Громадная, по тём временам, кровать была сделана из железа. Никелированные спинки украшали медные набалдашники.
На сетке лежало три матраца, потом первая перина и на самом верху возвышалась, напоминая какого-то гигантского кашалота, вторая перинища.
Всю эту пирамиду бабуля накрывала кружевным покрывалом, так, чтобы кружево спускалось до пола.
Сверху застилала всё белой простынёй, затем пуховым одеялом в кружевном белом пододеяльнике.
По бокам на никелированных спинках тоже висели кружевные белые занавески.
Всё это накрывалось голубым покрывалом и сверху укладывалось семь подушек до самого потолка.
Все подушки тоже были кружевные. Самая большая была, где-то метр на метр, а малюсенькая может сантиметров тридцать на тридцать. Углы у подушек непременно нужно было дёрнуть и натянуть, чтобы они торчали по сторонам, а не висели, как собачьи уши.
Чтобы соорудить такую пирамиду, бабуля становилась на стул.
Все кружева она плела крючком сама. Бельё было белоснежное, накрахмаленное так, что торчало колом и наутюженное.
Сначала белье кипятилось на печке в громадной выварке, потом стиралось руками в большом корыте, затем полоскалось, подсинивалось и накрахмаливалось.
Конечно, восторга эта пирамида у меня никогда не вызывала: аллергией тогда никто не страдал, но при виде этого скопления пера и пуха, мне на ум приходили японцы с их рисовыми циновками.
Мы частенько подкладывали бабусе горох или фасоль под перину, проверяя её на принадлежность к царским особам, но, к великому нашему сожалению, бабуля храпела на горохе так, что поднимался потолок.
(продолжение) http://www.proza.ru/2014/12/26/930