Долгожданный выезд на трассу состоялся в конце мая 1985 года. Поездом до города Дальнереченска. Дальше на рейсовом автобусе до поселка Рощино. Два наших взвода (2-й и 3-й) выехавшие раньше нас, уже разместились в городке из строительных вагончиков. Их использовали на строительстве ОУП (обслуживаемый усилительный пункт) в поселке. Несколько дней мы провели в Рощино. На ЗИЛ-157 за 2-3 дня переброска нашего взвода вглубь Приморской тайги. В местечко под названием Пихтовое.
До сих пор даже примерно не могу по карте определиться, в каком месте находился наш палаточный лагерь. Знаю, что мы размещались вблизи заброшенного золотого прииска. Помню, что примерно в десяти километрах от нашего лагеря проходила грунтовая дорога п. Рощино – п. Восток. Но в каком мы были месте, возле какой реки стояли палатки определиться не могу. Подозреваю, что скорей всего это была золотоносная река Голубица. Но это лишь предположения.
Палатки стояли на каменистой площадке на берегу небольшой таежной реки. Если идти от палаток в сторону тайги, метров через 30 начинался подъем на сопку. На вершине размещались деревянные строения, стояли огромные цистерны. Вправо от сопки находились глубокие карьеры, заполненные водой. По берегам карьеров, как поверженные динозавры, валялись старые проржавевшие драги. В самых неожиданных местах валялся металлический хлам. Детали от автомобильной техники, гусеницы от ГТС.
Здесь же на сопке была деревянная банька с мостками, которые обрывались в ручей. Парились в этой бане, по мосткам разбегались, прыгали в ручей с родниковой водой. «Пулей» неслись опять в парилку. После бани лежали в палатке и блаженствовали. Тело казалось невесомым.
Золотоносный прииск ликвидировали лет за пять до нашего приезда. Рассказывали, что суровые мужики добывали здесь золото. Сами добывали, сами его охраняли и транспортировали. Передвигались бородатые мужики с автоматами Калашникова. Повторяю, это рассказы офицеров бывавших здесь раньше. Насколько они правдивы, судить не берусь.
От золотоискателей остались кроме бани несколько деревянных избушек на сопке. Избушки в приличном состоянии. Наше руководство посчитало, что нам негоже жить в избушках. В палаточном городке проще поддерживать дисциплину и порядок.
Наша работа заключалась в копке траншеи глубиной в полметра. Траншею вели сверху трассы, проложенного коаксиального кабеля. В эту отрытую канавку укладывался стальной грозозащитный трос. Кабель прокладывали в спешке, сроки были сжатые. На огромных участках грозозащитный трос проложить не успели.
Вместо соединительных муфточек для троса использовали трубки, напиленные со старой раскладушки. Продергивали в трубку трос и на валуне плющили это соединение кувалдой.
В первое время участки для работ от лагеря были примерно в пяти километрах. Добирались на ГТС (гусенично-транспортное средство). На огромной скорости передвигались на ней по каменистым грунтам предгорий Сихотэ-Алиня. Много распадков, каменистых сопок, обрывистых дорог. Периодически выскакивали, из «газушки», чтобы забить кувалдой вылезший палец из гусеницы (больное место нашей ГТС).
Первые впечатления от таежной жизни - мошка. Что из себя представляет мошка, до момента попадания в Пихтовое, я не представлял. Словами передать это сложно. Это надо прочувствовать.
Первые дни я ходил по тайге и облако мошки двигалось вместе со мной. У каждого было свое персональное облако. На мир смотрели сквозь него. Забивается мошка во все отверстия и щелочки и начинает кусать. Бьешь ладонью по щеке. Ладонь и щека становится красного цвета от крови. Ощущение, будто тебя беспрерывно бьют крапивой. Выдерживал первый день минут пять и кидался к ручью. Окунал голову в воду. Наступало блаженное облегчение. Отходил от ручья и все начиналось снова. И так весь первый день. И второй, и третий. Лица у всех были распухшие.
Казалось, что эту пытку выдержать невозможно. Но в какой-то момент понял, что на мошку не обращаю внимания. Работаю, мошка кусает. Каждый занят своим делом. К ручью уже не бегал. Говорят, в организме вырабатывается противоядие от укусов, и они уже так сильно не донимают. Лицо приняло привычные формы. Человек ко всему привыкает.
Местные названия мошки – мокрец, кто-то называет гнусом. Май, июнь, июль ее время.
Оказалось, что есть твари пострашнее мошки. Какая-то маленькая белая мушка. Эта мушка, кусает, как будто бьет шилом. Часто можно было наблюдать - идет человек спокойно. Вдруг начинает орать, падает на спину и судорожно начинает стаскивать сапог. Сразу понимаешь, что эта проклятая мушка забралась к человеку в сапог и укусила.
По ночам в палатке в печи жгли гнилушки, чтобы было много дыма. В этом дыму и засыпали. Посреди ночи еще подкидывали сырых дров в печь. На лицо клали легкую тряпку, иначе не заснешь.
Еще одной неприятностью были клещи. Сильно их не боялись. Нам еще в Хабаровске сделали серию прививок от них. Но все равно их на теле было полно.
Возвращаешься с работы из тайги, сразу раздеваешься полностью и в реку. Река протекала сразу за палатками. На теле всегда находились 5-7 клещей. Хватаешь его двумя пальцами и начинаешь раскачивать. Как правило, тело клеща отрывается, и голова его остается под кожей.
Затем в палатке иглой выковыривали головки клещей, и эти места прижигали йодом.
В жаркие дни в этой же реке купались. Максимальная глубина не превышала одного метра. Река хорошо освежала. Поплаваешь и в палатку отдыхать.
Одним из основных развлечений была рыбалка. Наша речушка кишела пескарями. Ловился на все. На хлеб, на перловку и другие крупы. Заброс, поплавок практически мгновенно уходит под воду. Рывок. Снял рыбку, насадил зернышко и опять снимаешь рыбку. Такая рыбалка быстро надоедала. Я ловил несколько дней, в дальнейшем в свободное время предпочитал прогулки по окрестностям.
Поразительное явление в тайге в июне-июле светлячки. Ночью идешь по дороге, а перед тобой и вокруг тебя пляшут зеленые светящиеся точки. Завораживающее зрелище. Иногда, зрелище пугающее, когда из темноты возникают два светляка летящих рядом. Все внутри обрывается, первая мысль напоролся на какое-то животное. Не иначе - уссурийский тигр.
Кстати тигра никто из нас не видел. Ни его самого, ни его следов. Наши ребята натыкались несколько раз на медведей. Но их никто особо не рассматривал. У человека при встрече с этим животным сразу вырастают крылья. Мчится он без оглядки.
Один раз я налетел на олениху с маленьким пятнистым олененком. Спустился от дороги к ручью наполнить фляжку, поднял глаза и замер. В десяти метрах на другом берегу ручья стояла грациозная олениха и поводила головой из стороны в сторону, рядом олененок пил из реки. Как она меня не заметила, не знаю. Видно ветер дул на меня, а шум реки заглушил мои шаги. Я стоял и старался не дышать. Несколько минут любовался. Но вот сзади раздался шум и наши ребята показались на дороге. Кто-то завопил «олени!». И все исчезло. Олениха с олененком скакнула в кусты и пропала.
Много раз в тайге попадались на глаза бурундуки. Особенно в местах, где много бурелома. Симпатичные животные.
В обед если долго тихо сидишь на одном месте, вокруг тебя начинает шмыгать всякая мелочь.
Как-то раз, во время работы в тайге, ребята притащили амурского полоза. Полуживого. Длиной метра полтора. Он полз по дереву, его ударили палкой. Решили ради эксперимента его съесть. В этих местах постоянно ходили разговоры, что китайцы едят змей и считают мясо змеи очень вкусным. Добровольцев оказалось человек пять. Инициатива была моя. Я разделал змею. Отрезал голову, вспорол по брюху шкуру и как чулок стащил ее. Нарезали ее как колбасу. Соорудили шампуры, зажарили над огнем и с осторожностью съели. Общее мнение было, что по вкусу мясо ближе всего к баранине.
Я лично в основном сталкивался с животными, которых предстояло разделывать и тащить в лагерь. Обилие таких животных заслуга нашего взводного. Причем в Пихтовом на охоту он время не терял. Часто с работы возвращались на «газушке» уже ночью. Взводный забирался на кабину и сидел там с карабином. Второй человек сидел рядом и управлял мощным фонарем. Животное попадало в луч света, тут его и били. Затаскивали в кузов «газушки» и продолжали путь. В итоге имели постоянно в рационе свежее мясо. Просто наваривались полные кастрюли мяса, ставились посреди стола и мы как кочевники, посолив, поглощали его.
Был период, когда несколько дней питались одним мясом. Хлеб нам завозили в две недели раз. В конце июня начался сезон дождей. Лило неделями, не переставая. Ручьи разливались, и проехать к нам было невозможно. У нас закончилась вся еда. Вот тогда и ели одно мясо без хлеба. Спасибо соли было достаточно.
В дождь мы не работали. Лежали в палатках, курили, болтали. В один из таких дождливых периодов приехал с инспекционной целью из Хабаровска начальник санчасти. Лейтенант. Двухгодичник. Фамилию не помню. Построил нас перед палатками. Осмотрел ноги, руки, дал рекомендации.
Многие ребята азиаты гнили заживо. На теле появлялись темные пятна, которые все увеличивались. Говорят эти пятна остаются на всю жизнь.
Утром лейтенант явился в спортивном костюме к палаткам. Стал кричать, чтобы строились. Для нас это была новость. Мы привыкли вставать только к завтраку. Стоял густой туман, все растения были покрыты водой. Постепенно народ выполз из палаток.
Повторно нас построили в сапогах и трусах. Лейтенант устроил нам пробежку. По горной дороге. Пробежали пару километров. От всех валил пар. Пока бегали, туман рассеялся. После обеда лейтенант уехал.
Это был единственный раз, когда в тайге мы занимались физподготовкой.
Со временем пришло время малины. Забирались в кусты и поглощали ее горстями. Малина в тайге душистая и сладкая. Позднее пошла красная смородина. Я любил, набрав полную пилотку, развалиться на сопке, любоваться окрестностями и медленно вкушать ягоду.
В последние дни пребывания в Пихтовом работали далеко от лагеря. Думаю, что в километрах 15-20. Да вдобавок вышла из строя «газушка». Ходили пешком в болотных сапогах. Сильно выматывались. Несколько часов в одну сторону с инструментом на плечах. То по камням, то спускались в низины и шли по болотам, прыгая с кочки на кочку. Работали часа два. Обедали. Обратно по тому же маршруту.
В один из последних дней ликвидировали остатки грозотроса. По всем бумагам его не должно было быть. А его осталось полторы бухты. Сматывали его с барабана кольцами и отрубали. Забрасывали кольца троса в кузов ГАЗ-157. Забрались повыше в горы. Автомобиль на повороте зафиксировался и мы открыв задний борт скидывали эти кольца пропасть. Моросил мелкий дождик.
При этом я чуть не разбился. В какой-то момент водитель заметил, что машина медленно сползает к пропасти и газанул. Я как раз был у заднего борта, в замахе скидывал трос. В это время автомобиль дернулся вперед, я только взмахнул руками и улетел бы вниз, если-бы не среагировал Толик Беззубенко. Он схватил меня за плащ-палатку, придержал и медленно вернул в вертикальное положение.
В начале августа мы покинули наш лагерь в Пихтовом. За два с половиной месяца отвыкли от цивилизации. Помню, как ребята выпрыгивали из кузова на асфальт в п. Рощино. Начинали пританцовывать. Так приятно было ходить по ровной поверхности. Видеть электрический свет. Любоваться проходящими женщинами.
Дисциплина в городке нашей роты в Рощино поддерживалась суровая. Все перемещения строем и с песнями. В том числе и по поселку. Зарядка, политзанятия, вечерняя прогулка, вечерняя поверка. Мы про все это за два с лишним месяца уже позабыли. Через день нам уже опять хотелось в глухую тайгу.
Уехали только через две недели в местечко Наумов Ключ.