Поэта Пушкина однажды к себе Василий приглашает:
"Мой дорогой Лександр Сергееч, пожалуйте на пироги".
И было грустно в Петербурге, природа, люди – все ветшает,
Подумал Пушкин: «Чем не дело, поем, забуду про долги».
И тем же вечером студеным, пешочком, гордо и степенно,
Он на Васильевский далекий, решил пройтись на островок,
Весь Невский падал в умиленье, вопили бабы оглашенно:
“О солнце наше, ты - светило, души немеркнущий лубок”.
Но слава-славой, дело-делом, достиг поэт желанной цели,
А вот и Васька - бог, красавец, в отменной шубе, при усах,
И был он, как гусар, шикарен - перчатки, золотые цепи,
И каждый говорил друг другу - Василий "ох", а Пушкин «ах».
Коротким было лобызанье, и вот они стоят в квартире,
Прислуга мечется шальная и от испуга голосит.
Блестят подсвечники, бокалы и даже унитаз в сортире,
Здесь унитаз пришелся к слову, надеюсь, Пушкин нас простит
Ломился стол от изобилия, немыслимо и невозможно,
Все было дорого, шикарно, и сразу видно — от души.
Отменны были куропатки, десерт — варенье из морошки,
Салаты, нежное печенье, ну, и, конечно, пироги.
Вот выпили поэт и Васька - за встречу, правильно, уместно,
И тут хозяин, благо дело, вдруг, между прочим, говорит:
«О том, что ты поэт великий, любому на Руси известно,
Твой слог с монархом и холопом непостижимое творит.
Ты - дока в ямбах и хореях, перед тобой трепещет дактиль…»
И лишь на слове «амфибрахий» Василий спутался слегка,
Он обозвал его «амфибий», спасибо, что не птиродактиль,
Но Пушкин был воспитан знатно, его не дрогнула щека.
С лукавым взглядом наш Василий накрыл писательскую руку,
Забыв приличия, приобнял, и прямо в ухо замурчал:
«Наш дорогой, Лександр Сергееч, твою мы приняли науку,
Ты для Отчизны нашей милой начало всяческих начал.
Но для меня твои поэмы — богатства, коим нет сравненья,
Я каждый вечер непременно себя балую перед сном,
Твой стих напевный мне дарует необходимое смиренье,
Я гением твоим утешен, согрет им будто бы весной.
Ты воспеваешь дев прекрасных, их милое очарованье,
Приятна нам твоим стараньем небес осенняя пора.
Про нянюшку непревзойденно, про снег и бури завыванье,
И выше всех похвал, конечно, про думу тяжкую Петра.
Но лишь одно меня тревожит и бередит нещадно душу,
В твоих стихах не обнаружил я ни единого словца
Про честный род наш, что веками России неизменно служит,
Ни про прадеда, ни про дядю, и, уж, подавно – про отца.
Хотя про дядю честных правил я, кажется, немного слышал,
И про племянника-повесу, что чести-совести не знал,
Обидеть так неосторожно любовь, дарованную свыше,
Отвергнуть дЕвицу с порога, лишить ее покоя, сна.
Но этот дядя – нам не ровня, мы благородные бесспорно,
Василий явно возгордился и шепчет будто невзначай,
Мои владенья бесконечны, чуть сыроваты, но просторны,
Тебе мой светоч, все, что хочешь: и кофе и душистый чай.
Я вхож туда, куда не всякий войдет с сиятельным анфасом,
Я быстр и ловок, мне знакомы и шелк и бархат покрывал.
И только люди разделяют себя по расам и по классам,
Им невдомек, что мне однажды Господь благословенье дал.
Василий совести не зная, хвалился смачно пред поэтом,
А тот застыл от возмущенья, пирог не донеся до рта.
Хозяин нагло балагурил, играл фальшивым эполетом,
И было странно это слышать от беспородного кота.
Поэту сразу стало тошно, он понял – суп пересолённый,
А кот Василий смотрит нежно, как человек, ни дать ни взять,
Прилежно над свечой склонился, от шкуры понесло паленым,
И в чековую книжку пишет и страстно дышит на печать.
А Пушкин весь чернее ночи, ведь горше не придумать горе,
Покинул он в сердцах навеки Василия радушный дом -
И очень скоро стилем бойким он написал про Лукоморье,
Где дуб, могучий, как Россия, и злата цепь на дубе том.
Про леших и кикимор всяких в глуши неведомых дорожек,
Про нечисть разную, что много опять в России развелось,
И про кота, конечно, чиркнул, хотя зачем – себе дороже,
Ну, что поделать, надо как-то прикрыть художественно злость.
И было в этой милой сказке так много правды неприкрытой,
Про тех, кто пожирал Россию, велик и страшен был Пипец.
И вот теперь мы всей державой сидим у ржавого корыта,
Да, Пушкин, несомненно, гений, но нашей сказочке конец.
28.12.2014