У перекрестка гул сварливый.
И пар валит из-под колес.
Зеваки жмутся у витрины,
в ней заведенный Дед Мороз
беззвучно посохом стучит;
гирлянды пышные мерцают,
и беззаботно в тройке мчит
год молодой и снег бросает.
Едва дыханьем отогретый
кружок стекла затянет лед,
чудных узоров трафареты
наложит, как другим черед
фигурам выступать в витрине,
не видимым снаружи нам:
идет в хрустальной бригантине
к чужого мира берегам,
в сиянии лучей закатных,
трофейным золотом звеня,
гроза морей, герой пиратов,
но имени назвать нельзя.
Исчезнет он, взметнется птица,
впряженная в карету фей.
В ее крылах блеснет зарница,
и все померкнет вслед за ней.
Из сумерек, ступая робко,
явится мальчик, в чьих руках
большая красная коробка
раскроется, как дивный мак,
и запоет шкатулкою немецкой,
и убаюкает железный соловей
тебя в твоей далекой детской,
в счастливейшей стране детей.
У перекрестка гул сварливый.
Не отпускай моей руки.
В потусторонний сон витринный
упрямо за собой влеки.