Очаг культуры. Ч. 2

 

        В потоке серых  осенне-зимних деревенских будней тяжелее всего приходилось женщинам. Обладая более тонким внутренним миром и врождённой тягой к красоте, женщины во все времена при любых обстоятельствах страстно желали хорошо выглядеть, ловить на себе восторженные взгляды мужчин, очаровывать их и соблазнять. Так уж  они устроены, ничего с этим не поделаешь.
       Мужчинам проще:  пришёл с работы, дома печка протоплена, щи сварены, жена под боком - что ещё надо? Рюмочку тяпнул, газету "Правда" полистал - и баиньки.
       А женщине хочется романтики, праздника хочется ей. Но вместо того  приходится крутиться белкой в колесе: работа - дом, дом - работа и никакого просвета. Дома - халат фланелевый линялый, на работе - белый, тёмно-синий, как вариант - чёрный. В тёплое время года ещё можно, принарядившись в цветастый сарафан, модное платье, накрутив на голове завитушки, продефилировать перед сельчанами в магазин или на ту же работу, почувствовать себя обольстительной, привлекательной, желанной. Зимой же в обрыдлом, постылом драповом на ватине пальтишке, пуховом козьем платке, да в неуклюжих валенках о наличии фигуры и прелестей красавиц можно было лишь только догадываться, да и то при наличии богатой фантазии. Скажу я вам  - это тяжкое испытание для женщин, когда нет возможности "себя показать и на людей посмотреть". Хотя, что я так о мужчинах? Мужчинам тоже хочется расслабляться и отдыхать.
      Вот для того, чтобы граждане страны совсем уж не заскучали в холодную продолжительную пору, партией и правительством были одобрены к полномасштабному празднованию следущие даты: День Великой Октябрьской Социалистической революции, Новый год, День защитника отечества и Международный женский день. Эти праздники были жданны и желанны народом в тогдашнем СССР. Не оставался в стороне от  важных общественно-политических событий и  психинтернат.
       За месяц-полтора до намеченной даты начиналась активная подготовительная работа. Артисты из числа сотрудников интерната, практически оставив свои семьи на произвол судьбы, после нелёгкого трудового дня до позднего вечера, собравшись в клубе, прорабатывали программу, составляли репертуар, готовили декорации, атрибуты, закупали сувениры для наград победителей конкурсов и игр, и репетировали, репетировали, репетировали.
       Стараниями обеспечаемых в интернатской мастерской, под руководством Анны Петровны, пошивались платья для хора, богато украшенные вышивками, лентами, кружевами. Профсоюз и руководство денег на сценические костюмы не жалели.
Исполнители сольных номеров о нарядах заботились сами. Вот где появлялась возможность продемонстрировать свой вкус, посоревноваться, перещеголять, переплюнуть друг друга. Спешным порядком женщины отправлялись в район, в область, а то и в саму столицу за обновками: готовым платьем, либо за отрезами шифона, панбархата, крепдышина, парчи.
       Возвратившись в деревню с кусками тканей, бабоньки наперегонки бежали к востребованной и весьма умелой портнихе, горбатенькой Марии Ивановне. Марьванна портняжному искусству нигде не обучалась, обладая от природы "золотыми руками", вкусом и разумной головой. Порою, из метрового куска ткани она умудрялась сшить платье на корпулентную даму, причём, всем на зависть. Как у неё получалось вопреки законам физики и геометрии растягивать ткань - одному Богу известно. Марьванна умела ловко скрыть формы заказчиц там, где они нуждались в уменьшении, и увеличить в местах, требующих визуального увеличения. Все самые сложные выпуклости-вогнутости отнюдь не тщедушных деревенских матрон приобретали достойное обрамление, побывав в руках мастерицы.
- "Марьванна, сшей к ноябрьским платье!" - умоляла очередная визитёрша портниху.
- "Шурка, да ты посмотри, сколько мне уже наволокли, не управлюсь к седьмому."- сопротивлялась Марьванна, указывая рукой на внушительные стопки тканей, разложенных на комоде, диване, стульях и даже на полу.
- "Тётя Маша, ну ради Бога! Ну постарайся, миленькая, уж как я буду благодарна, век не забуду!"
- "Ладно уж, разворачивай кулёк, показывай, что там у тебя? Ой, красотишша какая! Где отхватила?...Боюсь, испорчу - атлас, ползти будет, обрабатывать тяжело, а у меня оверлоков нету. Ой, боюсь..." - кокетничала портниха, набивая себе цену, хотя такса была фиксирована и для всех одна: рубль за сарафан из ситца, три - за пошив из деликатных тканей.
- "Марьванна, ну если не ты, то кто сошьёт? Прошлый раз в районном ателье заказывала, червонец отвалила. Так сварганили, что стыдно в люди выйдти."
- "Ладно уж, давай попробую, может успею. Фасон придумала?"
- "Да-да! - радостно верещала посетительница, протягивая вчетверо свёрнутый листок, вырванный из журнала "Крестьянка" - Вот здесь - оборочка, вырез - уголком, здесь - поширше, тут - поуже. Длина вот до сюда. Рукав - фонариком".
       Изрядно потрёпанным, видавшим виды сантиметром, портниха снимала с посетительницы мерки, записывая на клочке бумаги параметры.
- "Нет, Шурк, фонариком рукав не надо бы, - советовала Марьванна - ты и так в груди могутная, фонарик ещё ширше тебя сделает. Пряменький до локоточка  - лучше будет".
- "Да согласная я! Как скажешь, тёть Маш!"
        Накануне праздничного торжества, когда наряды артистов были пошиты, а концертные номера тщательнейшим образом отрепетированы, когда почётные грамоты и благодарственные письма написаны и подписаны руководством, клуб отмыт, реквизиты подготовлены, районное начальство проинформировано о предстоящем мероприятии, когда местные жители и население ближайших сёл , благодаря беспроводному телефону уже  и так узнавали о дате и времени проведения концерта, к тому моменту у проходной дурдома и изгороди деревенского клуба на конструкциях, напоминающих спинки от металлических  кроватей, появлялись написанные красной и чёрной тушью афиши.
        Оставшиеся до праздника дни потенциальные зрители пребывали в предвкушении развлечения. При встрече друг с другом у колодца или в сельпо непременно спрашивали: "Пойдёшь в дурдом на праздник?" - "Ой, да не знаю даже...Делов много" - отвечала вопрошаемая или вопрошаемый , хотя и к бабке не надо ходить: и так ясно - придёт, никуда не денется.
       В назначенный день зрители, кто за полчаса, а кто и за час, (чтобы занять места получше) стайками и поодиночке со всех концов деревни и близлежащих окрестностей стягивались к проходной дурдома. Вахтёры безоговорочно пропускали всех желающих.
        Под интернатский клуб был приспособлен бывший барский дом с залой, перестроенной под современные нужды. В далёкие, и вместе с тем, не столь давние времена, здесь проходили приёмы и балы для лиц благородных кровей, а теперь  рабочие и крестьяне пользовались тем, что оставили им в наследство, сами не желая того, помещики.
        А народ всё прибывал и прибывал. Подсвечивая под ноги фонариками, по неосвещённым улицам сельчане, принарядившись в плюшевые жакетки, балоневые плащи и кримпленовые пальто, некоторые со своими табуретками, шли на концерт в дурдом, почитай, как в Большой театр или Дворец съездов.