ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЗДРАВСТВУЙ, ЛЕНИНГРАД!
I
…Хочу хранить историю страны своей,
Хочу открыть Михайлов замок для людей,
Хочу придать домам знакомый с детства вид ,
Мечтаю снять леса со Спаса на Крови…
(А. Розенбаум)
Оказаться в Ленинграде – это действительно, что попасть в другую эпоху – эпоху двух прежних веков. И эпохи эти не канули в лету, а наоборот выгодно отличают этот город и делают его узнаваемым.
Ну, разве современная и постоянно обновляющаяся Москва сможет сравниться с этим величественным городом на Неве? Городом многочисленных мостов и фонтанов, памятников и дворцов, других архитектурных зданий, которые сохранились до этих дней и привносят в городской ландшафт свой необычный, ни на что не похожий колорит.
Конечно же, нет – не сравнить!
Как, впрочем, и любой другой из крупных городов.
Иная атмосфера, иная композиционная структура, иной дух времени…
Даже люди здесь, как будто бы, другие, хотя по виду и не отличаются от москвичей. Но есть какие-то неуловимые в них отличия, которые ощущаются где-то на уровне чувств.
Ленинград, Петроград, Петербург, или просто Питер…
Как ни назови, но в каждом слове, в каждом слоге чувствуется Она – Её Величество История.
Сенная площадь, Марсово поле, Летний сад, Эрмитаж, Александро-Невская лавра, Сфинксы на Университетской набережной, Собор Воскресения Христова на Крови, или как его ещё называют в народе Храм Спаса на Крови…
И, конечно же, широченный Невский проспект, по размаху даже сопоставляемый с улицей Горького в Москве. Но тут если ширина Невского колеблется от 25 – в районе реки Мойки до 60 метров – у Гостиного Двора, то у московской улицы стандарт – 35 с небольшим, да и по протяжённости она почти в два раза короче.
Хотя чаще Невский сравнивают с Арбатом. Но тут уже не по размерам, а скорее, по городскому приоритету.
А вот архитектурный комплекс сравнить, пожалуй, не удастся – такого обилия дворцов, как здесь – Зимний, Аничков, Михайловский, Мраморный, Летний, Мариинский, Таврический и ряд других – в Москве точно не найдёшь.
А мосты… Особенно разводные. Ну, чем не диковинная романтика?
В Ленинграде, перекинутых через реки, их насчитывается аж 342! Если выстроить их в одну прямую линию, то получится дорога длиною в одиннадцать километров. И это только крупные и средние городские: широкие, узкие, разводные, изогнутые, кружевные – каких только нет. Остальные несколько десятков – в пригородах: в Кронштадте, Петергофе, Пушкине…
А так, если рассматривать их все, проведённые через озёра и пруды, в том числе искусственные водоёмы, то их в общей сложности около восьмисот! И это не считая мосты на территориях промышленных предприятий.
Поистине, Ленинград можно назвать настоящим мостовым городом в своём классическом амплуа.
Самый длинный мост – это Большой Обуховский через Неву, имеющий протяжённость перехода в полном объёме – целых 2824 метра.
Самый длинный разводной мост – это мост Александра Невского через ту же Неву, имеющий длину без береговых сооружений 629, а вместе с пандусами – чуть больше 905 метров.
Самый широкий – это Синий мост на реке Мойке, составляющий длину почти в 97 с половиной метров.
Но самые излюбленные для горожан это, конечно же, набережные. Ими Ленинград даже чем-то напоминает Венецию.
И, наконец, река Нева, впадающая в Финский залив и разделяющаяся на несколько основных течений: Большую и Малую Неву, Большую, Среднюю и Малую Невки, а также речки помельче – Фонтанку, Мойку и канал Грибоедова между ними…
А вообще, в черте города находится множество рек, рукавов, протоков и каналов общей длиной около трёхсот километров…
Пожалуй, пока о Ленинграде всё. Но после мы снова вернёмся к его красотам…
Как и договорились, Дима приехал на белые ночи в середине июня. Родители его, естественно, не смогли. У мамы отпуск намечался только в августе, и она уже вынашивала свои планы, а папа вообще на работе «зашился», испытывая какой-то новый усовершенствованный агрегат – машину, как он её называл, будущего по внедрению в медицинскую область. Какую – оставалось пока секретом. Ибо кто рассказывает о ещё не осуществлённом проекте?
С одной стороны, и хорошо – Викиной родне меньше стеснений на почве жилплощади – гостей-то надо где-то размещать. А с другой – ещё лучше, так как никакого занудного контроля над Димой не ожидается. А это огромный плюс в таком возрасте, как у него.
II
Перед отъездом Дима заглянул в гости к Павлу Валентиновичу, проведать старика, да и рассказал между делом, что собирается в Ленинград.
Тот, услышав эту новость, заметно оживился и даже засуетился:
– Димочка, друг мой, ты даже не представляешь как я рад этому. Хочется что-то приятное, конечно же, кроме горячего привета, передать с тобой моему незабвенному Генри… Ой, прости, Генриху Карловичу… Что-нибудь такое… Памятное….
Он беспомощно оглядывался вокруг, а вокруг были только книги, книги, и ещё раз книги – огромные стеллажи.
– Даже не знаю, что же ему такое подарить… У него же летом день рождения.
– А Вы отталкивайтесь оттого, что он любит, что ему интересно, – подсказал мальчик.
– Да-да, ты прав, прав, – задумчиво произнёс профессор. – Он такой же, как и я, коллекционер, собиратель старины. Книги, марки, монеты…
И тут его как будто осенило:
– Вот! Я придумал! И, уверен, ему понравится…
Старик сорвался с места и скрылся в соседней комнате. Слышно было, как он выдвигает тяжёлый ящик письменного стола, чего-то там ищет и, наконец, возвращается. В руках у него – что-то наподобие крупного медальона.
Он подошёл поближе, и Дима разглядел, что предполагаемым медальоном оказались карманные часы с откидной верхней крышкой.
– Вот это я ему и подарю, – Павел Валентинович явно был доволен своей сообразительности и вновь весь словно сиял. – Генрих Карлович – заядлый, скажу тебе, собиратель часов. У него не квартира, а впрямь какая-то часовая мастерская – всё тикает, идёт, шевелится… Это я про часовые механизмы. Я как-то даже ночевал у него. Уснуть не мог. А ночью-то при тишине все эти звуки становятся только громче. А он привык. Говорит, мол, они его успокаивают. Вот представляешь, парадокс?
– Представляю, – ответил Дима. – Это как в фильме «Вокзал для двоих». Главная героиня жила вблизи железной дороги. И настолько привыкла к шуму проходящих поездов, что уже даже спать спокойно не могла, если над ухом не грохочет.
– Вот именно! Человеческая психика – всё-таки поразительная вещь. Порою до такого доходит, что только и остаётся удивляться…
С позволения профессора Дима взял их в ладонь – рассмотреть. Часы вопреки ожиданиям оказались даже несколько тяжеловатыми – вот что значит настоящий старинный сплав наряду с исключительным внешним оформлением, великолепной отделкой. На крышке красовалась выгравированная фигура Петра I на фоне Петропавловских – крепости и собора. Под крышкой же был красивый эмалевый циферблат с римскими цифрами чёрного цвета в позолоте. Стрелки с декоративным узором, не смотря на свою древность, показывали точное время.
– Ого, они ещё ходят, – сказал Дима, приложив корпус часов к уху.
– А как же! – воскликнул Павел Валентинович. – Дарить лучшему другу испорченный экземпляр? Ну, уж нет!
– Это да, – согласился мальчик. – Ни лучшего друга, ни просто знакомого сломанной вещью расстраивать не надо.
– А знаешь ли ты, что выбор мой непросто так пал на них? Эти часы – частичка того старого уже несуществующего Петербурга… Кстати, XVIII век, если не ошибаюсь, вторая половина… И будет очень здорово, если они обретут своё счастье и покой в руках петербуржца, и не просто петербуржца, а коренного и истинного жителя своего города, для которого прошлое – не пустой звук!
«Чем-то бабушкину логику напоминает, – подумал про себя Дима. – Всё-таки хорошо, что они подружились».
А надо сказать, что бабушка Димы очень заинтересовалась своим коллегой по профессорской деятельности. И с тех пор, раза два-три в неделю обязательно созванивалась с Павлом Валентиновичем. И он тоже был очень рад этому знакомству.
Всё же в преклонном возрасте внимание и общение очень многое значат.
– Поэтому, – продолжал старик, – у меня будет к тебе огромная просьба. Разыщи в Ленинграде Генриха Карловича и передай эти часы ему в подарок. Я давно собираюсь к нему съездить, да всё пока не получается. Здоровье уже не то… А я ему непременно позвоню, предупрежу о твоём приезде, расскажу о тебе, о Вике. Пусть встречает как желанных гостей…
И Дима пообещал обязательно выполнить его просьбу.
Павел Валентинович написал на листочке его адрес, но мальчик и так помнил его наизусть: улица Некрасова, дом 8…
* * *
И вот сейчас, сидя на кухне уже в квартире у Вики, он показывал ей часы. Девочка, затаив дыхание, рассматривала это красивое чудо антиквариата:
– Вот умели же раньше вещи делать. Почему сейчас так не могут?
– Потому что широкое потребление. Ширпотреб так называемый, – пояснил Дима. – Надо обеспечить многих и побыстрее. А скорость в этом деле, сама понимаешь, сказывается на качестве. А раньше делали единичные экземпляры. Кропотливо и на заказ... Хотя сейчас тоже могут. Но это безумно дорого.
– Как ты думаешь, насколько они сейчас потянут?
– Для истинного коллекционера они бесценны.
– Да ладно, всё имеет свою цену.
Дима и вправду не знал, сколько они стоят, поэтому чтобы не быть голословным постарался уйти от ответа.
– Павел Валентинович рассказывал, что их у него пытались перекупить какие-то заядлые фарцовщики, чтобы потом толкнуть по спекулятивной цене среди заинтересованных коллекционеров. Предлагали, говорил, немалые для него деньги. Он от них еле отвязался.
– А откуда они узнали?
– Видимо у кого-то из его знакомого круга лиц длинный язык…
– Может, та соседка напротив? Помнишь? Вредная такая тётка…
– Да вряд ли. Та наоборот радеет за чистоту и порядок. Как она нас тогда из подъезда-то выставляла. Прям не соседка, а жандарм какой-то… Так что не думаю, что это она. Мало ли болтливых…
Посидели ещё немного, попили клюквенного морса – прохладненького, из холодильника.
Мама Вики была на работе. А отец – в плавании. Он был помощником командира корабля, совершающего транзитные перевозки различных грузов за рубеж. Работа ответственная и занимающая много времени. Поэтому он так редко бывал дома. Но знал, что по нему очень сильно скучают его домашние…
Потом сели у неё в комнате на диване, и Вика показала семейный альбом. Диме было действительно интересно узнать про Вику и её семью побольше. А что, как не фотографии, особо наглядно рассказывают о людях – о жизни, быте, интересах и круге знакомств… и, наконец, о них самих – от рождения, взросления и последующих этапах жизни.
Удивительное хранилище памяти – семейный альбом.
– Вот так они и жили, – вздохнула Вика, закрывая его по окончании просмотра. – Ну, что, пойдём?
– Пойдём, – и Дима понадёжнее спрятал в карман подарок Павла Валентиновича.
Продолжение: http://www.proza.ru/2014/12/30/1811