Я долго плутал в потёмках неизвестного города, путаясь в мокрой вязи низкоэтажных улочек и линялого штакетника частного сектора. Я успел разлюбить поэтику русской провинции, созерцая разбитые мостовые и чахлые дворики. Я долго ждал этой встречи, но после часа блужданий перестал с оптимизмом смотреть на незнакомых людей. Спросил о дороге какого-то мужика, его взгляд исподлобья сквозь ненависть был мне ответом. Попробовал свериться с картой – не нашёл на домах ни одного указателя: ни номеров зданий, ни названия улицы. Лишь дряхлая кошка, лежащая на ступенях наконец-то найденного подъезда, вяло зевотой приветствовала меня.
Вот этот дом, так он выглядит теперь – убогая пятиэтажка, тупо глядящая мутными окнами на заросший грязью и мусором двор. Стая ворон с гоготом поднялась из мусорного контейнера – их вспугнула свора собак: одна облезлая шавка проворно запрыгнула внутрь и там ищет поживу. А вот местная дамочка вышла с колясочкой на променад – минуту я любовался её грациозными прыжками и балансировками: в итоге она просто шлёпала по самой грязи, таща на буксире младенца. Пока я пытался взломать кодовый замок, пришли бомжи – они палками прогнали собак и теперь, громко матерясь, делили добычу. Ужасный подъезд. Голая кирпичная кладка была подобна обнажённому остову сожжённого корабля, надписи на ней предельно точно иллюстрировали дискуссии бомжей на помойке. Хорошо взял фонарик, а то бы не смог в темноте прочитать эти древние граффити – памятуя о прошлом пришествии в этот дом, я серьёзно теперь подготовился. Пробирался всё выше, сквозь тьму и смрад, сквозь время и память, в отчаянии цепляясь за крупицы и отсветы счастья, некогда (я в это верю) жившие в этих стенах.
Странно, но дверь открыл незнакомец. Бессвязно ворочая своим нерусским языком на незнакомом азиатском наречии, он объяснил, что мы не знакомы. И вот я снова стою перед домом, смотрю на те самые мутные окна, считаю персон в возвратившейся стае ворон. Как же так получилось? Сколько времени прошло с тех давних пор? Я помню, как вырвавшись из той безысходности, я ощущал поступь счастья буквально во всём, как намеревался, вернувшись обратно, ощутить его снова. И вот я без цели стою одинокий и не знаю, что делать. Потом вспомнил те разговоры, те полные безразличия и безысходности размышления, старые фотографии и документы, вдруг приступ отчаяния, заломленные руки и слёзы, внезапная радость и смех. И вкрадчивый шёпот. Бесполезные жалобы. Откровенные споры. Всё это была суета, и суть её скоро забылась. Но среди всего были несколько слов, которые я выхватил из плена веков и, вспомнив сейчас в этом хмуром и страшном, такие простые и вечные, хочу подарить вам, и ими закончить вот эту новеллу: самое главное в жизни – это красота, доброта и любовь.
19.11.2014