В 2006 году, впервые услышав песню All The Virtues Анны Марии Джопек, я увидела короткий, наполненный отчаянием эпизод. Мне понадобилось восемь лет, чтобы он превратился в историю…
Музыка: Anna Maria Jopek – All The Virtues
-1-
Окровавленное тело Юла внесли во дворец в разгар торжественной трапезы. Пиршественный зал был полон высокородных гостей, среди которых сновали рабы с серебряными подносами, заставленными всевозможными яствами. Зажатая в триклиниях и утомленная жарой и неумеренным питьем, знать вела ленивые беседы и готовилась вкусить десерта под звуки флейт, сопровождавших многочасовые эпосы о подвигах великих героев, что декламировали приглашенные поэты.
- Господин! – бледный стражник приблизился к Царю и опустился на одно колено, пот градом струился по его лицу, выражавшему неподдельный ужас. - Господин Юл…
- Говори! - коротко бросил Царь, поднимаясь со своего места во главе стола.
Гул голосов мгновенно стих, гости с любопытством воззрились на вошедшего. Еще до того, как тот ответил, Царица бросилась к распахнутым дверям позади него.
- На Господина Юла на охоте напал волк, - заикаясь, ответил стражник, и в это мгновение трапезную огласил крик Госпожи.
Глаза Царя широко распахнулись. Сжав ладони в кулаки, он заставил себя идти обычной неспешной, полной достоинства, походкой, хотя готов был бежать в соседние покои. Картина, представшая его взору, заставила владыку замереть на пороге. Посреди просторной залы, служившей для приема подданных, на мраморном полу, лежали залитые кровью носилки, возле которых на коленях стояла Царица и, рыдая, прижимала к себе безжизненное тело юноши.
-2-
- Умереть! – раскаленным кинжалом эта мысль врезалась в её сознание в то мгновение, когда, едва переступив порог, Леонид, вместо того, чтобы обнять родителей, приблизился к Де;е и взял её ладони в свои.
- Ты должна быть сильной, сестра, - произнес он, глядя девушке прямо в глаза, и во взгляде этом она увидела, что отчаянью отныне было суждено стать её вечным спутником, - Эр погиб!
- Умереть! – она закрыла глаза и зажала ладонью рот, чтобы, вместо дикого крика, из уст её вырвался лишь болезненный стон.
- Дорийцы были велики числом, - продолжал, глядя в сторону, Леонид, - а лаконийцы бежали с поля брани.
- Умереть! – Дея бросилась вон из дома.
Она не слышала голоса матери, призывавшей её вернуться, не замечала удивленных взглядов соседей, еще не знавших о её горе и не разделивших его с ней, не чувствовала камней, ранивших босые ноги, и сосновых веток, рвавших платье.
- Умереть! - Дея бежала к реке.
-3-
- Госпожа, - одна из служанок бросилась к ногам хозяйки, когда Царица вошла в покои сына, остальные девушки замерли, склонив головы и не смея поднять глаз.
- Вон! – приказала Царица, не глядя на прислугу, и лишь, когда рабыни покинули комнату, неслышно прикрыв тяжелые двери, позволила себе резкий дрожащий и хриплый вздох, плечи её поникли, от гордой царственной осанки не осталось и следа.
Словно дряхлая старуха, медленно и тяжело передвигая ногами, она приблизилась к ложу, на котором накрытое белоснежной простынёй лежало бездыханное тело молодого человека. Царица болезненно поморщилась, заметив, что в некоторых местах на ткани проступили кровавые пятна. Лицо юноши также скрывала простыня, и лишь одна его рука, грязная и покрытая ссадинами и запекшейся кровью, будто вырвавшись из Аидова плена, безвольно свисала с постели.
Царица присела на край ложа, аккуратно, словно та могла сломаться, приподняла руку сына и положила себе на колени, нежно накрыв ладонями.
- Проснись, Юл, - шептала она, раскачиваясь и устало прикрыв глаза, - проснись, мой мальчик.
Когда на город опустились сумерки, и повеяло вечерней прохладой, дверь в покои отворилась, и в комнату вошла Клавдия.
- Рея…
Царица вздрогнула, услышав свое имя.
- Дорогая сестра, - Клавдия обняла её за плечи, - умоляю тебя – позволь либитинариям сделать свое дело. Пожалуйста, пойдем со мной…
Царица позволила вывести себя из покоев, после чего комната наполнилась людьми, тазами с водой, сосудами с благовониями и маслами, которым предстояло сохранить тело умершего нетронутым тлением вплоть до погребения.
-4-
Ледяная вода обожгла ступни, когда Дея вошла в реку, но девушка не чувствовала холода. Великое горе поглотило её разум и душу, навеки сделав безмолвной рабыней отчаяния. Только смерть могла избавить от этой муки, лишь воды великой Леты даровали бы забвение.
- Здравствуй, прекрасная дева! – внезапный порыв ветра донес до неё незнакомый голос.
Дея обернулась.
На большом сером камне, поросшем древним мхом, сидел юноша в темном плаще и внимательно глядел на неё. Он был необыкновенно прекрасен: голову венчали золотые кудри, а в очах сияла вся синева неба.
- Кто ты? – произнесла пораженная Дея. - Зачем пришел сюда?
- Я – Корикиец, - ответил он, улыбаясь, - странствующий поэт и певец.
Юноша развязал небольшой мешок, что лежал у его ног, и извлек из него золотую лиру, струны её вмиг заблистали в солнечном свете.
- Хочешь, я сыграю тебе? – спросил он, касаясь кончиками пальцев сверкающей поверхности инструмента. - И ты забудешь о своей печали.
- Нет, - ответила она и отвернулась, - не хочу.
- Отчего же? – удивился Корикиец. - Поверь, лучше меня нет певца и музыканта во всей Элладе . Едва ты услышишь мою лиру, сердце твое наполнится радостью и счастьем.
- Моё сердце полно, - негромко проговорила Дея и продолжила свой путь, - оно полно скорби и отчаяния. В нем нет места твоим песням, путник. Оставь меня!
Позади неё послышался всплеск – это Корикиец спрыгнул со своего камня в воду и последовал за ней.
- Что так мучает тебя, дева? – спросил юноша, догнав Дею, - что гонит тебя в ледяные объятия Стикса ?
- Я желаю смерти! – ответила она, не глядя на спутника.
- Почему? – изумился он. - Зачем прекрасной деве, еще не познавшей восторга юности, радости первой сердечной муки и священной природы материнства, желать себе смерти?
- Поверь мне, путник, - горько молвила Дея, - сердечная мука мне известна, она привела меня сюда.
- Он оставил тебя? – Корикиец никак не желал угомониться. - Полюбил другую?
- Он мертв! – яростно воскликнула Дея, повернувшись к нему, и слезы брызнули из её темных очей. - Он мертв!
На мгновение Корикиец замер, затем позволил ей припасть к своей груди и обнял девушку.
- Освободи своё сердце от тяжких мыслей, - попросил юноша, - расскажи мне свою историю.
- Я родилась близ города Фенея , что стоит у подножья горы Киллини . Наш род владеет оливковой рощей, потому вся жизнь моя прошла в тени ветвей оливы. Там, будучи детьми, мы с братом играли в прятки. Там же, в зарослях, скрывались от гнева матушки, желавшей наказать нас за детские шалости. Под старой оливой я впервые увидела прекрасного черноокого юношу. То был Эр. Он пришел к брату, и не застав его, предложил мне прогуляться в роще. Я согласилась, и с того дня все помыслы мои были обращены к нему, однако я не смела поведать о них. Мне казалось, этот юноша не обратит внимания на обычную девушку, когда вокруг столько красавиц, и каждая мечтает стать ему женой. Но Эр полюбил меня. Одной из жарких летних ночей мне не спалось, и я вышла в сад. Там, под нашей оливой, он поджидал меня, желая объясниться. «Я загадал, - сказал Эр, - если ты выйдешь в сад этой ночью, я возьму тебя в жены». Счастливей меня не было никого на свете в тот вечер. В день моего пятнадцатилетия, родители Эра прислали в наш дом сватов, и мы с матушкой принялись готовиться к свадьбе, но ей не суждено было случиться – началась война. Мой брат Леонид, Эр и многие другие юноши деревни отправились в Лаконику. А сегодня брат вернулся домой и принес весть о гибели моего возлюбленного - проклятые дорийцы убили Эра, а я овдовела, так не став ему женой! Мне незачем жить! Если бы только могла, я отдала бы свою жизнь, чтобы вызволить его из царства мертвых!
- Осторожнее, дева, - промолвил Корикиец, отстранившись, - Боги могут услышать тебя…
- Пусть слышат! – она отвернулась и пошла дальше.
- Постой, - окликнул её юноша, - утопившись, ты не вернешь Эра к жизни!
- Я готова умереть, чтобы быть рядом с ним! – не обернувшись, ответила девушка.
- И в царстве мертвых вам не суждено будет соединиться, - настаивал Корикиец, - он погиб, а ты – самоубийца.
Он приблизился к Дее и положил руку на её плечо, заставив остановиться.
- Что же мне делать? – спросила девушка. – Я должна быть с ним!
Несколько мгновений Корикиец внимательно глядел на неё, раздумывая.
- Ляг на воду! – приказал он. - И закрой глаза.
- Ты убьешь меня? – равнодушно спросила девушка.
- Я исполню твое желание, - ответил он, не сводя с неё взгляда своих небесно-синих очей.
Дея почувствовала головокружение и прикрыла глаза, позволив ему уложить себя на воду. В этот миг он запел. И не было песни чудесней, будто все соловьи Эллады запели разом. Дея вздохнула и погрузилась в глубокий сон.
-5-
- Квирит Юл Сильвий скончался! – объявил о начале торжественных похорон глашатай. - Кому угодно посетить похороны - время пришло!
На седьмой день умащенное тело покойного в парадных одеждах, покрытое гирляндами и венками из живых цветов, покинуло на своем высоком ложе из золота и слоновой кости парадный атриум .
- Пусть Карон примет тебя на переправе через великую реку подземного царства , - произнес жрец, вкладывая золотую монету в рот юноши, после чего носилки с его ложем присоединились к похоронной процессии, вдоль которой шагали факельщики.
- Юл Сильвий скончался! Юл Сильвий пал в бою с чудовищем! Юл Сильвий - отважный герой! – кричали плакальщицы под звуки горнов и флейт.
- Юл Сильвий скончался! Сегодня он присоединится к нам в царстве мертвых! Возрадуемся же! – возвещали с десяти золотых колесниц, окруженных сотней вооруженных ликторов , прислужники либитинариев, облаченные в роскошные одежды и восковые маски великих предков Сильвиева рода.
- Юл Сильвий скончался! Сын Нумитора, внук Юла, правнук великого Энея, будущий царь Альба-Лонги , мой возлюбленный племянник скончался! – взойдя на трибуну Форума , произнес Амулий.
- Юл Сильвий скончался, - прошептал Царь, опуская факел на высокий погребальный алтарь, украшенный богатыми коврами и тканями.
- Юл Сильвий скончался, - не сдерживая слез, вторила Царица.
-6-
- Проснись, дева, - сквозь сон Дея услышала настойчивый голос Корикийца и открыла глаза, - мы должны отправляться в путь.
- Где мы? – спросила она, поднимаясь с камня, на котором лежала, и осматриваясь.
Они очутились в большой мрачной пещере с высокими сводами, откуда брала своё начало узкая темная река.
- Там, где ты желала быть, - ответил Корикиец и указал факелом на лодку, ожидавшую в нескольких шагах от берега, у самого её носа стоял человек в темном плаще, - пойдем.
Дея последовала за юношей.
- Карон, бессмертный старец, - обратился Корикиец к человеку в лодке, - я рад, что божественный порядок этого мира привел нас к тебе.
- Корикиец? – незнакомец откинул капюшон, под которым скрывалось худое бледное лицо с длинными седыми бородой и волосами. - Что привело тебя сюда?
- Душа юной девы из древнего города Фенея, - ответил юноша, - я веду её в Аид.
- Где её плата? – недоверчиво спросил старец, искоса глядя на Дею.
- Вот её плата! – ответил Корикиец, достал из своего мешка серебряный обол и бросил ему.
Дея последовала за юношей к реке, воды которой в то же мгновение отхлынули от берега. Девушка сделала один шаг, другой – вода отходила все дальше. Заметив это, Корикиец, вернулся к ней и, с легкостью подхватив на руки, понес к лодке.
-7-
- Мой господин, - Царица опустилась на колени возле ложа и взяла его за руку, - мой царственный супруг…
- Рея? – изможденный болезнью, седой старик, которым в одночасье стал владыка, повернул к ней бледное худое лицо, силы покинули его некогда могучее тело, а душа растворилась в величайшей скорби о погибшем сыне. - Это ты, Рея?
- Да, Нумитор, - ответила она, целуя его руку, - твоя Рея.
- Я умираю, – проговорил он безжизненным голосом.
- Нет! – воскликнула она и бросилась ему на грудь. - Нет!
- Рея, я умираю, - повторил Царь и коснулся её щеки, - я знаю это.
- Нет, - прошептала она, ложась рядом, - ты будешь жить, мой господин!
- Рея…
- Ты будешь жить! – она прижалась к его плечу щекой. - И будешь править своим народом мудро и справедливо! И научишь этому нашего сына!
- Наш сын мертв! – из последних сил прохрипел Царь и отвернулся. - Юл мертв!
- Да, - ответила Рея печально, - Юл мертв. Но дитя, что я ношу под сердцем – нет, и я каждую минуту чувствую это. То будет сын – я уверена!
- Рея? – глаза Нумитора расширились и заблестели от слез.
- Я понесла , мой господин, - улыбнулась она, - Боги даруют тебе сына взамен потерянного нами. Он станет твоей отрадой, источником твоих сил, смыслом твоей жизни!
-8-
Казалось, их маленькая лодка плыла по тёмной реке Аидова царства целую вечность. Седовласый Карон уверенно вел её в одному ему известном направлении, изредка поглядывая то на Корикийца, то на Дею и неодобрительно качая головой.
- Если бы у нас не было факела, - спросила девушка спутника, - как он нашёл бы дорогу во тьме?
- Карону не нужен факел, - улыбнулся юноша, - он слеп.
- Но он смотрит на нас, - возразила она, - будто может видеть.
- Он и видит, - еще шире улыбнулся Корикиец, - душу. Иного видеть ему не нужно.
В это мгновение пещера начала расширяться и озарилась светом тысячи факелов. Лодка пристала к берегу.
- Пора, - проговорил юноша, спрыгнул на камни и подал девушке руку.
Дея следом сошла на берег.
Все пространство вокруг них было заполнено людьми в серых плащах.
- Кто они? – спросила Дея, коснувшись руки Корикийца.
- Это души умерших, пришедшие на суд, - ответил юноша, - там наверху их встречают судьи.
Он указал на помост, к которому вела узкая деревянная лестница, по ней один за другим поднимались люди.
- Видишь, - продолжил Корикиец, - четыре моста к четырем расселинам? Одна ведет на небо, где души благочестивцев будут сто лет пребывать в счастье и неге. Другая - Тартар , где навеки сгинут души тиранов и жестоких преступников. Третья дарует право столетнего искупления грешникам. В четвертую отправятся чистые души, там они обретут забвение и возвратятся к людям в новом обличье. Твой возлюбленный здесь, среди душ, ожидающих суда.
- Мы должны скорее найти его! – Дея бросилась к людям в серых плащах.
- Постой, - остановил её юноша, - заняв место Эра, ты отправишься на суд, а он – вернется со мной в мир людей.
- Да, - без колебаний согласилась она.
- Ты должна знать, - вздохнув, добавил Корикиец и извлек из мешка небольшой сосуд с темной жидкостью, - прежде, чем лодка Карона отчалит от берега Аида, я дам Эру испить воды Леты, и он забудет все, что здесь видел, равно, как и свою прежнюю жизнь. И тебя…
- Я согласна, - ответила Дея, не раздумывая, - где мне искать его?
- За тем камнем, - ответил юноша, указав на огромный валун недалеко от них.
-9-
Под покровом ночи в сопровождении преданных воинов Амулий Сильвий приблизился к покоям Царя. Дав знак помощникам, он остановился в затемненной нише и принялся ждать. Спустя несколько минут раздались приглушенные выкрики, затем наступила тишина.
- Путь свободен, мой господин, - негромко проговорил Маркус, личный ликтор Амулия.
Царь спал, когда они неслышно ступили в его покои. Верный Маркус, дав распоряжения ликторам, прикрыл за собой двери и замер на пороге.
- Кто здесь? – спросил Царь, когда тень брата нависла над его ложем.
- Это я, Амулий, - ответил тот, - пришел проститься с тобой, возлюбленный брат.
- Проститься? – еще не покинув объятий Морфея , молвил Нумитор.
- Да, брат, - улыбаясь, сказал Амулий.
- Куда ты намерен отправиться? – Царь окончательно очнулся ото сна.
- Я – никуда, - усмехнулся Амулий, - а вот тебя ждет долгий и трудный путь в царство Аида.
- Что ты говоришь, безумец! – воскликнул Нумитор.
- Безумен ты, мой дорогой брат, - присев на край ложа и сложив руки на коленях, заявил Амулий, - если думал, что я стану безропотно смотреть на то, как ты, пользуясь правом старшинства, завладеешь моим царством и передашь его своему сыну, этому высокомерному мальчишке?
- Этот мальчишка – сын Царя! – возмутился Нумитор.
- Был, - спокойно уточнил Амулий, - знаешь ли, что может случиться с юным охотником, если натравить на него боевого пса ?
- Амулий? – Царь с ужасом воззрился на брата.
- Да, Нумитор, - ответил тот, - теперь настал и твой час.
Маркус медленно двинулся к царскому ложу. Преодолев слабое сопротивление, он выхватил из-под головы Царя подушку и с силой опустил на его лицо.
-10-
Эр сидел за камнем и дрожал всем телом, будто в пещере стоял нестерпимый холод. Он был облачен в серый плащ, из-под капюшона выглядывал высокий бледный лоб, с которого струился ледяной пот.
- Дея! – увидев девушку, он бросился к её ногам. - Дея!
- Да, мой возлюбленный, - прошептала она и взяла в свои ладони его лицо, на котором теперь не было ни единого волоска, даже бровей, - я нашла тебя…
- Дея, мне страшно, - озираясь по сторонам, словно безумный, простонал он.
Она взглянула на помост, куда только что поднялся могучий воин, в то же мгновение два огромных черных пса бросились на него и, разрывая плоть на куски, потащили в Тартар.
Эр закричал от ужаса, забился в угол и закрыл глаза руками.
- Скоро наступит час суда, - молвил Корикиец, - ты должна надеть его плащ.
Эр поднял на них растерянный взгляд. Только сейчас он заметил за спиной Деи незнакомца, что беспокойно топтался на месте. Эр посмотрел на девушку и в очах её увидел непоколебимую решимость.
- Ты должен снять плащ, - проговорила она, когда пещеру огласил очередной душераздирающий крик. Эр зажмурился и закрыл ладонями уши.
- Скорее! - подгонял Корикиец. - Карон не будет ждать вечно…
- Эр, послушай меня, - она отвела в стороны его ладони, - мы пришли спасти тебя.
- Вы заберете меня отсюда? – он вцепился в её руку, переводя взгляд с Деи на Корикийца и обратно.
- Да, - ответила девушка, - ты должен отдать мне свой плащ.
Эр безмолвно подчинился. Когда он откинул капюшон, Дея невольно ахнула – от густых темных кудрей на его голове не осталось и волоска – череп Эра был совершенно гладок. Она вздохнула, прикрыла глаза и сумела сдержать непрошеные слезы, что готовы были сорваться с ресниц. Спустя несколько мгновений одежды Деи оказались на земле, а сама она облачилась в серый плащ возлюбленного.
- Дея, – наконец, промолвил Эр, – что с нами будет?
- Ты будешь жить! - прошептала она, припав к его груди.
- Пора, - за спиной послышался настойчивый голос Корикийца.
Дея неохотно выпустила Эра из своих объятий.
- Этот человек поможет тебе вернуться домой, - проговорила она, указав на своего спутника.
Эр послушно кивнул в ответ.
- Помни, я люблю тебя, - добавила она уже тише.
- Иди за мной, - приказал Корикиец, и нагой Эр послушно последовал за ним в лодку, ни разу не обернувшись.
Дея проводила их взглядом, пока лодка Карона не скрылась во тьме пещеры, уносимая водами Стикса, затем решительно направилась к помосту.
-11-
- Возлюбленная сестра, - елейным голосом проговорил Амулий, усевшись напротив Царицы и взяв её за руки, - наше горе велико, а потеря - невосполнима, однако забота о народе Альба-Лонги требует, чтобы мы оставили траур и приняли на себя бремя царствования.
- Чего ты хочешь? – Рея высвободилась из его навязчивых объятий и отошла к окну.
- Мой дорогой брат Нумитор покинул нас, не оставив наследника, - ответил Амулий.
Рея хотела возразить, но что-то остановило её на полуслове, и Царица молча позволила ему продолжать.
- Царством должен править мужчина, - сказал он, - я готов принять наследие брата, в том числе, разумеется, исключительно ради блага подданных, взять тебя в жены, как того требует обычай.
- Не бывать тому! – коротко ответила Царица.
- Я прошу тебя не торопиться с решением, - ничуть не удивившись, произнес Амулий, - мне явственно, что ты вне себя от горя и не можешь трезво мыслить.
- Мои мысли ясны, - молвила она, - я никогда не стану твоей женой.
- Рея…
- Нет!
- Альба-Лонге нужна царица, - Амулий встал со своего места и приблизился к ней.
- У Альба-Лонги она есть! – заявила Рея.
- Царицей над моим народом будет лишь моя жена, - сдержанно сказал он, - и твоя обязанность, как вдовы моего кровного брата, соблюсти обычай наших предков и стать ей.
- Мой ответ – нет, - настаивала она.
- В таком случае, - ответил Амулий, - как твой Царь, я приказываю тебе покинуть дворец и отправиться в услужение Весте .
-12-
- Эр из Фенея поднимись и прими свой суд! - громогласно объявил глашатай.
Дея поднялась на помост и предстала перед судьями. Они сидели на высоких стульях, облаченные в белые одежды с венками на головах.
- Я – Лахесис, - объявила первая - морщинистая седовласая старуха, - буду судить твое прошлое.
- Я – Клото, - объявила вторая - юная дева с такими же седыми косами, - буду назначать приговор.
- Я – Атропос, - объявила третья - маленькая девочка с кудрями, тронутыми старческой сединой, - буду исполнять твою судьбу.
- Эр из Фенея, сними свой плащ! – приказал глашатай, и спустя мгновение обнаженная Дея предстала перед судьями.
- Я – Дея, дочь Кастора и Алкместы, сестра Леонида и невеста Эра из Фенея, - решительно произнесла девушка, - я пришла принять суд за своего жениха.
- Законы подземного царства гласят, - сказала Лахесис, - к суду объявляются души покойников, сраженных болезнями, убиенных, самоубийц, испустивших дух в старости, в младенчестве и мертворожденных.
- Твоя душа прибыла сюда, минуя законы, - добавила Клото, - по воле Проводника , обманом, без объявления. Ты не можешь быть судима, ибо тело твое не мертво, но спит.
- А Эр из Фенея, - закончила Атропос, - будет возвращен в Аид и жестоко наказан.
- Нет! – воскликнула Дея и упала на колени. - Великие судьи, молю, даруйте Эру жизнь и возьмите взамен мою! Она не нужна мне без него, ибо каждое мгновение разлуки – мука, сравнимая с пыткой. Судите меня, вместо Эра, или я предстану перед вами, как самоубийца, и пойду вслед за ним.
- Ты не смеешь противиться законам Богов! – молвила Атропос.
- Великие судьи, дочери Ананки , приветствую вас! – Дея обернулась на голос, по лестнице на помост поднимался Корикиец, одетый в белоснежный хитон и сияющий плащ, голову его украшал венок, а ступни сверкали золотом крылатых сандалий.
- Приветствую тебя, Проводник, - проговорила Лахесис, склоняя голову.
- Вы упомянули Богов, - улыбнулся он и встал рядом с девушкой, - и Боги решили вмешаться.
- Отчего Богам желать участия в суде над смертными? – спросила Клото.
- Боги прониклись судьбой этой девы, - ответил юноша, передавая глашатаю свиток, - красота её души и жертвенность помыслов убедили нас даровать и ей, и возлюбленному её, Эру, прощение. Однако порядок этого мира не будет нарушен, и влюбленных коснется забвение Леты.
С нижайшим поклоном глашатай вручил свиток Атропос. Едва взглянув на него, она молвила:
- Да будет так!
-13-
- Возлюбленный супруг, - Клавдия обвила его шею руками, - позволь поговорить с тобой.
- Присядь, - Амулий указал Царице на стул, стоявший напротив, - и говори.
- Речь пойдет о моей дорогой сестре, господин, - ответила она, без удовольствия присаживаясь на край предложенного стула.
Царь не ответил, лишь сощурился и сложил на груди руки, отягощенные множеством перстней.
- Я сегодня имела беседу с Ма;ксимой , - продолжила Клавдия, - великая жрица поведала мне, что Рея в тягости и вот-вот разрешится.
- В тягости? – Амулий подскочил на месте. - Как такое возможно?
- Если позволишь, мой господин, - задумчиво проговорила Царица, - я предположу, что она зачала незадолго до кончины своего супруга Нумитора и скрыла это, чтобы в подходящий момент предъявить народу наследника. И наследник этот будет истинный царь Альба-Лонги, а не ты, мой супруг, и не наш нерожденный сын. Разумеется, если только…
- Если только что? – Амулий внимательно посмотрел на супругу.
- Если только ты, как Великий понтифик , обязанный блюсти священные законы, не уличишь её в нарушении целомудренного обета и не накажешь погребением заживо за этот тяжкий грех, - ответила Клавдия и ядовито улыбнулась.
-14-
Дея пробудилась ото сна, почувствовав холод, сковавший все её тело и лишивший способности дышать. Девушка открыла глаза - вокруг была ледяная мутная вода, а под ногами - вязкая болотистая жижа. Собравшись с силами, она оттолкнулась от дна и поплыла вслед за последними пузырьками воздуха.
- А вот и ты, дева, - произнес незнакомый голос, когда, добравшись до берега, она, обессиленная, повалилась на землю.
Дея подняла на него усталый взгляд. То был прекрасный юноша с золотыми кудрями, одетый в длинный темный плащ.
- Кто ты? – спросила девушка.
- Твой друг, - ответил он, помогая ей подняться на ноги.
- Я не знаю тебя, - проговорила Дея, дрожа от холода.
- Тебя коснулось забвение Леты, - он протянул ей сосуд со светящейся жидкостью, - утоли жажду, дева, и память вернется к тебе.
Едва первые капли воды упали на её язык, одно за другим воспоминания обожгли разум девушки.
- Корикиец! – она бросилась в его объятия. - Ты спас меня, ты спас нас обоих!
- Вас спасла сила твоей любви, Дея, - ответил он, улыбаясь, - над этой силой даже Боги оказались не властны.
- Эр! – воскликнула она, опомнившись. - Я должна найти его!
- Постой, - он взял её за плечи, - я должен рассказать тебе что-то…
- Говори, - Дея внимательно посмотрела на него.
- Любой смертный, покидающий Аид, - вздохнул он, - обязан испить воды великой реки Леты. Эр заплатил за свободу забвением и навеки утратил память.
- А как же вода, что ты дал мне? – спросила девушка.
- У меня был только один сосуд с водой Мнемозины , я отдал его тебе, - печально молвил Корикиец, - божественная власть тоже имеет границы.
- Я должна увидеть Эра! – Дея побежала в сторону деревни.
- Подожди, это еще не все! – окликнул юноша, но она уже скрылась за деревьями.
-15-
Она следила за оленем из зарослей, готовая в любую минуту наброситься на беспомощную добычу и жестоко расправиться с ней, утоляя свой голод, когда почуяла необычный запах. Было в нем что-то, заставившее её замереть и принюхаться. Пахло кровью и парным молоком. Затем она услышала крик, и в это мгновение олень бросился прочь, оставив её ни с чем. Тихо зарычав, Волчица отправилась на новый запах.
Приблизившись к кромке леса, за которой открывался вид на долину реки, она заметила людей. Трое из них были взрослыми самцами, от них пахло мочой и потом. Одна являлась самкой, это её запах почуяла Волчица, когда охотилась. Но было что-то еще, и, осмотревшись, она заметила за большим камнем корзину, из которой виднелось два щенка человеческого помета.
Один из самцов что-то крикнул своим сородичам, после чего те потащили самку к реке. Она отчаянно сопротивлялась и выла, но они значительно превосходили её силой. Несколько минут спустя, полностью погруженная в воду, она перестала сопротивляться. Только тогда они отпустили её, позволив быстрому течению ледяного потока сделать свое дело, и устремились на берег.
В это время их вожак поднял с земли корзину, из которой сразу же донесся писк человеческих щенков, сначала негромкий, затем почти оглушительный. Ведомая инстинктом, Волчица бросилась на мужчину из-за кустарника. От неожиданности тот уронил корзину, но защититься не успел – опытная охотница, она была во сто крат проворнее любого существа в этом лесу. Повалив на спину и придавив к земле, она вгрызлась в его горло, из которого мгновенно полилась горячая ароматная кровь. Но Волчица не позволила себе насладиться добычей. Заметив приближающихся людей, она схватила корзину со щенками и бросилась в воду. Подхваченная стремительным потоком, Волчица понеслась к излому реки и вскоре скрылась за ним, никем не преследуемая.
Казалось, движение к устью было бесконечным. Она изо всех сил противилась течению, но безрезультатно. Лишь когда река остановила свой жестокий бег, впав в небольшое озеро, Волчица смогла выбраться на берег и отпустить ношу. Щенки, словно чуя опасность, притихли и до самого конца пути не проронили ни звука. Осмотрев их и удовлетворившись результатом, обессиленная Волчица рухнула на землю. Из раны на её спине торчала длинная стрела и сочилась кровь.
-16-
Зимним вечером в сопровождении шести факельщиков по главной улице деревни медленно двигалась повозка, запряженная мулом. Её окружали танцующие юноши и девы в ярких праздничных нарядах. Со всех сторон раздавались гименеи и веселые звуки лир и свирелей. Почтенные матроны, встречая новобрачных, одобрительно кивали юноше с темными кудрями и его прекрасной избраннице, облаченной в белоснежные одежды невесты.
Внезапно стройность праздничного шествия была нарушена, гости перестали танцевать, прекратили распевать свои веселые песни и остановились, как вкопанные. Посреди дороги, словно восставшая из царства мертвых, стояла прекрасная юная дева с черными косами и изумленно смотрела на повозку с новобрачными, откуда в тот же миг соскочил друг жениха и бросился к ней.
- Дея! – воскликнул он, приблизившись, и крепко обнял её. - Дорогая сестра, ты жива!
- Да, Леонид, - ответила она, не сводя пристального взгляда с новобрачных, - я жива…
- Мы думали, ты утопилась, - проговорил Леонид, и глаза его сделались влажными и блестящими от слез, - люди видели тебя у реки. Мы с отцом искали тебя много дней. Мы обошли все соседние деревни, спрашивали каждого путника, не встречалась ли ты ему. Сколько слез выплакала наша матушка, считая тебя умершей…
Дея медленно направилась к повозке с новобрачными, откуда на неё с неприкрытой злобой взирала невеста, жених же был весел и глядел с любопытством.
- Нет, сестра! – Леонид схватил её за руку, но девушка высвободилась из объятий брата.
- Здравствуй, Эр, - молвила Дея, приблизившись к повозке.
- Приветствую тебя, дева, - ответил новобрачный с улыбкой, еще крепче прижав к себе молодую супругу, - пойдем с нами на праздник, сегодня лучший из дней – день нашей свадьбы!
- Посмотри на меня! - прошептала Дея, взяла его за руку и потянула к себе, принуждая спуститься с повозки. – Посмотри на меня, Эр!
- Я смотрю, - сказал он, пожав плечами.
- Загляни в мои глаза, возлюбленный! – продолжала она, держа его лицо в своих ладонях. - Коснись моих губ, вспомни, как целовал меня в тени оливы! Вспомни, как ты любил меня!
- Да как ты смеешь! - воскликнула невеста, когда Дея на мгновение прижалась губами к его губам.
- Я не возлюбленный тебе, дева, - отстранившись, сказал Эр и указал на новобрачную, - вот моя возлюбленная!
- Нет! – Дея попыталась удержать его, но юноша оттолкнул её, запрыгнул в повозку и уселся на прежнее место. – Ты должен меня вспомнить! Я – твоя возлюбленная! Позволь мне быть рядом и вскоре ты вспомнишь…
- Ты ошибаешься! – прервал её Эр. – Я не желаю больше слышать этих слов! Будь гостьей на нашей свадьбе или пойди прочь!
Повозка двинулась дальше, вскоре возобновились песни и пляски, и гости забыли о Дее, одиноко стоявшей посреди дороги и смотревшей им вслед.
- Эр пришел в деревню спустя два дня, после твоего исчезновения, - Леонид встал рядом с сестрой и обнял её за плечи, - он не помнил никого из нас, даже мать и отец не смогли пробудить его память. Ты для всех была мертва, потому о тебе они умолчали. Слишком велика была их радость – мы не посмели омрачить её своим горем.
- Как долго я отсутствовала? – равнодушно спросила Дея.
- Три месяца, - вздохнул Леонид, - родители будут счастливы видеть тебя живой…
- Нет, - прервала его девушка, - я умерла три месяца назад.
- Но как же…? – возразил он.
- Это лишь призрак меня явился проститься, чтобы снова вернуться в Аид! - промолвила Дея, выхватив из-за пояса брата кинжал.
-17-
- Он мертв, - заключил один из ликторов, осмотрев своего начальника, - женщина тоже, а детей мы упустили…
- Не волнуйся об этом, - успокоил его другой, - Маркус уже никому не сможет рассказать о том, что на самом деле случилось.
- Царь велит нас казнить, если узнает, что мы не выполнили приказ.
- Так мы его выполнили. Разве нам не было приказано убить женщину и ребенка?
- Но мы убили только её.
- Ты думаешь, раненный волк сможет выбраться на берег? Я так не думаю. Он утонул, и дети вместе с ним.
- А что если…
- Нет! Мы скажем Царю, что женщина сбежала из храма, родила в лесу ребенка, а когда мы её настигли, бросилась вместе с ним в реку.
- А Маркус?
- Его загрыз волк, когда мы возвращались во дворец.
-18-
Мужчина и Женщина стояли возле небольшого холмика под сосной. Женщина бесконечно рыдала на груди мужа, не в силах успокоиться. Он же, едва сдерживая слезы, шептал ей слова утешения, которых она не слышала и не понимала. Великое горе едва не лишило её рассудка, и теперь она отказывалась вернуться к повозке и отправиться в путь. Время от времени Женщина бросалась на землю, обвивала руками могилку и громко надрывно кричала. Мужчина беспомощно глядел на жену, уговаривал подняться, но она противилась этому.
Когда тишину нарушил детский плач, оба решили, что безумие окончательно завладело их разумом. Однако плачь, что слышался со стороны реки, не прекращался и становился все громче.
Подойдя ближе, они не поверили своим глазам. На берегу лежала мертвая белая волчица, а возле неё - корзинка, из которой виднелись две крохотные младенческие головки. Оба младенца истошно кричали.
- Они же ледяные! – воскликнула Женщина, коснувшись голой ножки одного из детей. - Как они не умерли от холода! Быстрее принеси из повозки одеяла!
Мужчина бросился исполнять её приказ, мысленно дивясь увиденному. Возвратившись, он нашел жену сидящей на земле. У каждой её груди было по младенцу, они жадно пили материнское молоко, а Женщина счастливо улыбалась. Он застыл, не смея пошевелиться.
- Посмотри, Фаустул, - проговорила она радостно, - Боги смилостивились и, вместо одного потерянного сына, даровали нам двоих!
Он печально улыбнулся.
- Вот этот, - она указала на одного из мальчиков, - крупнее. Мне думается, он старший. Давай назовем его в честь нашего сына и твоего отца – Ромулом. А младшего – в честь моего отца – Ремом .
-19-
В этот раз воды Стикса смиренно приняли Дею, не шел рядом с ней Корикиец, не пел своих божественных песен, лишь седовласый Карон во тьме и печальном безмолвии доставил девушку к месту суда, теперь уж её собственного. Призванная глашатаем, она поднялась на помост.
- Ты умертвила своё тело, дева, не по велению разума, но по велению сердца, что исполнилось горечи и отчаяния, когда жертва его оказалась бесплодной. - Проговорила Лахесис. - Я осуждаю тебя за самоубийство и отказываю в праве вознестись на небо, однако душе твоей за её жертвенность дозволено будет принять жребий и переродиться в ином обличье.
- Подними свою судьбу, Дея, - Клото указала на тысячу глиняных скрижалей, лежавших перед девушкой, - и веретено Ананки сплетёт её для тебя.
Дея не сдвинулась с места.
- Ты вольна принять любую жизнь, - добавила Клото, - мужчины, женщины, зверя или птицы - не спеши, подумай, ибо выбор твой будет неотвратим.
- Великие судьи, я молю вас избрать судьбу за меня, - молвила Дея, - душа моя томится в плену былого и требует забвения. Мне недостанет мудрости и сил для такого решения.
Клото на мгновение задумалась.
- Скрижаль возле твоих ног, - произнесла судья, - подними её.
Дея подчинилась.
- Душа твоя обладает неистовой силой и способна к истинному благородству, - объявила Клото, - она достойна этой великой судьбы.
- Ты принимаешь её? – спросила Атропос, взяв в руки веретено, и в то же мгновение оно завертелось и засияло в её руках.
- Принимаю, - подтвердила девушка.
- Огласи нам свой выбор, - приказала Лахесис.
- Тебе суждено возродиться зверем, - прочла Дея, - прожить жизнь и умереть в обличии волчицы.
- Да будет так! – молвили хором судьи.
30.08-28.12.14