Май. Наконец-то мы вернулись в Архангельск. Месяцев семь в году мы мотаемся по «европам», или «кубам». За границей хорошо, а дома всё-таки лучше.
В этом году нам довелось поработать в Англии, Франции, Испании, взять груз в Румынии, и доставить его на Кубу, где мы с февраля по апрель наслаждались «карибским раем».
К концу рейса, загорев дочерна, команда не отличалась «мастью» от коренных жителей «острова Свободы».
Некоторые члены экипажа, впервые побывавшие в этих широтах, наивно предполагали, что привезут на бледный Север тропическую черноту, всё свободное время подставляя солнцу тела, валялись на навигационной палубе, или на диком пляже, на который чуть ли не каждый день боцман отвозил на спасательной шлюпке желающих искупаться, или побродить по мангровым зарослям.
Наш лесовоз разгружали на рейде нашими же кранами. Расфасованные в мешки удобрения докеры укладывали на поддоны, и выгружали их на баржи, которые подгоняли к борту буксиры-ветераны, ещё помнившие, наверное, времена блокады острова.
На судне, помимо докеров, находились четыре тальманши (по количеству трюмов), пышнотелые мулатки, которых второй механик охарактеризовал, используя кулинарные критерии качества: «Сытные девахи! Вот бы поворочать».
С нашей стороны тальманы назначались из команды.
Разбившись на пары, и вооружившись планшетками и карандашами, они записывали количество мешков на поддоне каждого подъёма, а в конце дня сверяли полученные результаты. Словом работа не пыльная.
Одним из тальманов с нашей стороны был назначен судовой электрик Лёша, отличавшийся миниатюрностью сложения, и удивительной способностью к языкам. Через полторы недели он уже довольно сносно общался со своей напарницей кубинкой на испанском языке.
Лёшка с Консуэллой, так звали тальманшу, мило беседовали, когда мимо них прошёл плотник Вадим, богатырского вида архангелогородец, ростом под два метра.
Вадим, парень в общем-то не злой, но очень уж болезненно относящийся к любым шуткам на свой счёт, заметил, что кубинка кивнула в его сторону головой, и что-то спросила у Лёхи. Тот ей ответил, и она рассмеялась, легонько ударив Лёшку по плечу.
Заподозрив в их разговоре насмешку, Вадим еле дождался конца рабочего дня.
Подкараулив электрика в месте относительно скрытом от любопытных глаз, он прижал Лёху к переборке, и вперив в него недобрый взгляд, напрямую задал уже некоторое время мучавший его вопрос:
- Ты чего про меня «биксе» сказал?
Лёшка, мастер позубоскалить по любому поводу, зная о пунктике Вадима, ответил по-военному чётко и кратко:
- Она спросила: «В России все такие большие?». Я сказал, что все, а она мне: «Ну, а ты тогда почему такой маленький?». А я ей сказал, что ещё расту, и скоро буду больше, чем ты… Вот и всё.
Вадим несколько секунд переваривал полученную информацию, и не найдя в ней ничего для себя обидного, сменил гнев на милость, и отпустил слегка струхнувшего электрика.
- Дурак ты, Лёха! Твои дети в школу уже ходят, а ты, как пацан, всё у тебя улыбочки, хиханьки, да хаханьки, - он, ощутимо хлопнув Лёшку по плечу, ушел.
Лёха, поняв, что гроза прошла стороной, рискнул-таки оставить последнее слово за собой, блеснув эрудицией, театрально продекламировал в широченную спину Вадима:
- Улыбайтесь, господа! Самые большие глупости в мире делаются с серьёзным выражением лица.
А вообще-то, за годы работы на флоте, мне ни разу не довелось стать свидетелем серьёзного скандала, а уж тем более драки, кроме случая избиения буфетчицей электромеханика туфлей, после того, как она увидела его семейство, состоящее из жены и двух мальчишек погодков.
К противоположному разгрузке борту лесовоза была пришвартована баржа, оборудованная под столовую и кухню, на которой готовили обед для докеров и тальманов.
Кубинцы, получив разрешение воспользоваться нашей шлюпкой, пропадали где-то около полутора часов, и вернулись с грудой живых лангустов, копошащихся у их ног.
Через некоторое время по лесовозу потянуло вызывающим обильное слюноотделение ароматом варящихся членистоногих.
Кубинцы, в благодарность за предоставленную им шлюпку, передали нам на борт два ведра варёного со специями деликатеса, который мы разделили между кают-компанией и столовой команды.
Не знаю, как в других, а в нашем пароходстве рейс на Кубу считается «оплаченным внеочередным отпуском».
На Питер, наш лесовоз с трюмами «под завязку» загруженными тростниковым сахаром-сырцом, ушёл с Карибов в начале апреля.
По приходу в порт, любители покрасоваться загаром были разочарованы. Чуть больше, чем за две недели от него почти не осталось следа. Загар буквально смывался, бледнея после каждого посещения душа.
И вот мы дома. По лесовозу бесконечно шастали всевозможные комиссии с проверками, сводя с ума капитана и старших помощника и механика, завозили продукты, меняли судовую библиотеку. Обычное дело, после длительного отсутствия в порту приписки.
Мы со старпомом курили на спардеке, когда к трапу лихо подрулила ассенизаторская машина на базе «ГАЗона» с бочкой на 3,6 куба.
Из кабины, громко хлопнув дверцей, вылез круглолицый парень, лет девятнадцати-двадцати, с добродушным простоватым лицом, чем-то неуловимо напоминающий дрессировщика кошек Юрия Куклачёва. Деловито поднявшись по трапу, он подошёл к нам, и вместо приветствия спросил:
- Где тут у вас капитан?
- А зачем он тебе? – позволил осведомиться старпом.
- У «Гены» толчок, наверное, забился, - вполголоса высказал я предположение.
- У меня наряд, - парень протянул старпому свёрнутую в трубочку бумагу.
Василич ознакомился с документом, хмыкнул, и передал мне.
- Да они что там, перепили что ли? – прочитал я бланк наряда.
- Тихо. Сейчас мы его сделаем. Подыграй, - шепнул мне на ухо старпом.
- Всё верно. Но, думаю, мы и без капитана сможем в этом деле обойтись. У тебя шланга-то хватит? – засомневался Василич.
- Докудова?
- Дотудова, - старпом показал на горловину танка для сбора льяльных и фекальных вод.
- Не… Досюдова не достанет, - парень явно озадачился.
- Ладно. Не переживай! Мы тебя сейчас краном на трюм поставим… Ну, а с трюма ты куда надо достанешь, - Василич повернувшись ко мне, и хитро подмигнул.
- Так я за боцманом, пусть кран готовит, - включился я в розыгрыш.
- Спасательный жилет ему захвати, - старпом похлопал парня по спине, и доверительно посетовал, - боцман возвращение в родной порт второй день отмечает. Рука не та. В воду сронить может, вот тут тебе жилет и пригодится. Без него никак! Техника безопасности.
- Это вы г…возку вместе со мной что ли поднимать собираетесь? – парню наш план явно не понравился.
- Ну, как же без тебя? Боцман-то не в себе, да и не видно ему из-за твоей машины будет, куда тебя ставить-то. Вот ты его и будешь направлять, - стал обосновывать я пареньку необходимость его нахождения в машине.
Мальчишка молча переводил взгляд с меня на старпома, и обратно. На его лице заметно отражался сложный мыслительный процесс. Наконец он принял решение:
- Не согласный я на кране. Мне в конторе про это ничего не говорили. Тем более боцман у вас пьяный. Машину мне ещё покорёжит. Ну вас. Поеду я…
Парень, рискуя упасть, бегом спустился по трапу и дальше, залез в кабину своего «ГАЗона», и рванул с места так, будто готовился на своей «лайбе» к гонкам «Париж – Дакар».
Мы проводили его взглядом. Василич задумчиво почесал затылок, сдвинув фуражку на нос:
- Это всё хорошо. Ну а танкер-сборщик-то подойдёт, или по новой заказывать? Может, они там и вправду пьют?
- Да не бери в голову, Василич! Пойдём ка по рюмочке накатим, всё-таки мы уже дома, - я стал подталкивать его к двери в надстройку.