Рассказ написан в рамках конкурса БуДеМ (Будни Деда Мороза)
Работа № 10
Автор – Консьерж
Название – Консьерж
Объём – 31 857
***
(Незнание законов не освобождает от желаний)
Облако вывернулось наизнанку, превратившись в огромную пасть, и приготовилось проглотить самолёт.
Карьев стоически подавил желание воспользоваться бумажным пакетом и отвернулся от иллюминатора. Вызывающие тошноту видения тотчас оставили Германа в покое.
– Могу чем-нибудь помочь? – проявила участие – вот уже третий раз за последние полтора часа – полноватая стюардесса.
– Благодарим вас! Не требуется! – деланным фальцетом, и так же в третий раз, отшила доброжелательницу Светлана, ассистентка и секретарь в одном лице.
– Кто такую плюшку допустил до работы стюардессой, – искренне, но вполголоса, возмущалась ассистентка. – Наверняка, с министром воздушных сообщений состоит в родственных или интимных связях.
Она намеревалась продолжить рассуждения, но догадалась посмотреть на Карьева, который укоризненно покачал подбородком, прервав монолог, обещавший быть долгим.
Вопреки непонятно откуда взявшемуся стереотипу, что все Светланы – обязательно толстушки, помощница Карьева была очень худая. Именно – худая, поскольку слово «стройная» никак не вязалось с её несобранностью. К тому же, туго заплетённая тощая косица создавала впечатление, что брови живут самостоятельною жизнью, высоко паря над глазами неопределённого цвета.
Герман отметил про себя, что его ассистентка выбрала оптимальную линию поведения, так как проигрывала по внешним данным даже этой пухлой стюардессе, несмотря на то, что юная жрица аэрофлота была явно не во вкусе профессора. Да-да, именно профессора, вы не ослышались. Превратности судьбы – накануне Нового года Карьев спешил в провинциальный городишко, чтобы способствовать перевороту в области вековых традиций.
Неделю назад из сибирского промышленного города Холодаевска пришёл запрос от местного олигарха. Просьба заключалась в выделении Академией наук специалиста для помощи по превращению сибирского поселения в экваториальный пляжный городок. Абсурд полнейший, но был закреплён авансом в размере десяти тысяч евро. Сумма была немедленно оприходована ректоратом с указанием распределения её на ремонт здания академии. Тоже, кстати, абсурд.
После этого в ректорат был вызван Герман Антонович Карьев, профессор экологии и заядлый африковед. Ректор, седенький, но крепенький академик Коган предложил Герману отправиться в Холодаевск и попытаться дипломатическим путём решить спонтанно созданную проблему с экспроприацией аванса. Чтобы, как говорится, и овцы были сыты и волки целы. Карьев согласился, польстившись на предложение присвоения ему статуса без пяти минут академика. Плюс пять процентов от сибирского аванса.
Герман с трудом терпел услуги воздушного транспорта, но до Холодаевска было почти три с половиной тысячи километров, и пришлось брать билеты на самолёт. Ассистентку для путешествия он отобрал самую невзрачную, которую даже в безлюдный утренник организаторы не рискнули бы назначить снегурочкой. Мало ли чем потребует откупиться страдающий неуёмной фантазией холодаевский олигарх. Кроме того, выбор помощницы носил ещё и характер благотворительности – девушка воспитывалась в детдоме.
Четвёртый раз с гуманитарной миссией стюардессе подойти не удалось, но на выходе после посадки она умудрилась передать Светлане своё эксклюзивное мнение. Ассистентка покраснела, но гордо перенесла услышанное, бросившись догонять сошедшего с трапа шефа. Неожиданно возникший встречающий их оркестр и вовсе загладил впечатление от маленького инцидента.
Карьев же попросту не заметил ситуации, направив всё внимание приближению местного креза. Оркестр стоял по обе стороны ковровой дорожки, брошенной на снег. По дорожке впереди многочисленного эскорта шёл вразвалку Денни де Вито сорока двух с половиной летнего образца – Пророков Роман Аркадьевич.
По всей видимости, сибирский самоуправец ратовал за возрождение национальных традиций во внешности подчинённых. Каждый из сопровождающих носил бороду. Бороды изобиловали разнообразием – от жиденького клинышка а-ля Калинин до широкой лопаты, как у генералиссимуса Шеина, первой жертвы брадобрейства.
Несмотря на невысокий рост, внешними повадками Пророков смахивал на русского медведя. Герман с трудом избежал объятий, пожертвовав узкой ладонью, которая немедленно потонула в лапищах олигарха, словно в берлоге. Благо, что лицо Романа Аркадьевича излучало высшую доброжелательность. Это тут же подтвердил утробный бас миллиардера.
– Не подвела Академия наук! Прислала самого нужного человека! Я горячий поклонник ваших научных методов, Герман Антонович. Буквально утром перечитывал трактат «Малые народности Африки и культ белого носорога». Прошу вас! – жест Пророкова указал на белый «лимузин».
– Позвольте, – вдруг запротестовал Герман, заметив, как двое молодых людей с небритыми подбородками усаживали Светлану в чёрную «волгу». – Это моя ассистентка.
– Не беспокойтесь, – Пророков опустил ладонь на плечо Карьева. – Девушка устала с дороги – парикмахерская или сауна ей явно не помешает. Это включено в культурную программу вашего пребывания здесь.
Карьев успокоился, последовал в салон за хозяином автомобиля и решил сразу перейти к цели своего приезда.
– Роман Аркадьевич, какую именно модернизацию в своём городе вы хотите произвести при моём участии? Вот здесь, – он протянул собеседнику файловую папку, – описан самый прямолинейный вариант. Но вдруг вы имели в виду нечто другое.
– Все дела – завтра, уважаемый Герман Антонович, – отеческим тоном остановил профессора Пророков, но папку взял. – Сегодня отдыхайте и проникайтесь нашим сибирским духом. Я лично вас везу к месту вашего проживания.
– Гостиница?
Олигарх развёл руки венчиком.
– За кого вы меня принимаете? Для почётных гостей у нас построен элитный небоскрёб с шестикомнатными квартирами. Туда же после женских салонов препроводят вашу подругу.
– Ассистентку, – машинально поправил Герман.
– Пусть так. Маленькая просьба, ничему не удивляться. В квартире, предназначенной вам, недавно проживал известный иллюзионист. Мало ли, какие виртуальные реквизиты мог оставить. Кажется, Дэвид…
– Копперфильд?
– Нет, что вы, Боже упаси. Дэвид Блейн, друг и соратник братьев Сафроновых.
Что-то в поведении Пророкова Герману показалось странным, но он решил не вдаваться в эксцессы и дождаться завтрашнего дня.
– В квартире есть всё, что можно пожелать, – продолжал инструктаж Роман Аркадьевич, когда «лимузин» остановился возле элитного жилища. – А утром вас привезут ко мне в офис. Держите ключ – номер квартиры на бирке.
Карьев поблагодарил за тёплый приём и вышел из машины к подножию двадцатиэтажной белой свечки, которую по праву можно считать памятником провинциальной цивилизации.
Фойе бельэтажа было просторным, стены отделаны кафелем из белой мраморной крошки, пол – чёрной плиткой. Свет исходил с потолка, ярче дневного, хотя окон не наблюдалось.
– С прибытием, Герман Антонович! – раздалось сбоку.
Карьев повернул голову и заметил за лакированным деревянным барьером пожилого консьержа, похожего на Льва Толстого, но без бороды. Правда, Герман не смог бы ответить, почему ему так представилось – знаменитого графа без бороды никто не видывал.
– Благодарю вас, – ответил без пяти минут академик и собрался вызвать лифт. Но остановился и полюбопытствовал: – Откуда вы меня знаете?
– По статусу положено, – скромно, но не отводя взгляд, ответил консьерж.
Герман, будучи подозрительным по природе, подошёл вплотную к блюстителю порядка и намеревался сказать что-нибудь колкое – ему не нравилось, когда незнакомые люди проявляли осведомлённость без повода на это.
– Не нужно, – тихо произнёс консьерж, отчего Карьев вздрогнул. – Не делайте того, чего вам на самом деле не хочется.
– А чего мне хочется? – растерялся Герман.
Консьерж улыбнулся:
– Это я у вас должен спросить. Какое, например, у вас возникает желание в сложившейся обстановке?
– Безотлагательно уехать. Фальшью отдаёт от всей этой комедии.
– Это всего лишь следствие дискомфорта в полёте. После отдыха ваш взгляд изменится. Когда вы последний раз чего-то сильно желали?
– Не смешите меня. Планировать нужно только реальные события. Что может измениться, если я представлю, допустим, уединение с очаровательной блондинкой в экзотическом месте? Ни-че-го! – Карьев вернулся к лифту, нажал кнопку вызова и вновь обернулся. – Скажите, а почему вы…
– …Без бороды? – живо откликнулся консьерж. – Это тоже часть вашего заблуждения – Пророков никого не заставляет носить бороды и привилегий за них не даёт.
Лифт звякнул, распахнув двери. Герман попрощался кивком и вошёл в кабину. На седьмом этаже он легко отыскал нужную квартиру. Размеры и интерьер комнат поразили воображение профессора. «С каким же размахом сам олигарх живёт?»
Правда, исследования Карьева коснулись пока только двух комнат – гостиной и столовой. В гостиной находился аквариум – Тихий океан в миниатюре, с ним соседствовала огромная софа, на которой без труда мог выспаться взвод солдат. В столовой непьющего Германа привлёк мини-бар, изобиловавший самыми изысканными напитками.
Насмотревшись на торговые марки Courvoisie и Raymond Ragnaud, профессор подошёл к столику с фруктами и воспользовался стоящей рядом соковыжималкой.
– И мне сделайте, – раздался мягкий голос за спиной.
Обернувшись, Герман увидел стройную блондинку в мини-юбке и белой кружевной блузке. Средней длины золотистые волосы завитками обрамляли миловидное лицо, словно его ваял сам Пракситель. Карьев нахмурился:
– Что вам нужно? Вас консьерж прислал? Передайте ему, что я не верю в чудеса и сказки.
– Какой консьерж? – удивилась девушка. – Какие сказки? Герман Антонович, вы меня не узнали? Я – Светлана!
Сбитый с толку Герман присмотрелся, распознавая знакомые черты ассистентки.
– Что они с вами сделали? Извели на вас тонну косметики? А ведь назавтра, умывшись, вы побоитесь в зеркало посмотреться.
– Это не косметика, Герман Антонович. Это я настоящая! Мне помогли избавиться от скованности и научили, как показать другим то, чего я сама в себе видеть не могу. А в салоне красоты мой образ дополнили штрихами.
– И это всё – за полчаса? – недоверчиво покосился профессор, поймав себя на мысли, что не знает, как теперь вести себя правильно с помощницей.
– Почему за полчаса? – повела бровями Светлана. – Посмотрите в окно – там уже давно темно.
Карьев повернул голову – из-за яркого в квартире света он не заметил, как наступил зимний вечер. Зато посетило недоумение – где он мог потерять столько времени? Видимо, из-за усталости. Он повернулся к столу и выжал два стакана апельсинового сока.
Светлана взяла один стакан и отправилась выбирать себе комнату. Она подошла к двустворчатой двери и вскоре позвала:
– Герман Антонович, помогите. Ручка не поворачивается.
Герман решительно подошёл, подавив раздражение, и повернул одновременно обе ручки. Дверь распахнулась.
– Боже мой! – ахнула Светлана. – Какая прелесть.
Вместо комнаты за дверью располагался залитый щедрым солнцем песочный берег. У кромки лениво всплёскивалась голубоватая, почти прозрачная вода. Слева от порога росла невысокая пальма.
– Это мираж, иллюзия, – равнодушно пояснил Карьев и вернулся за своим стаканом. – О чём-то подобном предупреждал Пророков – в этой квартире останавливался какой-то известный фокусник.
– И совсем не мираж! – радостно воскликнула ассистентка. – Песок настоящий, – она нагнулась, зачерпнула горстку и бросила в гостиную.
Герман поперхнулся соком. Ситуация ему не нравилась, но он догадывался о возможной причине её возникновения. Это, несомненно, из-за тяжёлого для него перелёта. Навязчивые образы, начавшиеся в самолёте, ещё не ослабили своего влияния. Бесспорно, и пляж в сибирской квартире на седьмом этаже, и метаморфозы с секретаршей ему лишь грезятся. Нужно принять валиум и хорошенько выспаться.
– Герман Антонович, – восторженно позвала Светлана от кромки воды. – Идите сюда. Здесь так здорово!
«Скорей всего, я уже сплю», – подумал профессор и решил, что нет оснований сопротивляться воплощённому воображению. Он разулся и босиком вступил на прогретый песок. Светлана тоже скинула обувь и осторожно опустила ступню в воду.
– Какая тёплая!
– Светлана, вы всё это за чистую монету принимаете?
Помощница повернулась с широко распахнутыми глазами:
– Герман Антонович, может, снова на «ты» перейдём? Как три месяца назад.
Карьев смущённо отвернулся. Одно дело – соблазнить на пару ночей тогда ещё невзрачную ассистентку. И другое – возобновить отношения с потрясающей красавицей, каковой она сейчас выглядит. А может, и нет разницы. Утром наваждение пройдёт, и весь мир станет прежним, в том числе и Светлана.
– Ну, что ж ты такой мрачный? – подзадорила его бывшая любовница. – Пусть даже это не настоящее, грех не воспользоваться случаем.
– Ключевое слово: грех, – ответил Герман и скупо улыбнулся. Потом неловко взял Светлану за руку, и они медленно пошли вдоль берега.
Лицо помощницы засияло от счастья.
– Как романтично! Когда ты последний раз приглашал девушек на свидание?
Герман окончательно расслабился и стал непринуждённо болтать со Светланой о пустяках, чего уже много лет не делал. Некоторое время спустя он осознал, что прогулка по воде длится бесконечно долго, и предложил пойти обратно.
– А зачем? – подмигнула девушка, остановившись спиной к воде.
Дверь в гостиную, оказывается, постоянно находилась напротив их. Они покинули этот странный пляж, подошли к софе и, не сговариваясь, начали быстро раздеваться. А вскоре просторная софа им показалась непозволительно тесной.
***
Герман попытался открыть глаза, но веки не слушались. В голове гудело, а значит, организм не сумел полностью восстановиться. Но боли не было, только гудение. А через миг он понял, что гудело не в голове, и моментально раскрыл глаза. Шум шёл со стороны комнаты, которая вчера была пляжем.
Профессор оделся, а потом с решимостью распахнул обе створки дверей. Перед ним оказался кабинет с конторкой, креслами, журнальным столиком и книжными шкафами вдоль стен. И ещё там находилась горничная с пылесосом. Увидев Карьева, она выключила агрегат.
– Простите, что разбудила. Я вчера ещё должна была здесь прибраться. Из головы вылетело, что прежний жилец нечаянно опрокинул кадку с фикусом.
– Всё нормально, – ответил Герман. – Продолжайте. Мне так и так уже пора на деловую встречу.
– Герочка, что там? – раздался голос Светланы из гостиной.
Карьев оцепенел. Если пляж, как предполагалось, оказался фикцией, то и девушка приняла свой привычный образ, а он вчера в пылу страсти золотые горы обещал. По возвращению к софе, он ещё больше поразился – на него с очаровательной улыбкой смотрела вчерашняя блондинка. Разве только помада на губах поблекла и тушь с ресниц осыпалась. Визажисты Холодаевска оказались более чем профессионалами.
Герману стало совестно за своё минутное малодушие, и он попытался придать голосу бодрую интонацию:
– Пойдём, поищем, чем можно позавтракать. Скоро машина за мной подъедет.
В столовой обнаружились холодильник и микроволновка.
Удалось даже сварить шоколад, но насладиться напитком не дал звонок внутреннего телефона. Приехала машина.
– Не скучай, – Герман поцеловал Светлану и, на ходу повязывая галстук, торопливо вышел. Консьержа внизу не оказалось. Видимо, к лучшему – Карьев спешил, а беседа о навязанных иллюзиях могла продлиться неприлично долго.
Однако ехать никуда не пришлось. Рядом с «лимузином» собственной персоной стоял Пророков. Увидав Германа, он подал знак, и двое бородатых мужчин в дорогих костюмах понесли в здание две большие коробки. А громогласный хозяин города стал сокрушаться видом профессора.
– Простите меня великодушно, Герман Антонович. Вас тоже необходимо было сауной встретить. Голова кругом – за всем не успеваю проследить. А тут ещё, как солнцепёк на затылок, делегация из Гааги. Буду вынужден им кланяться до самого торжества.
– Какого торжества? – машинально спросил ошарашенный Карьев.
– Двадцатилетие моей дочки! – олигарх обнажил все свои зубы («Уж не тридцать шесть ли их там?» – мелькнуло у Германа). – Мы всегда отмечаем её день рождения с новогодней атрибутикой. Видели коробки? Это маскарадные костюмы вам и вашей подруге.
– Ассистентке.
– Пусть так. Под костюмами сценарий лежит – ознакомьтесь. Кристинка будет рада вашему согласию.
Карьев чувствовал себя как при посещении детского сада во время горшковой процедуры. Одновременно нужно улыбаться и делать вид, что у тебя насморк.
– А как же то дело, ради которого я прилетел?
Пророков открыл среднюю дверцу автомобиля, выдвинул мини-бар и достал бренди «Fundador». Герман не стал явно отказываться от угощения, но свою рюмку продержал не выпитой до конца разговора. Роман Аркадьевич, напротив, опрокинул в себя три рюмочки подряд и занюхал невесть откуда взявшимся лимоном. И лишь затем ответил:
– Вы уже помогаете. Например, я изучил содержимое вашей папки, одобрил и даже позвонил в Москву. Так что, механизм воплощения вашей идеи уже закрутился.
– Значит, можно лететь домой?
– Дочку обидите, – посерьёзнел Пророков. – Всё-таки ждала и готовилась. Она получит свой праздник, вы поднимите себе настроение, а завтра мы решим последнюю задачу, связанную с вашей командировкой.
– Хорошо, – согласился Карьев. – Можно личностный вопрос? Как зовут вашего консьержа?
– У нас нет консьержа. Ресепшен и комнаты обслуживающего персонала находятся на втором этаже. В фойе бельэтажа только лифты.
Герман стал тупо разглядывать носки своих ботинок.
– В таком разе, с кем я вчера разговаривал?
– С кем угодно, вероятно, – улыбнулся олигарх. – В доме предостаточно жильцов.
– Для жильца он слишком информирован. Ко мне приставили шпика?
– Не придавайте значения, Герман Антонович. Многие люди ведут странный образ жизни, но мы не можем вмешиваться, если не нарушен закон. – Пророков сел в машину и, опустив стекло, спросил: – Кстати, как называлась та деревушка в Африке, где вы едва не женились?
– Наоби, – Герман так и стоял с рюмкой в руке, пока «лимузин» отъезжал. Потом выпил и закусил снегом, который смахнул с парапета.
В квартире его ждал ещё один сюрприз – на софе, раскинувшись во весь рост, валялись Дед Мороз и Снегурочка. Это Светлана, не удержалась, вскрыла коробки и теперь с умилением разглядывала костюмы и сценарий предстоящего торжества.
– Ни мозгам, ни селезёнке, – возмутился Карьев. – Они вообразили, что я законченный клаббер?
– Герочка, не будь букой, – повисла на его плечах развеселившаяся девушка. – Я с детства мечтала сыграть Снегурочку!
У Германа не выходил из головы факт, что никакого консьержа не существовало. Кто знает, может этот шпион сейчас притаился в одной из комнат. Только что такого секретного может знать профессор экологии?
Оптимизм и отличное расположение духа любовницы (нет, не так – Любовницы!) смягчили тяжёлые мысли, и он решил сдаться на волю обстоятельствам. И не беда, что под глазами Светланы мелькнуло несколько морщин.
– Сейчас открою бутылку лучшего «Наполеона» и напьюсь. А пьяного меня хоть зайцем наряжай.
– Ты же не пьёшь.
– Зато умею.
***
Посередине банкетного зала красовалась ёлка, наряженная золотыми, серебряными и, Бог знает ещё какими, игрушками. Светящиеся гирлянды и снежинки в рост человека свешивались с высокого потолка. Пол усыпан конфетти и платиновыми монетками. Сбоку за ёлкой арка, украшенная неоновыми огнями. Арка – вход в административные помещения и кухню. Рядом с входом – оркестр. Кроме этого, столы с угощениями, на манер шведского варианта, стояли вдоль стен и манили изысканностью блюд.
По огромному залу расхаживала пара сотен гостей (и вряд ли это была половина ожидаемых). Одни были в маскарадных очках, другие в экзотических накидках, символизирующих какой-нибудь литературный или сказочный персонаж, третьи полностью облачились в громоздкую бутафорию, чтобы не возникало сомнений, кто перед вами.
Идею Светланы надеть костюмы сразу в квартире Карьев посчитал нерациональной, но оспорить не решился. И теперь неловко топтался в начале зала, не представляя, как себя вести.
– Герочка, не стой столбом, – шептала сзади ценные указания Светлана. – Действуй по сценарию, расскажи, что ты прибыл из далёкой Лампландии.
– Какая Лапландия? Я профессор, а не клоун.
– Не хочешь говорить, не надо. Просто ходи, улыбайся, а не стой, как будто ты из папье-маше. Я сама всё сделаю в лучшем виде.
«Старею, видимо, раз так легко стал попадать в курьёзные ситуации», – подумал Герман, прислушиваясь, как ассистентка умело перетягивала на себя внимание словами, знакомыми с детских утренников.
…Обошли мы целый свет –
Лучше места в мире нет.
Непростой был этот путь,
Но смогли к вам заглянуть.
Стрелочки вращаются,
Праздник начинается.
И хотим спросить сначала:
Кто тут королева бала?..
Из арки вышла группа эльфов, суперменов и гусар. Впереди Пророков в костюме от «Brioni» – из украшений только ободок на голове с золотыми рожками. Олигарх вёл под руку девушку в белоснежном платье с блёстками. На мгновение взгляды Германа и Кристинки перекрестились. Узнала дочь миллиардера и Светлана.
– Кошмар! Так вот как эта плюшка в стюардессы попала! Ну, нет, я не останусь здесь ни на секунду!
Произносила она эти слова в полной тишине, так как за миг до этого смолк оркестр и перестали перешёптываться гости.
Хуже скандала, который сейчас может разыграться, представить было трудно! Толпа замерла в предвкушении реалити-шоу.
Но короли всегда умели превращать скандалы в триумф. Роман Аркадьевич взмахнул рукой, останавливая волну возмущения, и обратился к Светлане:
– Прелестная Снегурочка, вы отлично справились со своей ролью, но к сожалению сценарий поменялся. Приношу извинения, что из-за моей оплошности вы попали в неловкое положение. В качестве компенсации, приглашаю вашу пару во второй банкетный зал за основной стол.
«Это её добьёт», – подумал Карьев и поспешил с объяснениями на ушко ассистентке:
– Не спорь! Это и будет твоей местью. Ты бы сама согласилась сидеть за одним столом со своей соперницей?
Светлана – умница! Она тут же грациозно протянула Пророкову свою ручку в красной перчатке. А Кристинка мгновенно пристроилась к профессорскому локтю. Так, двумя парами в голове процессии все и вошли в основной банкетный зал. Он так же был великолепно и богато украшен, только отсутствовала ёлка.
Стол молодой юбилярши насчитывал сорок мест, и все остальные гости завидовали счастливцам.
Через час оказалось, что Герман перехвалил свою любовницу. Чрезмерность внимания и избыток выпитого шампанского сыграли с ней неприятную шутку. Она стала хвастливой.
– Представляете, – заявила новоиспечённая Снегурочка, неуклюже жестикулируя, при этом её природная раскосость вылезла напоказ, – открываете дверь в комнату и оказываетесь на знойном берегу океана!
Кристинка выпила не меньше. Она вскочила и вздёрнула пухлый нос:
– Хочу на пляж!
Поднялся галдёж. Желающих увидеть чудо-комнату набралось не меньше сотни. И только дипломатические способности Карьева удержали гостей от массового паломничества. Договорились поехать вчетвером.
Чудеса подобны снарядам, которые дважды в одну воронку не попадают. За дверьми, как и утром, оказался обычный кабинет. Светлана больше всех расстроилась. Её подёргивающиеся щёки напомнили Герману образ прежней помощницы. Чтоб не показаться лгуньей, она указала пальцем на место в гостиной (горничная, видимо, прибралась только в кабинете):
– Видите, это не цветочная земля, а настоящий песок.
Кристинка подошла и обняла её:
– Не переживай. В другой раз побываем на загадочном пляже. Поехали веселиться!
– Поехали, – улыбнулась Светлана.
Девушки подскочили к профессору, поцеловали его в обе щеки и, обнявшись, словно закадычные подружки, выпорхнули из квартиры.
– Не переживайте, Герман Антонович, – повторил слова дочери Пророков и пристально посмотрел на Карьева. – Чувствую, у вас в голове чехарда мыслей. Приводите их в порядок и приезжайте. «Волга» будет ждать.
Оставшись один, Герман зашёл в кабинет, словно что-то желая проверить. Во-первых, вчерашнюю иллюзорную картину он наблюдал не один, так как выяснилось, что Светлана оказалась не частью миража, а полноправным сонаблюдателем. Во-вторых, никто не отменял теорию вероятности, которой успешно пользуются, к примеру, гадалки – называется пакет разнообразных событий, пятьдесят процентов из которых однозначно попадают в цель, остальные бьют мимо. Но человеческий мозг запоминает только совпадения. В-третьих…
– Герман Антонович, – раздалось из дальнего угла кабинета, где над кожаным креслом стоял полумрак, – вы не устали всю жизнь сомневаться?
Голос консьержа. Несуществующего консьержа.
– Кто вы? – в горле Карьева пересохло. Он сглотнул и облизал губы.
– Называйте меня своей совестью.
Герман возмутился:
– Я разговариваю с реальным человеком, а не с существом из потустороннего мира. Какое право вы имеете судить о моей морали?
С кресла раздался скрипучий смех.
– Вы уверены, что контролируете реальность? Где гарантия, что вы всё ещё не летите в самолёте, пытаясь бороться с наваждениями? Или не находитесь в плену пустоты фойе, при вашей восприимчивости? В общем, вы можете стопроцентно утверждать, что сумели отделить свою личность от иллюзий?
Карьев был обескуражен, но никакой вины за собой не чувствовал.
– Если вы – моё воображение, то покинув кабинет, я избавлюсь от вас?
– И встретите в другом месте, – эхом отозвался консьерж.
Кем-кем, а дураком профессор не был.
– Что такое важное я должен понять?
– Вы узнали его?
«Так, вот из-за чего сыр-бор».
– Да, узнал. Мы до десятого класса сидели за одной партой. Я не сдружился с ним, потому что его жизненная философия была откровенно плебейской.
– Поэтому однажды во всеуслышание заявили, что он ничтожество и ничего стоящего добиться не сможет?
– Да! – Герман не крикнул, а проорал. – Откуда мне было знать, что жизнь настолько непредсказуема!
– А теперь? Теперь вы способны осознавать происходящее?
Карьев задумался. Бывший одноклассник пригласил его для решения нестандартной проблемы и ничем даже не намекнул на их конфликтное прошлое. Наоборот, всячески подчёркивал, что он выше мелких человеческих пороков. Очень тонкими дипломатичными ходами Пророков подвёл Карьева к признанию самого себя неудачником. При этом дружески позволил сохранить лицо и принять трудное, но правильное решение.
– Я всё понял! – Герман сам себя вывел из ступора и обнаружил, что находится в ярко освещённом кабинете. На кресле, естественно, никого не было.
Слишком сложным и загадочным путём Карьев пришёл к жизненно важному вопросу: каково его самое заветное желание?
Спасательным кругом явилось из закромов памяти слово, которого он избегал долгие годы: семья. Женитьба – отличный способ избавиться от собственных призраков. А значит, Карьеву необходимо сейчас находиться рядом со Светланой. Пусть это и не любовь, но рядом с ней мир становится маленьким и тёплым. Герман легко вздохнул и направился к «волге».
***
Праздник длился до утра. Герман, не прибегая к помощи спиртного, веселился так, словно ему не сорок два, а двадцать пять. Чем немало удивил гостей и обрадовал свою (теперь уже) невесту. Разумеется, его бравирование было посвящено Светлане и, в какой-то степени, Кристинке. Девушки вели себя так, как будто были дружны всю жизнь, а взаимных нападок сроду не бывало.
Когда солнце внесло коррективы в иллюминацию праздничных залов, гости почти уже все разошлись. Пророков не так демонстративно резвился на юбилее дочери.
– Пойдём, посекретничаем, – шепнул он Карьеву и прошествовал в административную часть ресторана. Кто бы сомневался, что в собственном городе для него любой кабинет являлся личным.
После того, как дверь была заперта, Герман почувствовал резкую перемену настроения одноклассника.
– А многого ли ты сам добился в жизни, Герасим? – школьное прозвище прозвучало как пощёчина. – Или банально осел в первом же уютном месте? Осел и считаешь, что это и есть верх стремлений уважающей себя личности.
– Справедливое замечание, – хриплым голосом отозвался Карьев.
– Степень справедливости ты сам определишь. В конечном результате, я благодарен тебе за ту публичную выволочку. Это помогло мне выбраться из состояния амёбы.
Герман справился с первым шоком:
– И ты решил в щадящем режиме ответить мне чудодейственным пинком?
– Не ёрничай, Герасим, – Роман Аркадьевич сурово свёл брови. – Долгие годы я вынашивал месть отнюдь не гуманного содержания. Обида, хоть и принёсшая пользу, остаётся обидой. За прощение благодари Кристинку.
Герман лишь вопросительно взметнул брови, а Пророков продолжал:
– Я пять месяцев добивался, какой она подарок хочет себе на юбилей. У неё всю жизнь весьма экстравагантные желания. После рейса, которым прилетел ты, Кристинка пришла ко мне и попросила вначале навести кое-какие справки, а после этого объявила, каким должен быть подарок. В общем…
Олигарх выдержал паузу, достойную Мочалова, потом победно выдохнул:
– В общем, ты должен жениться на моей дочке!
Перед глазами Карьева поплыли разноцветные круги, но он собрал волю в кулак, чтобы голос звучал твёрдо:
– Я не могу.
– Мне наплевать, – неожиданно рявкнул Пророков, – на то, чего ты можешь, а чего нет. Либо ты выполнишь мою просьбу, либо я неустойку за аванс повешу на тебя.
Герман, в свою очередь, разозлился:
– Не тычь в глаза своими деньгами! Есть и другие ценности кроме них. Надумал растоптать меня – топчи, но плясать под твою свиристелку не собираюсь. У меня есть невеста и другая не нужна!
– Скажите на милость, – смягчил тон олигарх, – и когда только успел обзавестись?
– Почему я должен перед тобой отчитываться?
Внезапно Пророков вновь превратился в радушного и благодушного хозяина жизни. Он открыл мини-бар и вынул бутылку «Абсолюта». Потом подошёл к бювару и достал какой-то документ
– Не сердись, Антоныч. Нечего нам с тобой делить. Вот ознакомься с документом.
Карьев взял протянутый лист и стал читать. Глаза округлились, на лице появилось недоумение.
– А теперь ты согласен жениться на моей дочке? – хитро подмигнул Роман Аркадьевич.
– Да! Но не понимаю, как это удалось оформить в такой короткий срок? И как Светлану смогли уговорить?
– Деньги, большие деньги, огромные деньги ускоряют любые процессы. Уверяю, это не последнее, чему ты сегодня удивишься.
Герман сидел и беспрестанно качал головой, а Пророков продолжал объяснять.
– Кристинка – это всё, для чего я живу и работаю. Захотелось дочке на юбилей скромный подарок – взрослую сестру. Она выбрала её в самолёте, на выходе попросила задержаться и сообщила мне о своём желании. На то, чтобы узнать, что девушка сирота, уговорить её душевными словами, из салона красоты завести в ЗАГС и дождаться свидетельства удочерения, хватило трёх часов. Слова Светланы в ресторане при встрече действительно были в сценарии, составленном дочкой. А теперь сестра Кристинки выйдет за тебя замуж.
Герман тяжело дышал, переваривая свалившуюся новость.
– Ну, допустим, что для миллиардера нет ничего недоступного. А консьерж? А пляж в пресловутом кабинете? А пробел во времени?
Олигарх развёл руками.
– Прости, Антоныч, я не в курсе. Оказывается, и с деньгами не всё подконтрольно. Могу вызвать из Москвы бригаду экстрасенсов, пусть разбираются.
– Не хочу экстрасенсов, – запротестовал Герман, попутно отодвигая наполненную водкой стопку. – Мне ещё в самолёте героя изображать.
– Какой самолёт, дружище? Я обо всём договорился, тебе дали внеочередной оплачиваемый отпуск. Через три дня, 31-го декабря, сыграем свадьбу. А сейчас хочу показать тебе и своим дочкам, что любая мечта имеет право осуществиться…
Белый «лимузин» остановился на выезде из города, развернувшись в обратную сторону. Из машины выскочила Кристинка и стала восторженно хлопать в ладоши.
– Круто! Папа, ты супермен!
Светлана, не выпускавшая Карьева из объятий, добавила:
– Теперь в каждой квартире должны появляться пляжные комнаты!
Сам Герман молчал, застенчиво улыбаясь. Через три дня он станет зятем человека, занимающего сто седьмое место в списке Forbes. Одного профессор не понимал: то ли он сумел договориться со своим внутренним «я», представшим перед ним в роли консьержа, то ли этот безбородый граф Толстой полностью завладел его сознанием. Но больше он был склонен считать случившееся галлюцинациями, вызванными подсознанием от перенапряжения.
Пророков тоже вёл себя сдержанно. Подождав, когда дочери насладятся произведённым эффектом, он дал знак водителю. Машина тронулась и с чувством собственного достоинства покатилась в сторону города от указателя, который крупными буквами сообщал, что впереди расположен город Наоби-на-Оби.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2014
Свидетельство о публикации №214121500012
Обсуждение здесь http://proza.ru/comments.html?2014/12/15/12