гл. 13. На поминках ч. 4

      

   

    Левковскому так хотелось больше рассказать его молчаливым товарищам. Он продолжил:
    -Я часто выезжал с начальником районного отдела, отцом Дудкина в села, тот встречался там с агентами в сельсовете, а меня оставлял в приёмной, чтобы никто не помешал. Агенты были женщины и очень долго начальник с ними беседовал.
    Председатель сельсовета, бывший сотрудник «Смерша», через некоторое время сказал мне, что начальник «отрабатывает» у женщин информацию, ты послушай их любовные стоны за дверью.

    Как-то в район назначили нового второго секретарь райкома. У него молодая и симпатичная жена, следователь. Нужно было ей освободить место и его, Леонида, перевели в БХСС.

    Дудкин доверял ему, отсутствуя в отделе, сам, по сути, работал как инструктор райкома, то заготовки, то сбор урожая, то к любовницам, в своё отсутствие, он оставлял Леониду гербовою печать милиции.

    А женщина-следователь ревновала Леонида к такому доверию руководителя.
   Прокурор,  уезжая из района, тоже доверял Леониду, ставил печать на восемь экземпляров постановлений об аресте, сразу на двух человека.
    В длинном бараке, в котором располагалась милиция, находилось несколько кабинетов отделения НКВД.
    До войны, начальник отделения Кавчук, пересажал много машинистов.
    После войны некоторые возвратились с фронта, с  Кавчуком и его родственниками они не разговаривали, его жилой, маленький дом обходили стороной, как и здание районного отдела.
   Подъезжая к Тигровой Пади, «Волга» районного суда кралась, словно на ощупь.
Дорогу размыла небольшая речушка. Самосвалы «Мазы» подвозили крупные камни и вываливали их, то с одной, то с другой стороны дороги. Проехать по этим камням было трудно, машина постоянно цепляла острые углы камней днищем. Пассажиров подбрасывало. Виноградов пребольно ударился головой о крыше и даже ойкнул.
    Левковский хмыкнул:
    -Как-то мы ехали в командировку в Амурзет с Бидишом, начальником паспортного стола.
     Любвеобильный был мужик,  любил малолеток. он на этом самом месте так сильно ударился головой о дверку «Газика», что забыл, где дом своей любовницы в селе.
     Когда вернулись в город, он словно сдурел, менял женщин чуть не каждый день. Я предупреждал его о последствиях, он и попался на очередной малолетке.
    Из Хабаровска приезжал следователь Китов.  Бидиша осудили на стройки народного хозяйства, уволили из органов.
    Потом Бидиш часто писал статьи в газету УВД «Дзаржинец», но ему грамоты не хватало, приходил он ко мне я и редактировал.
    После отбытия наказания Бибиш остался в городе, многие годы писал книгу об истории области.
    Помню, я вёл тетрадь 96 листов, в которой у меня был учет на каждого сотрудника, в том числе и Бидиша, Китова, Коганского - все плюсы и минусы их работы.
    Я требовал от всех участковых вести учёт лиц, способных давать информацию на доверительных отношениях, о поведении ранее судимых, пьяниц, наркоманов, скупщиков краденного, обо всех их  знакомых.
     Кстати, я Китова потом взял начальником следствия городского отдела. Китов пил много, но работу свою знал отлично. Его решили назначить начальником следственного отдела УВД, так он четыре дня обмывал. Я его вызвал, предупредил.  С того дня Китов не пил вообще!
     Когда он ушёл в отставку, стал работать в областной администрации в юридическом отделе.
    
    О похоронах коллеги, у Виноградова осталось тягостное впечатление. Обилие венков, живых цветов, которые несли женщины и длинная дорога к сельскому кладбищу. А потом поминальный ужин, когда после третей рюмки, стали говорить о своих житейских проблемах, Виноградов даже услышал анекдот, рассказанный кем-то и смешки слушателей.

    Через день, после возвращения из Амурзета, на работу не вышел водитель Виноградова, Виктор Михайлович. Владимир сам поехал к нему домой. Дверь открыла жена Михалыча.
    Владимир прошёл в комнату и увидел  совсем другого человека. Где тот жизнерадостный всегда веселый человек, заядлый грибник, рыбак и охотник. Он тихо постанывал, лицо всё в синяках.
    Младший сын пришёл в наркотическом опьянении и избил отца.
    Через два дня Михалыч перестал разговаривать, инсульт. Но через месяц ему стало лучше, он сам стал садиться на кровать, однако сын опять избил его, требуя денег.
    На третий день, Михалыч скончался.