Аксу, Актобе, Кокшетау...
Карта пестрит незнакомыми словами, от которых сердце сладко подрагивает в предвкушении неизведанного. В пути мы почти три недели. Нас двое - я и Крис. То есть, вообще-то нас четверо, но периодически мы разделяемся на пары - на "собаках" можно ехать всем вместе, а вот в кабину грузовика четыре человека не помещаются. Двоих же дальнобойщики с удовольствием подвозят, довольствуясь в качестве оплаты рассказами о приключениях или песнями под гитару.
Рассказы мы в основном придумываем. Не, ну в самом деле, рассказывать, как деревенская бабка под Ярославлем пустила нас переночевать и накормила от пуза, с собой дала пирожков, а мы ей за это дров накололи и воды натаскали? Или как все вместе забрались на ночлег в проржавевший вагон без окон, и как испугались, услышав голоса ментов, осматривающих составы? Не знаю, что или кого они там искали, но до нашего убежища не дошли. Да и дошли бы - ничего страшного. Ну, задержали бы до выяснения... Паспорта у нас есть. Мы все учимся или работаем. Травки или спиртного при себе не имеем. Что взять с молодых балбесов-романтиков, колесящих по бескрайним просторам родины в поисках новых впечатлений? Максимум, что нам грозило - это переночевать в местном отделении... может, еще и чаем бы напоили.
Но все это водилам слушать неинтересно. У них собственных таких историй - воз и маленькая тележка. Поэтому мы сочиняем что-нибудь мистическое, героическое или смешное. Например, как выбирались из сибирских болот, преследуемые неизвестным существом, покрытым шерстью и с горящими глазами... ярославская бабуля в наших рассказах превращалась в лесную колдунью, а менты - в шайку бандитов, от которых мы прятались в пещере в горах Урала... а они, оказывается, в этой самой пещере добычу хранили! И как мы живы остались?
Дальнобойщикам наше вранье нравится. Хотя понятно: какие болота, какие пещеры, если мы перемещаемся по железным дорогам и автотрассам? Но нас с удовольствием слушают. И, соблюдая правила игры, восхищенно цокают языком, охают, ужасаются и смеются, не пытаясь уличить во лжи, даже если фантазия нагло зашкаливает... Ну а мы, подобно бродячим скоморохам, честно "отрабатываем" свой проезд, как несколько дней назад отрабатывали ночлег и харчи.
Увы, рассказывать приходится в основном мне. Крис еще не умеет складно сочинять. Она вообще мало что умеет. Крис - самая младшая в нашей компании, ей всего восемнадцать. И в путешествие ей пришлось отпрашиваться у мамы, нагрузив, будто едем мы не по трассе, а на поезде. И не на Алтай, а на Волгу, с молодежным строй-отрядом. На каникулы подработать. И мы все это подтвердили почти что под присягой... А что делать? Иначе Кристинку бы не отпустили.
Часть правды в ее объяснении есть: мы едем действительно подработать. На сезонный сбор облепихи. Во всяком случае, я и Сандра ("в миру" - Александра) едем именно за этим. Змей (нынешний "муж" Сандры) едет, как всегда, "за просветлением". Работать его фиг заставишь. Он - убежденный бездельник. Именно так. На идейном уровне. Считает, что любая работа - досадное следствие несовершенства мира, которое можно исправить, ежели хорошенько помедитировать... Змей ищет Шамбалу. Он уже искал ее в Прибалтике, в Сибири, в Крыму и на Кавказе. Теперь ищет на Алтае. Вообще-то Змея зовут Димкой. И фамилия у него тоже есть, но никто ее не помнит. Змей - олдовый (то есть, бывалый, опытный), по трассе катается с девятнадцати лет (с тех пор как из универа его поперли - "по политической линии", разумеется, а не за прогулы, как имеют наглость болтать злые языки! ). И его поиски духовного просветления счастливо совпадают с уклонением от воинской службы. То есть, когда Змею приносят повестку, его никогда не бывает дома. Сейчас ему двадцать шесть. Интересно, закончатся ли его духовные искания вместе с призывным возрастом?
Все, кроме меня, принадлежат к каким-то "неформальным" течениям. Змей, например, позиционирует себя хиппи. Волосы он никогда не стрижет, не расчесывает и, по-моему, не моет. В результате чего они слились в единый монолит с бородой и усами и скоро переродятся в чешую. Однажды я на спор решил расчесать Змеевы "хайры". На это ушло три с половиной часа. Змей стал похож на льва Бонифация, что ему очень не понравилось. Он тут же сунул башку под кран, грива вновь обвисла, а через неделю приняла свой первоначальный вид.
Сандра состоит в ЛГБТ (организации сексуальных меньшинств). Если честно... ни разу не видел, чтобы у нее были девушки. Вся нестандартность ориентации Сандры заключается в периодических публичных заявлениях на эту тему и в восхищении прелестями незнакомых барышень (так, чтобы сами барышни не услышали). А в непосредственно-интимной близости от Сандры наблюдаются исключительно мужики, но Сандра все равно считает себя бисексуалкой. Говорит, мужчины ей нужны "для тела", а женщины - "для души". В основном из-за этого ее имиджа я и оказался в паре с Крис (первоначально планировалось, что мы поедем вдвоем со Змеем, а малышку Крис отдадим под опеку Сандры. Но когда дошло до дела, Крис всеми лапами уцепилась за меня - кажется, ее пугала перспектива ночлега в одной палатке с лесбиянкой. Напрасно Сандра уверяла, что "к друзьям не пристает").
В общем, я и сам не особенно "олдовый" - дальше Таллина или Москвы ездил только "цивильно" - по билету в купе. А тут на меня еще и новенькую "повесили".
Крис - тихая "начинающая" толкиенистка. Не носит эльфийских ушей, не учится стрелять из лука, не делает себе фантастический макияж и уж тем более пирсинг. "Неформальность" ее внешне вполне скромна - полосатые чулочки и несколько ниток бисера на запястье. В дорогу она заплела штук пятнадцать косичек, перевязав их разноцветными тряпочками. Это потому что мамы рядом нет. Дома Крис никогда бы на такое не решилась. Там - все прилично, две косы, "черепаховые" заколки, джинсы нормальной длины и без цветных заплат.
Собственно, против Крис я ничего не имею. Хорошая девочка. Не красавица, но, что называется, миловидна. Да и кто из девчонок не привлекателен в восемнадцать-то лет, особенно если не пьет и не курит? Дома, в спокойной обстановке, возможно, даже попытался бы к ней клинья подбить. Но в дороге меня несколько беспокоит такой "балласт". Крис - домашний ребенок, до сих пор предел ее самостоятельных путешествий - на дачу к бабушке. Спать вовремя, манная каша и т.д... "Ох, и наплачемся мы с ней!" - подумал я в самом начале пути. Но, вопреки опасениям, Крис пока не доставляет почти никаких хлопот. Разве что пару раз умилила нас поисками туалета на заброшенных полустанках (на естественное предложение сходить под платформу, выдала: "А если кто со стороны увидит? Ведь кустов вокруг нет!" Ага. Кустов нет. Вообще ничего нет, в том числе людей. На много киометров, почти до горизонта - ровное поле). И когда впервые столкнулась с ночевкой вчетвером под одним одеялом, смущенно сжалась в комочек между мной и Сандрой. Кажется, так и не заснула, судя по измученной мордашке наутро. Но потом - ничего, привыкла. Поняла, что никто ее ни насиловать, ни вообще проявлять к ней нездоровый интерес не собирается. И после первой по-настоящему холодной ночи в бесхозном сарае даже благодарно оценила, что мы кладем ее посередине - где теплее.
Но это все было на трассе. А сейчас мы в очередной раз собрались все вместе - нам предстоит первый длительный пеший переход "по целине". Причем, лежит он через территорию Казахстана. Через самый ее краешек. И Казахстан, конечно - тоже СССР, но вроде как бы и другая страна... До сих пор до конца не понимаю, для чего мы туда поперлись. Можно было и по трассе обогнуть. Чуть дальше, зато без нервов.
Но... право выбора маршрута - привилегия "олдовых" - то есть, Змея и Сандры. Меня, и уж тем более Кристину, не особенно спрашивали. Подозреваю, что Змей поначалу был не очень настроен топать пешком с рюкзаками несколько десятков километров (по карте - около пятидесяти, то есть примерно день пути... ну, чуть больше), но когда Крис имела неосторожность возразить (нет, не из желания поспорить! Девочку страшила ночевка в степи, где до ближайшего жилья - неизвестно, сколько), Змей уперся. Еще не хватало, чтобы какая-то маменькина соплюшка возомнила, будто мы ведемся на ее капризы!
Сандра, думаю, рассчитывала набрать конопли. Она иногда балуется. На Алтае конопля тоже есть. Под заборами растет. И в огородах. Ее выпалывают, как у нас - одуванчики. Может, Сандре стремно собирать и сушить травку у всех на виду?
Компас у нас есть. Впрочем, он не особенно нужен - можно ориентироваться по солнцу, можно использовать мою природную способность чувствовать направление. Нам ведь надо просто срезать кусок пути по прямой. Накануне мы помогли перегрузить перевернувшуюся фуру, и нам прилично заплатили, так что деньги есть. Вот только в ближайшей лавчонке из съедобного оказалась лишь соль, позапрошлогодний хлеб, супы в пакетиках и кисель в брикетиках. Сухие супы у нас и так есть. Но на всякий случай взяли один "кирпич" хлеба. В конце концов, можно его раздробить и в виде сухариков побросать в суп. На колонке наполняем две пластмассовых канистры и - в путь!
Первые полдня идем в приподнятом настроении. Степной воздух и бесконечное пространство вокруг и над головой действует на психику (во всяком случае, мою) умиротворяющим образом. Я вообще в дороге всегда чувствовал себя спокойно и в безопасности. Особенно в безмобильно-безинтернетные времена. Свободен от всех обязанностей, от докучливых приятелей, знакомых, родственников, коллег, начальства, которым всем от меня что-то надо. Причем, в самые неподходящие моменты.
Труднее всех Кристинке. Она не привыкла столько ходить, да еще с поклажей. Да еще по пересеченке (степь ведь - не газон в парке, она только кажется ровной, на самом деле это - сплошные кочки и ямки, а иногда и норы, в которые можно провалиться).
Периодически у меня возникает желание переложить часть груза из рюкзака Крис в наши, но рыцарство в данном случае неуместно. В дороге все - на равных. Поклажа и так распределяется с учетом реальных физических возможностей. И крупная сильная женщина может получить рюкзак тяжелее, чем субтильный парнишка - просто потому что она действительно дольше сможет его пронести.
Крис - маленькая, худенькая, настоящая "Дюймовочка". Потому и рюкзачок у нее самый легкий - "фирменное" синтепоновое одеяло, пластмассовая посуда, запас спичек... Но по объему оно все большое, и Крис выглядит навьюченным верблюжонком - ссутулившаяся, шея вытянута вперед, в глазенках - упрямо-обиженная решимость. Девчонка понимает, что жаловаться нельзя: ее и так никто не хотел брать. За Крис была одна Сандра. А мы согласились только потому, что у нас не хватало человека до четного числа. В одиночку ездить по трассе все-таки неприятно. Существует элементарная техника безопасности: если один вывихнул ногу, сильно поранился или еще что, кто-то должен быть рядом, кто хотя бы мог позвать на помощь. Если Крис раскапризничается, это лишь подтвердит слова Змея, что она - маменькина дочка, дохлый цыпленок, которого мы неизвестно зачем с собой тащим.
Вышли мы на рассвете, когда трава была еще мокрой. Джинсы как намокают, так и высыхают. На ногах у всех, кроме Крис, высокие кожаные ботинки со шнуровкой - оптимальная обувь для дальних походов. А бедняжка Крис в своих... даже не кедах, а теннисных тапочках с имитацией "под кроссовки", совершенно промочила ноги. И теперь уныло хлюпает при каждом шаге. Резиновая подошва не дает тапочкам высохнуть. А набивающиеся сквозь неплотную шнуровку семена и соломинки, вероятно, делают ее мучения еще невыносимее. Но Крис героически держится, стараясь не отставать, опуская голову все ниже и периодически пошмыгивая носом.
Около полудня останавливаемся на привал. Настоящих дров для костра найти не удалось, но вокруг полно мелких сухих прутиков и крупных соломинок. Настолько крупных, что иные ветки бывают потоньше. И горят эти соломины классно. Змей достает саперную лопатку, находит проплешину с молодой невысокой травой и ловкими экономичными движениями срезает дерн под костер. А мы энергично топчемся вокруг, приминая окружающие стебли - говорят, пожар в степи это страшно.
Вот уже и вода закипает. К сожалению, расколоть хлеб не получается - под ударами камня он превращается в крошку, а воткнутый в него туристический нож грозит сломаться. Поэтому приходится каждому отковыривать себе небольшие кусочки консервным ножом и рассасывать, заедая супом. Суп - ничего, с комочками сушеного фарша и макаронами в виде звездочек. Только почему-то, падла, неимоверно соленый. Так что остатков воды в канистре после обеда - как ни бывало.
Шагать на сытый желудок веселее, но сказывается усталость - ноги гудят, солнце жарит так, что пот заливает глаза. У меня уже весь нос в ссадинах - очками натер. Вообще эти летучие семечки - сущее проклятие! Забиваются всюду, и кожа от них зудит не хуже, чем от укусов клопов.
К вечеру Змей заявляет, что надо остановиться (хотя до темноты еще далеко), потому что он "чувствует аномальную зону". Что сие означает, он так и не объяснил. Но расстелил вышитый таинственными индейскими знаками коврик, который всегда таскает с собой, уселся на него по-турецки (подразумевается "поза лотоса") и устремил взгляд вдаль, издавая странные гортанные звуки. Я думаю, он просто устал. К тому же Змей много курит, даже на ходу. А это на дыхалке ох как сказывается!
Мы с Сандрой садимся на рюкзаки, закуриваем и ждем, когда таинственное действо завершится. Крис обваливается чуть поодаль, с наветренной стороны, чтобы не дышать дымом. Она расшнуровывает свои тапочки, мельком вижу красные пятна на ее ступнях. Сандра срывает несколько звездчатых листочков и протягивает Кристине вместе с рулоном пластыря:
- На, прилепи. Это немного боль снимет.
Крис благодарно кивает и пытается накрутить листья на ногу. Получается плохо, и Сандра, вздохнув, сама берется за дело. Крис уже совсем ее не боится. Вообще прежние трудности, опасения, в том числе всякие психологические комплексы в дороге постепенно отходят на второй план, уступая место насущным, ненадуманным проблемам.
По-окончании своего шаманского процесса Змей заявляет, что дальше идти нельзя, какая-то не та "экологическая ниша", потому пути не будет, а надо ставить палатку и располагаться на ночлег. Я думаю, он просто спекся, но ему стыдно признаться. Вот и выдумал эту чушь. Но мы не возражаем. Устали все, идти дальше никому не хочется. Да и ставить палатку в последний момент, спеша успеть до темноты, тоже напряжно. Какая разница? Все равно дойти до места сегодня не успеем. А завтра, с новыми силами...
Несмотря на то, что все тело чешется, и на жажду (вторую канистру открывать нельзя - это НЗ на случай, если идти придется дольше, чем рассчитывали, или если на том участке трассы, к которому мы выйдем, не окажется колонок и колодцев), засыпаю мгновенно. И лишь под утро начинаю ворочаться, разминая затекшие руки и ноги, почувствовав, что в палатке чуть просторнее, чем обычно. Высовываюсь наружу, поеживаясь от предрассветного холода. Что это Сандра делает, пасется, что ли?! Выглядит именно так: девушка медленно бродит на четвереньках, по мокрой траве, опустив голову и жадно чавкая. В голове моментально рождается сюжет очередной байки для дальнобойщиков: "... и тогда я понял, что она - оборотень!"
Кроме шуток, а что она делает-то? А, росу пьет! А что, все правильно - дармовая вода. Пытаюсь присоединиться, но у меня так ловко не получается. Приходится сначала захватить рукой пучок травы, согнуть его, а потом уже облизывать. И половина росы стряхивается на землю. А Сандра ничего так - крупными глотками! Круто. Вот бы так же научиться.
Разбуженная шумом из палатки выползает Крис. Она тоже очень хочет пить. Наверное, больше остальных - ведь в ее организме идет пусть небольшой, но все же воспалительный процесс. У Крис воообще не получается облизывать влагу с травы - все мимо рта. Тогда она достает пластиковую кружку и пытается выжимать в нее травяные метелки. Когда набирается глоток - выпивает его, и вновь продолжает "доить" траву. В другое время мы бы посмеялись, но сейчас не то настроение. Предполагалось, что на завтрак у нас - осколки хлеба. Сварить суп - нет воды. Но оказалось все гораздо хуже: ночью какая-то степная живность прогрызла рюкзак и умяла все наши припасы, даже прессованный кисель. То есть, жрать теперь нечего. Роса не утоляет жажду полностью. Кожа зудит. Холодно и темно. Но надо вставать, собирать вещи и идти дальше, потому что потом будет жарко, а это еще хуже.
И тут мы сталкивается с новой проблемой: Змей не желает вставать! На все наши убеждения, что идти надо именно сейчас, что это - самое оптимальное решение, и вообще большинство проголосовало "за", Змей сладко зевает и бормочет: мол, "дух степи" что-то там ему во сне сказал, что идти еще не время. Вот ведь тварь ленивая! Когда Змея удается растолкать и выволочь из палатки, солнце уже встает. Пока мы собираемся, он осовело хлопает глазами и курит с мрачным видом одну за одной. Сандра даже делает ему замечание: во первых, надо экономить курево: осталось две с половиной пачки на троих, а когда и где сможем купить еще - пока покрыто мраком тайны. Во-вторых, мог бы и помочь уложить палатку. Змей же, не моргнув глазом, отвечает:
- Чего это две с половиной на троих? Это у вас с Васькой полпачки "Стрелы" на двоих. А две пачки "Беломора" - мои!
Тут не только у меня, но и у Сандры глаза на лоб лезут. И дело даже не в том, что ладно - я, но Сандра ему - пусть не жена, как думает она сама, но во всяком случае его девушка, любовница, сексуальная партнерша - в общем, не чужой человек. Дело в том, что это - грубое нарушение первого правила дороги, которого Змей не может не знать: что бы ни случилось в пути, все расчеты производятся по-возвращении. А пока мы здесь, ни "твоего", ни "моего" не существует. Все - общее. И даже если футболку от Кельвина Кляйна придется порвать на портянки, это надо делать не задумываясь. Ну... а если кто в этом виноват - потом, дома долг отдаст. Нужда в дороге - это святое. Это все равно что товарищу в окопе патронов пожалеть, потому что "я их за свои деньги купил, а что у тебя кончились - твои проблемы".
Змей смеется:
- Я же пошутил! Вы что, шуток не понимаете?
Но остался неприятный осадок. Какая-то не та интонация у него была. И как-то не сразу он признался, что шутит - после того, как посмотрел на наши лица и особенно на лицо Сандры.
Продолжаем путь в молчании. Надо экономить силы. И надо постараться пройти как можно больше, пока не началась самая жара. Идем цепочкой: впереди то я, то Сандра с компасом. Следом - Крис. Змей замыкает. Чтобы девочка не отстала и не потерялась. Идти цепочкой скучно и психологически не очень приятно. Но нам сейчас не до того. Зато экономично - идущие впереди протаптывают некое подобие тропинки, остальным легче идти. Потом можно поменяться.
- Подождите! - вдруг подает голос Крис.
- Ну, чего там опять случилось? - Сандра оборачивается с заметным раздражением. Похоже, обида на Змея сейчас достанется Кристине. Но Крис тут же обезоруживает смущенно-виноватой интонацией и видимой готовностью принять любое наказание...
- Простите меня, я забыла... правда, забыла, а не зажала! Вот...
Крис скидывает рюкзак, суетливо роется в нем и извлекает на свет пакетик раскисших от жары местами слипшихся шоколадных конфет.
- Это я не брала, мне мама положила, поэтому я сразу не вспомнила. Вы мне верите?
Конечно, верим. Только Змей саркастически хмыкает: "Ну да, ну да... память девичья, все такое!". По себе судит, гад? Дать бы ему по башке... Но не время и не место. Все и так на взводе.
Сандра делит конфеты на четыре равные кучки и раздает паек. Две остаются лишние. Сандра режет их перочинным ножиком пополам. Протягивая Крис ее долю, предупреждает:
- Если можешь потерпеть, сейчас лучше не ешь. Они сладкие, пить захочется.
Крис молча кивает. Она рада, что смогла быть чем-то полезна.
Солнце не в зените, а нам уже приходится остановиться. Решаем поставить палатку. Не полноценно, а так - чтобы от солнца чуток загораживала. И отдохнуть, пока самая жара. Съедаем по две конфеты, затем каждому выделяется по неполной кружке воды. Ведь до вечера еще далеко, роса выпадет не скоро. И... по нашим расчетам мы уже должны выйти к трассе, а вокруг - никакого намека на присутствие человека... Наверное, мы идем слишком медленно.
Змей вдруг тянется к канистре за добавкой. Сандра бьет его по руке.
- Надо было утром росу пить! Никто не виноват, что ты проспал!
Змей взвивается с неожиданной злобой:
- Это ты меня не разбудила!
- Что?! Я тебя будила, но ты и ухом не вел! И вообще, я тебе кто - горничная? У тебя часы с будильником, мог бы и завести! Значит, не сильно хотелось!
Крис испуганно сжимается в комочек, поглядывая исподлобья на их семейную сцену. Я-то привык. Сандра со Змеем частенько ругаются. Сандра - девушка темпераментная, она так пар выпускает. Иногда Змей от нее может и тумака получить. Ему, наверное, обидно, что позволяет Сандре то, что не позволил бы никому, и подавляемое недовольство иногда выплескивается. Впрочем, эти "ураганы" быстро проходят без следа. Но сейчас обстановка накаляется и скандал грозит перейти во что-то более серьезное.
Вдруг Крис осторожно трогает Змея за плечо и протягивает ему свою кружку.
- Тут еще глоточек есть, я не допила. Хочешь?
Мы с Сандрой в упор смотрим на Змея с красноречивым выражением. Неужели, возьмет? Нет, что-то еще там осталось. То ли совесть, то ли мужское самолюбие. Змей отодвигает ее руку.
- Ну, ты уж совсем... не надо. Не обращай внимания, - и добавляет со своей обычной язвительно-ироничной улыбочкой, - это у нас любовь такая.
После привала мы идем молча часа два. На большее нас не хватает. Змей и Сандра снова начинают ссориться. И... искать виноватых.
- Ты понимаешь, что мы заблудились? - озвучивает Змей то, о чем все давно думали, но каждый надеялся, что это лишь его личные необоснованные подозрения.
Мы останавливаемся. Еще раз сверяемся с картой. Мы идем правильно! Почему же пейзаж вокруг не меняется?
Змей набрасывается на меня:
- Где твое хваленое чувство направления? Это ты нас завел, Сусанин!
Я возмущен несправедливым обвинением:
- Я держу то направление, которое ты мне дал - строго на восток. Да тут без всякого чувства и без всякого компаса ясно, что мы на восток идем. По солнышку видно. Может, ты неправильно определил исходную точку маршрута?
- Это не я, это ты, между прочим, определяла, - он переключается на Сандру. - Вообще это твоя идея была срезать путь! Вот, спрашивается, кой черт нас вообще сюда понес?!
- Вместе решали, ты не был против, - огрызается Сандра. - Может, просто твоя карта - дерьмо? И вообще... что толку сейчас ссориться? Надо выбираться! Пошли дальше.
Бредем еще около двух километров. Затем Змей начинает зудеть, как надоедливая муха:
- И толку, что мы идем? Кто-нибудь знает, куда? А может, мы вообще по кругу ходим? Вот не зря говорят: "Послушай женщину и сделай наоборот". Что б я еще когда баб слушал!
Этот зудеж действует на нервы хуже, чем скандал. Не выдержив, оборачиваюсь к Змею:
- Заткнись уже, а? Без тебя тошно.
Ехидно усмехнувшись, Змей замолкает. Обычно эта его ехидная усмешечка придает Змею некий грустно-философский налет. Но здесь и сейчас она просто бесит! Можно подумать, человек радуется и злорадствует, что мы заблудились. Как будто сам он - не в том же положении. Как будто у него в кармане приборчик телепортации, и он продолжает тащиться вместе с нами исключительно за компанию и из желания полюбоваться, как же мы будем выкручиваться.
Впереди как будто почва немного возвышается. Или нам показалось? Предлагаю добраться до этого пригорка и там поставить палатку. Сегодня устроимся на ночлег пораньше, поспим часов двенадцать, а завтра уж наверняка дойдем... Просто мы идем очень медленно, мы время не рассчитали - только и всего.
Я сам очень хочу верить в то, что говорю.
Украдкой оборачиваюсь на Крис - как там она? Девочка за несколько часов не проронила ни слова. Может, ей уже совсем плохо, сейчас упадет?
И тут я замечаю, что Крис плачет. Молча. По грязному личику вместе с пОтом ручьем текут слезы. По-хорошему надо бы остановиться и узнать, в чем дело. Может, с ней что случилось. Но любая незапланированная остановка чревата новой потерей времени. Ладно, раз идет и не спотыкается - значит, жива еще.
Пригорок, кажется, был все же оптической иллюзией. Но Сандра уверяет, что заприметила на нем вот этот кустик, и что сейчас мы как раз до него дошли. На привал не останавливаемся, а падаем. Кажется, сил лишились не только мышцы, но и мозги: мысли ползут лениво, по-одной, аппатично и неспеша. Хочется пить. Но больше трети кружки - нельзя. Воду надо экономить. Курево уже разделено на три равные части. Я курю в том же режиме, что и Сандра. И у меня тоже осталось четыре с половиной папиросы. Я бы мог еще больше экономить, но понимаю, что когда у всех закончится, а у меня еще будет, Змей начнет клянчить затяжку... да и как я сам буду себя чувствовать, если начну курить в одну харю в их присутствии?
Крис разматывает повязку на сбитых ногах. На костяшке пальца у нее уже волдырь. Причем, лопнувший. Сандра, присвистнув, наливает из канистры в кружку граммов пятьдесят воды и хватает ногу Крис.
- Дай, промою.
Змей, до сих пор дымящий папироской на приличном расстоянии и спиной к нам (если честно, подозреваю, что у него еще заначка папирос есть, просто светить не хочет, потому и встал в позу "гордого одиночки" - чтобы мы не видели, что он две подряд выкуривает), вдруг взвивается:
- Что?! Мне лишний глоток пожалела, а ей - ноги мыть?!
Вот ведь у человека энергии немеряно... даже у Сандры уже пропала вся ее эмоциональность, а мне и вовсе лень разговаривать.
- Ты дурак? - вяло замечает Сандра.
Крис пытается убрать ногу. Она согласна, что тратить на нее воду - непозволительное расточительство. Но Сандра ее останавливает.
- Не дергайся. Рану промыть надо обязательно. И обработать йодом. Если ты не сможешь идти - это будет еще хуже.
Крис покорно кивает и не вздрагивает, даже когда Сандра трясущимися руками случайно плескает несколько капель йода прямо на кровящую ссадину. Видно, Кристинке так больно, что уже все равно.
Тщетно пытаемся заснуть. Несмотря на смертельную усталость, сон не идет. Даже после захода солнца. Похолодало, выпала долгожданная роса, мы облизали, кажется, всю траву в радиусе ста метров. У меня еще осталось две конфеты, но это - назавтра. Или на послезавтра... В желудке вместе с голодом ворочается скользко-холодный ком страха. И ком этот нарастает.
Когда заблудишься, самое страшное - не голод, не усталость и даже не жажда. Страшнее всего - паника, отчаяние. И неизвестность. Неизвестно, куда идти. Неизвестно, сколько. Неизвестно, когда это все закончится, и главное - чем закончится. Асфальтом трассы, огоньками поселка, или последнее, что ты увидишь в этой жизни, будет вонючая пасть голодного волка.
Волков мы пока не видели, и даже не слышали. Но уверены, что они здесь есть. Иначе не предлагали бы нам в буфете на заправочной станции волчьи шкуры по такой смешной цене. А может, хищники давно уже незримо идут за нами следом, в ожидании легкой добычи и набросятся, когда мы заснем? Стараюсь гнать от себя кошмарные мысли. В палатке душно от табачного выхлопа и запаха немытых тел. Высовываю голову наружу. Небо усыпано звездами - яркими и мерцающими, как крупные бриллианты. И небо это начинается со всех сторон от самого горизонта. Огромный переливающийся купол. Что за несправедливость? Почему вместе с возможностью любоваться какой-нибудь неземной красотой человек чаще всего получает "в нагрузку" кучу проблем, а сам находится в состоянии, вовсе не располагающем к эстетическим и прочим возвышенным наслаждениям? Вот сейчас, например - умом понимаю, что красиво. Но ничего не чувствую. Жива лишь какая-то частичка сознания. Вернее, все сознание сузилось, сконцентрировалось на физических ощущениях и единственной цели - убедить себя, что все будет хорошо, наше приключение закончится и займет свою полочку в архиве памяти.
В степи ночью вовсе не тихо. Все свистит, шуршит, шипит, стрекочет... Ловлю себя на мысли, что вот какая-нибудь мышка или жучок здесь - у себя дома. А я - такой большой и сильный по сравнению с ними, совершенно беспомощен в этой непривычной для себя стихии. У меня есть некоторый опыт выживания в дикой природе. Но... в лесу! Там есть грибы, ягоды, камыш, муравьи, кора наконец... А что можно жрать тут, где только одна трава? Да и та - непривычного вида? И в лесу всегда есть вода. Речки. Ручейки. Болота. Просто низины, где роса в чашечках сочных листьев сохраняется еще долго после рассвета. Сон смешивается с явью, и в этом бреду мне представляется болото, а стоячая вода с привкусом торфа и подгнившей осоки кажется самым изысканным напитком. Но сон тает, под шумящей травой - не мягкая сырая жижа, не "окна", заполненные водой, а твердая сухая земля, кишащая всякой местной нечистью - бегающей, ползающей, летающей...
Вспоминаю "Планету людей" Экзюпери. Всегда вспоминаю эту книгу, когда оказываюсь в затруднительной ситуации. Это здорово помогает. Потому что невольно начинаешь идентифицировать себя с героями книги, а для них все закончилось хорошо. И начинаешь верить, что любые испытания закончатся, и тебе навстречу тоже где-то идут милосердные бедуины с верблюдами и кувшинами воды. И ты тоже когда-нибудь напишешь обо всем этом, сидя в уютном кресле с чашечкой кофе.
Новый день приносит новые мучения. Снова жара. Утром мы выжимаем над котелком мокрые от росы рубашки и Сандрин платок. Полученную серовато-желтоватую воду с плавающими в ней семечками, соломинками и, кажется, лапками насекомых, сливаем в пустую канистру. Воды все равно очень мало.
Наша ходьба теперь напоминает движение космонавтов в тяжелых скафандрах или глубоководных водолазов. Но еще больше - роботов из фантастического фильма. Молча, хмуро, покачиваясь переступаем отяжелевшими ногами. В голове - звон. Мозг превратился в жидкость, которая при каждом шаге болезненно перекатывается в черепной коробке, пытаясь вывести все тело из равновесия. Но надо идти вперед. Остановиться - это сдаться. А сдаться - это смерть. Страх отступает перед физическими мучениями. Разум перестает верить в реальность происходящего.
Почему-то мы остановились. Что случилось? Ага, Змей сидит на земле. Обморок, что ли? Кажется, нет. Глаза у него воспаленные от яркого солнца и пыльцы, губы высохли и потрескались. Впрочем, мы все выглядим не лучше. Достаем кружки, осторожно наливаем воду - последнюю нормальную. Кроме этого - только наши "выжимки". Да и тех - меньше стакана.
После нескольких глотков Змей вдруг оживает и обводит нас каким-то не совсем адекватным взглядом.
- Мы все тут сдохнем!
Молодец! Именно это мы все и хотели услышать... Нет сил открывать рот, язык липнет к зубам, но что-то сказать надо.
- Мы выйдем. Осталось уже совсем чуть-чуть.
И тут Змея сносит с катушек.
- Да какое чуть-чуть?! Мы идем третьи сутки, и уходим все дальше от людей! Наши обглоданные скелеты найдут в следующем году! Если найдут! Вы как хотите, а я дальше не пойду. Чего над собой издеваться? Мы все равно уже все покойники!!!
Сандра угрюмо молчит. Интересно, она думает то же самое? Бедная малышка Крис! Первое путешествие - и сразу такое... А могли бы сейчас ехать спокойно в фуре. Завтра уже были бы на месте. И были бы мы сыты, в порядке, а не полумертвые и втайне готовые поубивать друг друга за глоток воды. И как насмешка - пачка десяток в кармане. Вот уж, воистину, не в деньгах счастье!
Поднимаю взгляд на Крис. От нее вообще остались только нос и челка. И темные провалы глаз. Она с трудом разлепляет спекшиеся губы. Голосок, обычно высокий и даже писклявый, теперь хрипит, как у курильщицы со стажем.
- Может, уже пойдем?
Змей начинает истерически хохотать.
- Куда? Может, ты знаешь?
- Нет... - растерянно лепечет Крис, - я не знаю, но мы же выберемся отсюда рано или поздно?
Что это? Наивность неопытной девочки? Несгибаемая сила духа? Или просто безграничная доверчивость ребенка, привыкшего во всем полагаться на старших, беспечная уверенность маменькиной дочки, что взрослые непременно найдут выход?
Наверное, на моем лице отображается какая-то тень удивления. И наверное Крис понимает это неправильно. Но она вдруг начинает перед нами оправдываться!
- Я... не могу тут сдохнуть. Мне нельзя. Меня ведь мама ждет. Я обещала, что вернусь к началу учебного года.
Понурив голову и, как будто чувствуя себя предательницей, Крис встает на четвереньки, затем медленно поднимается вместе с рюкзаком на трясущиеся полусогнутые ножки и делает несколько шагов на восток.
Вот оно! Крис еще не читала "Планету людей". Но сейчас она, подобно Гийоме, ползущему по леднику с обмороженными ногами, спешит на помощь тем, кто ждет... Она обещала. Она не может подвести маму, не может нарушить слово.
И тут со мной происходит что-то необычное. Может, это называется "второе дыхание". Но нет, дело не в физических возможностях. Просто в голове вдруг исчезает липкая аморфность, мысли выстраиваются в ряд и приобретают ясность. Меня не очень-то пугает возможность погибнуть в дороге. Терять мне, как будто нечего. Единственное, что держит - призрачная надежда, что когда-нибудь что-нибудь в моей жизни изменится... Но сейчас все это неважно. Мы должны отсюда выйти. Ради Крис. Мы не можем ее подвести, не можем обмануть ее доверие.
Рывком встаю на ноги, закидываю на плечи рюкзак со словами:
- Змей, ты можешь оставаться здесь, если хочешь. Сандра, пошли.
Обогнав Кристину (ей рост не позволяет идти впереди, трава в лицо лезет), ровно и уверенно шагаю навстречу солнцу. Становится легко и спокойно. И появляется непоколебимая уверенность в том, что мы идем правильно. И дойдем. Как будто мы снимаемся в кино, финал которого мне уже известен. Через некоторое время оглядываюсь. Сандра и Крис идут почти рядом Змей плетется следом.
Вскоре он вновь начинает мяукать.
- Ты идешь не по солнцу! Мы уклонились влево.
На объяснения нет сил. Но надо. Иначе он не замолчит.
- Мы идем прямо. Это солнце ушло вправо. Мы же не на экваторе.
Неожиданно Крис останавливается и замирает. Вопросительно смотрю на нее. Крис настороженно вслушивается и вдруг выпаливает:
- Шум!
- Что?
- Я слышу шум машин!
Галлюцинация может дорого стоить.
- Тебе показалось.
- Да нет же, точно!
- Где?
- Там! - Крис вытягивает руку градусов на тридцать к югу.
- Ладно. Свернем немного. Может, не показалось. Если что - выправим курс.
Еще минут десять молча. Не показалось. Теперь уже мы все не только слышим, но и видим колонну КАМАЗов, ползущих под углом к горизонту...
После отдыха, божественно-прекрасной ржавой струи на колонке, бутылки пива и бутербродов с сыром к Змею вернулось присутствие духа и обычная иронично-насмешливая манера "бывалого", разговаривающего с "салагами".
- А вы что, правда могли бы меня бросить?
Типа, он и не истерил вовсе, а просто решил проверить, на что способны друзья в беде. Сандра немного смущается. А мне надоело. На фиг. Отвечаю:
- Правда. Ты же все равно собирался сдохнуть. Это - твое право. А если бы у меня было ружье, я бы вообще тебя пристрелил. Чтоб не мучился.
Змей растерянно разевает варежку, не сразу соображая, насколько я это всерьез. Крис очень вовремя морщится и охает, расшнуровывая тапочки. И наше с Сандрой внимание переключается на нее. Вернее, на ее ноги. Мы купили стерильный бинт и фурацилин, теперь можно как следует промыть и сделать нормальную повязку. Сандра ловко наворачивает витки бинта с заходом на пятку. И бормочет сквозь зубы:
- В следующий раз лучше втроем ехать, чем такие проблемы...
- Согласен! - оживляется Змей. - Все-таки, это слишком тяжелый путь для такой барышни...
Сандра недобро ухмыляется.
- А с чего ты подумал, что я имею в виду Крис? В следующий раз мы не возьмем тебя!
Мы так и не поняли, почему тогда заблудились. Получалось, что мы все это время шли параллельно трассе, которую должны были пересечь еще в начале второго дня пути. Может, Сандра со Змеем неверно выбрали маршрут. Может, карта у нас оказалась неточная, и дорога сворачивала на север намного позже, чем мы предполагали. Но разве теперь это важно?
К девятнадцати годам у Крис прошло увлечение эльфами и хоббитами, а по трассе она каталась еще несколько лет. И со мной, и с Сандрой, и с другими ребятами. В последний раз мы встретились в девяностые - в самый разгар гиперинфляции. Кристина с усилием толкала перед собой потертую кособокую клеенчатую коляску.
- Как дела вообще? Тяжело сейчас с малышом, наверное...
- Ну да... я ж без работы сижу, маме пенсию уже третий месяц задерживают.
- А муж? У него как с работой? Он, вроде, инженер?
- НИИ закрыли. Электриком на стройку пошел.
- На жизнь-то хватает?
- По-разному...
Кристина по-детски беззащитно улыбнулась кому-то в глубине клеенчатой конструкции:
- Ничего, растем помаленечку, да, Сенечка?
Потом вздохнула, тряхнув косичками.
- Ладно, чего уж там... рано или поздно выберемся!
Я верю, что они выбрались. Ведь с ними - Крис. Маленькая принцесса с планеты Людей.