ГЛАВА 19
“Звездочету от Француза.
Сообщаю вам, что объект Миротворец благополучно прибыл в Париж. В тот же день у него состоялась встреча с Репортером. По словам Репортера, Миротворец уже знает, что Репортер ведет двойную игру, о чем сам сообщил в разговоре. Отношения между ними стали довольно натянутыми. От предложения выйти на связь с Вами и продолжить операцию “Освобождение” Миротворец отказался. Причины отказа пока не известны. Со своей стороны, Репортер просил обратить внимание на то, что после возвращения из командировки Миротворец сильно изменился, стал раздражительным и неадекватным. Не исключено, что он был завербован российской контрразведкой. По словам Репортера, такие перемены в поведении объекта могут помешать общему делу, поэтому от него поступило предложение вывести Миротворца из игры. Для дальнейшего наблюдения за Миротворцем мною подключены два новых агента, которых объект не знает в лицо. Репортеру поручено временно прекратить активную деятельность с тем, чтобы не вызывать подозрений у Миротворца.
Француз”.
Мистер Карсон занервничал. Ему, опытному организатору хитроумных операций, вовсе не хотелось терять Алексея Сапожникова – тем более теперь, когда Верховный Главнокомандующий, сэр Джон Коумен со дня на день ждал от него положительного результата. А результата не было. И особых продвижений для достижения этого результата – не было. Зато мир стоял на пороге самой грандиозной войны в истории человечества – и это являлось непреложным фактом.
И мистер Карсон действительно занервничал. Он не любил незавершенных дел. Он терпеть не мог моментов, когда ситуация выходила из-под его контроля, причем, сам он уже ни на что повлиять не мог. Тут произошло нечто подобное. Неожиданное вмешательство российских спецслужб сорвало операцию английской разведки. Впрочем, почему неожиданное? Они, планируя поездку Сапожникова в Россию, предполагали, что так может случиться. Вот и случилось. Получите теперь, как говорится, и распишитесь.
Несколько минут он ходил по кабинету, заложив руки за спину, – из угла в угол, от окна к двери. Думал. Останавливался, будто что-то вспоминая, потом снова ходил. Наконец, вызвал к себе старшего офицера шифровальной группы.
– “Французу от Звездочета, – продиктовал он. – Усилить охрану Миротворца. Следить за каждым его шагом. Исключить параллельное ведение объекта с российской стороны. Быть готовыми при первом сигнале, в любое время дня и ночи, к похищению Миротворца и доставке его на территорию Англии. Вместе с этим вести наблюдение за Репортером. Обо всех попытках его контакта с объектом докладывать немедленно. Звездочет”. Отправьте это как можно скорее.
Когда офицер ушел, мистер Карсон вернулся к своему письменному столу, снова перечитал донесение Француза. Потом взглянул на перекидной календарь: до назначенного адмиралом Коуменом срока оставалось четыре дня.
***
– Софи! – вскрикнул Алексей, когда девочка повернула к нему свое лицо.
– Да, это я, Алекс, – тихо сказала она, и Алексею показалось, что голос ее изменился – стал ниже по тембру.
– Господи, какое счастье, что ты нашлась! Твоя мама сходит с ума при одной мысли, что ты…
– Со мной все в порядке, – перебила его девочка.
– Но мама! Ей нужно немедленно позвонить!
– Не нужно, – с тихой настойчивостью ответила девочка. – Пока… Я пришла к тебе, чтобы обсудить кое-что.
Алексею показались несколько странными ее слова, но он не подал виду, что удивлен. Усталость, от которой он только что хотел избавиться, в одно мгновение улетучилась, испарилась, уступая место радости и невероятному подъему в душе. Софи же, напротив, выглядела весьма уставшей, даже изможденной. Ее глаза были потухшими, во взгляде едва поблескивала жизнь.
– Это связано с тем, что ты время от времени пропускала занятия в школе? – спросил он.
– И не только с этим, – ответила Софи. В ее интонации было много недосказанного.
– Ты каким-то чудом вошла в запертую комнату, – сказал Алексей. – Ты вовсе не удивлена тем, что я остался жив и вернулся домой целый и невредимый, а не погиб где-то в Балтийском море. Я ведь знаю, что Франсуа скрывал от вас с мамой правду. И потом, если ты не знала, что я жив, почему ждешь меня именно здесь, и почему именно сегодня, когда я вернулся? Слишком много загадок связано с тобой, моя девочка!
– Я постараюсь ответить на все вопросы, – сказала она. – Во-первых, я с самого начала знала, что ты не погиб. И все время твердила это маме, только она не верила.
– А откуда же знала ты?
– Не могу сказать. Просто знала – и все. Во-вторых, мне стало известно, что сегодня ты вернулся в Париж.
– Каким образом, Софи?
– Не знаю, – честно ответила она. – Просто это приходит ко мне – как сообщение свыше, которое не подлежит сомнению, вот и все. И я пришла к тебе, чтобы все рассказать. Я знаю, что только ты сможешь меня выслушать и понять, Алекс.
– И я действительно выслушаю и постараюсь понять, – ответил он. – Только прежде ответь, как ты все-таки вошла в запертую дверь? Причем, как я понимаю, тебя никто из служащих отеля не видел, так?
– Да. Я просто вошла в отель, и все. На меня никто не обращал внимания, и я прошла через холл, потом поднялась на второй этаж, подошла к двери твоего номера, и она открылась сама. А потом захлопнулась за моей спиной.
– Это мистика какая-то! – воскликнул Алексей. – Выходит, что для всех ты оставалась невидимой? Скоро я начну бояться тебя.
– Я не была невидимой, – сказала Софи. – Просто на меня никто действительно не обращал внимания. Я этого хотела, вот и все. И с дверью – то же самое: она открылась, когда я подумала об этом.
Алексей взглянул в глаза девочки пристальнее. Теперь они светились каким-то неземным светом, будто космические потоки Вселенной струились из ее зрачков.
– Ты голодна? – спросил он.
Софи сделала паузу, будто вспоминая, когда ела в последний раз, потом ответила со смущением в голосе:
– Кажется, да.
Не спрашивая больше ни о чем, Алексей поднял телефонную трубку.
– Пожалуйста, легкий ужин и бутылку сухого вина в двести двенадцатый, – сказал он. Потом добавил, обращаясь к Софи: – Может быть, ты примешь ванну? Или хотя бы душ? Ты выглядишь какой-то опустошенной. Мне очень не нравится твой вид. А потом мы могли бы продолжить беседу.
– Хорошо, – безропотно согласилась она и направилась мимо Алексея в сторону ванной комнаты.
Он вытянул руку, попытался задержать ее на мгновение. Может быть, приласкать.
– Все-таки я никак не могу прийти в себя от твоего появления! – сказал он, дотрагиваясь до плеча Софи. – Это находится за гранью моего понимания…
Она молча отстранилась и как-то жалобно посмотрела на Алексея. Потом, ни слова не говоря, скрылась в ванной. Вскоре там зашумела вода, послышался плеск и характерные звуки моющегося человека.
Через три минуты в дверь постучали. Кельнер прикатил тележку с ужином. Поблагодарив и отправив служащего, Алексей расставил закуски и бокалы на журнальном столике. И вдруг спохватился, будто ему в голову неожиданно пришла блестящая идея. Он прислушался к звукам из ванной, потом снова подошел к телефону.
Номер Жанетт Алексей знал наизусть. Но не успел он набрать предпоследнюю цифру, как ему показалось, что в комнате он находится не один. Алексей оглянулся и увидел в двух шагах от себя Софи. Она была совершенно голой, струйки воды вместе с еще не смытой пеной стекали с ее тела на ковер. Тонкая и грациозная, с прилипшими к шее и плечам локонами, с небольшими рельефными бугорками вокруг розовых сосков, с ранним пушком на лобке – она была похожа на юную богиню Диану. Увидев ее, Алексей так и замер с трубкой в руке, рот его открылся от удивления, но слова застряли где-то внутри, будто не смея оформляться в звуки.
– Я же просила не звонить маме, – тихо сказала девочка, глядя ему прямо в глаза.
Послушно, будто под нажимом ее строгого взгляда, Алексей опустил трубку на рычаги телефона. Он не мог оторваться от видения обнаженного тела Софи, он вспоминал в эти мгновения, как до семи лет помогал мыться в ванне своей Аленке, а потом она начала стесняться отца. Ну, и правильно – так, в принципе, должно быть в природе. И он всегда видел свою дочь одетой, разве что на пляже в купальнике, и никогда не задумывался о том, когда у нее там начало что-то развиваться.
Но теперь, в эту минуту, когда Софи, совершенно не стесняясь, предстала перед ним в таком виде, Алексей вдруг испытал в душе настоящий восторг. И трепет. Ему захотелось подхватить это дитя, этого почти взрослого ребенка на руки, и кружить по комнате до изнеможения, до полного исчерпания нахлынувших чувств. Нерастраченная отцовская любовь запульсировала в нем. Руки его потянулись к ней, но в то же мгновение опустились сами по себе.
– Хорошо, – сказал он извинительно, – я не буду звонить до тех пор, пока ты сама не позволишь это сделать.
И вдруг Алексей заметил на левом плече Софи какой-то знак, выполненный в виде татуировки. Знак был синего цвета и, как показалось Алексею, представлял собой какой-то геометрический узор.
– Что это у тебя? – спросил он. – Раньше этого ведь не было…
– Это…мое космическое имя, – ответила Софи. – Я расскажу тебе, когда помоюсь.
И, повернувшись к нему спиной, она снова отправилась в ванную. Алексей посмотрел ей вслед и потом долго еще сидел завороженно – не шевелясь и, кажется, даже не вздыхая.
…От половины бокала сухого вина лицо Софи порозовело, приобрело живой, человеческий цвет. И заблестели ее глаза. Алексей посчитал, что налить вина тринадцатилетней девочке – не самое страшное преступление, тем более что она все время после этого будет находиться под его присмотром.
– Я познакомилась с Мирандой случайно, – начала Софи свой рассказ. – Мы разговорились на улице. Она пригласила меня учиться в своем лицее, и я согласилась.
– Но ведь ты учишься в школе, – вставил Алексей. – Разве возможно совмещать два разных учебных заведения?
– Одно другому не мешает, – ответила Софи. – Разве в школе у меня упала успеваемость?
– По средам и пятницам ты пропускала уроки, я знаю, – сказал Алексей. – Учителя рассказали об этом маме, и она очень переживала по этому поводу. Но еще больше она стала переживать, когда ты сама отказалась что-либо объяснять. Такого отношения к себе твоя мама не заслуживает…
– Да, я согласна. Однако по условиям учебы в этом лицее, я не должна была никому ничего рассказывать. Я дала слово.
– Кому?
– Миранде, она – мой наставник.
– А почему это нужно держать в секрете?
– Потому что человечество еще не готово к подобной информации. Может начаться всеобщая паника и хаос.
– Да, что-то знакомое, – пробормотал Алексей. – Хорошо, Софи, осмелюсь предположить, что твоя встреча с Мирандой была вовсе не случайной.
– Может быть…
– И сегодня ты пришла ко мне для того, чтобы о чем-то рассказать. Наверное, обо всех своих приключениях, да? Я слушаю.
– Но я…не знаю, с чего начать, – вдруг смутилась девочка.
– Обычно в таких случаях говорят “начни с главного”, а я скажу “начни с самого начала”. С того момента, как ты попала в этот лицей, что там делала, чему вас учат, кто учит и для чего – словом, все, что ты об этом знаешь.
– Хорошо, – ответила девочка. Она собралась с мыслями и начала свой рассказ. – Вначале я увидела радугу. Обыкновенную радугу, которая часто появляется над полем или над рекой после дождя. Только в тот раз дождя не было. И я удивилась. А Миранда сказала, что ничего удивительного в этом нет. “Что тебе хочется сделать, когда ты видишь радугу?” – спросила она. “Хочется потрогать ее рукой”, – ответила я. “Тогда сделай это”, – сказала Миранда и улыбнулась мне. Я хорошо помню этот момент. Я протянула руку вверх, мои пальцы ощутили тепло, будто я на самом деле дотронулась до чего-то живого и горячего...
– А потом? – спросил Алексей. – Почему ты не рассказываешь дальше?
– Я подумала… – сказала Софи и снова замолчала.
– О чем?
– Я совершенно не помню, как оказалась внутри.
– Это какое-то здание?
– Может быть…
– За сквером Королей?
Софи посмотрела на Алексея испытывающе. Он выдержал ее пристальный взгляд.
– Да, за сквером Королей, – подтвердила она.
– А как ты попадала внутрь в другие дни?
– Точно так же, я видела радугу.
– Вот бы мне увидеть ее тоже! – воскликнул Алексей.
– Зачем?
– Чтобы понять, – ответил он. – Кто-то ведь делает так, что она появляется.
Софи вновь посмотрела на него длинным, как зимняя ночь, взглядом. И в ее глазах он прочитал сожаление, будто она знала, что Алексу недоступно то, что теперь стало доступно ей, но девочка не хочет его расстраивать.
– Нас там всего двенадцать – шесть мальчиков и шесть девочек, – продолжила она. – Во время уроков мы все сидели не за партами, а за одним круглым столом. Мы постоянно видели лица друг друга. А голос учителя раздавался откуда-то сверху – там, наверное, были динамики, как в радиоприемнике. Но мы не смотрели вверх, мы слушали и записывали в тетрадях.
– И никогда не видели учителя?
– Никогда. У нас были разные учителя, их было двое – мужчина и женщина, но мы никого никогда не видели.
– А Миранда? Она кто?
– Я же говорила, она – мой наставник. И еще одного мальчика. У каждой пары подростков свой наставник.
– И какова ее роль?
– Пояснять что-то непонятное, если возникнет необходимость. Говорить о дальнейших планах.
– А какие предметы вы проходите в этом лицее?
– Пока только два – историю Земли и шумерский язык.
– Шумерский язык?! – воскликнул Алексей. – Это круто! Никогда бы не подумал, что в наше время можно выучить шумерский язык!
– Для меня он достаточно сложный, – сказала Софи. – Но Миранда говорит, что поначалу трудно всем. Потом, позже, нам добавят еще несколько предметов.
– И потребуется посещать лицей не только по средам и пятницам? – спросил Алексей.
– Да. Как ты догадался?
– Это неважно. Продолжай, пожалуйста.
– Каждому из нас присвоили свое имя. На это имя мы должны откликаться в лицее. Там нет фамилий. А несколько дней назад мы дали клятву всегда быть вместе, и тогда наши имена нанесли у каждого на плече – как символ этой клятвы.
– Я видел, – сказал Алексей. – Это настоящая татуировка. Тебе было больно?
– Нет.
– И как тебя зовут по-новому?
– Фекда, – ответила Софи.
– Фекда? Но это название одной из звезд Большой Медведицы!
– Да, посмотри, Алекс, – подтвердила Софи, оттягивая ворот своей кофточки и оголяя плечо, – здесь контуры созвездия.
– Да, теперь вижу. Только…
– Что, Алекс?
– Такие контуры Большая Медведица имела, примерно, двадцать тысяч лет назад. Я увлекался астрономией, и я это хорошо знаю.
– Миранда сказала, что так созвездие выглядит из другой точки Вселенной.
– Из какой?! – воскликнул Алексей.
– Пока не знаю, – ответила Софи.
Он смотрел на нее с удивлением и состраданием. Алексей понимал, что опасения Жанетт относительно какой-то неизвестной секты, были вполне оправданы. С той лишь разницей, что никакая земная секта не могла бы сравниться теперь с той грандиозной неведомой силой, которая внезапно поглотила ее дочь.
– И кто эти ребята, что учатся вместе с тобой? – спросил Алексей. – И для чего вы там учитесь? Есть какая-то цель?
– Да, – ответила Софи, и глаза ее погрустнели.
Она снова замолчала, глядя куда-то мимо Алексея. Он понимал, что нельзя нажимать на девочку, заставлять ее делать какие-то признания. Он знал, что обо всем она должна рассказать сама.
– Все ученики лицея чем-то отличаются от простых земных школьников, – продолжила Софи. – Один мальчик лучше всех знает математику, ему только двенадцать, а он уже освоил программу для десятого класса школы. Одна девочка сама пишет музыку, у нее огромный талант. Мой напарник, его зовут Канопус, исключительно хорошо рисует. Он как-то показывал мне свои рисунки. Понимаешь, Алекс, в этот лицей отбирали самых способных детей на земле. Так сказала Миранда.
– А ты? По каким показателям туда попала ты?
– Миранда сказала, что у меня поразительно развита интуиция. И этого оказалось достаточно. Представляешь?
– Пока с трудом, – признался Алексей. Потом, после паузы, спросил: – А земные имена друг друга вы знаете?
– Да, конечно, только нам рекомендуют обращаться друг к другу по новым, космическим.
– Ну, хорошо, а вот этого мальчика, что хорошо рисует, как зовут? Откуда он родом, ты знаешь?
– Он из Америки, – ответила Софи. – А зовут его Оливер.
– Ты не ошиблась, девочка?! – воскликнул Алексей.
– Нет.
– А фамилию его ты знаешь?
– Забыла. Какое это имеет значение?
– О, ты даже не представляешь себе – какое! – снова воскликнул Алексей. – Может быть, Коумен?
– Может быть, не уверена, – сказала Софи.
– Так, ладно, об этом потом, – произнес Алексей. Он даже заерзал на диване от нетерпения. Такое состояние наблюдалось, наверное, у романтиков Клондайка, напавших на золотоносную жилу. – Ты еще не рассказала о цели всего вашего обучения.
– Да, вот как раз об этом я и хотела с тобой поговорить. Именно с тобой, а не с мамой, – сказала Софи, и в ее голосе появились грустные нотки.
– Я с нетерпением слушаю тебя, дорогая моя девочка!
– Понимаешь, Алекс, вчера нам всем сказали, что вскоре мы куда-то уезжаем…
– Как это?
– Сама не знаю. Я спросила Миранду, она не захотела ничего уточнять. Сказала, что совсем скоро я все узнаю. Нам только пообещали, что там, куда мы поедем, будет очень хорошо.
– Час от часу не легче! – Алексей налил вина в свой бокал и выпил его залпом, даже не почувствовав вкуса. – А если кто-нибудь из вас – я имею в виду из двенадцати учеников – не захочет куда-то ехать?
– Об этом не может быть и речи! – вдруг сказала Софи. – Мы ведь дали клятву, и это очень серьезно.
– Но ведь у каждого из вас есть родители, – напомнил Алексей. – Как быть с ними? Ваши учителя думали об этом? А ты сама?
– Вот именно поэтому я и пришла посоветоваться с тобой, – ответила Софи. – У меня есть сомнения…
– А остальные дети? Оливер, например.
– Он остался в лицее.
– Почему?
– Ему очень нравится там. Он сказал мне, что у него с матерью натянутые отношения, а отца он вообще видит очень редко, потому что его отец военный. У Оливера был свой мир, в который он старался никого не впускать, и теперь этот мир он взял с собой в лицей. Так что ни его матери, ни отцу в этом мире нет места.
– Странный мальчик.
– Вовсе нет, Алекс. Знаешь, Оливер мне рассказал, что однажды в своем саду из рогатки убил птицу. Он подошел к ней, когда птица упала с ветки на землю. У нее было сломано крыло, и она смотрела на Оливера таким молящим взглядом, будто прося о помощи. Она ведь не догадывалась, что это именно он выстрелил по ней. Но Оливер ушел, бросив птицу умирать. А потом она ему приснилась. И снилась долго, почти каждую ночь. И теперь Оливер все время рисует птиц – разных, больших и маленьких. И у всех – человеческие лица…
– Странный мальчик, – повторил Алексей. – Ну, а ты что думаешь? Ты хочешь ехать с лицеем, точнее, со своими учителями?
– Да, очень.
– Даже не зная, куда и надолго ли?
– Все равно.
– Но у тебя же прекрасные отношения с матерью. У тебя недавно появился я. Не мне ли ты признавалась в любви, а? И ты готова нас бросить, Софи?
– Я не знаю, Алекс, – тихо произнесла девочка. – Если бы я все решила окончательно, я бы не пришла. Прости меня.
– За что? Ты еще не сделала ничего плохого. В том, что ты отсутствовала несколько дней, как я понимаю, нет твоей вины. Просто вас, одаренных детей, подвергли сильному гипнотическому воздействию. Кто это сделал – не знаю. Зачем – не знаю. Но узнать хочу непременно, причем, как можно скорее. И не только потому, что мне не безразлична твоя судьба. Здесь, моя дорогая девочка, замешаны слишком большие и серьезные интересы. Земные и внеземные. Может быть, ты еще не все, что с тобой происходит, правильно понимаешь и оцениваешь. Мне со стороны виднее, поверь.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь. Мне показалось, что ты говоришь о какой-то опасности. Это правда, Алекс?
– Да, это действительно так. И все чересчур серьезно, поверь. Я это слишком хорошо знаю, Софи.
– Тогда поясни и мне, – попросила девочка.
– Хорошо, я готов, – сказал Алексей. – Послушай. Я пришел в ваш мир из другого, более развитого. Ты это знаешь. И там о контактах с внеземной цивилизацией известно гораздо больше, чем в этом мире. По сути, для вас это – только первый опыт. Те, кто сквозь десятки тысяч световых лет прилетели к нам, гораздо сильнее земной цивилизации. Надеюсь, ты это понимаешь? Поэтому я вижу со стороны, что человечеству грозит невероятная опасность. Либо они – назовем их “пришельцами” – в скором времени аннексируют Землю и превратят ее в одну из своих колоний с людьми в качестве рабов. Либо вообще уничтожат нашу цивилизацию, как некий муравейник, никогда не способный подняться до их уровня.
– Да, это страшно, – согласилась Софи.
– Но еще раньше, чем произойдет это, может случиться другая катастрофа, – продолжил Алексей. – Твой соученик по лицею Оливер – ты знаешь, кто он? Это любимый сын английского Верховного Главнокомандующего, сэра Джона Коумена. И если через три дня мальчик не вернется домой, его отец начнет мировую войну. Сначала он бросит свои войска на Европу и уничтожит ее. Потом двинется на восток – покорять Россию и всю Азию. Это мне известно наверняка, моя девочка, и это не менее страшно, чем вторжение инопланетян.
Софи молчала, опустив голову. Алексей не трогал ее, не пытался к чему бы то ни было призывать. Он хорошо знал, что не по годам рассудительная девочка способна самостоятельно мыслить и принимать решения.
– Что же нам делать? – наконец, спросила она.
– Ты сказала “нам”?
– Да, – подтвердила Софи.
– Ты очень вовремя вернулась из своего приключения. Они тебя не будут искать?
– Думаю, что нет. Миранда мне доверяет.
– А когда тебе нужно вернуться в лицей?
– Я обещала через пару дней.
– Есть определенное время и место, чтобы…войти туда?
– Нет, я научилась это делать, когда захочу.
– А радуга?
– Она – везде, только никто из людей ее не видит.
– Значит, пару дней?
– Да.
– Вот и славно, у нас есть запас времени. Сейчас мы ляжем с тобой спать, – по-отечески сказал Алексей. – Уже слишком поздно, чтобы обсуждать какие-то планы. Знаешь, есть такая русская поговорка: “Утро вечера мудренее”. Так вот, утром я отвечу на твой вопрос о том, что нам делать.
Она приблизилась к нему – почти такая, какой была прежде. С недетской грацией положила руки Алексею на плечи, потом склонила к нему свою голову. Еще мокрые волосы Софи душистой прохладой легли на его шею.
***
Алексей разбудил Софи в пять часов утра. Весь отель “Де Салли” еще спал.
– Просыпайся, моя девочка, – прошептал он, нежно поглаживая ее по голове. – Нам уже нужно идти. Пора выбираться отсюда.
– Не хочу, – сквозь сон закапризничала она, – я ничего не хочу! Оставь меня, пожалуйста.
– Софи, возьми себя в руки! – чуть повысил голос Алексей. – Мы должны принять меры для собственной безопасности.
– Да? – спросила она, с трудом разлепляя веки. – А кто нам угрожает?
– Проще ответить, кто не угрожает, – сказал Алексей. – Вставай, умывайся, и пойдем.
Она лежала на спине, натянув одеяло по самый подбородок, и уже осознанно смотрела на Алексея, присевшего на край дивана. И вдруг выпростала свои руки из недр постельного тепла, схватила руку Алексея и прижала к своей щеке.
– Ты что-то придумал? Утро вечера мудренее? – спросила она.
– Ночь, – ответил он устало, – особенно бессонная. Вставай.
Через несколько минут оба они уже были готовы к действию.
– Ты боишься высоты? – спросил Алексей.
– Нет. А что?
– Нам предстоит спуститься вниз по пожарной лестнице, – сказал он. – Мы переберемся на нее с балкона, там всего каких-то полметра.
– А почему нам нельзя выйти по-человечески – через центральный холл гостиницы?
– Потому что там могут находиться те, кто следит за каждым моим шагом, – сдержанно пояснил Алексей. – Англичане, русские, французы, сам не знаю, кто.
– Но, Алекс, я постараюсь сделать так, что они не обратят на нас внимания, – предложила Софи. – Как вчера не обратили внимания на меня…
– В данном случае это может не сработать, – сказал он. – А нам сейчас нельзя рисковать.
– А куда мы пойдем?
– К тебе домой, – сказал Алексей. – Во-первых, нужно во все посвятить твою маму, а во-вторых, отсидеться где-то в надежном месте до вечера, чтобы эти ищейки потеряли след. А за день мама кое-что для нас должна сделать.
– Расскажи мне про свой план.
– Потом. Сейчас нет времени, – сказал он. – Скоро все начнут просыпаться, и нас могут заметить. Доверься мне, Софи.
– Я готова, – решительно ответила девочка. – Пошли.
По скользким арматурным прутьям пожарной лестницы они медленно спускались вниз – Алексей впереди, Софи на три ступеньки выше. В любой момент он был готов подхватить ее и удержать от падения.
Еще через несколько минут они уже торопливо шли по безлюдной Рю Сент Антонии. Было сыро и холодно. На пустой желудок, даже без стакана чая, на который тоже не было времени, выбираться из теплой постели прямо на темную улицу, да еще куда-то спешить, – было зябко и обидно. И до того одиноко, что казалось, будто в этом мире никогда не выглянет солнце, никогда не наступит тепло, никогда близкий человек не приласкает тебя. Так думала Софи, подгоняемая Алексеем. Он держал ее за руку, как держат маленького ребенка – чтобы не потерялась. И тащил за собой. Чувство опасности было в нем более развито, чем в ней. Еще бы, она так мало повидала на своем веку.
– Как ты думаешь, нас никто не заметил? – спросил Алексей.
– Уверена, что нет, – стуча зубами, ответила Софи.
– Потерпи, до вашего дома уже рукой подать, – сказал он. – А мама, думаю, найдет, чем нас покормить. Уж во всяком случае, мы сможем отогреться.
– А почему ты боишься слежки, каких-то агентов?
– Я боюсь не их, – ответил Алексей. – Я боюсь за тебя. Любая нежелательная встреча может помешать мне спасти тебя. И еще кое-кого. Понимаешь?
– От кого спасти?
– От них, – ответил Алексей и взглянул на Софи. – Ты ведь уже не хочешь ехать с ними? Ты понимаешь, что это путешествие может быть в один конец? И пунктом назначения может оказаться любая точка Вселенной…
От слов Алексея Софи вздрогнула и даже замедлила шаги.
– Я была так близко от этого, – произнесла она как-то мечтательно и, вместе с тем, тревожно.
– Да, – подтвердил Алексей.
– А остальные ребята? – вдруг спросила девочка. – Кого ты только что имел в виду?
– Если честно, то остальных мне жаль, но не больше. Что я могу для них сделать? Меня интересуете только ты и Оливер.
– Ты на самом деле что-то придумал?
– Кажется, да.
– Расскажи.
– Дома, – ответил Алексей.
…Он отодвинул девочку за дверь, чтобы Жанетт не сразу увидела ее.
– Алекс?! – воскликнула еще сонная женщина, которую столь ранний и неожиданный визит поднял с постели. – Что случилось?
– Жанетт, милая, – тихо произнес Алексей, – я пришел не один. Постарайся сдержать эмоции, не нужно будить соседей по дому.
– Софи? – спросила Жанетт, догадываясь. – Где моя девочка?
– Я здесь, мама, – сказала Софи, выходя из-за угла.
Уже в прихожей, заперев дверь, мать и дочь дали волю своим чувствам, но и тогда Алексей настойчиво попросил вести себя тише.
– Мамочка, прости меня! – говорила Софи. – Я все тебе расскажу.
– Нам действительно есть, что рассказать, – сказал Алексей. – Но прежде, пожалуйста, Жанетт, покорми нас.
– Конечно, что за разговор! Дайте только минуту, чтобы привести себя в порядок.
…Софи ела так, будто голодала несколько дней. Мать смотрела на нее, не отрываясь, и слезы наворачивались ей на глаза. Она переводила взгляд на Алексея, который яичницу с беконом тоже поглощал с невероятной скоростью. Он предчувствовал некое испытание, некую авантюру с туманным финалом, и хорошо знал за собой то, что в преддверии подобных испытаний у него проявлялся зверский аппетит.
Жанетт смотрела на них и терпеливо ждала, когда они, наконец, насытятся и будут готовы к разговору. Она уже никуда не спешила – девочка, ее родная девочка, смысл всей ее жизни, находилась рядом. Еще вчера женщина считала себя самой несчастной в мире, а уже сегодня счастье снова вернулось в ее дом. “Лучше бы узнать, что Софи погибла, чем столько времени оставаться в неведении, – думала мать накануне. – Это бы убило меня сразу, без мучений, которые приносят с собой томительное ожидание и слепая надежда на лучший исход”.
– Я не знаю, как благодарить тебя Алекс, – тихо сказала Жанетт, когда Алексей допил чай и откинулся на спинку стула. – Ты вернул мне дочь, и значит, вернул жизнь. Расскажите же мне оба, что, в конце концов, случилось на самом деле!
– Это долгий разговор, Жанетт, – ответил Алексей. – И тяжелый.
– Почему? – Жанетт снова насторожилась. – Есть какие-то неприятности? Мне кажется, что все уже позади. Правда, Софи? Ты уже никуда не уйдешь?
Алексей с девочкой переглянулись.
– Что? – Жанетт поворачивала голову то к дочери, то к Алексею. – Что же вы молчите?
– Я могу рассказать тебе очень многое, – тихо сказал Алексей. – И про то, куда пропал я сам, и про то, почему меня так долго не было. Я могу рассказать тебе и про то, где находилась Софи. Но не стану делать ни того, ни другого.
– Почему?
– Жанетт, я только прошу ответить: ты доверяешь мне?
– Да, ты это знаешь, Алекс, – тихо ответила женщина.
– Вот и славно! – сказал он. – С твоим доверием гораздо легче строить какие-то планы.
– Какие планы? О чем ты? – Жанетт по-прежнему вращала головой и ничего не понимала.
– Я постараюсь объяснить тебе в нескольких словах.
– Что ж, я слушаю.
– Дело в том, – тихо, но твердо и убедительно сказал Алексей, – что миру угрожает большая опасность, невероятная опасность. Человечество, само того не подозревая, стоит на грани катастрофы. Да, теперь я могу с уверенностью это утверждать. И речь, дорогая Жанетт, вовсе не о том, что англичане хотят покорить весь мир. Речь о том, что землей стремится завладеть иная цивилизация.
– Господи! Мне страшно! – воскликнула Жанетт.
– Мне тоже, – сказал Алексей. – И я не скрываю этого. Вот только полагаю, что мне удалось кое-что придумать.
Он сделал паузу, будто еще раз прокручивая в памяти свои соображения. Женщины с напряженным вниманием смотрели на него.
– Так случилось, – продолжил Алексей, – что Софи оказалась в центре событий. Теперь она – ключ к разрешению напряженной ситуации. И если вы обе мне доверяете, то позволите управлять этим ключом так, как будет наиболее приемлемо. Прости, моя девочка, что я говорю о тебе в третьем лице.
Софи пожала плечами.
– Расскажи, что ты все-таки придумал, – сказала она.
– Я очень надеюсь с твоей помощью вернуть на Землю Оливера Коумена, – сказал Алексей. – Прежде всего, нужно сделать именно это, поскольку Верховный Главнокомандующий английской армией, как мне известно, слов на ветер не бросает, и через три дня начнет военные действия.
– А кто этот Оливер? – спросила Жанетт. – И где он?
– Это сын герцога Мальборо, и Софи хорошо знает, где его искать, – ответил Алексей.
Жанетт перевела взгляд на дочь.
– Мама, я тебе потом все объясню, – сказала она тоном, не терпящим возражений.
– Жанетт, нам с Софи нужна твоя помощь, – продолжил Алексей. – Дело в том, что я подозреваю за собой слежку, которую могли организовать как английские, так и российские спецслужбы. И если меня выследят, может рухнуть весь замысел. Им ведь никому не объяснишь того, что происходит. Либо воспримут, как сумасшествие, либо как провокацию. И то, и другое – не в нашу пользу, поскольку только помешает осуществить мой план.
– Что от меня требуется? – спросила женщина. – Я готова выполнить любое поручение.
– Нам с Софи сегодня же нужно уехать из Парижа. Необходимо как можно скорее добраться до Шербура. Жанетт, пожалуйста, съезди на вокзал и возьми два билета в ту сторону на первый же ночной поезд. Мы вынуждены скрываться под покровом темноты.
– Хорошо, я все сделаю, – ответила Жанетт. – Но почему Шербур? Там же англичане, а ты сам только что сказал, что…
– Да, правильно, – перебил ее Алексей, – там действительно англичане. Вот к ним-то мне и нужно.
– Я ничего не понимаю, – пробормотала Жанетт.
– Все хорошо, поверь, – успокоил ее Алексей. – Все правильно. Ты обещала доверять мне.
– Да, я доверяю.
– Только есть очень важная просьба, Жанетт, – добавил Алексей. – Ни одна живая душа не должна ничего знать об этом. Особенно Франсуа Перрен.
ГЛАВА 20
Путь от Парижа до Каена поезд преодолел за ночь. Все было тихо и спокойно, как в обычные мирные дни, когда люди садятся в поезда, чтобы просто путешествовать. Не чувствовалось никакого предвоенного напряжения, не было проверок и досмотров. Казалось, в поезде спят все – от последнего пассажира в последнем купе и до самого машиниста. Казалось, эта стальная махина из десятка вагонов, хорошо зная дорогу, движется самостоятельно – где надо, притормаживая, а где надо, ускоряясь.
Лежа на своей полке и прислушиваясь к мерному стуку колес, Алексей то и дело посматривал на спящую Софи. Он вдруг вспомнил, как несколько месяцев назад уже ехал с ней в поезде. Правда, не из Парижа, а наоборот, и по другой железнодорожной ветке. Но не в этом, думал он сейчас, состоит разница. Тогда он ехал в неизвестность – в мир, в котором нужно было найти себя и свое место. В мир, в котором для него были приготовлены испытания. А теперь…
Теперь, будто бы обретя себя, Алексей снова ехал в неизвестность – иную, чем прежде, окрашенную более мрачными тонами. И то, что в ней было приготовлено для него, – настораживало и пугало еще больше, чем прежде. И вовсе не потому, что Алексей боялся трудностей. Просто теперь от него зависела жизнь еще одного человека – этой спящей рядом девочки, так похожей порой на его погибшую дочь. А может быть, не только ее жизнь, но и еще десятков, тысяч и сотен миллионов людей, населяющих эту планету.
В Каене поезд стоял минут семь или восемь. Было еще темно. Казалось, ноябрьское небо не собиралось светлеть. Алексей приподнялся на локте. В окно купе он видел, как по освещенной платформе носильщик повез на тележке чьи-то чемоданы, как за ним семенила худенькая женщина с мальчиком в коротеньком пальтишке. Тележка скрипела, а мальчик все время спотыкался.
Потом Алексей снова опустил голову на подушку, закрыл глаза. И даже успел задремать в те несколько минут, что оставались до конца стоянки. Но вагон вздрогнул, и сон Алексея улетучился, так толком и не начавшись.
Вскоре начало светать. Серые лоскуты тумана пролетали мимо окна. Нежное лицо Софи понемногу проявлялось в полутемном купе. Девочка уже просыпалась.
– Где мы сейчас? – спросила она, открыв глаза.
– Наверное, подъезжаем к Байе, – ответил Алексей. – Уже совсем неподалеку море, скоро поезд приблизится к полуострову, и останется каких-то пару часов пути.
Софи опустила ноги на пол, нащупала туфельки. Алексей тоже собрался вставать.
– Пойду, умоюсь, – сказала она.
– А я тем временем закажу чай, – ответил Алексей. Потом добавил с тревогой в голосе: – Чем ближе к Шербуру, тем тревожнее у меня на душе.
– Почему?
– Сейчас, наверное, начнутся всякие проверки.
Софи не ответила. Ее губы тронула загадочная улыбка.
…Первая проверка документов произошла в Валонье – за каких-то двадцать километров до Шербура. Причем, проверяли французы – местная полиция. Алексей полагал, что в прибрежной зоне, оккупированной англичанами, должны быть выставлены их патрули. Он ошибся – англичан не было. А французы были, но какие-то вовсе не похожие на французов – флегматичные, будто сонные.
– Девочка с вами? – спросил сержант, возвращая паспорт Алексею.
– Да, моя племянница, – ответил тот.
– Хорошо, удачи, – козырнул сержант, поворачиваясь к выходу.
И тут Алексей увидел лицо Софи. Оно было спокойным и невозмутимым – даже, может быть, чересчур спокойным. Глаза девочки были опущены – казалось, она рассматривает складку на платье. Но вместе с тем от ее лица исходило какое-то внутреннее свечение, и Алексей в эту минуту догадался, что оно означает.
– Как ты это делаешь? – тихо спросил он, когда за полицейскими затворилась дверь.
– Не знаю, – призналась она. – Я просто думаю о том, чтобы с нами ничего плохого не случилось.
– А я все время боюсь, что нас могут выследить.
– Нет, сейчас никто не знает, где мы, – уверенно ответила Софи. – Ты веришь мне, Алекс?
– Да. Но ты сказала “сейчас” – что это означает?
– Это означает, что пока мы с тобой в безопасности.
– Пока?
– Да.
– И сколько будет длиться это “пока”?
– Этого я сказать не могу.
Алексей взглянул на девочку, поджав губы. Хотел еще что-то спросить, но промолчал. Он поднялся и молча стал складывать вещи в свой небольшой саквояж. Впрочем, какие там вещи – так, несколько предметов: перочинный нож, ручка и блокнот, пижама Софи. Она наблюдала за ним до тех пор, пока Алексей не взглянул на девочку снова. Ее глаза искрились.
– Что? – спросил он.
– Все будет хорошо, – тихо ответила Софи.
***
– Та-та-та та та-та, та-та-та та-та, – тихо напевал Алексей, бреясь в ванной комнате.
– Что это ты поешь? – спросила Софи, прислушавшись.
– Это мелодия Мишеля Леграна из кинофильма “Шербурские зонтики”, – ответил Алексей и добавил: – Это из того, моего мира…
– Красиво, – мечтательно сказала Софи, глядя в окно. – Здесь красиво даже в ноябре.
Полчаса назад они поселились в отеле “La Glacerie” с видом на Ла-Манш. Алексей был сильно напряжен в последние минуты путешествия. Ему казалось, что из-за каждого угла на него нацелены чьи-то любопытные взгляды, за каждой витриной прячется тайный агент, который “ведет” его и отслеживает все его шаги. Несколько кварталов от железнодорожного вокзала до отеля Алексей торопливо шел, постоянно оглядываясь по сторонам.
– Алекс, нас никто здесь не знает, – уверенно говорила ему Софи. – До нас никому нет дела, это правда.
– Девочка моя, – отвечал он, – ты многого еще не понимаешь.
Они сняли номер в отеле – пока на сутки, потом, как сказал Алексей, видно будет.
– Это ваша племянница? – только спросил портье, уточняя родство мужчины и девочки.
– Да, мсье.
– Мой интерес имеет под собой некоторые основания, вы понимаете? – понизив голос, добавил портье.
– Да, я понимаю, – ответил Алексей. – Это не то, что вы думаете.
– Весьма рад, – сказал портье. – Не угодно ли мсье с племянницей позавтракать? У нас замечательная кухня.
– Благодарю, позже, – ответил Алексей.
– Как вам будет угодно.
Они поднялись на второй этаж и скрылись в номере. Алексей принял ванну, побрился – и как-то сразу посвежел, будто и не было позади почти бессонной ночи в поезде и нешуточных переживаний.
– Я никогда не была в Шербуре, – сказала Софи, продолжая смотреть в окно.
– Я тоже, – с легкой грустью усмехнулся Алексей. – В тысяча девятьсот двенадцатом году Шербур стал первым портом, где пристал лайнер “Титаник” после отплытия из Саутгемптона.
– Меня тогда еще не было, – вздохнула Софи.
– Меня тоже.
– А тот фильм, из которого ты напевал мелодию, он – про любовь?
– Все французские фильмы – про любовь, – ответил Алексей.
– А я не видела ни одного.
– У вас еще не достаточно развит кинематограф.
– А у вас? Ну, там…
– Это целая индустрия, – ответил Алексей. – Сотни, если не тысячи фильмов выходят во всем мире ежегодно. Их можно посмотреть в кинотеатрах, по телевизору, через компьютер.
Софи протяжно вздохнула и промолчала. Потом взглянула на Алексея, сидевшего в кресле с закрытыми глазами. У нее появилось несколько вопросов к нему, но девочка выбрала тот, который больше всего подходил к ситуации.
– Может быть, ты хочешь поспать?
– Нет, ни в коем случае! – спохватился он. – Раз уж мы прибыли сюда, то, прежде всего, нужно делать дело.
– Какое? Ты мне так ничего и не рассказал.
– Мне нужно повидать здесь одного человека, – ответил Алексей. – Он служит в английском флоте.
– Ты хочешь сказать, что для этого нам понадобится проникнуть на английскую военную базу?
– Да, пожалуй.
– Гм, и как мы это сделаем?
– Пока не знаю, – ответил Алексей и как-то по-особенному посмотрел на Софи.
– Нет, я, наверное, не смогу, – сказала она, понимая смысл его взгляда.
– Тогда я попробую сам. Нужно немного отдохнуть, а потом я отправлюсь на разведку.
– Я пойду с тобой.
– Может быть, ты и права. Одинокий мужчина вызовет больше подозрений, чем мужчина с ребенком.
– Я не ребенок!
– Да, конечно, прости. – Он с теплотой посмотрел на девочку. – Ты очень взрослая…
– А почему ты везде называешь меня своей племянницей? – вдруг спросила она.
– Гм, – усмехнулся Алексей, – помнится, когда-то ты сама назначила меня своим дядей, Франсуа Коленом.
– Да, верно, – согласилась Софи. – Я помню.
Она посмотрела на Алексея с загадочной улыбкой.
…Через четверть часа они уже стояли у высокой кованой ограды, за которой в несколько рядов располагались какие-то портовые постройки, а за ними шумело море. Спускаясь по городской улочке к побережью, они видели у причала большой военный корабль и несколько катеров. Теперь, оказавшись практически на уровне моря, Алексей и Софи потеряли из виду катера, и только надстройки английского линкора со спокойной и горделивой мощью возвышались над серо-зелеными коробками складов и боксов. А над ними, тревожно переговариваясь, кружились чайки.
Ворота военно-морской базы были выкрашены в голубой цвет. Будка на контрольно-пропускном пункте была построена из красного кирпича, крышу ее покрывала зеленая черепица. Эта гамма цветов, присущая какому-нибудь яхт-клубу, напоминала, скорее, о мире, чем о столь близкой войне. И только английские патрульные, дежурившие у входа на базу, чернотой своих комбинезонов резко портили общую картину.
– Я прошу тебя: не пытайся применять свои способности, – напомнил Алексей Софи.
– Мог бы и не повторять, я ведь уже обещала, – ответила девочка. – Посмотрим, что у тебя получится.
– Нужно, чтобы получилось, – процедил сквозь зубы Алексей, нажимая на кнопку звонка, расположенного у ворот.
На сигнал тут же вышел военный, с любопытством рассматривавший через прутья ворот мужчину и девочку. Алексей плохо разбирался в военных знаках отличия, тем более, английских, и, глядя на человека, подошедшего к ним, даже не представлял – солдат это или офицер. И тут вдруг Алексей поймал себя еще и на том, что совершенно не владеет английским. Нет, какие-то общие слова и фразы, застрявшие в свое время в его голове от песен “The Beatles”, от американских фильмов, заполнивших почти все каналы российского телевидения, – могли случайно всплыть из глубин памяти и пригодиться. Но чтобы вот так, с глазу на глаз, пообщаться и добиться понимания… Это была первая серьезная ошибка, в которой Алексей готов был себе признаться в эту минуту.
– That you want? – спросил англичанин.
– Мне нужен…русский моряк, the Russian seaman, – запинаясь, ответил Алексей.
– Who, you has told?
– Русский моряк, Федор Конкин, – повторил Алексей. – Он служит на десантном корабле, его знает капитан-командор Веселов, командующий четвертой Английской военной эскадрой.
– Veselov? – переспросил англичанин.
– Yes!
– I regret, but mr. Veselov is not present now.
– А Конкин, Федор Конкин?
– Who are you? – спросил англичанин.
– My name Алексей Сапожников.
– One minute.
Англичанин скрылся в будке охраны, и Алексею было хорошо видно, как он снял телефонную трубку и стал кому-то что-то докладывать. Вскоре к воротам подошел солдат со связкой ключей, и уже через полминуты Алексея и Софи по широкой, хорошо асфальтированной дорожке вели куда-то в глубь военно-морской базы.
– Конкин здесь? – спросил Алексей у солдата. – Вы проведете нас к нему?
– I do not understand, – ответил сопровождающий.
– Он тебя не понимает, разве не видишь, – вставила молчавшая до сих пор Софи.
– Вижу, – согласился Алексей. – Нам остается надеяться, что, в конце концов, кто-то из них сообразит, что нам нужно.
Вскоре их привели к угрюмому серому двухэтажному зданию с узкими окнами и такой же узкой парадной дверью. На черной вывеске, прикрепленной сбоку от этой двери, золотилась короткая надпись “Staff”.
– Похоже, тут заседает командование, – произнес Алексей. – Может быть, кто-нибудь даже знает русский язык. Или хотя бы французский.
Каково же было удивление Алексея, когда через минуту он со своей юной спутницей уже беседовал с одним из своих знакомых, и не с кем-нибудь, а с самим капитаном Роджерсом.
– Я искренне рад снова видеть вас в полном здравии! – воскликнул капитан.
– Я тоже рад видеть вас! – ответил Алексей. – Прошлая наша встреча прошла, можно сказать, по принуждению, а сегодня я сам искал возможность встретиться с человеком, служащим в английском военном флоте.
– Но не со мной?
– Нет, хотя именно через вас я могу передать чрезвычайно важные сведения для сэра Джона Коумена.
– Это срочно?
– Полагаю, что да.
– А тот человек, Федор Конкин, которого вы ищете, нужен для беседы? – спросил капитан Роджерс.
– Я искал его потому, что мне нужна помощь, – ответил Алексей. – Возможно, вы сами, господин капитан, окажете мне эту помощь, или призовете кого-то еще, по вашему усмотрению. Я же не знал, что встречу вас здесь.
– Что ж, – вздохнул капитан Роджерс, – вы заинтриговали меня, мсье Сапожников. Я готов немедленно выслушать вас. Только прошу сначала представить мне эту юную мадемуазель.
– Это…моя племянница Софи, – сказал Алексей. – Все, что я хочу рассказать, связано именно с ней, она – ключевая фигура в этой странной истории.
– Хорошо, – с сомнением глядя на девочку, произнес капитан Роджерс. – Итак, слушаю вас.
– Начну с того, – сказал Алексей, – что задание мистера Джеймса Карсона мне удалось выполнить только наполовину. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Да, в общих чертах я посвящен, – ответил капитан.
– Так вот, о чем будут размышлять российские ученые после моего визита, и будут ли размышлять вообще – мне не известно. И, поверьте, даже не интересно знать. Гораздо интереснее выглядит то, о чем я узнал после возвращения в Париж.
– Любопытно, и что же это?
Вместо ответа Алексей испытывающе посмотрел на капитана Роджерса, сделал паузу.
– Мне теперь доподлинно известно, где находится Оливер Коумен, сын Верховного главнокомандующего! – сказал он. – Именно поэтому я пришел сегодня к вам.
Теперь паузу сделал капитан Роджерс. Он даже поднялся со своего стула, прошелся по кабинету, не сводя глаз с Алексея. Наконец, остановился и спросил:
– Мальчик жив?
– Да.
– И ему ничего не угрожает?
– Не могу с уверенностью утверждать, – ответил Алексей. – Тут не все так просто.
– Киднепинг?
– Нет.
– Террористы?
– Не угадали, господин капитан.
– Да где же он, в конце концов? Постарайтесь изложить поскорее.
Капитан снова сел за стол, сложил руки в замок и приготовился слушать.
– Вы сами задаете ненужные вопросы, – парировал Алексей.
– Да? Простите. Итак…
– Оливера Коумена и еще одиннадцать подростков, в том числе мою племянницу, похитили пришельцы, – спокойно и внятно сообщил Алексей.
– Как? Как вы сказали?
– Я сказал пришельцы, – повторил Алексей. – Если угодно, можно применить иной термин – “инопланетяне”. Словом, представители внеземной цивилизации, которые сейчас находятся где-то неподалеку и наблюдают за нами.
Капитан Роджерс снова вскочил и стал ходить по комнате. В какой-то момент он снял телефонную трубку, но тут же положил ее обратно на рычаги.
– Предположения мистера Карсона полностью подтвердились, – добавил Алексей.
– Вы знаете какие-то подробности? – спросил капитан, заметно волнуясь.
– Да, – ответил Алексей. – Могу повторить все, что мне об этом рассказала Софи.
– Хорошо, – ответил капитан. – Это потом. Сейчас главное – другое. Скажите, мсье Сапожников, можно ли вернуть мальчика? Вы понимаете, я должен что-то конкретное доложить наверх.
– Да, понимаю.
– Тогда я вас внимательно слушаю.
– Хорошо, – сказал Алексей. – Я расскажу вам обо всем, что знаю сам, расскажу вам о своем плане возвращения мальчика на Землю. А потом вы сами определите, какие силы вам для этого понадобятся.
– Идет. Я слушаю вас.
***
– Ну, ты и попал, Профессор! – с неподдельным удивлением и, вместе с тем, не свойственной ему растерянностью воскликнул Конкин, когда Алексей закончил свой рассказ. – Бля буду, это покруче любого американского боевика!
– Это уж точно! – согласился Алексей.
Они стояли на верхней палубе линкора “Девоншир”, неподалеку от носовой орудийной башни, и смотрели на удаляющийся берег. Хмурое ноябрьское небо висело низко над морем. Пенные гребешки хищно вскакивали на спины волнам. Холодный ветер безжалостно трепал на мачте английский флаг.
Капитан-командор Веселов принял решение выйти в открытое море. Выслушав план Алексея, он не видел иного варианта, кроме как удалиться от берега. По его соображениям, вполне могла возникнуть необходимость открыть огонь, но никакая инструкция, пусть даже самая отчаянная, не позволяла это делать кораблю, стоящему у причала. Вначале командующий эскадрой дал шифрованную радиограмму в штаб командования. И, не смотря на то, что в Нью-Йорке была глубокая ночь, ответ не заставил себя ждать.
“Действуйте по своему усмотрению, – значилось в ответной радиограмме. – Полагаюсь на ваш опыт военного моряка и на доблесть вверенного вам экипажа. В случае успеха операции весь личный состав будет представлен к наградам. Пусть хранит вас Господь. Верховный Главнокомандующий Джон Коумен”.
– Мы отойдем от берега на несколько кабельтовых – не больше, чем на милю – и встанем на якорь, – сказал Веселов Алексею накануне. – Как вы считаете, этого будет достаточно?
– Знаете, Сергей Вадимович, – тихо ответил Алексей, – я не могу сказать вам ничего определенного. Я сам не знаю, с чем нам придется столкнуться. Может быть, все пройдет тихо и мирно. Но не исключено, что понадобится применять силу.
– Вот поэтому я прикажу взять на борт пару взводов морских десантников, – добавил Веселов. – Эти ребята могут пригодиться.
– Под командованием Конкина? – спросил Алексей.
– Да. Откуда вы его знаете?
– Доводилось встречаться много лет назад.
– Что ж, так и сделаем, – заключил капитан-командор. – Время выхода назначаю через полтора часа – на полдень. Уверен, к тому времени все службы будут готовы к экстренной операции.
Алексей смотрел на Веселова, и какая-то неосознанная досада шевелилась в нем. Почему, думал он, профессионалы такого уровня, люди высоких моральных устремлений, вынуждены были покинуть Родину и применять свои лучшие качества за ее пределами? Он задавал себе этот вопрос и понимал, что поиски ответа на него занимали умы уже не одного поколения российских историков, политиков, деятелей культуры. И никто из них не мог выразиться однозначно. Никто не мог четко и безошибочно сформулировать причинно-следственную связь между событиями. Алексей и сам когда-то задумывался над этой темой, и понял то, что, прежде всего, нужно было разобраться с понятием “Родина”. Оно определяло все остальное. Оно являлось фундаментом тех или иных поступков.
– Господин капитан-командор, – вдруг обратился Алексей к Веселову, – можно вопрос?
– Да, пожалуйста.
– Вы давно в английском флоте?
– Без малого пятнадцать лет. А что?
– И за это время ни разу не были в России?
– Не был, – вздохнул Веселов.
– У вас там кто-то остался?
Капитан-командор ответил не сразу. Он мельком взглянул на Алексея и отвернулся. Потом снял фуражку, провел свободной ладонью по своим пшеничным волосам.
– Теперь уже нет, – ответил с тихой грустью. – Одни могилы…
– Простите.
– Ничего. Моя Родина теперь здесь.
– А что для вас Родина? – Алексей поспешил воспользоваться откровениями русского офицера. Может быть, именно сейчас ему откроется истина…
– Это место на земле, где родители могут сделать счастливыми своих детей, а детям, в свою очередь, не стыдно за родителей, – задумчиво сказал Веселов. – Пожалуй, так.
– Я постараюсь запомнить ваши слова.
– Как хотите, – улыбнулся капитан-командор.
– Сергей Вадимович, и еще есть одна маленькая просьба, – сказал Алексей.
– Да, слушаю.
– Не могли бы вы пока дать возможность отдохнуть моей племяннице. Полагаю, ей, как и всем нам, предстоит нелегкое испытание. Разница лишь в том, что она еще ребенок.
– О чем речь! – воскликнул капитан-командор. – Я прикажу отвести вас обоих в мою каюту. Там спокойно и тихо, как в доме отдыха.
– Спасибо, – ответил Алексей и посмотрел на Софи.
Глаза девочки искрились, ее лицо напоминало лицо спортсмена, готовящегося на олимпийских соревнованиях к последней, решающей попытке.
…Теперь она спала. Алексей оставил ее в каюте спящей и вышел на палубу, чтобы встретиться с Зеброй. Он еще удивился тому, как быстро Софи уснула – не смотря на все волнения и страхи. Он догадался, что девочка каким-то образом сумела заставить себя уснуть. И подумал о том, что нужно будет этому у нее поучиться – потом, позже…
– Черт возьми, стремно как-то! – воскликнул Конкин после паузы. – А, как думаешь, Профессор?
– Согласен, – ответил Алексей.
– А девчонка не подведет?
– Нет, что ты! Она – умница. Да и нужно ей всего-то попасть… ну, туда куда-то, – он показал рукой в небо, – и вывести с собой этого Оливера. И пока его не хватятся, ты со своими ребятами на катере доставишь мальчика на берег.
– А если хватятся? Если придется с ними, ну, с этими, как их там, рубиться?
Алексей пожал плечами.
– Эх, мне бы парочку бластеров с лазерным прицелом! – воскликнул Конкин.
– Кино насмотрелся?
– Ну да.
– Тут, Федя, к сожалению, не кино. И хеппи энд, как говорится, – весьма призрачная перспектива.
– А там, в нашем мире, с ними воевал кто-нибудь, а? Ну, Профессор, ты же все знаешь. Скажи. Американцы, например. Или наши.
– До нас этого никто не делал, – ответил Алексей. – Были отдельные попытки захвата НЛО, но все оканчивалось неудачей. В основном, они уходят от боевых действий. Либо сделают так, чтобы их не стало видно, либо очень быстро удаляются. Наша техника, по сути, бессильна.
– Тогда что мы тут делаем, а? – спросил Конкин. – Валить надо! Когти рвать!
– Понимаешь, Федор, может быть эти – совсем другие. Мирные какие-нибудь, что ли. Есть у меня такое предчувствие.
– Хочется верить, – вздохнул Конкин.
Они не заметили, как прошел час. За это время линкор на самом малом ходу отошел от берега на оговоренное расстояние, развернулся боком к военной базе и бросил якорь. Зазвучал сигнал боевой тревоги – резкий, ноющий. По всему кораблю началась беготня и деловая, понятная только военным суета. На верхнюю палубу высыпали бойцы десантного взвода, заняли позиции по периметру, прижавшись спинами к леерам. Алексей насчитал человек двадцать. У каждого в руках была автоматическая винтовка, на ремнях висели подсумки с патронами, ножи в кожаных чехлах, еще какие-то предметы смутного назначения. Через минуту появился капитан-командор Веселов. Он привел с собой Софи.
Заметив Алексея, девочка подошла к нему и обняла, будто они не виделись целую вечность, а теперь прощаются, чтобы снова расстаться. Алексей прижал ее к себе, наклонился и поцеловал в голову.
– Все будет хорошо, – сказал он.
– Это я хотела сказать тебе, – ответила Софи. Она оглянулась по сторонам, внимательно рассматривая вооруженных людей. Потом сказала, обращаясь к Алексею: – Может быть, их убрать?
– Нет, – решительно сказал Алексей. – Они находятся здесь для нашей общей безопасности.
– Хм! – вырвалось у Софи, и ее губы тронула ироничная улыбка. – Скажи, когда можно будет начинать.
– А ты сама готова?
– Готова, – тихо ответила Софи после паузы, будто прислушиваясь к собственным ощущениям.
– Тогда начинай, – сказал Алексей, и почувствовал, будто внутри у него что-то оборвалось.
Девочка вышла на середину палубы, как на арену цирка, и подняла лицо к небу. Алексей видел, как Софи медленно закрыла глаза. Руки ее слегка приподнялись, отделившись от тела, и Алексею показалось, что она вот-вот готова взмахнуть ими, будто крыльями. Но девочка стояла неподвижно, как изваяние, – маленькая, хрупкая фигурка на огромном железном постаменте линкора, в окружении десятков сильных мужчин, готовых в любой момент прийти ей на помощь. Она стояла – будто посередине этого мира, доверившего ей самого себя. Стояла – как парламентер между этим миром и неизвестностью.
Так прошло с полминуты. Все замерли в невероятном напряжении. И вдруг небо над кораблем прояснилось – будто раздвинулись хмурые облака, и с высоты хлынул поток яркого света. Лица людей устремились к этому свету. Он внушал страх, но он же и притягивал к себе неотвратимо. Постепенно дыра в облаках увеличивалась, меняла свою форму и яркость – вытягивалась, и все больше светлела. Теперь она была похожа на лезвие кривой турецкой сабли, занесенной над головами людей каким-то небесным всадником. И сквозь эту щель, раскинувшуюся от горизонта до горизонта, кипящую поверхность моря вспарывало диковинной силы и красоты сияние. Но это было не солнце. Это была радуга.
Вскоре из самого центра этой радуги прямо на палубу линкора упал сноп белого огня – как луч театрального прожектора, выделяющий на сцене главного героя пьесы. И он действительно выхватил из всех людей именно ее – маленькую девочку с темными распущенными волосами. Теперь в этом ослепительном потоке она стала будто прозрачной, она стала похожей на фею – такою же трогательно прекрасной и невесомой. И вдруг ее стройное тело оторвалось от серой стальной махины корабля и стало медленно, закручиваясь по невидимой спирали, подниматься вверх. Еще несколько секунд – и Софи исчезла в сиянии, разлившемся над головами оторопевших людей. И тут же над кораблем сгустились сумерки, отблески синего и красного цветов, как языки пламени, метались теперь по поверхности неба и моря.
– Ни фуя себе, Профессор! – первым пришел в себя Конкин. – Как это объяснить?
– Ты думаешь, что я могу это объяснить? – спросил Алексей. – Так же, как и ты, я вижу все это первый раз в жизни.
– Выходит, над нами сейчас висит это долбаное НЛО? – продолжал Конкин. – И твою девчонку забрали пришельцы?
– Выходит, что так, – хмуро согласился Алексей.
– Что нам делать, Алексей Николаевич? – спросил капитан-командор Веселов, приблизившись к Сапожникову.
– Ждать, – коротко ответил Алексей, и в его голосе отчаяния было гораздо больше, чем надежды.
– Хорошо, будем ждать, – согласился Веселов. – У меня, конечно, довольно крепкие нервы. Во всяком случае, так я сам считал до сих пор. Но это… – он поднял глаза к небу, – даже меня заставило вздрогнуть…
Алексей посмотрел на него с сочувствием. Было видно, что Командующий эскадрой, не смотря ни на что, готов идти в этом деле до конца. Алексей принужденно улыбнулся ему.
Он хотел сказать какие-то слова – то ли благодарности, то ли поддержки, но не успел этого сделать.
Над кораблем снова посветлело, и из глубины небес упал цилиндр белого света, очертивший на палубе яркий круг. И в этом освещенном пространстве, как в хорошо поставленной иллюзии знаменитого Девида Копперфилда, возникли фигуры двух людей – взрослой женщины и подростка. Они держались за руки и смотрели друг на друга.
– Алекс, Миранда хочет побеседовать с тобой, – тихо сказала Софи, поворачивая голову к Алексею. – Войди к нам.
Алексей вздрогнул от голоса девочки, попытался отпустить рукой стальной прут леера, но его пальцы не разжимались.
– Не бойся, – добавила Софи. – Миранда просто хочет тебе что-то пояснить.
Алексей отделился от поручня, сделал несколько шагов и приблизился вплотную к прозрачной стене, разделяющей свет и тьму.
– Эй, Сапог, это что, инопланетянка? – раздался рядом голос Конкина. – Если они там все такие, то я пойду с тобой!
Миранда повернула лицо в сторону Конкина, и ледяной взгляд ее синих глаз заставил того замереть на месте.
Тем временем Алексей протянул руку, дотронулся до прозрачной стены дрожащими пальцами и почувствовал, что граница между светом и тьмою была теплой и податливой. Ладонь погружалась в нее – как в воду. И тут же уверенность в своих поступках вернулась к нему, он сделал еще один шаг – и оказался внутри светящегося цилиндра. Теперь Софи и Миранда были рядом, на расстоянии вытянутой руки, а все, кто находился на палубе – Веселов, Конкин, бойцы его десантного взвода – остались где-то за пределами досягаемости. Их уже не было видно и слышно.
– Я готова ответить на все ваши вопросы, – вдруг сказала Миранда красивым голосом. Она смотрела в глаза Алексею открыто, без вражды и превосходства. – Полагаю, у вас есть, о чем спросить.
– Да, вы правы, – согласился Алексей, не отрываясь от ее привлекательного лица. – Только вот…не знаю, с чего начать.
– Прежде всего, вас, наверное, интересует, кто мы и откуда, – помогла ему Миранда.
– Безусловно, интересует.
– Что ж, я расскажу вам, – улыбнулась она. – Наша цивилизация давно освоила галактику, которая в ваших земных каталогах называется “М семьдесят семь”.
– Это, кажется, в созвездии Кита? – уточнил Алексей. – Такая классическая, спиралевидная. Когда-то я читал о ней.
– Совершенно верно. Там есть звездная система, подобная вашей, и планета, которую мы называем Лорг. Таким образом, вы – земляне, а мы – лорги.
– И сколько лет насчитывает ваша цивилизация? – Задав свой вопрос, он почувствовал, что не может смотреть в лицо Миранде. Какая-то неловкость внезапно стала овладевать им. – Интересно, какие у Земли перспективы…
– А вы сами как думаете? – прищурилась Миранда. – Сколько лет может понадобиться разуму для того, чтобы научиться путешествовать по Вселенной?
– Не знаю, – смущенно ответил Алексей. – Земной цивилизации всего несколько десятков тысяч лет, и мы научились только мечтать о космических полетах.
– А нам, по вашим земным понятиям о времени, уже два с половиной миллиона лет, – сказала Миранда.
– Это немыслимо! – воскликнул Алексей.
– Тем не менее, это действительно так.
– Гм, – запнулся Алексей. Потом снова взглянул прямо в глаза Миранде. – Вы очень красивая женщина. Лорги на самом деле похожи на людей?
– А вы удивитесь, если я скажу, что это люди похожи на лоргов?
– То есть вы хотите сказать, что…
– Да-да, именно то, о чем вы подумали, – подтвердила Миранда. – На Землю вас поселили действительно мы. Однажды нашли Солнечную систему в вашей Галактике и привезли сюда первых поселенцев.
– Когда это было?
– Вы называете это время эпохой позднего палеолита.
– Стало быть, кроманьонцы? – спросил Алексей. – Примерно, сорок тысяч лет назад?
– Да, вы правы, – согласилась Миранда.
– А как это все происходило?
– Это долгий рассказ, Алексей Николаевич, – ответила женщина. – У меня нет времени на подробности.
– Почему? Вы же обещали ответить на все мои вопросы!
Миранда посмотрела на него длинным, опустошающим взглядом. Алексей почувствовал, как от нее исходит сильный поток энергии, лишающей его воли к сопротивлению.
– Зачем вы это делаете? – вяло спросил он.
– Мне не нравится ход ваших мыслей, – холодно ответила женщина.
– Вы умеете читать мысли? – Алексей вскинул глаза на собеседницу, и заметил, что она по-прежнему крепко держит за руку Софи. – Да, я должен был догадаться раньше! Зачем вам девочка?
– Простите, Алексей Николаевич, – усмехнулась Миранда, – на какой из ваших вопросов мне теперь отвечать?
– На последний.
– Софи – одна из тех, кого мы выбрали для развития цивилизации лоргов. Быть первопоселенцем – огромная честь, имена этих людей навсегда заносятся в Летопись Вселенской истории.
– Вы сейчас говорите о той поездке в неизвестность, о которой мне рассказывала Софи?
– Да.
– Вы собирались перебросить этих несчастных земных детей на какую-то планету?
– Почему несчастных? Разве ваша девочка не рассказывала, как ей было хорошо в лицее? И как хорошо остальным подросткам.
– Из ее рассказа я понял, что дети были подвержены сильному гипнозу, не больше, – ответил Алексей. – Своими экспериментами вы наносите вред человечеству. Вы считаете себя высшей цивилизацией. Но где же ваша мораль? Где гуманизм? Вы явились в наш мир в виде радуги, полагая, что детей привлечет эта красивая форма. А что за этим стоит? Ваши эксперименты над людьми, как над подопытными крысами, да? Отвечайте, Миранда!
– И вы еще говорите о морали, о гуманизме! – воскликнула женщина. – Сорок тысяч лет назад заселяя Землю, лорги дали первопоселенцам понятия о нравственности, о чести, о братстве и любви. Мы предоставили вам возможность развиваться самостоятельно. Лорги не вмешивались в процессы вашей эволюции на протяжении этих тысячелетий. И что же мы видим сегодня? Нет, теперь вы, историк, отвечайте, отвечайте мне! Почему человечество растоптало основы жизни и гармонии? Почему нравственность подменило лицемерием, честь – предательством, братство – рознью, а любовь – ненавистью? Отвечайте же!
Алексей молчал, глядя на женщину. В ее синих глазах давно уже не было синевы, в них плескалась глубокая чернота Космоса.
– У вас нет ответа! – продолжала Миранда. – Вы, земляне, слишком слабы для того, чтобы постичь звездные масштабы. Вам еще не даны для понимания законы пространства и времени. Вы еще не доросли до них. Знайте же, Алексей Николаевич, на необозримых просторах Вселенной расселены сейчас лорги и многие народы, образовавшиеся от них. Из мест, известных вашей науке, назову лишь Миру в созвездии Кита, Бету в созвездии Весов и Гамма Ящерицы. Вот далеко не полный список очагов нашей цивилизации. И все они – дети радуги. И вы, земляне – тоже. Радуга – это наш символ. Он означает мир, прогресс и процветание. И наша мораль заключается в том, чтобы лучших представителей молодого поколения – землян, мирян или жителей других планет – расселять во всех доступных уголках Вселенной. Мы живем и трудимся для того, чтобы освоить как можно большее пространство. Если этого не сделаем мы, то не исключено, что сюда придут другие силы. И еще не известно, как все тогда повернется.
– Почему же вы, лорги, не заселяете планеты сами – со своей техникой и достижениями в науке? Почему в суровые условия первобытности толкаете неприспособленных для выживания детей?
– Прошу заметить, весьма талантливых детей, способных давать неординарные идеи для всеобщего развития, – вставила Миранда.
– И тем не менее…
– Каждое сообщество, Алексей Николаевич, должно пройти свой собственный путь к цивилизованной жизни. Новому человечеству мы даем главное – мораль. И если ему удается сохранить и пронести эту мораль через тысячелетия, то со временем для него становятся доступны любые достижения в науке и технике. Такое сообщество оказывается непобедимым. Это правила жизни, установленные во Вселенной миллионы лет назад.
Она замолчала, прожигая Алексея своим пламенным взглядом. И, вероятно, ждала каких-то его заключительных слов. Собравшись с мыслями, он сказал:
– Я понимаю, что вы сильнее нас. Я понимаю, что со своим уровнем развития земляне не смогут вам помешать. Прошу только одного, если уж так сложилось, верните на землю Оливера Коумена, и найдите вместо него для вашей миссии кого-то другого. Если вы этого не сделаете, на нашей планете разразится мировая война, могут погибнуть миллионы ни в чем не повинных людей.
– На вашей планете ни в чем не повинных людей не осталось, – с ледяной уверенностью в голосе ответила Миранда. – Каждый в чем-то повинен: дети перед родителями, родители – перед детьми, соседи друг перед другом, мужчины перед женщинами и наоборот. И все вместе – виноваты перед Богом. А война для вас – это путь очищения через кровь и страдания. Так тому и быть.
Она сказала, как отрезала. Алексей понял, что спорить с Мирандой бесполезно.
– А какова же роль Бога во Вселенной? – вдруг спросил он. – И кто он вообще?..
– Бог – это порядок и гармония, – ответила Миранда. – Бог – это закон разума и любви. Его никто и никогда не видел, никто и никогда не слышал, но Бог – это самое материальное из всего сущего во Вселенной.
Она повернула лицо к девочке. Лицо Софи сияло. Алексею было видно, что девочка подвержена сильному воздействию со стороны Миранды. Он понимал, что еще одна минута промедления – и ребенок будет потерян для него навсегда.
– Послушайте, Миранда, вы же считаете себя гуманной и справедливой, – сказал он. – Еще раз прошу, верните на Землю Оливера Коумена, или, как вы его назвали, Канопуса.
– Нет, – звонко, с примесью льда ответила Миранда.
– Тогда… Пожалуйста, отпустите Софи.
Голос Алексея прозвучал как-то жалобно и вовсе не настойчиво. И вдруг женщина, с которой он только что беседовал, рассмеялась ему в лицо. Потом она запрокинула назад голову, и ее красивый рот от горловых спазмов раскрылся, как настоящая пасть. И оттуда – из глубины ее непознанного существа – раскатисто вырывались звуки, напоминавшие даже не смех, а истерические вопли раздраженного демона.
Нервная дрожь пробрала Алексея, и космический холод будто прильнул к его напряженной спине. Но он отыскал в себе силы остаться на месте, не сбежать, не поддаться охватившему его ужасу. Преодолевая сопротивление неведомого силового поля, окутавшего его тело в этот момент, Алексей рванулся к Софи, схватил ее за руку и потянул за собой. Он еще успел оглянуться и посмотреть на Миранду. Та в одно мгновение перестала хохотать и с удивлением наблюдала за движениями Алексея. Софи выскользнула из ее руки и рванулась вслед за своим спасителем. И уже вдвоем в следующую секунду они преодолели стоявшую до сих пор неподвижно границу света и тьмы. И вновь оказались на палубе линкора “Девоншир”.
– Ох, ё! – вскрикнул Конкин, на которого налетел Алексей. – Вы где были так долго?
– А вы, что, ничего не видели? И не слышали? – Алексей поскользнулся, упал на четвереньки, снова поднялся на ноги и оглянулся назад. – Мы ведь стояли там…
– Ни фуя! Эта светящаяся завеса вокруг вас, она – как китайская стена. Я хотел потрогать, но только обжег пальцы, бля!
Приблизился капитан-командор Веселов.
– Что с мальчиком? – спросил он встревожено. – Ваш план сработал?
– Они не отпускают его! – ответил Алексей. – Я не знаю, что дальше делать. Мне с трудом удалось отобрать у них девочку.
– Может быть, расстрелять эту дрянь? – спросил Веселов, поднимая глаза наверх.
– Вы полагаете, так будет лучше? – Алексей скептически посмотрел на капитан-командора. – Вам не жалко своего корабля?
– Что вы хотите этим сказать?
Вопрос Веселова повис в воздухе. И не только его вопрос.
Все, кто сейчас находился на палубе, кто занимал посты в машинном отделении, в рубках, в орудийных башнях – весь экипаж линкора – вдруг почувствовали сильную дрожь. Это была скорее не дрожь, а вибрация – вибрировал огромный корпус корабля, причем, с такой невероятной амплитудой, что начали сотнями трещать заклепки в бортах и переборках. И вдруг вся тысячетонная махина линкора стала медленно подниматься вверх, будто сила выталкивания воды в эту минуту увеличилась многократно. Над кораблем висело светящееся облако, и это облако будто притягивало к себе огромную стальную конструкцию – как магнит притягивает обыкновенную канцелярскую скрепку.
Началась всеобщая паника. Люди кричали что-то несуразное и с этими криками прыгали за борт. Кто-то истошно хохотал, кто-то вопил, кто-то рыдал, не стесняясь слез. Часть бойцов отряда Конкина без всякой команды открыла стрельбу из винтовок вверх – наугад, лишь бы стрелять. Вторя им, где-то рядом застрочила двуствольная зенитка. Тоже наугад. Ее снаряды вспарывали клубящееся над кораблем облако и бесследно исчезали в нем.
Алексей, не выпуская руки Софи, стал метаться по палубе. Девочка послушно семенила за ним. Куда-то делись Конкин и Веселов – Алексей уже не видел их рядом с собой. Только капитан Роджерс, бешено вращая глазами, бегал среди людей, силясь понять, что происходит вокруг.
А линкор поднимался в воздух все выше. Лопнули со стоном и скользнули вниз, исчезая в темной глубине, якорные цепи. Вздрогнул корабль, будто почувствовал свободу. Но тут же страшный треск и скрежет пронзили его насквозь – от киля до самой верхней надстройки.
– Сюда! – крикнул Алексей, оглядываясь на Софи.
Они бросились к спасательной шлюпке, болтавшейся на кран-балке, будто елочная игрушка на нитке. Сорвав брезент, покрывавший шлюпку, Алексей крикнул девочке “держись крепче за борт!”, а сам нырнул внутрь. Не прошло и десяти секунд, как он вытащил из шлюпки два пробковых спасательных круга, один из них торопливо надел на Софи, а в другой едва втиснулся сам. И в то же мгновение со страшным стоном и ревом линкор “Девоншир” переломился пополам. Обе части корабля стали медленно и величественно погружаться в пучину. Море кипело и бурлило, отовсюду раздавались крики людей, заглушаемые скрежетом железа.
Держась друг за друга обеими руками, Алексей и Софи прыгнули вниз.