Глава двадцать пятая
Подземный ход
Царевна весь вечер смотрела только на князя Владислава. И почти не притрагивалась ни к зайчатине с брусникой, ни щуке в сметане. А молодой поляк продолжал описывать свои приключения на шведской войне.
- И пушку-то он взорвал, и генерала в плен взял, - сердито шептал петух, Людмиле. – Врёт, подлец, и не краснеет.
Жена воеводы петушиного не знала. Но догадывалась, о чём толкует волшебная птица. И согласно качала головой.
Когда ужин закончился, Владислав взял в руки гитару и сладко запел:
-Черные брови, карие очи…
Голубоглазый красавец все время лукаво посматривал на царевну. И она чувствовала, как ее щеки становятся горячее и горячее. А сердце бьется так, будто хочет выскочить из груди.
И чем дольше он пел, тем меньше царевне хотелось знать, о чём он будет завтра говорить со своей бывшей зазнобой.
Да что Мария! Алёнушке хотелось позабыть обо всём на свете и идти вместе с князем, куда он позовёт. И делать, что он прикажет!
- Соловьём заливается, проклятый, - продолжал шептать петух. – Так и стукнул бы клювом в темечко!
Людмила опять улыбнулась и погладила пернатого стража по золотистой головке.
На следующий день Алёнушка проснулась от того, что кто-то щипал её за руку. Это был, конечно, петух.
- Пора вставать, - прокукарекал он, - князь решил сперва к Марии заглянуть, а потом охотиться. Я слышал! Поэтому надо спешить. Он, правда, в обход горки поедет, а мы по подземному ходу напрямик. Но Владислав-то на коне, а мы пешком.
Алёнушка нехотя оделась и направилась в погреб. Там уже ждала ее сестра.
Людмила провела Аленушку между рядами кадушек. От них завлекательно пахло пряными травами, чесноком и грибами. Аленушке даже захотелось есть. Ведь они не завтракали!
Наконец, жена воеводы подошла к самой большой бочке и повела пальчиком по её крутым бокам. Та чуть скрипнула и откинула огромную крышку. Из темноты пахнуло плесенью и сырой землей..
Людмила вынула из корзинки смоляные факелы. Зажгла оба и один отдала Алёнушке. Затем обратилась к птице.
- Петенька, - сказала она, - полезай в корзину. Тебя сестрица нести будет. Нельзя тебе по подземному ходу идти. Ты лапки свои можешь поранить. Мы-то в сапожках идём, нам не страшно.
Петух одобрительно кивнул головой.
Потом Людмила поднялась по приставной лестнице наверх бочки, перешагнула через край и стала спускаться вниз.
- Ну, что стоишь, - прокукарекал из корзины петух, - глаза боятся, а руки, то есть ноги, делают. Спускайся быстренько в бочку! Ничего с тобой не случиться.
Под землей шли долго. Алёнушка едва поспевала за шедшей впереди сестрой, потому, что несла петушка. А он, несмотря на щуплость, оказался довольно тяжёлым. Наконец, затхлый воздух подземелья начал свежеть. И впереди мелькнул свет.
- Пришли, теперь надо решить, кому шапку надевать. И за Владиславом следить, - быстро проговорила Людмила.
- Лучше ты.
- Нет, не лучше, - раздался сварливый клёкот из корзинки. – Ты ей, ежу ясно, потом не поверишь. Скажешь, на сокола твоего голосистого сестрица напраслину наводит. Мы с тобой вместе пойдём. Я тоже хочу послушать, как князь с дочкой мельника разговаривать будет.
- Петя, не стоит тебе идти, – прервала петуха Людмила. – Там охотники, как бы они тебя за тетерева не приняли.
- Меня с тетеревом только с перепоя перепутать можно. Но Владиславовы слуги вполне могли перед охотой медовухи хватить, чтоб в лесу не замёрзнуть.
Петух задумчиво посмотрел куда-то вверх. Минуту другую помолчал. И, когда царевна уже решила оставить птицу с сестрой, командным голосом прокукарекал:
Алёна! Когда шапку надевать станешь, корзинку со мной из рук не выпускай. Тогда и я невидимым сделаюсь. И пусть Людмила на тебя сама колпак волшебный наденет.
Так и сделали.