Моя жизнь значительно налаживалась. Не прошло и недели с момента всех этих странностей и ужасов, а я уже был счастлив. Стоит начать с того, что я начал отлично высыпаться. Вероятно, дело в том, что из-за постоянных скачков в прошлое, мои внутренние часы отсчитывали больше времени, учитывая его по факту пережитого. Вследствие этого я утомлялся быстрее и спал крепче. Наверное.
В среду выяснилось, что контрольную я все-таки сдал на пять. Начал уверенно отвечать на уроках и, в целом, быстро улучшил свои результаты по учебе. И теперь предвкушал дальнейшие успехи. Я знал, на какой лестнице меня может подстерегать опасность, и избежал её. И снова много общался с Настей, которая оказалась действительно интересным собеседником в силу своей разносторонности. Мы даже вместе пошли на третьей перемене в столовую, когда нас перехватили по пути и позвали на инструктаж относительно Новогоднего представления. Впрочем, я подозревал, что Майорова все-таки отгораживается от меня какой-то стеной и не особо откровенничает. Ничего удивительного, ведь мы, можно считать, только познакомились. Но это не важно! Ведь у меня намечались мои первые за долгое время серьезные отношения. Да, чего уж там, это должны были быть мои первые отношения с реальной девушкой.
Чем больше мы болтали на переменах и переписывались на уроках, тем более привлекательной я её находил. И почему мы раньше не общались? Ах, да. Силь. Но я не хотел думать о старом наваждении. Я чувствовал, что меня тянет к Насте. Уже вечером, сидя дома, я не мог прекратить фантазировать о ней. О том, как будут развиваться наши отношения. О первом свидании, поцелуе и о других первых, но более откровенных вещах, следующих за ним.
Наступил четверг. Я снова шел в школу сопровождении трещащего без умолку Федьки. Даже он не мог испортить мне настроение, так что я наслаждался его жужжание. Когда мы подошли к дороге, вдруг почудилось, что за нами наблюдают. Чей-то тяжелый и липкий взгляд изучал меня. Это напугало и заставило осмотреться. Молодая мамочка с коляской, сгорбленная старушка в ярком платке, высокий мужчина в пальто и шляпе, компания девушек и парней примерно моего возраста – люди как обычно куда-то спешили. Никто не смотрел ни на меня, ни тем более на Федю. Загорелся зеленый свет.
Сохранился у дверей школы. В классе, к моменту нашего появления, уже было полно народа. В том числе и Настя.
Обратил внимание на то, что сегодня она была одета не так строго, как обычно. Особенно меня заинтересовала клетчатая юбка до середины бедра и колготки. На моей памяти, наша отличница никогда не надевала юбок выше колена. Я расценил это как сигнал. Меня накрыло. Несколько секунд пялился на её стройные ноги, но отвернулся, пока она не заметила. В ответ на такой способ привлечения внимания у меня появилась ужасная идея.
Я поздоровался с девушкой и сел отдельно, за свое привычное наблюдательное место. Когда копался в рюкзаке в поисках нужного учебника, заметил внутри нож. На этот раз надо дома не забыть его выложить.
Весь первый урок я обдумывал свою идею и взвешивал её, сгорая от желания. Бросал взгляды на объект своей страсти и понимал, что не хочу терпеть. Возможно, она сочтет меня ненормальным, но мне нечего терять. Мне хотелось дать ей понять, что я чувствую и проверить, ответит ли она взаимностью. Уверен, что так и будет. Как только прозвенел звонок, и все начали расходиться, я подошел к Насте.
- Привет ещё раз. Слушай, у нас сейчас литература. Не хочешь пересесть на этот раз ты ко мне, к окну? – спросил я, делая вид, что мне, в общем-то, все равно.
- Зачем? – судя по улыбке одноклассницы, врун из меня действительно никудышный.
- Ну, там вид хороший, - пробубнил я, а потом нашелся. – Просто нечестно, что я к тебе подсаживаюсь.
- Ну, так не подсаживайся. Я тебя не заставляю, - она равнодушно пожала плечами.
- Слушай, тебе трудно что ли ко мне сесть? – возмутился я.
В итоге мне удалось поговорить Настю, пообещав, что я раскрою ей секрет своего внезапного умственного развития. Она была уверена, что моя пятерка за контрольную и хорошие ответы на уроках – результат жульничества. В общем-то, она была права, но об этом ей знать не обязательно. На следующем уроке она села ко мне, на заднее угловое место, куда обычно никто не смотрит, но откуда видно весь класс. Всё шло отлично. Было мне на руку и то, что урок литературы в нашей школе особенный. Это был свободный урок и никому не интересный, в том числе и учительнице. Пока она монотонным голосом читала что-то из учебника или с распечатки, школьники могли спать, тихо болтать или играть в игры на планшете. Своеобразный тихий час, где всем было на все наплевать. Лишь одна Настя вечно конспектировала все, что говорила учительница.
Я глянул на свою соседку по парте. Сегодня она выглядела просто умопомрачительно. Неужели простая смена одежды способна так преобразить человека? Она сидела так близко, и от этого мне становилось жарко. Пора. Убедившись, что все одноклассники заняты своими делами, я медленно положил руку Насте на колено и осторожно провел ладонью до края юбки. Девушка вздрогнула, её щеки порозовели, и она удивленно посмотрела на меня.
- Какого хрена ты творишь!? – шепотом взвизгнула Настя. Она испугано осмотрелась.
На последней парте, как я и рассчитывал, нас никто не замечал. Бесстрастные слова учительницы сливались в усыпляющий гул. Я нагло начал гладить девушку по бедру, проникнув рукой под ткань юбки. Её колготочки такие гладкие и мягкие. Мне так хотелось порвать их и прикоснуться к её коже. Девушка несколько раз дернула ногой в безрезультатной попытке сбросить мою шаловливую руку. Она резко схватила меня за запястье и полными гнева глазами посмотрела мне в лицо.
- Прекрати! – прошипела отличница.
Но её непокорность только ещё больше подстегнула меня. Сердце билось так сильно, что казалось, будто оно остановилось вовсе. Я нагло ухмыльнулся и полез глубже.
- Расслабься, - сказал я.
Звонкая пощечина, выдернувшая весь класс из полудремы, едва не отправила меня под стол. Лицо горело. В глазах девушки стояли слезы. Она смотрела на меня с нескрываемыми презрением и злостью.
- П-прости, - пролепетал я, но было поздно.
Она встала и пересела обратно за свое место, оставив меня сгорать от стыда под любопытными взглядами и злыми улыбками. Наверное, меня должны были обхватить паника и разочарование. Но на смену стыду быстро пришел гнев. Какого черта она ударила меня? Неужели она на самом деле ничего не хотела? Тогда зачем она так оделась? Чертова девка не отвечает на мои чувства! Мне казалось, что мы нравимся друг другу. Тогда, почему!? Я слишком поторопился? Или она слишком сильно испугалась, что нас заметят? Все эти мысли меня безумно раздражали, как и боль щеки. После урока я вылетел в коридор, не рискуя даже смотреть на Майорову. Мои чувства были растоптаны. Так и не начавшиеся отношения умерли в зародыше. А ведь у нас сегодня ещё должна быть репетиция. Хотелось поскорее переиграть этот эпизод и все исправить.
И тут мне на глаза попался Пашка. Этот гаденыш как всегда мило болтал с компанией симпатичных девиц. Почему он!? Я не мог понять, как у него выходит так легко и просто общаться с девчонками и не совершать ошибок. Ведь он тоже наверняка хочет их! У него же на лбу написано. Но ему не отвешивают оплеух. Наверняка Мухин и к Насте при желании мог найти подход. А что если уже нашел и она тайно влюблена в него? Змея гнева во мне снова встала на дыбы и была готова начать плеваться ядом. Скрипнув зубами, я понял, чего хочу.
Через минуту я уже подошел к однокласснику.
- Эй, Паш, можно с тобой поговорить? – вежливо поинтересовался я.
- Да, конечно. Что такое? – спросил он, окруженный подругами.
- Пойдем, отойдем, - заговорчески предложил я.
Он пожал плечами и пошел за мной следом. Мы вошли в пустой мужской туалет. Я пропустил Пашку вперед. Закрыл за собой дверь, отрезав нас от шумного коридора.
- Ну, так о чем ты хотел поговорить, Серый? – спросил парень.
Ответом стал нож, воткнувшийся ему в живот. Потной ладонью я закрыл Мухину рот. Навалился. Прижал жертву к стене. Он схватил меня. Пытался вырваться. Я выдернул нож и начал бить его им. С противным хлюпаньем лезвие погружалось все глубже. Летели кровавые брызги. Я смотрел на изуродованное болью лицо. Паша уже не пытался кричать, а только хрипел мне в ладонь. Из его закатившихся глаз текли слезы. А я продолжал тыкать его ножом, уже рукой чувствуя внутренности.
Наконец, выпотрошив одноклассника, я отпустил его. Мухин сполз по стене. В ногах слабость. Тошнило. Тяжело дыша, я бросил заляпанный нож в унитаз и пошел к раковине. Подставил руки под холодную струю воды, отмывая их от крови. Заметил, что моя кофта и джинсы покрыты красными пятнами. Но с этим уже ничего не поделать. Выйдя из туалета, пошел по коридору и затем спустился по лестнице. Наверное, повезло, что меня не заметили. В голове билась одна единственная мысль: «Я – убийца». Это было ужасно. Но, по сути, я стал убийцей ещё в понедельник, так что, какая разница? Главное – выпустив злость и сорвавшись на парне, я чувствовал облегчение. И возбуждение.
Я вышел из здания школы и обошел его. Остановившись за школой, в излюбленном месте свиданий, стрелок и дворника, достал из кармана шприц. В этот момент с третьего этажа школы раздался крик. Похоже, нашли убитого. Недолго думая, я вколол себе инсулин. Устало подошел к стене учебного заведения и сел возле неё. Почему я так спокоен на этот раз? Ответа я не знал. Мне было хорошо. Закрыл глаза, сделал глубокий вдох. Выдохнул уже в точке сохранения.
Я вернулся в класс и на этот раз сразу сел с Настей. Теперь я держался подчеркнуто холодно. Я больше не злился, но по-прежнему был недоволен. Если она что-то спрашивала у меня, отвечал односложными фразами. Когда урок начался, я глянул на свою ладонь, ту самую, что недавно нагло лапала девушку. Правильно говорят: поспешишь – людей насмешишь. На сей раз я повернулся и шепотом спросил:
- Насть, а что бы ты сделала, начни я к тебе сейчас приставать?
Соседка по парте покосилась на меня.
«Я бы тебя ударила. Больно», - написала она на уголке тетради.
«Ок. А чего ты так оделась сегодня? Не похоже на тебя», - написал я в ответ.
«Все остальные вещи в стирке, других не было», - вывела Майорова своим аккуратным округлым подчерком.
- Понятно, - улыбнулся я так, будто мой вопрос был не более чем шуткой. – Просто я хотел сказать, что тебе очень идет.
Оставшуюся часть урока мы посвятили непосредственно самому занятию. В течение дня я продолжил как ни в чем не бывало общаться с Настей. На одной из перемен к нам подошел Пашка вместе с Резвовой. Я поморщился, вспомнив его перекошенное от боли, заплаканное лицо. Смотреть на него почему-то было выше моих сил, поэтому я отвернулся.
- Плохие новости, ребята. Сегодня Ден не пришел и, видимо, приходить не собирается, - развел руками парень.
- Прогуливает, зараза, - вставила Катя. – Репетиция, по ходу, отменяется.
Я аж вздохнул с облегчением от того, что мне не придется сегодня тратить свое время на эту галиматью. Конечно, я сам вызвался участвовать ради Насти, но это не отменяло того, что на само мероприятие мне было наплевать.
- Почему? – спросила Настя. – Можем пока репетировать сами. Паша или Сережа почитают реплики Дениса.
Мы с Мухиным переглянулись. Он явно тоже не был в восторге от этой идеи. Но это освобождало нас от посещения шестого и седьмого уроков, так что мы пошли на репетицию в актовый зал. Просторное помещение на сто с лишним мест, высоким потолком и самой настоящей сценой было по совместительству классом музыки. Правда, изучали мы её только в начальных классах.
Нас встретили двадцать человек. По пять от класса-участника. Среди них я снова увидел тех двух девушек, что общались с Катей Резвовой. Бунтарка и Принцесса, как я окрестил их про себя, похоже, были из одиннадцатого класса. Пухлого девятиклассника я тоже знал как Костю Мартынова, ещё одного изгоя. А вот кто остальные я в душе не чаял. Я, конечно, их видел в коридорах, но мы не пересекались. Ах да, ещё я знал Артёма Крушискелетова. Он, - высокий пучеглазый блондин, - вышел к нам и начал распекать за то, что мы пришли без пятого участника. Он картинно махал руками и, в целом, разводил непонятную мне панику. Но Артём быстро сменил гнев на милость, потому что пятерка от девятого «А» вообще не пришла.
В результате на первую репетицию пришли двадцать четыре человека из тридцати. Решили репетировать так. Артём раздал нам распечатки своего сценария и принялся инструктировать. Слушая его в пол-уха, я прочитал, что за роль досталась мне. Ненадолго пропал дар речи.
- Эм, Паш, я Бармалей, а ты? – спросил я уныло.
Пашка фыркнул, сдерживая смех. Потом вообще закрыл рот, чтобы не заржать.
- Я Буратино! – пропищал он.
- Одиннадцатый и десятый классы! Какой, на хрен, Буратино!? – возмутился кто-то из парней.
Поднялся гомон, но Крушискелетов призвал нас к порядку.
- Чуваки, это представление для малышни, не забывайте! Я и так упростил сюжет настолько, что даже вы справитесь!
- А я Дед Мороз, - подал голос Костя.
Начали репетировать. И мне даже понравилось. Я читал свои слова с такими энтузиазмом и пафосом, на какие только был способен. Представлял своего героя этаким непонятым благородным разбойником-людоедом. И вызывал одобрительный смех остальных. Настя была Мальвиной, и играть зануду-всезнайку ей было легко. Но она, то и дело, сбивалась с текста, когда картавила слова. А Артём постоянно был чем-то недоволен. Он настолько бесил, что мне хотелось снять со стены огнетушитель и разбить им голову блондинчику. К всеобщей радости, нам удалось освободиться на пятнадцать минут раньше. Я пошел домой.
Когда я набирал код на двери подъезда, возникло знакомое чувство. Можно сказать, что чье-то любопытство почти физически буравило меня между лопаток. Я огляделся в поисках того, кто мог за мной наблюдать. Но никого не было. Решив списать это на воображение, я вошел в дом.
Двор был залит солнечным светом. Это был во всех отношениях хороший день. На руках у маленького мальчика умирал пёс. Старый, потрепанный жизнью, но ласковый бездомный пёс. Никто из обитателей двора, кроме маленьких детей, не любил его. Все его считали грязным и страшным, несмотря на добрый нрав животного.
Мальчишка как раз гулял, когда жестокий голос незнакомого подростка крикнул режущее слух «фас». И на глазах у ребенка огромный черный доберман начал терзать дворнягу. Мальчик попытался спасти ни в чем не повинное существо. Теперь едва живой пёс плакал у ребенка на руках. Сбивчиво дышал. И, тем не менее, из последних сил терся об синюю курточку и скулил. Тогда Сереже и открылось сострадание.
Я открыл глаза. Голове тяжело. Грудь сдавила горечь. Это был даже не сон, а скорее воспоминание. Почему мне это приснилось? К чему? Сколько же лет мне тогда было? Вроде, лет шесть. Я сел на кровати, перебирая в уме детали своего воспоминания. Чувствовал себя ужасно. Если бы я мог использовать свою силу, чтобы вернуться так далеко, я бы спас того несчастного пса. Взял бы его к себе домой.
Именно тот случай показал мне всю несправедливость мира. Ты живешь, весь добрый и открытый, никому не мешаешь. А потом умираешь, потому что кому-то не понравился. Какому-то избалованному мальчишке и его собаке. Если подумать то, вероятно, тогда-то я и впервые разочаровался в людях. Насколько это вообще возможно для шестилетнего мальчишки. И, если припомнить, именно тогда в моей жизни и появилась Силь.
Я встал с постели, собрался и пошел в школу. Как обычно сохранился перед дверью.
Во время первого урока, - химии, - Лидия Олеговна попросила внимания.
- Ребята, - взволновано и строго начала она, - вчера вечером нам звонила мама Дениса. Он не возвращался домой, но и в школе не был. Его родители очень переживают. Кто-нибудь знает, куда он пропал?
Весь класс повернулся в сторону Макса и Димана. Первый пожал плечами, а второй произнес, разводя руками:
- Мы сами с ним связаться не можем. Абонент не абонент. А в полицию звонили?
- Звонили, - вздохнула учительница. – Будем надеяться, что он найдется.
Я улыбнулся. Не знаю, кто там на что надеется, а лично я не хотел больше видеть эту рожу. И мне плевать, куда он провалился. Мне собаку и то больше жалко.
- Если кто-нибудь что-нибудь узнает, сообщайте мне, - приказала Лидия Олеговна.
Она вгляделась в наши лица, будто не доверяя нашему неведению.
- А ещё я не могу дозвониться до матери Ромы Тишкина и выяснить, почти он почти всю неделю отсутствует. У кого-нибудь есть его мобильный? Кто-нибудь в курсе?
На этот раз никто даже не пошевелился. Всем было настолько наплевать на исчезновение этого недогота и полу-эмо. Никто с ним не общался, как и со мной до недавнего времени. Так чего уж спрашивать о его мобильнике. Кому он нужен? Интересно, что безразличие класса, всегда казалось мне наиболее искренним. Все их отношения, их совместные реакции – все это казалось мне каким-то напускным, наигранным. Не живым. А за их равнодушием ничего не пряталось. Каждый из этих людей, сидящих рядом со мной, думал только о себе. И я в том числе. И это нормально. Ведь кто ещё подумает о нас, кроме нас самих?
Подумав так, я посмотрел на Настю. Сегодня у меня в планах было пригласить её погулять. Поговорить насчет наших «дружеских» отношений. Я хотел их развития. Поэтому на перемене я позвал её на лестницу, чтобы поболтать.
- И о чем ты хотел спросить? – она скептически изогнула бровь.
- Слушай, - я демонстративно убрал руки в карманы, - не хочешь куда-нибудь сходить сегодня после школы?
Я неуверенно заглянул ей в лицо и торопливо добавил:
- Ну, или в выходные.
- Почему бы и нет, - Настя пожала плечами.
- Отлично! – возрадовался. – Тогда в субботу! Это будет лучшее свидание…
От одного взгляда Майоровой я оборвал себя на полуслове.
- Это не свидание, - четко произнесла она.
Я на мгновенье «выпал в астрал». Подобного я не ожидал. Но мое замешательство длилось недолго.
- Э, окей. Не свидание. А чего так?
- Не важно.
Она развернулась и с лестничной площадки вошла в коридор.
- Нет, но почему? – не унимался я, идя следом.
- Сереж, отстань. Мне нужно подумать, - отрезала девушка.
Она ускорила шаг и оставила меня позади. Странная. Может я её разозлил или обидел? Чем, например? Решил дождаться конца дня, чтобы переиграть этот момент в случае чего. Пошел по коридору, хмуро смотря себе под ноги. Как бы Майорова не относилась к терминологии, но я готовился к свиданию. И это будет свидание! Я поднял глаза, и тогда увидел среди учеников знакомое черное платье и игривую улыбку. Меня парализовало. Страх выбил дух. Моргнул. Никого в толпе снующих туда-сюда подростков. Что за чертовщина? Поспешил в класс. Я был уверен в том, что мне не показалось. Беспокойство мое нарастало. Поэтому я решил уйти домой раньше с последних двух уроков. Сразу после репетиции, которая занимала время с третьего по пятое занятие.
Пока я шел туда с Настей и Пашей, постоянно оглядывался, боясь вновь увидеть Силь. Хотя, говоря честно, я хотел бы испугаться. Глупо, конечно, но за неделю я успел соскучиться по ней.
На репетиции Артём опять ругался на то, что наша группа не в полном составе. А ещё на то, что все участники до сих пор не выучили текст и читали по бумажкам. Конечно, я мог бы легко все выучить дома, но у меня не было на это времени. Из-за постоянных возвратов в прошлое, сохраненные прохождения компьютерных игр тоже откатывались. Приходилось проходить заново. Так или иначе, на репетиции я компенсировал свою лень дополнительным старанием. Хотел погрузиться в представление и отвлечься от своих нехороших предчувствий. Больше меня старался только Влад из одиннадцатого. Он скрипучим старческим голосом вдохновенно читал свою роль Лешего:
- Я ваш король! Я царь природы!
Склонитесь предо мной, уроды!
- Сами вы уроды! – перебил Артём. – Еноты! Там написано «еноты»! Придерживайся текста, чтоб тебя.
- Отвали! Это творческая импровизация!
В общем, было весело. После репетиции группы начали расходиться. Я же собирался оперативно свалить домой и все обдумать. Вдруг меня потянули за рукав. Обернулся. Настя.
- Я хочу с тобой серьезно поговорить, - сказала она, потом посмотрела на Катю и Пашку. – Вы идите, мы вас догоним.
Я был удивлен. Ждал, пока она заговорит и раскроет, что спрятано за этим серьезным взглядом. Но она молчала. Все разошлись, и мы остались одни. Вдвоем в пустом актовом зале.
Волнение вытеснило тревогу. Я не знал, чего ожидать от девушки. В моей голове прокручивалось множество возможных вариантов. Как приятно-развратных, так и не очень. Увы, её взгляд ставил крест на радужных надеждах. Когда она заговорила, я сразу понял, что беседа будет не из приятных. Мне сразу захотелось перестать её слушать. Просто взять и уйти.
- Я не хочу вводить тебя в заблуждение, Сереж, - сказала она. – Я вижу, что ты хороший человек. Но, надеюсь, ты понимаешь, что между нами ничего нет? Я все обдумала. Это странно. Мы с тобой всего-то два дня пообщались, а ты уже настроен на свидание.
- Э..! – открыл рот, но она не позволила и слова вставить. Я мог только растерянно слушать, как она роняет свои тщательно взвешенные слова.
- Я понимаю, - продолжала Настя, - что нравлюсь тебе, Сереж. Мне приятно твое внимание, но я не могу встречаться с человеком, которого едва знаю. Ты же понимаешь, что я не такая доступная, как другие наши девчонки.
Мне было стыдно и обидно. Я чувствовал себя последним дураком. Не знал, что здесь можно ответить. Ведь больше всего меня злило, что она права. Я действительно поторопился. Опять. А теперь она отчитывала меня тоном, которым мелкому ребенку объясняют разницу между песочницей и кошачьим туалетом. В груди собрался неприятный комок разочарования. Мое желание скорее уйти из школы стало сильнее. Чтобы хоть как-то сохранить лицо, я решил проявить внешнее спокойствие и дать ей понять, что она все не так поняла. Надо сейчас просто закончить разговор и вернуться к точке сохранения.
- Это все? – только и выдавил я. – У нас скоро урок начнется.
- Ты все равно хотел прогулять! – отмахнулась она, заодно показывая, что видит меня насквозь. – Понимаешь, даже если бы мы общались дольше, я бы не стала с тобой встречаться. Я не могу и не хочу быть твоим лекарством от апатии.
Эти слова едва не выбили у меня землю из-под ног. Такого я не ожидал.
- Я не готова к отношениям. И ты тоже.
- Вот давай ты не будешь решать за меня, а? – не выдержав, резко спросил я. Моя чаша с терпением грозила вот-вот переполниться. Откуда ей было знать, к чему я готов? Её слова, нельзя не признать, задели за живое.
Глубоко вздохнул, а она продолжала.
- Сереж, я просто хочу дать тебе понять, что я не хочу сейчас ни с кем встречаться. Для меня на первом месте мои амбиции. Я хочу закончить с отличием, поступить в хорошее место и найти хорошую работу. Я вообще не собираюсь заводить отношения до конца школы, а может и университета. У меня не будет на это времени.
- Да кому ты после этого уже нужна будешь? – возразил я, окончательно устав слушать этот бред. Приложил ладонь к лицу. – Какие к черту амбиции? Тебе едва восемнадцать! Хочешь угробить всю молодость на то, чтобы блеснуть мозгами, а потом пахать на работе?
- Значит, я умру старой девой, в окружении кошек, - равнодушно ответила Настя.
- Не неси чушь, - процедил я. Только теперь осознал, где поторопился. Не в развитии отношений. А в выборе пассии. Эта дрянь просто не знала цену одиночеству. – Ты серьезно считаешь, что сможешь распланировать всю свою жизнь, и все будет, как ты хочешь? Что сможешь отбросить чувства и реализовывать амбиции? Бред.
И тут меня осенило. Я улыбнулся.
- Ты – нет. А я могу, - уже спокойнее сказал я.
Теперь я был свободен. Уже неделю я был больше, чем просто человек. Я волен планировать свою жизнь, как хочу. И менять её по своему желанию. Все, что мне нужно это сделать себе небольшой укол и начать всю игру с нужного места. У меня была Сила. То, перед чем меркли все знания и самоуверенность этой девчушки.
- Послушай меня, пожалуйста, - сказала она строго. - Сосредоточься пока учебе. Это будет полезнее. Ты оказался умным парнем. А решать проблемы совместной жизни нам пока рано. Не обижайся. Я не хочу тебя расстраивать. Просто хочу быть честной и не вводить тебя в заблуждение. Так или иначе, я не хочу терять тебя, как друга.
Её слова казались мне на редкость пустыми и бессмысленными. Я почувствовал, как уголки моих губ приподнимаются. Я уже решил, что переиграю этот день. Но сперва я хотел убить эту картавую вертихвостку. Выпотрошить её за то, что дала мне ложную надежду, а теперь смотрела на меня свысока.
И тут мой привычный мир окончательно сломался.