В одном сказочно красивом и почти волшебном лесу жило ничем непривлекательное дерево. Оно не отличалось ни стройностью ствола, ни пышностью кроны, ни редкостью породы. К тому же, дерево хоть уже и было старым, но так и не выросло до самого неба и не научилось смотреть на мир свысока. Дерево росло на самом краю небольшой поляны, в окружении могучих, крепких дубов и стройных, как ноги манекенщиц, сосен. Такое соседство приучило дерево к скромности и молчаливости. Глядя на своих величественных соседей, дерево думало что само мало чего стоит и да и стоит ли чего-то вообще?
Время шло. Годы сменяли друг друга, и вот, лето снова решило улететь в теплые края. Лес переходил со спокойного, зеленого «модерато» на оглушительное «крещендо» меди, бронзы и золота. Видимый, но беззвучный оркестр играл прощальный марш, его литавры и трубы сияли на все еще ярком солнце и только окрепший ветер напоминал, что близится затяжная, холодная пауза.
В один из таких дней на поляне появился человек с топором. Он остановился, в восхищении оглядывая захватывающий дух фейерверк, постоял немого, а затем подошел к старому дереву. «Вот это», - громко сказал он. Лес на минуту замер, понимая что за этим последует. «Жалко рубить крепкое, молодое дерево, - думал человек, - «да и силы уже не те - замахиваться на самое высокое. А вот это - в самый раз!» Топор зазвучал ритмично, звонко и печально, как колокол, извещающий о смерти. Дрова погрузили на телегу и увезли. Дубы и сосны перевели дух: «Пронесло...»
...К полудню на поляну прибежала серая белка, зажавшая в зубах крупный желудь. Белка остановилась, огляделась, потом еще раз, потом выплюнула свой трофей и, выпучив маленькие блестящие глазенки громко заверещала:
- Мои запасы! Запасы на зиму! Я их собирала и складывала в самом глубоком и сухом дупле в этом лесу, я отвоевала это дупло у трех других белок, потеряв при этом полхвоста! - и белка злобно ударила рыжим, общипанным хвостом об землю. - Кто забрал мой дом!?
Ей ответил ручей:
- Тебе-то что, ты попрыгаешь, полазишь по деревьям и новый найдешь. Да и зима еще не наступила – успеешь желудей и орехов набрать. А мне, что мне делать?! – ручью не надо было лить слезы – ведь он и так – вода, но очень хотелось. Я-то упрыгать- убежать не могу! Всю жизнь в одном направлении и то – с трудом – через камни и буераки! А вот это самое дерево своими корнями сдерживало землю, и я мог спокойно течь. А теперь меня засыплет, оползни начнутся и засыплет землей...и придется все сначала начинать! А тут морозы...
В это время раздался совсем тоненький писк:
- А мы? А что нам делать?
Белка прислушалась, потом присмотрелась и увидела три молодых боровичка, росших возле самого пня.
- Надо же! И как я вас раньше не заметила? – удивилась она. -Рыщешь повсюду, а тут – возле самого дома...
- Бывшего дома! - съехидничали боровички, - Некуда тебе нас теперь тащить!
- И то правда, - согласилась со вздохом белка.
- А мы теперь без тени остались, без листьев, которые нас прятали,. Куда нам деваться? Мы ведь еще совсем маленькие! - причитали грибочки и крошечные прозрачные капельки смочили их бархатные шляпки. Белке их стало жалко и она их решила не есть. Во всяком случае – сегодня.
Весь день то тот, то другой появлялся на поляне и с удивлением узнавал, что старого дерева больше нет. Даже высокомерные дубы и сосны стали скучать. Ведь они могли только шуметь, а старое дерево умело слушать.
Но старому дереву так и не довелось узнать, как много оно значило для обитателей леса. Ведь от него остался только пень. А пни не слышат похвал. Да и упреков, впрочем, тоже.
Но дерево не умерло. Его душа все еще была здесь, на земле, и могла слышать, думать, понимать и даже разговаривать. Глядя на свое искалеченное тело, душа замирала от страха и боли. « Но с другой стороны, какой от меня еще толк? Так бы и сгнило, червяки источили бы, ведь жить мне оставалось все меньше и меньше» - и дерево с покорностью приняло свою судьбу. А для этого, согласитесь, нужно совсем немало сил…
...Телега с грохотом въехала во двор и остановилась перед небольшим, но очень добротно построенным домом. На пороге появилась разрумянившаяся от жара плиты хозяйка, с крахмальным белым кухонным полотенцем в руках. Прищурившись, посмотрела на дрова.
-Ты зачем этот хлам приволок? – недовольно затараторила она. -Мы что – в каменном веке живем? Куда это теперь девать?
- И вовсе это не хлам! - добродушно ответил хозяин. - Это же настоящее дерево! Здорово будет растопить зимой старый камин, хотя бы на Рождество, сесть вокруг всей семьей и согреться у жаркого огня!
- Только копоти да гари мне на Рождество не хватало! - заворчала хозяйка. - Дети приедут, зачем им этот смрад?
- Не смрад, а аромат! – парировал хозяин. - Пусть почувствуют, что такое настоящая жизнь, когда все сам, когда природа рядом, а не на картинке, как у них, в городе.
- Ох, тебя ведь разве переспоришь? – засмеялась она. - Возись сам со своими чурбаками, а меня оставь в покое! - бросила она напоследок и ушла в дом, хлопнув входной дверью. Но на самом деле она не очень сердилась. Ведь хозяйка была доброй женщиной и любила своего старика. «По крайней мере, есть у него занятие на весь день. Не будет под ногами путаться и с советами лезть!», усмехнулась она и пошла на кухню заниматься своим самым любимым делом – печь сдобный пирог с яблоками и черникой.
Хозяин довольно оглядел гору дров и принялся за дело. Перспектива помахать топором после долгих часов сосредоточения перед компьютером давно манила его. Он поставил тяжелую свилеватую чурку на широкую колоду, расставил ноги на ширину плеч и принялся за работу, чувствуя прибывающие силы во все еще крепких мышцах. Вспомнился дед, к которому он приезжал на время школьных каникул, в этот самый дом; как тот учил его колоть дрова, и, что самое главное, доверял подростку такую важную работу, в то время как другие твердили что он еще мало что может сам и должен во всем полагаться на взрослых.
Воспоминания занимали его ум, в то время как острый топор-колун в руках ловко разбивал неуклюже-громоздкие куски дерева на аккуратные и удобные поленья. И вот, все закончено: поленница дров заботливо сложена в углу просторного сарая и можно идти обедать. «Сегодня я заслужил двойную порцию пирога!», с удовольствием подумал он, втягивая широкими ноздрями запахи ванили, корицы и горячей сдобы, доносившиеся из открытого окна кухни. «И никто мне не скажет, что я сиднем сижу целый день!!!», - вслух сказал он и погрозил пальцем открытому окну, затем повернулся, и, чувствуя усталость в теле как приятную альтернативу долгому умственному напряжению, направился в дом. Хозяин был добрым и чутким, но всего лишь - человеком. Поэтому он не услышал и не увидел, как в сарае раздался тихий стон, а на поленьях стали появляться горькие капли смолы.
Дерево быстро смирилось со своим теперешним видом и, как ему казалось, совсем бесцельным существованием. Оно знало, чем все закончится, но старалось об этом не думать. Вместо того, чтобы бесконечно печалиться, дерево сосредоточилось на наблюдении происходившего вокруг, а там было много нового и интересного. Дерево впервые увидело автомобиль, познакомилось с курицей и ее цыплятами, подружилось с прилетавшей по утрам синекрылой сойкой, которая приносила ему все лесные сплетни.
Однажды в сарай забежала испуганная и дрожащая мышь. которая быстро юркнула под поленья и спряталась у самой стены. Вслед за ней в сарай заскочила запыхавшаяся кошка, и, остановившись на пороге, стала принюхиваться своим треугольным, розовым носом. Кошкины усы шевелились, а зрачки так расширились от возбуждения, что глаза казались совсем черными.
- Где, где эта мелкая негодница? – прогнусавила кошка. - Чувствую, где-то здесь! - она обвела сарай пристальным взглядом и обошла его, заглядывая в каждую щель. Затем подошла к поленнице, прислушалась и попыталась заглянуть вниз. Дерево почувствовало, как дрожащее тельце у стены напряглось и сжалось в комок.
- Она уже убежала. Там, под дровами – щель, – соврало дерево. Оно пожалело мышь.К тому же, у нее, судя по всему, вот-вот появятся малыши.
Тут только кошка подняла глаза и увидела поленья.
- Да что вы? Не может быть! - пробормотала она, но продолжать поиски мыши не стала. Вместо этого она уселась на пороге и посмотрела вглубь двора с нескрываемой досадой.
Дерево почувствовало некоторые угрызения совести. Прожив столько лет в лесу, оно знало, что звери охотятся друг на друга, потому что только так они могут найти себе пропитание и выжить.
- Мне очень жаль, что ваш обед убежал, - несколько виноватым тоном промолвило дерево.
- Мой обед? – искренне удивилась кошка. - Вы что, серьезно полагаете, что я бы стала есть эту костлявую, грязную дрянь? (мышка в темноте сжала в бессильной злобе крошечные розовые кулачки). Кошку и в самом деле позабавила такая мысль.
- Вы, видимо здесь совсем недавно, - снисходительно заметила она. - поэтому вы и не знаете, что я получаю в этом доме все самое лучшее. Сегодня у меня на обед свежая печенка. Ну, и немного сметаны съем, чтобы не обижать прислугу. Приготовит ведь, посуду испачкает, время потратит, – кошка умилилась собственному великодушию. – а мышь – это так, для поддержания формы!
- То есть, Вы хотели убить другое животное, просто, чтобы позабавиться? – дерево было несказанно удивлено услышанным.
- Да! Хотела, но не смогла. Значит, она оказалась хитрее и ловчее. Пусть живет, пока я позволяю ей это делать! В конце концов, если я переловлю всех мышей, мне станет скучно. Но если будет повод, я напомню, кто в доме хозяин, вернее, Хозяйка! - и кошка потянулась всем своим изящным тельцем, демонстрируя длинные, острые когти.
- А разве Вы – хозяйка дома?! – старое дерево удивлялось все больше и больше и думало, что за все время нахождения здесь мало что успело понять.
Кошку этот наивный вопрос ну просто очень развеселил. Она растянула свой безгубый рот в лукаво-презрительной улыбке.
- Милое, а кто ж по вашему? Кто еще пользуется таким глубочайшим уважением, восхищением и доверием в этом доме?
Дерево было просто поражено. Оно-то думало, что хозяева дома и двора – люди. А тут...
- Простите, - тихо, и, даже заискивающе проговорило оно. - А позвольте вас спросить, чем именно вы вызываете такое почтительное отношение к себе?
Вопрос застал кошку врасплох. Она никогда не думала об этом. Она просто знала еще до своего рождения, также как ее мама, бабушка и все предки, что ей по праву положены почет и уважение и что все остальные тоже так всегда считают. Весь ее недолгий жизненный опыт об этом ярко свидетельствовал. Задумавшись на минуту о возможных причинах такого положения дел, кошка в момент получила миллион логических доказательств, почему именно это так. Широко распахнув янтарные глаза, она ходила по сараю из стороны в сторону, словно именитый профессор по кафедре, открывая истины затаившей дыхание от восторга аудитории.
- Во-первых, я умна и проницательна. Я вижу всех насквозь, меня нельзя обмануть! (мышь под дровами злорадно ухмыльнулась). Я обладаю божественным даром видеть в темноте, предчувствовать землетрясения, общаться с призраками и снимать... это...ну как же его… О, вспомнила! Стрэссс! - Последнее слово кошка проговорила с особой гордостью. Она только недавно узнала, что обладает столь уникальным даром - об этом ее проинформировала я передача, которую люди смотрели по телевизору пару дней назад. -Кроме того, - кошке все больше и больше нравилось рассуждать вслух о собственной исключительности. - Кроме того, - повторила она еще громче, - я грациозна, изящна, просто красива, наконец!
Ухватив зубами хвост, она изобразила эффектное фуэте, став наглядным подтверждением своим аргументам, а затем, выдержав долгую паузу, дабы подчеркнуть значение ниже сказанного, медленно проговорила - И, самое главное, - кошка в упор посмотрела на скромно молчавшую груду дров, - я – ни от кого, никогда не завишу! – кошка подняла вверх длинный, тонкий хвост, словно указательный палец. - Понимаете? Если людям угодно меня кормить и гладить, что ж, я могу им доставить такое удовольствие. А если мне надоест, то обойдусь и без них. А вот они без меня – вряд ли, им ведь вечно нужно кого-то жалеть и любить!
Кошка закончила свой монолог и, выдерживая осанку королевы, медленно и важно вышла из сарая. К своим достоинствам она забыла прибавить артистичность и навыки ораторского искусства.
Под дровами раздался вздох облегчения. Высунув острый нос и понюхав теперь уже безопасное пространство сарая, мышь вынырнула наружу и быстро скрылась, занятая мыслями о своем обеде, который ей никто заботливо не приготовил. Мышь так была поглощена своими делами, что даже не подумала поблагодарить дерево, которое спасло ей жизнь. По правде сказать, ничего удивительного, ведь у нее - очень маленькое сердечко и почти нету мозгов.
Шли дни и недели. В лесу воцарилась тишина, все остановилось, замерло и лес уснул, стараясь не замечать свои потери, мудро полагая что все идет своим чередом и не стоит пытаться изменить то, что изменить не дано. Становилось все холоднее, и снег то выпадал , то таял, так и не решаясь начать отвоевывать свои права масштабно.
Приближалось Рождество, в доме ждали гостей, и, вот уже несколько дней подряд, на кухне несли вахту двое – Хозяйка и ее хозяйка. Вы уже поняли, о ком идет речь.
Первая все время принюхивалась и внимательно следила за тем, чтобы все было сделано как положено, предвкушая Рождественскую ночь, когда ей, как всегда, достанутся теплые гусиные потроха, свежая рыба и солидный ломоть сочного, жирного окорока. Кошка, как и все в этом доме, любила и уважала традиции.
Вторая тоже находилась в приподнятом настроении, ловко орудуя противнями, кастрюлями и сковородками, предвкушая, как будут хвалить ее стряпню сыновья и невестки, и как самый маленький внучок зажмет в крепком кулачке медовый пряничек на голубой тесемочке, который она специально для него повесит на роскошной рождественской елке в гостиной.
Предвкушала праздник и серая мышь, дети которой уже успели подрасти и разбежаться в разные стороны, ведь именно в это время ее полностью оставлял в покое ее вечный враг, поглощенный куда более интересными возможностями.
Все шло своим чередом, и про дерево, а точнее, дрова в сарае, все забыли. Но тепло и холод решили проставить все точки над «i», вступив в окончательный и беспощадный бой за власть над землей. И вот, за один день до рождества, ночью, случился ледяной смерч.
Такого раньше никто не видел, даже самые старые деревья не могли такого припомнить. Шел проливной дождь, который моментально превращался в идеально гладкий, блестящий и коварный в своей прозрачности лед. Каждая пядь пространства была покрыта этим льдом – деревья, земля, крыши, стены, дороги – все, что имело поверхность, становилось зеркалом, в котором отражалась пугающая картина останавливающейся жизни. Тяжесть льда гнула вниз и разрывала на части. По всюду слышался пугающий скрип, переходивший в треск падающих стволов и веток. Все оцепенело и готовилось к продолжительной осаде.
Идущие полным ходом приготовления к празднику резко оборвались, вместе с электрическими проводами, где-то далеко от дома. Гости не могли приехать, хозяева не могли их принять. Дом утратил былую приветливость и уставился на потускневший мир черными глазницами неосвещенных окон. Красная стрелка на градуснике в прихожей стремительно падала вниз. Рождество приближалось, но некому было ему порадоваться. Хозяин и хозяйка сидели в гостиной, закутавшись в зимние пальто, с замиранием сердца глядя на последнюю - чадящую и мерцающую свечу. С тех пор, как оборвало провода, прошли сутки, мороз крепчал, надежда ослабевала. Кошка уже съела весь ненавистный сухой корм, который ей оставили в миске. В другое время она, конечно бы и не стала туда смотреть. Но теперь - не до капризов! Она подошла к дивану, на котором сидела хозяйка, потерлась об ее ногу в колючем шерстяном носке и замяукала самым жалобным голоском, на который была способна.
- Ах, ты, бедная малютка, - с искренней жалостью проговорила женщина. -Ты же у нас член семьи, а до сих пор на полу мерзнешь - и она с укоризной посмотрела на мужа.
- Верно, бедняжка совсем перепугалась, – промолвил он, исполненный чувства вины. - Прости, малыш! – и он протянул ей длинные, жилистые руки, с трудом сгибая узловатые, закоченевшие пальцы. Кошку бережно взяли и заботливо укутали в теплую шаль. Довольная, она улеглась на человеческие колени и свернулась калачиком. От этого и человеку и зверю стало теплее и оба на время забыли о том, что происходило вокруг. Вдруг старик вскочил с места и бросился в прихожую.
-Ты куда?! – с тревогой спросила его жена.
- Я старый дурак, вот я кто! – радостно сообщил ей муж. - и, замотавшись наспех в серый вязаный шарф, выбежал во двор. Забыв от торопливости бросить соль на крыльцо и дорожку, он , стараясь не упасть, проскользил до самого сарая и зашел внутрь. Увидев дрова, он нежно провел рукой по холодной коре. Дерево в первый раз ощутило тепло прикосновения и ласку, которые вдруг достались ему непонятно за что. Набрав в охапку драгоценных поленьев, он добрался до дома и, не вытирая ног, побежал в гостиную. Вывалив все на паркет возле камина, он победно произнес:
- Рождество продолжается! Пусть дети не приехали, и огни на елке не зажечь, но есть у нас нечто поважнее - то, что сейчас дороже всяких бриллиантов! Чего, в самом деле, стоят бриллианты без света? А вот эти самые дровишки сейчас вернут нам и праздник, и тепло, и надежду!
- Ох, и в самом деле! – тихо отозвалась хозяйка. - Прости, что я осенью накричала на тебя, когда ты привез телегу дров. Что бы мы теперь без них делали? Это самое важное, что у нас сейчас есть, правда, киса? – и она потрепала по спине начинавшую разомлевать от тепла кошку. Кошка не спорила. Но ей очень хотелось сделать ударение на слове «сейчас».
Хозяин сложил поленья в камин; порывшись, отыскал в свете догоравшей свечи спички в ящике буфета, шумно отхлебнул виски из початой бутылки (как хорошо, что его не видели в этот момент внуки!) и, чуть помедлив, зажег камин. Огонь загорелся сначала слабо, совсем робко, словно спрашивая разрешения, но потом начал пылать все увереннее и ярче. Люди придвинулись ближе и протянули к нему свои озябшие руки, благодарно впитывая тепло каждой клеткой своих истощенных холодом тел.
- Старое доброе дерево, не зря ты поплатилось своей жизнью! Своим теплом ты спасло троих! – воскликнул хозяин. «Четверых», - негромко прошипела кошка, заметив промелькнувшую в глубине комнаты ушастую тень. Но ей неохота было прыгать с теплых хозяйских колен, и, в конце концов, сегодня праздник!
В это время дрова в камине затрещали особенно громко, лаская слух людей, которые постепенно успокаивались и начинали улыбаться. Они не поняли, что им сказало умирающее дерево. Зато это четко и отчетливо услышала кошка.
- Стоит сгореть дотла, чтобы узнать себе цену! – прохрипело оно, превращаясь в ажурный пепел.
Кошка повела смоляным ухом в сторону камина и, не открывая раскосых глаз, тихонько промурлыкала:
- Разве стоит жить ради чьих-то похвал? Каждый определяет себе цену сам - что назначишь, то и получишь!
Но дерево не услышало ее слов, просто потому, что сгорело. Его душа устремилась по каминной трубе ввысь, к прояснившемуся на пару мгновений небу.