Вы когда-нибудь видели робота, ловящего бабочек? Нет? Вот и РА-37 был отклонением от нормы.
Люди называли его “Тридцать седьмой”, “Три-да-семёрка”, а собратья роботы вообще кодом из девяти цифр. Пятая модель, три года с момента выпуска, специализация – “Друг-помощник по дому”. Квадратная голова с рожками – мигалками для предупреждения об уборке. Немного округлое тело, с кучей проглядывающих сквозь чуть покрытый ржавчиной корпус шестерёнок, с венками-проводами на руках, ногах и состоящей из трубочек, обмотанных вокруг железной трубы-позвоночника шее. Такой клубок проводов и трубок, втиснутый в железный корпус и оттого вечно теряющий своё содержимое. Но работает робот исправно, исполняет что скажут, и даже сверх того – может ходить за продуктами, как какой-то робот грузчик или переносчик. В то, казалось бы, самое обычное утро он убирал газон, покрытый росой, заботливо оставленной прохожим дождиком, ежеминутно заклинивая, но с честью и упорством делая свою работу. Вдруг Элизабет, дочка его хозяина, мужчины средних лет, всхлипывая пробежала мимо него. Робот замигал лампочками и удивлённо посмотрел ей вслед. По его проводкам прошло секундное напряжение, такое, что он закачался, но устоял на ногах. Внезапно он проговорил:
- Э-ли-за-бет, по-че-му ты пла-чешь?
- Не твоё дело, проклятый робот!
- Но я ведь прос-то спро-сил.
- Глупая машина! Ты всё равно ничего не поймёшь!
Элизабет захлопнула за собой дверь, оставив железного работника в недоумении. И тут он принял невообразимое решение. Он бросил грабли для мусора, и качающейся походкой двинулся к двери. Возможно, это был не первый случай, когда робот бросал свою работу, но этот сыграет большую роль в жизни Тридцать Седьмого. Осторожно приоткрыв дверь, он скрипя вошёл в дом. Всё было таким знакомым. Робот редко выходил на улицу, лишь во двор, окружённый высокими каменными стенами. В редкое, свободное от работы время он одевал халат Хозяина и садился в его кресло в семейной библиотеке. Там он брал книгу, пытаясь представить, что там происходит. Вы скажете, чудной робот? Ещё бы, ведь какой-то чудак по ошибке или ради шутки загрузил в его базу данных золотой фонд классики мировой прозы и поэзии. Тут вам и Достоевский, и Лондон, и Бальзак, и Ремарк, и даже не так давно скончавшийся Рей Бредбери, гений современности. Он знал о путешествиях, о сражениях, о трагедиях, но особенно ему нравились истории о любви. В общем, у него было достаточно информации и времени, чтобы сканировать данные и пялиться в книгу, считая, что таким образом он читает как люди. Как вы и сами уже поняли, он ошибался, ведь мы не знаем, что читаем, не сканируем свой мозг, и даже не можем запомнить всё, что узнали. Но какое до этого дело роботу, если он мечтает стать человеком? Да, именно мечтает, ведь этого не было в базовой программе робота-помощника по дому, оно само появилось в момент рождения Тридцать Седьмого. Он пытался понять, отчего это, но так и не смог. Единственное, что он хотел – стать человеком и полюбить.
В коридоре лишь одна дверь приоткрыта, из неё доносится плач. Робот скрипя подошёл к ней, и, без движения, проговорил своим заполненным помехами голосом:
- Я лишь хо-тел спро-сить, из-за че-го ты пла-чешь?
- Что ты пристал ко мне? Хочешь посмотреть, как я рыдаю и поиздеваться?!
Она кинула в него подушку, но робот остался недвижим.
- Нет, я хо-чу по-мочь.
- Чем ты поможешь… ладно, заходи.
РА-37 зашёл в комнату и присел на кровать, радостно мигая всевозможными лампочками на теле.
- Что слу-чи-лось с то-бой?
- Меня парень бросил… он красивый, сильный, популярный, сегодня сказал, что больше не любит меня, и на моих глазах поцеловался с другой девушкой! А я ведь его любила! – чуть ли не прокричала она и уткнулась в подушку, захлёбываясь слезами.
- Ну не на-до так пла-кать, Лиз (Он впервые назвал её таким именем, что тоже было отклонением от нормы роботов), ви-ди-мо, он не лю-бил те-бя, ведь ина-че бы не бро-сил.
- Откуда тебе знать, робот? Что ты вообще знаешь о любви? Её нет для меня!
-О-на есть… я ве-рю.
- Как ты можешь верить, ты же машина! Бесчувственная, запрограммированная на примитивные вещи машина!
- Но я ве-рю. Она дол-жна быть. Ина-че ни-как.
- Никак говоришь? Уходи!
Она с силой оттолкнула его, и робот кубарем свалился с кровати. У него отвалилась голова, и мерцающие лампочки погасли, подмигнув в последний раз всему миру.
Последней мыслью РА-37 было то, что сейчас наступило такое время, когда роботы верят в любовь, а люди нет. В тот же момент он почувствовал себя человеком, способным мыслить самому, без программ, и был счастлив. Его немного огорчило то, что он не успел полюбить. Но всё же он почувствовал теплоту в своих шестерёнках, в масле и энергии, во всём себе.
Робот поверил в любовь, никогда не познав её. Может, мы начинаем думать, что её нет, когда сильно обжигаемся об неё?