Я переселился сюда недавно. Снять небольшую квартиру на предпоследнем этаже двенадцатиэтажки удалось весьма недорого. Не сразу понял почему. В принципе чечетка в квартире этажом выше мне особо не досаждала. Уже много лет я засыпал под музыку в наушниках, которую привык слушать только в них, чтобы по возможности не "делиться" вкусами с кем-нибудь из соседей. Единственное, чем мог быть неудобен остальным, так это коллекцией инструментов кельтского происхождения, среди которых имелись две волынки – шотландская и ирландская, называемая у себя на родине пайпс. Чечетка этажом выше звучала постоянно, что развязывало мне руки и уши, "чешущиеся" по надутым мехам и яркому, зудящему звуку. Очень уж мне нравились эти инструменты. И что меня вполне удовлетворяло, это не вызывало никакой реакции соседей. Снизу никто не стучал в ответ по отопительным трубам, а сверху продолжалась все та же чечетка на тот момент без особых изменений в ритме или темпе.
Соседская толпа была весьма неоднородна. Представители разных "концов" земного шара: узкоглазые монголоиды, индусы в чалмах, люди африканского происхождения, евреи в шляпах и лапсердаках со свисающими из-под них веревочками талесов и привычные "европеиды без опознавательных знаков". Они заходили со мной в лифт, нажимали на кнопку какого-нибудь этажа, как правило ниже того, на котором жил я. Иногда у кого-нибудь из них случался праздник – национальный Новый Год, День Рождения или просто встреча друзей. Тогда весь дом слышал китайские или японские наигрыши, турецкие мотивы или африканские ритмы. Разве что у меня пока никто не собирался, может, потому что я недавно переселился в этот город и эту страну, не успев еще завести себе друзей. Да и спешить с этим было некуда – особенно асоциальному мне.
Этажом выше чечетка не прекращалась. Будучи знатоком ирландской музыки, я узнавал в ней джигу или рилл, а иногда это могло быть нечто похожее на вальс, что даже немного забавляло. Штукатурка с потолка не сыпалась – и на том спасибо. Наверное, там жил кто-то регулярно выступающий на цирковой арене или где-нибудь еще. Перерывы в непрекращающемся стуке были достаточно коротки, чтобы в это время участвовать в каком-нибудь представлении даже на помосте ирландского бара. Однако танец был четким, выверенным и практически без сбоев. Профессионализм на лицо. Когда мои уши были свободны от наушников, то я даже наслаждался звуками, поступающими сверху. Сам я редко мог выйти из дому, да и то ненадолго: за покупками в ближайший "Супер", на утреннюю пробежку, пока не начинало буйствовать солнце, на почту или в банк. Работал дома, занимаясь продажами в интернете редких сортов вина или пива. Уставая от компьютера, если не брал в руки волынку, мандолину или ирландскую флейту, то включал телевизор, чтобы найти среди нескольких сотен каналов что-нибудь интересное. Новости можно было сделать громче, а что-либо музыкальное, конечно же не обходилось без наушников. Я давно уже заметил, что в них музыка звучит разборчивей и ясней, а значит можно не тратить деньги на дорогую стереосистему с большими колонками, загромождающими пространство и мощное звукоусиление, что ко всему снижало энергетические расходы и счета за них. А еще из моего окна виднелся изумительный пейзаж: городская окраина заканчивалась на берегу озера, за которым шевелился на ветру многолетний лиственный лес, а к концу дня озерная гладь окрашивалась в краски заката. Ну чем не рай? Кого-то другого, наверное, смутили бы соседи этажом выше. Но не меня. Я даже не стремился с ними познакомиться – зачем? Мы же не мешаем друг другу. Если меня не раздражала их чечетка, а от них не было ни одной жалобы на мелодию волынки, то стоит ли тут что-либо менять?
Возвращаясь с пробежки, я зашел в лифт. И через секунду женский голос из коридора попросил немного подождать. В кабину лифта вошла молодая мама с дочкой, которой на глаз стукнуло десять или даже одиннадцать. Мне показалось, что с ними была крупная собака. Но, когда опустил глаза, то увидел лошадиную морду, может несколько меньшую, чем у скаковой лошади, светлую гриву и хвост. Сама раскраска была серебристой "в яблоки". Моя кнопка с номером "11" уже светилась. Мама нажала следующую за ей с номером "12". Мне даже стало любопытно: они живут прямо надо мной или в другой квартире, выходящей окнами на восток, или в той, которая на юг? Кабина лифта тронулась. Лошадка переступила с копыта на копыто, что сопроводилось соответствующими цокающими звуками. Заметив мой к ней интерес, она подняла на меня взгляд. В нем было что-то не свойственное лошадям или собакам, а больше присущее людям – нечто наделенное мудростью. Сойдя на своем этаже, я подумал о сюрпризах, которые следует ожидать и от других соседей.
Проведя день за компьютером я, наконец, встал со стула и стащил с головы наушники. За окном вечерело. Было поразительно тихо. Я долго взвешивал, чего же не хватает... этажом выше не отбивалась чечетка. И уже подумал: не подняться ли наверх, не случилось ли что с соседом, обычно не прекращающим свой бесконечный и назойливый танец – что-нибудь ужасное, но решил отложить затею на час-другой, пока не станет ясно, что привычная рутина нарушена надолго – на непривычно долгий срок. А пока я поставил чайник и включил телевизор. После короткого выпуска новостей начиналась программа "Икс-Фактор". Как и всегда три местные "звезды" утопали в высоких, обшитых красной материей креслах. За спиной у них ревела публика. Вот вышел шестилетний мальчик, запевший голосом Луиса Армстронга. Это был "Мэкки-Нож". Потом кто-то из "звезд" спросил, не поет ли он другими голосами, и мальчик спел спел "Нью-Йорк, Нью-Йорк" голосом самого Франка Синатры, а затем ту же песню голосом Тома Вейтса. Его сменил мальчик постарше и начал показывать фокусы. В его руках исчезали и снова появлялись карты. В небольшой ящик забежала собачонка – карликовый пудель, вместо которого через пару секунд степенно вышел большой черный индюк. Публика аплодировала, "звезды" снова не прекращали свои вопросы. Уже в который раз все сменилось короткой рекламной заставкой. И тут в свете прожекторов предстала девочка, которая этим утром поднималась со мной в лифте. С ней была та самая маленькая лошадка со светлой гривой и мудрым взглядом.
- Как тебя зовут? - спросил ее кто-то из "звезд".
- Эмили, - звонким голосом ответила девочка.
- Ой, а кто это с тобой? - спросила удивленно другая из них.
- Это Конни.
- Конни... - с еще большим удивлением повторила красивая блондинка в кресле. - И что вы собираетесь делать?
- Танцевать.
Зазвучала ирландская джига, и они вдвоем отбивали чечетку на специально вынесенном для этого подиуме. Длинные волосы девочки и лошадиная грива синхронно следовали за их головами. Может только на телеэкране, но цвет волос у обеих (или масть...) показались мне одинаковыми. Как и водится в традиционной ирландской музыке, джига незаметно перешла в рилл. "Веселье Ирландского Виски" перелилось в "Дроси Мэгги". Камера иногда фокусировалась на взволнованном лице мамы Эмили, ожидающей за кулисами около небольшого экрана. Девочка уже не танцевала. Она стояла в стороне и смотрела на свою маленькую лошадку. Все четыре копыта выбивали правильный четкий ритм, ни одного сбоя. Вдруг на сильной доле музыка оборвалась, и последовало чечеточное соло. Усердие Конни перешло все пределы. На втором проведении к ней присоединилась Эмили, и это уже превратилось в соло дуэта – отработанное и слаженное. Судя по шуму можно лишь было представить, что происходило на трибунах. Из-за бурных аплодисментов троица "звезд" не могла продолжить свои каверзные вопросы, адресованные выступающей перед ними необычной паре. Когда овации несколько притихли, то третья из "звезд", наконец, спросила:
- А что еще умеет делать Конни?
Лошадка, взмахнув гривой, восторженно произнесла:
- Петь!
- Петь...?
И Конни без сопровождения запела:
"О, Дэнни Бой, волынки голос слышишь.
Из дола в дол несется над холмом.
Прошло тепло, стоят цветы поникши.
Ведь ты уйдешь, а мне глядеть в окно".
Это был нежный голосок, пронизанный тонкой вибрацией, присущей лишь лошадиному ржанию, трогающий душу и способный растопить любое самое обледеневшее сердце.
И старая добрая ирландская песня.
"Я буду ждать, вернешься ли ты летом,
Или, когда вокруг лежат снега.
Лишь помни, ты остался в моем сердце.
О, Дэнни Бой. Со мной ты навсегда".
Наверное, стоит познакомиться с "верхними" соседями поближе. Мы могли бы вместе исполнять что-нибудь ирландское. А вдруг мама Эмили тоже умеет на чем-нибудь играть?
А не умеет, так научу.
Нет ничего красивей старых ирландских песен.
Майк Эйдельберг. 2014г.