Юстина Кжижановска (1782–1861),
мать польского композитора Фредерика Шопена
Юстина Кжижановска происходила из семьи обедневших шляхтичей. Она рано потеряла родителей. Семья графини Людвики Скарбек, находившаяся в родстве с Кжижановскими, взяла осиротевшую девочку на воспитание. В доме Скарбеков Юстина получила прекрасное образование. По сохранившимся свидетельствам, мать Шопена владела французским и немецким языками, была чрезвычайно музыкальна, прекрасно играла на фортепиано, обладала красивым голосом. Повзрослев, Юстина стала помогать графине вести большое хозяйство в поместье Жилеза-Воля.
Отцом Шопена был француз-эмигрант Николя Шопен, сын виноградаря. Сохранилось его письмо французской родне, из которого следует, что он эмигрировал в Польшу, чтобы уклониться от призыва в армию. В Польше Николя якобы оказался в повстанческом войске Тадеуша Костюшко. Однако известно, что в действительности он работал на табачной фабрике. За время проживания в Польше ему удалось освоить польский язык. Заметив, что французский язык у польской шляхты в большой моде, он занялся его преподаванием.
У графини Людвики Скарбек было пятеро детей. К этим детям и пригласили Николя Шопена в качестве учителя французского. Об отце композитора биографы писали, что он был основательным и экономным, опрятным и исполнительным, «хороший учитель французского, но без особого блеска». «Его отношение к искусству было прозаичным. Позже он (Николя) сделает попытку освоить скрипку, но ни в коем случае его нельзя было назвать артистичной личностью».
Возвращаясь к знакомству Юстины с будущим отцом Фредерика Шопена, надо заметить, что их брак состоялся только через четыре года. Николя долго присматривался к «пани мажордом», как шутливо называли Юстину домашние. Она была скромной девушкой, но с изысканными манерами, некрасивой, но обаятельной и рассудительной. Их свадьба состоялась в 1806 году. Невесте было 24 года, жениху – 35.
Отношения Николя и Юстины строились не на страстной любви, а на глубоком уважении друг к другу. Графиня Скарбек выделила молодожёнам один из флигелей в своей усадьбе. В 1807 году у них родилась старшая дочь Людвика, а 22 февраля 1810 года появился мальчик – будущий великий композитор. Фредерик родился слабым и болезненным ребёнком. Своей беспомощностью он сразу приковал к себе всё внимание матери.
К этому времени сыновья Скарбеков подросли и пришло время отдавать их в учебное заведение. Графиня Людвика с помощью знакомых подыскала для Николя место преподавателя французского языка в Варшавском лицее. Юстина на деньги графини открыла пансион для мальчиков из благородных семей. В числе первых шести пансионеров были двое сыновей Людвики Скарбек.
Пансион Юстины славился в Варшаве как самый лучший. Плата за проживание в нём была очень высокой. Мать Шопена создала прекрасные условия не только для проживания юных аристократов, но и для их всестороннего развития. Юстина заботилась о досуге своих питомцев. Мальчики постоянно были заняты музыкой, живописью и домашним театром.
Юстина – сильная, умная, талантливая женщина была всецело предана мужу и детям. Особым вниманием и заботой она окружила маленького Фредерика. Из-за частых болезней мальчик был лишён подвижных игр и занятий, присущих его возрасту, и чтобы он не скучал, мама развлекала его при помощи музыки и чтения книг. Юстина подарила сыну счастливое детство, наполнила его чудесной польской музыкой и пением. Звуки полонеза и мазурки вызывали у Фредерика неописуемый восторг. Незнакомые чувства переполняли его душу, когда он слушал, как поёт мама. Эмоции поочередно менялись от бурных проявлений радости до душераздирающего плача. Так, через безграничную любовь и музыку Юстина раскрыла душу маленького сына. В четыре года она начала обучать Фредерика игре на пианино.
Своей матери Шопен был обязан и первыми музыкальными впечатлениями, и привитой с младенческих лет любовью к народным мелодиям, и первыми уроками игры на фортепиано. К пяти годам маленький Шопен уже уверенно исполнял несложные пьесы, разученные с Юстиной, и с удовольствием разыгрывал дуэты со своей старшей сестрой Людвикой. Кроме Фредерика, в семье было три дочери: Людвика, Эмилия и Изабелла.
В 1817 году, в возрасте семи лет состоялось первое выступление маленького пианиста. Биографы как бы ставят в упрёк матери Шопена, что она не присутствовала на этом концерте. Хотя известно, что в это время она тяжело болела. Мудрая мама вручила Фредерику талисман, чтобы он был спокоен и уверен в её любви. Юстина сшила для дебютного костюма широкий кружевной воротничок. Белоснежная импозантная деталь выгодно выделяла мальчика среди остальных юных дарований, одетых в стандартные чёрные костюмчики с короткими брючками и белыми носочками. Впечатлительный Фредерик испытал настоящую эйфорию от своего наряда. Как об этом вспоминал сам Шопен, в этот день он наслаждался счастьем не из-за восхищения его игрой на пианино, а из-за комплиментов по поводу прекрасного воротничка. Эти комплименты он с восторгом описывал часами. Так Юстина открыла Шопену ещё один чудесный мир: мир высокой моды, что в будущем сыграет немаловажную роль в его карьере.
К сожалению, как сказал Ярослав Ивашкевич, издавший одну из лучших биографий Шопена, «...меньше всего мы знаем о его матери, хотя должны были знать больше всего. Влияние матери на Фредерика, очевидно, было самым значительным». По воспоминаниям современников, «дом Шопенов был исключительно приятный, а его душой была мать Фредерика Шопена, женщина обаятельная и мягкая, что, впрочем, она передала своему единственному сыну. От неё он унаследовал и талант к музыке». (Е. Косцельская)
Мало, кто из исследователей уделял внимание биографиям матерей великих людей. По всеобщему убеждению, существовавшему вплоть до XXI века, причиной гениальности человека могла быть только его врожденная особенность или генетическая предрасположенность, унаследованная от отца, деда или прадеда, исключительно по отцовской линии. Мысль о том, что человеческий гений – это результат творчества матери, почему-то никогда не посещала ни историков, ни исследователей.
Зато отцам великих людей часто приписывались несуществующие достоинства и заслуги. Так, например, отец Шопена, впервые взявший в руки скрипку в сорокалетнем возрасте, почувствовал себя новым Леопольдом Моцартом. Он стал водить Фредерика выступать на званых вечерах, светских салонах, а бывало, и во дворцах. Желающих услышать игру «польского Моцарта» было более, чем достаточно.
Это было время, когда в Европе и России после феномена Амадея Моцарта возникла «мода» на юные дарования. Правящая элита сделала заказ обществу на высокое искусство, и за него хорошо платили. Бедные родители выбивались из сил, собирая последние деньги, чтобы купить музыкальный инструмент и нанять учителя для своего чада. В то время, как отцы муштровали детей (Моцарт), а порой и били (Паганини,) матери с любовью и нежностью раскрывали души гениев в своих детях, творили судьбы великих людей. Собственно, отцы начинали замечать одарённого ребенка среди своих порой многочисленных отпрысков, когда тому исполнялось уже 5–7 лет.
В 13 лет Фредерик поступил в лицей, который закончил через три года. Там он проявил все свои разносторонние способности. Свободно говорил и читал на французском и немецком языках, прекрасно рисовал, особенно ему удавались карикатуры. Артистический талант был настолько ярким, что Фредерик мог бы стать превосходным театральным актером.
После лицея Фредерик поступил в консерваторию, и с этого же времени началась его артистическая деятельность. Шопен стал выступать с концертами в Вене и в Кракове.
1 ноября 1830 года он уехал из Варшавы, и, как оказалось, навсегда. В начале Фредерик прибыл в Дрезден, затем немного пожил в Вене, и наконец, решил уехать в Англию, проездом через Париж. Впоследствии, когда Шопен окончательно поселился в Париже, он часто шутил: «Я здесь только проездом».
В 1832 году Фредерик Шопен был уже одним из самых популярных парижских пианистов: «Я вращаюсь в самом высшем обществе – среди князей и министров. Каким образом я к ним попал, я и сам не знаю: это случилось как-то само собой». Здесь композитор немного слукавил: ведь в высшее общество он попал благодаря дальновидности матери, которая заблаговременно собрала и снабдила сына рекомендательными письмами к самым влиятельным людям. Эти письма она получила от родителей своих воспитанников.
В Париже Фредерик обрёл настоящую славу. Виртуозная игра на пианино, изысканные манеры и чуть утомлённый голос произвели потрясающий эффект на избалованных французов. Его неподражаемый стиль в одежде: шёлковые плащи, перчатки из кожи ягнёнка светло-лавандового цвета, известного как цвет Шопена, – всё это создало не только неповторимый образ гениального композитора, но и породило целое направление в парижской моде.
Судьба Шопена складывалась, казалось бы, на редкость счастливо: его, аристократа по материнской линии, великого музыканта, принимали и встречали как князя. Он давал многочисленные концерты, заключал выгодные контракты с издателями. Его уроки игры на фортепиано были самыми дорогими, люди к нему записывались в очередь. Фредерик Шопен быстро и с редкой для музыканта лёгкостью вошёл в избранный круг людей искусства.
В августе 1835 года произошло самое радостное для Шопена событие: в Карлсбаде (ныне Карловы Вары) состоялась долгожданная встреча с родителями: «Наша радость неописуема. Мы обнимаемся — и что же можно ещё? Мы вместе ходим, ведём мамочку под руку... Ласкаемся и покрикиваем друг на друга... Вот оно осуществилось, это счастье, счастье и счастье». Это счастье продлилось почти месяц. Простившись с родителями, Шопен больше никогда их не увидел.
В феврале 1837 года Юстина Кжижановска написала из Варшавы в Париж своему сыну Фридерику: «Нет такого счастья на земле, которого я бы тебе не пожелала, дорогой Фрыцко. Сердце моё переполнено чувствами... Пани Водзыньска говорила мне, что ты обещал ей рано ложиться спать, чему я очень рада, так как это необходимо для твоего здоровья; однако ты не сдержал данного ей слова. Это особенно важно сейчас, когда свирепствует такой сильный грипп. Пиши нам часто, ибо, поверь мне, что как только проходит месяц, а от тебя нет письма, то каждый из нас начинает обманывать других, выискивая причины, объясняющие твое молчание, и успокаивая друг друга, а про себя думая иное. Не беспокойся о нас, береги своё здоровье — оно важнее всего для нашего счастья. От души обнимаю тебя, бесконечно преданная Мать».
Разлука с матерью и с родиной стала для композитора причиной постоянной скрытой тоски. По-настоящему Фредерик Шопен был спокоен и счастлив только рядом с мамой. К тоске по дому и семье прибавилась любовь к Жорж Санд, которая принесла больше горя, чем счастья, и подорвала и без того слабое здоровье Шопена. Он мечтал о своей семье и безупречной женщине, всецело преданной мужу и детям, которая была бы похожа на его мать. Как говорила Жорж Санд о Фредерике Шопене, «мать была его единственной страстью и единственной женщиной, которую он действительно любил».