Глава из романа "Алунта:время холодных зорь"
Валька Ковалевская считалась самой красивой девкой в Алунте. Она была так прекрасна, что мимо нее мужчинам уже нельзя было пройти без особых восторгов и восхищенных реплик. Особенно к ней липли те, кто приезжал в местечко ненадолго, по каким-либо делам. В основном это были офицеры или чиновники госинспекций. Она была природной блондинкой. Волосы золотистого цвета, извивающиеся волнами, ниспадали на ее прямые девичьи плечи. Лучистые, голубые, как васильки, глаза, тонкие черные брови, небольшой прямой нос, сочные соблазнительные губки создавали прекрасный облик изысканной провинциальной красавицы, к которой тянулись все похотливые заезжие «донжуаны». Кроме того, у нее была красивая фигура: высокая девичья грудь, тонкая талия, красивые бедра. И выше, и ниже – все было прекрасно и соблазнительно. Она была единственной дочерью глуховатого местного коваля, и жили они вдвоем. Жены у коваля не было: видно, он рано овдовел, и так и жил неженатый в последствии.
В сорок пятом году Валентина Жигунова послали с колонной машин в Алунту, чтобы заготавливать зерно для армии. Приехав туда, он встретил Вальку и был поражен ее красотой и обаянием. И даже готов был жениться на дочери коваля, но о ней шла дурная молва: будто бы она очень любвеобильна и слабовольна в интимных связях. Поэтому он решил подождать немного и оглядеться. А потом он поселился на квартиру к Бурцевым. Семья Бурцевых была из пяти человек: Петька и Яшка, мать – Евдокия, и две сестры: Капитолина и младшая - Дуня. Отца еще раньше расстреляли бандиты. Старшая сестра Евгения вышла замуж за Евдокима из Аникщай, который «украл» ее во время кермажа и, тайно обвенчавшись, увез к себе на «родину».
Валентин влюбился в Капитолину и начал за ней ухаживать. Но у него был соперник. Часто к Бурцевым заезжал один старшина интендантской службы, который тоже претендовал на руку молодой шестнадцатилетней красавицы Капитолины.
Однажды, придя к себе на квартиру, Жигунов увидел там сидящего за столом старшину. Тот, опередив его, развязно обратился к нему:
- Лейтенант, присядь, поговорить надо.
- О чем это я с вами должен разговаривать, старшина?
- А вот о чем. Кажется тебе, лейтенант, приглянулась моя Капитолина и ты подбиваешь к ней клинья? Наверно, хочешь жениться на ней, да? Так этому не бывать! Учти. Я тебе ее так просто не отдам.
И он угрожающе вытащил из кармана наган - «крючок», так называли в войсках это оружие и выдавали только интендантам, и положил со значением на стол.
Валентин вскипел, выхватил из кармана новенький пистолет «ТТ», который был заряжен по-боевому, с восьмым патроном в стволе и начал, четко выговаривая слова, на повышенных тонах выкрикивать, размахивая оружием перед старшиной:
- Ты что, мешочная служба, решил пугнуть меня? Меня, боевого офицера! Да такие, как ты драпали там, на фронте…
И, разозлившись, на старшину он неожиданно со всего маху ударил рукояткой пистолета по столу. Пистолет выстрелил и пуля, срикошетив, о стол, ударилась в стену комнаты. Старшина, остолбенев, схватил свой «крючок», вскочил и испуганно зачастил, бледнея:
- Тихо, тихо, лейтенант, не горячись… - и, пятясь, выскочил пулей из комнаты.
Так Капитолина была отвоевана Валентином у тридцатилетнего старшины интендантской службы. А Валька Ковалевская так и осталась незамужней, и такой же привлекательной, но такой же гулящей, как и раньше.
Тем временем, служба у Валентина шла своим чередом. Он еле справлялся с заготовкой зерна. Был большой перерасход горючего. Приходилось сокращать рейсы грузовых машин в Утену. Нужно было ехать в Ригу с отчетом о том, чтобы списали израсходованные на рейсы литры бензина. Вместо себя он оставил здесь, в местечке, своего заместителя - младшего лейтенанта Кудинова, который, он знал это, «подсиживал» его, строча кляузные донесения в штаб дивизии, в Ригу. Но перед тем как уехать, он вызвал к себе для беседы старшину Кольку Земнухова. «Отличный боевой парень, тоже с передовой, такой не подведет», - думал Валентин.
- Прибыл по вашему приказанию, товарищ лейтенант, - сказал Земнухов, входя в комнату.
- Садись, Николай, и давай подумаем. Мне кажется, кто-то у нас ворует горючее во взводе. Я, откровенно говоря, не знаю на кого и подумать из ребят. Кто может такое делать?
- Лейтенант, я пока не знаю, но я этим займусь конкретно и мы схватим этого ворюгу, - заверил старшина.
И он сдержал свое слово. Как-то вечером, Земнухов постучал на квартиру к Жигунову.
- Кто там? - спросил Валентин.
- Лейтенант, это я, старшина, давайте, одевайтесь скорее, я покажу вам вора. Валентин, как ужаленный, начал быстро одеваться. На крыльце его ждал Земнухов:
- Товарищ лейтенант, пойдемте быстрее к машинам, он там, - многообещающе сказал старшина.
Они почти бегом пришли в расположенье взвода и потихоньку, чтобы не спугнуть вора, подошли к машинам… Вдруг луч фонаря осветил фигуру человека с канистрой и он оглянулся… Это был Кудинов!
- Стой, политрук, - схватил его за руку Жигунов. - Что это ты делаешь? Бензин сливаешь и продаешь, да? А я-то думаю, кто это мне пакость такую делает. Под суд меня толкает.
- Валентин, да я тут взял совсем немного для примуса, пищу приготовить.
- Пол канистры для пищи? А ну выливай и будь спокоен, я об этом доложу в штаб дивизии, - сказал Валентин. И Кудинов скрипя зубами, нехотя вылил бензин назад в бак машины.
- Ладно, иди, - сказал Валентин, - мы с тобой еще поговорим…
А на следующий день, рано утром Жигунов уже уехал в Ригу и дело с Кудиновым «повисло» в воздухе. Он остался за главного. А Валентина в дивизии «обрадовали», что он останется при штабе до особого распоряжения. Он написал объяснительную и отчитался. Его вызвал начальник штаба и сказал:
- Вот такое дело, товарищ Жигунов, пришел приказ для младшего комсостава части. Офицеры, участвовавшие в боевых действиях, направляются служить на Дальний Восток, но те, кто не желают туда ехать, увольняются из Армии. Подумайте: желаете ли вы и дальше служить в войсках, но на Востоке, или у вас другие планы, через день-два мне доложите.
Два дня спустя Валентин, не колеблясь, написал раппорт об увольнении.
А тем временем, в Алунте произошли события, которые потрясли всех жителей до глубины души. Уже стояла осень и как обычно люди начали заготавливать на зиму картофель. Собралась группа из семнадцати человек, в основном женщины, и решили отправиться в деревню за картошкой. К ним присоединился и лейтенант Кудинов. Но в деревне они нарвались на банду. Их всех схватили и начали допрашивать. У лейтенанта отобрали ордена и документы, и после того как он рассказал им все, что знал, отпустили, наверное рассчитывая, что его все равно расстреляют свои же русские.
Остальных посадили в доме на лавки, которые стояли вдоль стен. Хозяина и его семью загнали на печку. Капитолина сидела ни живая, ни мертвая, от страха она уже ничего не соображала, и безропотно ждала своей участи, молясь Богу. Вдруг один из бандитов ее заметил и узнал. Это был ее односельчанин. Он что-то сказал главарю, тот подошел, взял ее за руку и отвел за печку к хозяину с семьей. После этого зашел бандит с автоматом наперевес и начал в бешенстве стрелять по сидящим на лавках людям. Через пять минут все было кончено. Все сидевшие были убиты. После этого банда моментально скрылась из села.
Через неделю, когда Валентин возвратился назад в Алунту, он не узнал Капитолину. Из веселой и беззаботной красавицы она превратилась в молчаливую, плачущую и мучающуюся головными болями женщину. И лишь постепенно, через несколько недель она отошла от того потрясения, которое перенесла в деревне, сидя перед бандитами.
Валентин устроился на работу. Ему поручили создать взвод народной защиты, чтобы защитить население от зверств гуляющих по округе банд. Он женился на Капитолине и стал полноправным гражданином Литовской республики, и уважаемым человеком в городе Алунте. А красавица Валька хоть и жалела о том, что не смогла окрутить молодого приезжего офицера, но долго от этого не страдала. Она жила, не задумываясь о будущем. Вскоре она устроилась на работу в сельсовет, чтобы быть на виду и поближе к начальству.
Однажды ее оставили ночью дежурить в сельсовете. Сельсовет находился на окраине Алунты в бывшей Сметоновской управе возле клуба. Вальке было страшно ночью сидеть одной в этом огромном здании с множеством комнат. Она заперлась изнутри на все замки и засовы, и спряталась у начальника в кабинете, дрожа от холода и страха. Вдруг она услышала, как кто-то в темноте подкрался к одному из окон и начал его открывать. Она вскочила со стула и бросилась к телефону, чтобы позвонить в милицию, задела графин, и он упал на пол с таким грохотом, что перепугал того бандита, который открывал окно. Ночной гость быстро скрылся, испугавшись нечаянной встречи с алунтскими солдатами. Валька сидела, ни жива, ни мертва от страха, боясь выйти по нужде в туалет на улицу. На столе стоял пустой чайник, а поскольку ей очень хотелось… она использовала этот чайник. Так до утра она и просидела, замирая от страха и наполняя своим «чаем» чайник начальника.
Утром пришел председатель сельсовета. Она открыла ему дверь, забыв про наполненный чайник и начала собираться домой.
Председатель, наверно с перепоя, чтобы утолить жажду решил выпить холодной воды. Графина не было, на столе стоял чайник. Он взял и налил из него в стакан «холодного чаю» и, расспрашивая Вальку как прошла ночь, выпил его. Чай ему явно не понравился.
- Валя, что это у тебя за чай такой, похожий на мочу? Фу! Как ты его пьешь??? Что за вкусы у молодежи?
Валька, чуть не лопнув от смеха, выскочила на улицу. Она бежала домой, хохоча до слез всю дорогу, вспоминая о начальнике.
А тем временем в сельсовет пришла секретарь. Председатель хотел «удивить» и ее Валькиным чаем, сказал:
- Алдона, иди сюда, попробуй, какой Ковалевская чай готовит.
Та налила в стакан из чайника и чуть пригубив выбежала в дверь и все вырвала.
- Что, что такое, - рассмеялся председатель, - что, не нравится??
- Так ведь это же моча, а не чай…
- Как моча? Откуда в чайнике моча может быть… Нет это чай у Вальки такой.
И он взял повторно стакан и, пригубив его, скривился:
- Фу-у-у какая гадость!!!
А Валька, тем временем, рассказала об этой истории своей подруге, а та - своим знакомым и вскоре вся Алунта узнала о том, как председатель пил холодный Валькин «чай».