Предисловие к английским новеллам http://www.proza.ru/2016/10/20/377
***
Глава 3 в гостях у людоедов
«А на ее месте могла быть я, – думала матушка привратница, глядя, как сурово по монастырским обычаям наказывают грешную монашку Селину. – Конечно, Селина попалась, а я - нет! В греховном деле главное - не попадаться! Или матушка Изольда строго накажет! Я ведь тоже согрешила прошлой ночью! Прямо на дежурстве. Грех был, но какой сладкий! Принес пастух письмо для матушки настоятельницы, ну и я немножко с ним согрешила… Письмо? Я же до сих пор не отдала письмо!»
– Матушка Изольда, – матушка привратница почтительно поклонилась, как только наказание было окончено, вам передали письмо!
И девушка протянула настоятельнице большой пергамент с красной печатью.
– Qui vult ergo salvus esse, ita de Trinitate sentiat.(И всякий, кто желает обрести спасение, должен так рассуждать о Троице!) – Перекрестившись и испросив благословения привратница простилась и удалилась, радуясь тому, что матушка не рассердилась за задержку при передачи свитка.
«Вот еще новость! – матушка Изольда стояла и смотрела на желтый пергамент, словно в нем было спрятано известие о судьбе монастыря. – И печать незнакомая!»
В душе матушки настоятельницы появилось странное предчувствие беды и ей показалось, что от пергамента попахивает таким же непереносимым запахом смерти, который с утра витал в грешной келье Селины с увядшими цветами...
Sed necessarium est ad aeternam salutem, ut incarnationem quoque Domini nostri Iesu Christi fideliter credat. (Кроме того, для вечного спасения необходимо твердо веровать в воплощение нашего Господа Иисуса Христа).
«А не происки ли это Инкуба? – Матушка Изольда захотела порвать его на крошечные клочки, но в последнюю минуту взяла себя в руки. – Мне всюду, как больному на голову испанскому инквизитору, кажется нечистая сила! Слава Богу, у нас в Англии инквизиции нет!»
В конце концов, она решила, что не стоит серьезно прислушиваться к тяжелым предчувствиям.
– Господь пребывает с нами, а молитва всегда поможет! Ну, а мне нужно смириться с тем, что здравый смысл постепенно покидает мое грешное тело.
«Может принять еще микстуру Авраама? А пергамент никуда не уйдет! И печать на нем незнакомая! Но монастырю очень нужны пожертвования! А крепкая и вкусная микстура Авраама обеспечит способность трезво мыслить!»
Взяв новый флакон с микстурой, матушка Изольда села за стол и вытащила зубами пробку.
– Ух! – В горле перехватило... Разноцветные пятна пронеслись перед глазами... На душе стало очень спокойно. Но разум не задурманивался, а заработал очень четко... В этом был своеобразный секрет микстуры нехристя Авраама – успокоить, но разум оставить в полноценном рабочем состоянии.
– Так-то лучше! – Изольда сломала печать и раскрыла свиток.
Готический шрифт был написан опытной рукой с замечательным мастерством! Еще не начиная читать, она и любовалась текстом, как произведением искусства. Осмотрев свиток со всех сторон, матушка Изольда перекрестилась и приступила к чтению:
"Как солнце своим животворным лучом согревает и обновляет землю, так и Ваш монастырь, обладающий священной реликвией, исцеляет и лечит людей в грешной потребности. Матушка, вся округа знает, что вы помогаете страждущим грешникам в бедах, никому не отказываете, поэтому не откажите и мне, грешному. Будьте добры в ближайшее время навестить мое скромное лесное жилище, чтобы исцелить меня, грешного лесника. Я очень болен, и никто не может поднять меня на ноги. Наш приходской священник говорит об одном – о смерти... А я без молитвы и покаяния не готов предстать перед светлыми очами Господа Бога Нашего. Не отвергайте моей просьбы, ибо я уповаю только на Вас! Моя хижина находится в лесу в трех милях от Вашего монастыря. Ну, а я приготовил щедрый вклад в монастырь!»
"Интересно, кто служит лесником? Судя по почерку, это явно очень образованный человек!" Впрочем, никто в те времена ничему не удивлялся. Иногда и короли жили отшельниками.
– Наш долг исцеление и утешение! А три мили не такая уж дальняя дорога! За одно и разомнусь! Матушка Изольда решила собраться.
Положив в дорожную сумку Священную реликвию, она не забыла микстуру Авраама, флягу со святой водой, тяжелые дорожные четки, и кинжал, ловко вделанный в дорожный посох... Печальный опыт подсказывал монашке, что дорогие четки лучше оставлять дома, а в путь брать попроще, но потяжелее, чтобы ими можно было при случае воспользоваться и как оружием.
– V. Ecce ancilla Domini. (Вот, Я – Раба Господня; да будет мне по слову твоему). – Одев дорожную рясу, проверив замок на тюрьме Селины и дав распоряжения монахиням, матушка собралась в дорогу. Подумав, она не стала запрягать Морриса, монастырского пони, в повозку и пошла пешком. Норов у пони был мягко скажем, тяжелый. Матушка давно собиралась продать его Аврааму на колбасу, но не сходились с аптекарем в цене. Впрочем судьба послала ей и попутчика и средство передвижения.
– Мир вам, матушка, – молодой крестьянин остановил лошадь, запряженную в повозку, груженую сеном. – Садитесь, подвезу! Я хочу вас отблагодарить за то, что ваша Священная реликвия вылечила мою жену от бесплодия!
– Bonum salutem ! (Доброго здоровья! – лат.) "Это Питер, наш прихожанин!" – Внимательнее присмотревшись к лицу крестьянина, матушка Изольда узнала его и согласилась.
– Ох, матушка, крестьянин делился своей бедой. – Моя жена, как забеременела, не подпускает меня к себе! А если ребенок недоделан? И я по жене очень скучаю!
– Эх, юные грешники, Матушка улыбнулась, – скажи жене, что матушка настоятельно рекомендовала не прогонять мужа с супружеского ложа! А нельзя ли стегнуть вашу лошадку? Мне нужно как можно быстрее добраться до леса, который находится в трех милях от монастыря. Там ждут моей помощи.
– Нам как раз по дороге, матушка Изольда! – Скрипучая повозка тронулась в путь.
Внезапно начал падать дождь, хотя минуту назад ничто не извещало о его приближении. Дождь был настолько сильным, что матушке пришлось укрыться овечьей шкурой, предложенной добрым крестьянином. Ну и попутчики выпили по глотку замечательной микстуры Аврааама.
– Матушка, я бы вам не советовал заходить в этот лес. – Уже на опушке у крестьянина развязался язык. – Плохие слухи ходят о нем!
– Какие именно? – С интересом спросила Изольда. – Разбойников вроде бы как год назад повесили вон на тех деревьях!
– Разбойники долго качались на потеху воронам! Но говорят, что здесь бесследно пропадают грешные люди.
– Как это – пропадают? – Спросила матушка. – И куда смотрят власти?
– А очень просто – грешники заходят в эту чащобу и исчезают навсегда. Никто из него еще не вышел живым ...
– А пропадают только грешники? – Матушка Изольда скептическим взглядом посмотрела на возницу. – Свят! Свят! – Думаю, что все эти слухи преувеличены. Люди всегда стараются придумать что-то таинственное. «В лесу и тем более в болоте сам Господь поселил нечистую силу. А теперь она и до монастыря добралась! Но я взялась и со мной священная реликвия!»
– Ну как знаете, – крестьянин замолчал, – но я не герой! Я всего лишь вольный землепашец и верный арендатор своего сюзерена!
Слезая с повозки, Изольда почувствовала стремительное дыхание холодного осеннего воздуха. Дождь к тому времени уже перестал падать, и все же было очень сыро и неприятно. Крестьянин истово перекрестился и перекрестил матушку.
– Благословите меня, грешного!
– Аминь! - Посмотрев в направлении буковых деревьев, обступивших дорогу, Изольда почувствовала какую-то странную гнетущую атмосферу, что незримо неслась от них. Вместе с этим у нее возникло чувство, будто от леса потянулись сотни невидимых паутинок и крепко обхватили ее пышное тело для того чтобы она никуда не делась и не сбежала.
Матушка Изольда не произнесла ни одной молитвы и даже не услышала как удалилась повозка, потому что была околдована мглистой и таинственной картиной осеннего леса. Природа одела деревья в желтые и багровые тона, а ветер еще не успел оборвать этот красочный наряд.
Приблизившись к первому древу, она увидела возле него засохшие розы... "Откуда тут розы?" – Матушка Изольда сочувственно коснулась одного цветка, но он рассыпался в ладонях...
Далее, ступая меж густых трав, она решительно двинулась в лес...
– Стойте! Стойте! Я не возьму греха на душу! – Ее нагнал крестьянин, вооруженный топором. – Не могу я бросить женщину в таком страшном месте.
– Sunt vobis realis heros! (Ты настоящий герой! – лат.) – улыбнулась Изольда. – Значит, ты не такой трус, каким казался сам себе! Господь таких смельчаков сумеет наградить!
– У вас есть крест и реликвия, а у меня топор! Вдвоем мы не пропадем!
– А еще у меня есть посох, вырезанный из тиса, того самого, под которым сидел апостол Павел! И кинжал в нем острый! Значит, с нами крестная сила! – Они пошли по засыпанной листвой тропинке, крестясь и творя молитвы."Кузнец залил в мой посох свинец... и на другом конце на пружине нож – неплохое получается оружие!" – подумала матушка, озираясь по сторонам. Казалось, лес хочет схватить путешественников и никуда не отпускать!
Когда они нашли старую хижину лесника и обошли вокруг, страх снова посетил их души: как грибы из-под опавшей листвы на них смотрели человеческие черепа.
– Dominus! Quam multa inquietum animas (Господи! Как много неуспокоенных душ! – поздн. лат.)! – Матушка перекрестилась. – Ну, сэр рыцарь, пошли!
В хижине стояла дикая вонь. Гости поняли, что этот запах мог источать только какой-то давно сгнивший труп, или даже множество трупов...
А сам лесник, – лежал, притворившись, что болен, на грязной подстилке из волчьих шкур.
– Еда пришла! Эй, все сюда! – Закричал он.
От ужасного запаха мертвечины обоим стало дурно... Неожиданно и матушка Изольда с крестьянином Питером увидели, как большим ярким огнем вспыхнул огонь факела в неизвестной руке. Эта рука, бросила факел в камин, дрова ярков вспыхнули, осветив обстановку хижины во всех подробностях не несколько секунд.
Перед ними стояло страшное существо, спиной загораживая выход!
– Пожаловал обед! – Держа чадящий факел в своей мускулистой покрытой жесткими волосами руке, ужасный одноглазый монстр с каждой секундой все ближе и неумолимее приближался к гостям дьявольской хижины, и они все никак не решались бежать.
Слова молитвы застряли у монашки в горле.
Монстр, широко открыв щербатый рот, хриплым голосом проговорил леденящие душу слова:
– Теперь послушайте меня, гости долгожданные. Вы еще даже не представляете, куда вы попали. Вы попали в ужасную лесную хижину, в которой живут бывшие крестьяне, выгнанные феодалами со своих земель. Теперь это головорезы и людоеды. Посмотрите на меня – я проливал кровь за вашего короля. Потерял глаз, а вот это клеймо поставили мне королевские палачи за бродяжничество. Спину мне поломал кнут палача! Зато попав в эти стены, мы связались с темной стороной бытия – с самым запредельным хаосом ужаса и вдоволь наелись теплого мяса...
"Живыми нам отсюда не выйти!" – Поняла матушка, увидев, что за в дверях показалась целая толпа таких же волосатых чудовищ, вооруженных дубинками.
И тут священная реликвия стала светиться в руках у матушки,
возвращая силы и мужество...
– С нами крестная сила! – Питер стал размахивать топором, а матушка Изольда тяжелымичетками. – “Miserere! (Господи, помилуй!), Получайте чертовы дети!
И тут волшебная реликвия стала светиться, придавая монашке и крестьянину мужество.
– Во имя Отца И сына и святого Духа! Аминь! – Матушка Изольда бросила четки в лицо ближайшему людоеду.
– Мясо кусается! – Он отбросил их в стороны, но секунды замешательства хватило матушке, забывшей о молитвах, чтобы ударить его посохом меду ног.
С диким воем разбойник согнулся пополам и его шею тут же нашел топор Питера.
Не ожидавшие отпора разбойники опешили и второй людоед упал с раскроенным черепом.
– С нами Бог! – Матушка принялась жестоко работать посохом, стараясь попасть им снизу вверх по грешным мужским местам, а Питер добивал топором скрючившиеся от боли тела
Избушка наполнилась криками стонами и воем. Дубины людоедов в небольшом помещении оказались бесполезными, но за ними был численный перевес.
Скорее всего, в неравном бою пали бы и Питер и Матушка, но с ними была Священная реликвия! Ошибкой монстров было пригласить монашку в гости вместе с нею! Ларец светился, придавая монахине и крестьянину сил.
Не привыкнув к сопротивлению, людоеды попытались убежать, но у двери образовалась пробка. Топор Питера и посох матушки работали, не зная пощады. Вскоре грешные души людоедов, покинув телесные оболочки, отправились в Ад. Только лесник продолжал лежать, накрывшись шкурой.
– Матушка Изольда подошла к нему и сказала, окатив грешника на подстилке из флаги со святой водой:
– А тебе грешник, пожалуй, стоит покаяться! Ибо ты впал в великий грех! Ты думаешь, что гибель монашки тебе сойдет с рук? Мы уже разнесли на куски твоих грязных прихвостней, а теперь пришла и твоя очередь! Ах ты, грязное лесное отродье!
– Подождите не убивайте меня! – Под действием святой воды с телом лесника стало происходить что-то невероятное. – Во мне сидит демон Ада! Он рвется наружу и хочет вам обоим что-то сказать!
И они увидели, как из живота у лесника прорываются чьи-то руки... Было ясно — лесник одержим демоном. Поэтому крестьянин, стоя возле Изольды, предложил:
– Матушка, нужно уничтожить то, что скребется наружу в наш мир!
Но тут из живота лесника вырвалось жуткое существо всё в слизи начало говорить своей пастью:
– Я хочу захватить ваш монастырь! Я само воплощение дьявола! А Селина мне поможет!
– Ах ты мразь! – закричала монашка и плеснула в монстра святой водой, осеняя себя крестным знамением!
– Не надо! – завопило с чудовище.
Крича от боли , чудовище бросилось в огонь камина и пропало там, точнее отправилось в Ад зализывать раны. Тело лесника хрипело в агонии.
– Rex gloriae, Christe. ( Свят, свят, свят Господь Бог Саваоф). – Изольда уже достала из посоха нож...
Лесник лежал, не смея молить о пощаде. В этот момент он понял всю низость того греха, в который впали и он сам и его кровожадные друзья. Вместо сытного обеда монашка принесла им смерть. Покаяться грешник не успел.
– Бог меня простит! – сказала Изольда и вонзила нож...
– Вот уж не думал, что мой верный топор так ловко рубит головы. – Крестьянина тошнило и выворачивало наизнанку. – Великий грех! Но реликвия дала мне и сил и сноровки! Матушка, а ведь мы стали свидетелями настоящего чуда! Я скромный землепашец, не святой и не воин! Вот их сколько…
– Все в порядке! Мы сделали доброе дело: спасли лес от шайки людоедов! – матушка отпила Микстуры Авраама. – Реликвия дала сил! Глотните еще моей микстуры, и подпали хижину.
– Ух, крепкая! – Лицо крестьянина порозовело.
– Requiem aeternam! (Вечный покой!) – Творя покаянные молитвы, матушка вместе с Питером пошла подальше от этого страшного места. Гнилая солома занялась, не смотря на дождь. В каменной хижине людоеды припасли достаточно дров, чтобы жарить человечину. Теперь их грешные тела отправились в огонь вслед за грешными душами.
Питер решил подвезти матушку обратно.
– Надо будет собрать крестьян и похоронить несчастных, чьи кости разбросаны вокруг хижины, по христианскому обычаю!
Умная лошадь сама знала дорогу, и повозка покатилась по лесной дороге.
Но чудеса волшебной реликвии на этом не кончились. Она снова засветилась и монашка с крестьянином обнялись.
– Матушка, я на краю греха!
– Не согрешишь – не покаешься! Сын мой! – Матушка овладела инициативой.
Крестьянин и не думал, что выжив в таком неравном бою, можно потерять голову в объятиях монашки – но потерял!
– Я всегда знала, что Господь не считает плотский грех смертный грехом! Прочтешь дома десять раз «Каюсь» и десять раз «Богородицу!» Матушка Изольда искренне считала, что мир полон физических, а еще более – духовных опасностей, а искушения так просто попадаются на каждом шагу. На то оно и искушение, чтобы грешить и каяться.
Их дыхание стало общим, их стоны сливались, а сердца бились в унисон. И, казалось, пропало все: дорога, повозка и лошадь. Остались только мужчина и женщина. Два тела, слившиеся в единое целое.
«Это не смертный грех! Отмолю!» – Матушка накрыла крестьянина своим пышным телом. Реликвия светилась, всем своим видом показывая, что совсем не против такой шалости для тех людей, что совершили великий подвиг.
Дорога шла под гору и лошадь почти без труда тащила повозку.
«Я еще устрою этому монастырю сладкую жизнь! Не прощу! – Инкуб в Аду уже строил планы мести. – Ну, кто же знал, что реликвия обладает такой силой?»
Селина, освобожденная из подвала, услыхав о благополучном возвращении Матушки Изольды, поднялась на девичью башню, чтобы броситься вниз, но после общения с призраком башни, показавшим грешнице всю глубину ее падения, передумала...
Матушка Изольда, по прибытию в монастырь, узнала, кто искушал монашку Селину, и матушку привратницу, а также кто и как принес злосчастное письмо.
– Весь монастырь заново освящать придется! Она решила устроить обряд экзорцизма, а за одно и задобрить отца ревизора, но это уже другая новелла...