Из работы "Этно-ландшафтный архетип России"
1930 г.
Рост технического образования и начало экономического кризиса
С текущего года кроме резкого всплеска государственного и социального насилия, создания в госэкономике двух армий: рабов ГУЛАГа и полурабов (спецпоселенцев, трудармий) в национальных автономиях, происходят еще два кардинальных события:
- задачи растущей промышленности потребовали ввести повсеместно обязательное начальное образование, затем профессионально перестраивается система технического образования, под новые отрасли промышленности создается структура высших учебных заведений. Для преодоления разрыва между начальным образованием и высшим начинается рост очных, заочных и вечерних подготовительных курсов, назваемых рабфаками.
В этом же году состоялся торжественный выпуск первой «промакадемии», выпускающей «командиров производства». Характерная черта промышленной номенклатуры – больше политического образования, чем технического (промакадемии давали знания на уровне среднего образования)
- начинается промышленный и агропромышленный кризис 1930-1934 годов, вызванный несоответствием между планами первой пятилетки и фактическими ресурсами предприятий. Кризис сопровождается сокращением импорта, вызванного обострением международной обстановки (под импорт Германия давала кредиты), необходимостью эмиссий и соответственно массивной инфляцией, потребовавшей из-за локального голода введения карточной системы распределения жизненно важных продуктов
Для преодоления кризиса, снижавшего и темпы роста промышленности и производительность труда, правительство было вынуждено редуцировать финансирование, сопоставлять с реальностью завышенные планы ускоренной пятилетки
Кризис, и дидлайны 1930, 1934, 1937 годов
Описанные три процесса, характеризующие 1930 год как переломный в сталинской индустриализации: создание путем репрессий системы принудительной работы в национальных окраинах, где начинается масштабная добыча промышленных ресурсов, рост технического и управленческого образования и кризис несбалансированной экономики прямо связаны с теми двумя хрональными динамиками, которые нами отмечались:
- 8-летние циклы спада и подъема социальной энергии государственно власти показывают период 1925-1934 года как путь от спада к подъему. Этот хрональный отрезок приблизительно в своей середине (дидлайн 1930 года) требует резкого скачка энергии в секторе госуправления
Это означает рост числа нанятых государством партийно-управленческих чиновников, для чего потребовалось широкое идеологическое и техническое образование, причем как для русских, так и местное, готовившее этнических кадры, также рост армии и спецслужб. Усложнение административно-управленческой структуры в центре и на местах требовало огромных затрат, с чем едва могла справится экономическая система производства ценностей. Рост негативных эмоций в социумах, невозможность прокормить работников, оплатить их, естественно вынуждает стратегию насильственного труда.
Теневая сторона роста человеческих ресурсов в государственном секторе экономики: спад национальной экономики, достигший своего «дна» в 1937 году, на который как раз и приходится начало Большого террора
Государство, провозглашающее ускоренный путь в будущее, совершает рецидив к рабскому труду прошлого...
Нам нужно отметить, как неизбежность этого явления, так и тот часто недооцениваемый факт, что система полунасильственного и насильственного труда себя в индустрии оправдывала только на одном участке: тех чрезвычайно тяжелых и опасных работах по добыче полезных ископаемых в экстремальных условиях, где люди, чья жизнь ценилась мало, заменяли своей физической работой недостающую технику
Происходило это как раз в этнических, северных регионах, что мы уже отмечали при анализе этно-ландшафтных матриц.
Что же касается производительного труда, требовавшего творческого подхода, то попытки применить здесь рабскую силу показывали столь несоответственные результаты, что государство не может увлекаться идеей перевести на положение полурабов как можно больше людей.
Ставка делается на энтузиазм, романтику крупного строительства.
Поэтому не столько внутренняя политика государства, связанная с экономикой, сколько кризис социального сознания породил явление Большого террора, что не удивительно: любой служащий государственной системы управления есть одновременно и член социума-общества, где в коллективных сознаниях начали возникать мощные доминанты негативных энергий
Причем нам нетрудно заметить: НКВД, то есть концентрация органов государственного насилия в рамках одной организации, возник в 1934 году, а Большой террор приходится на минимум социальной энергетики, настигший страну в 1937 году
Между двумя этими годами: 1934, когда состоялся «съезд победителей» и 1937 пролегает короткое восстановление темпов роста государственной экономики в 1935-1936
Таким образом, между двумя «дидлайнами»: государства (максимум, 1934) и национального сознание русского супеэтноса (минимум, 1937) лежит короткий период – интервал, который понадобился государственной экономике для того, чтобы преодолеть исторический спад экономики национальной.
Происходить это могло только одним путем: поглощением национальных экономик единой средой государственных служащих: от оплачиваемых экономикой до привлеченных к строительству индустрии насильно