Мы гуляли вдоль озера в чудесный майский день. Виктор спрашивал меня, а я о нем самом совсем не спрашивала. Я выливала на него целые ушаты – про мои отношения с теми, кого я любила. Он терпеливо и внимательно слушал.
Меня волновал вопрос, в какого Бога мне верить, кто мне поможет? Христианство мне не помогло, и я уже начала обращать свой взор к буддизму. И Веденеев был не против об этом поговорить. «Хочешь ли ты выкреститься их христианства?» – «Да», – не раздумывая, сказала я.
На следующий день Веденеев позвонил мне и сказал: «Пойдешь на прогулку?» – «Да». – «Захвати с собой крестик».
Я сразу поняла: сегодня будем меня выкрещивать. Интересно, как это? Ни разу такого не слышала.
Я с радостью дожидалась Веденеева. За это время сложила все православные книги стопочкой. Наконец-то мне больше не надо будет читать их, чтобы понравиться священнику. Неужели сегодня я освобожусь от этой печали?
Позже, через несколько лет, Веденеев рассказал мне, что от выкрещивания даже умирают. Но в тот день, 18 мая 2007 года, я была готова на что угодно, лишь бы не испытывать больше той щемящей, смертельной христианской тоски. Тем более, я поняла: Веденеев дружит с Богом и знает, что можно делать, а что нельзя.
Мы пошли гулять по городу и за разговорами незаметно дошли до ограды церкви. Веденеев сказал: «Достань свой крестик, подойди к забору, просунь руку и, как только решишься, брось». – «Говорить ничего не надо?» -«Нет, не надо». Я все так и сделала. Мне стало легче.
Мы пошли дальше, в центр города. Веденеев сказал: «Я просмотрел ситуацию. Тебе нужно сделать операцию. Иначе я не смогу дальше с тобой заниматься. Эти правила не я придумал».
Я уговаривала его полдня, рассказывала о своих страхах. «Кому и как я буду молиться перед операцией?» – «Ты боишься – значит, ты молишься».
Мы проходили по скверу набережной. Навстречу попалась женщина с руками, полными цветов. Она сразу приметила нас, двинулась тараном и возбужденно крикнула: «Купите девушке цветов!» Я застеснялась. Что ответит Веденеев?
«Лучше пусть девушка сама мне купит цветы!» Тетенька обомлела, а меня ответ Веденеева подбодрил.
Разговаривая, мы затем сидели на скамейке напротив главной городской школы. Мой взгляд упирался в ее кирпичную боковую стену, край которой был неровно разорван. Вечернее майское солнце отбрасывало на нее розовый свет. Мне представилось, что эта стена олицетворяет Жизнь. Вот я умру, а ее все равно достроят, только я этого никогда не увижу. У стены есть будущее, а у меня нет. Если я выживу, то однажды вернусь к этой стене, уже достроенной, и отпраздную перед этим немым свидетелем нашего судьбоносного разговора такую же немую победу.
Вопрос стоял на трех китах: Жизнь, Смерть и Бог. Смерть – это то, что было до Веденеева. Жизнь и Бог – это в перспективе Веденеев.
Видимо, я долго рассуждала. Веденеев встал и пошел домой – он всё сказал. Я простилась с ним, а сердце плакало. Веденеев ушел, не зная, буду ли я делать операцию. И я не знала. Но я же стремилась к Просветлению, а Веденеев – это путь к нему. Вот такие весы. Решалась Судьба.
Ну конечно же, я выберу Веденеева.
Через две недели мне уже сделали операцию. Удалили опухоль и пару органов – не зря я так боялась. Многие удивлялись, как всего за неделю можно было сдать все анализы, потом записаться на операцию и сделать ее. Мне подрисовывали цифры в анализах, будто какая-то невидимая рука незримо помогала мне, повсюду зажигая зеленый свет.
Только выйдя из больницы, я позвонила Веденееву: «Виктор, я сделала операцию!» Это означало: я остаюсь с тобой, Веденеев!