Победитель номинации "Самый активный автор"
Победитель номинации "За обыкновенное чудо"
Рассказ написан в рамках конкурса БуДеМ (Будни Деда Мороза)
Работа № 5
Автор – Медсестричка
Название – Новогодних чудес не будет
Объём – 11 894
***
Думаете, что нет ничего хуже, чем встречать Новый год дома, в одиночестве, без ёлки и подарков?
Глупости!
Лежать в канун волшебного праздника в больнице, с крохотным ребёнком – ещё безрадостней.
Это ж неизвестно кому больше «повезло», моему малышу или мне сидеть на казённых простынях и наблюдать, как весёлые мамочки складывают вещи в пакеты и сумки, одевают детишек и с радостью и довольными лицами покидают больницу: кто выписался насовсем, кто просто на выходные.
И вот – вечер. Через три часа Новый год, в отделении всего три больных ребёнка с мамами, не считая четырёх брошенных младенцев в шестой палате и двух медсестричек.
Алёшка закашлялся и проснулся. Ох, этот ужасный обструктивный бронхит! Замучил ребёнка. Заглянула медсестра и предложила сделать ингаляцию. Я согласилась – обычно после неё наступает облегчение. Но решиться на процедуру легче, чем уговорить сыночка посидеть десять минут спокойно и не хватать ручонками всё подряд, не выгибаться, пытаясь слезть с коленок, и не выкручиваться, чтобы дёрнуть меня за волосы.
Алёшке чуть больше года, он недавно пошёл и поэтому стремится исследовать всё подряд, а не сидеть на месте. Ограниченное пространство палаты возмущает его и нервирует меня – удержать ребёнка на одном месте просто титаническая работа.
Сыночек таки ухватил насадку с небулайзера и швырнул её на пол. Разумеется, она надкололась, медсестра отчитала меня, как меленькую, и я разревелась. Слёзы полились, словно ждали подходящего момента. Размазывая их по щекам, я винила себя за поспешность, с которой три дня назад покидала это же самое отделение, не долечив ребёнка.
В то утро позвонила Оленька, моя соседка (кума и подруга по совместительству) и взволнованным голосом прошептала в трубку, что мой Пашка провёл ночь в нашей квартире с какой-то рыжей стервой и теперь пакует чемодан – собирается уходить.
Навсегда!
В тот момент мне казалось, что Алёшка чувствует себя неплохо, и я вполне могу долечить его дома. Написала расписку, взяла на себя все неприятности, которые могут случиться с малышом, и рванула на такси домой.
Я застала Пашку дома. Его пассия сидела на моей кухне, пила чай из моей кружки и трескала плюшки, которые испекла моя мама перед отъездом!
Наверное, надо было сдержаться и поговорить мирно. Но я не смогла. Пять дней с температурящим ребёнком в стационаре, куда я попала за неделю до Нового года, всякие там «кукушки» и внутривенные вливания натянули мои нервы до предела. И конечно же, я устроила разборки с битьём посуды, расцарапыванием лица изменника и тасканием соперницы за волосы.
Любимый мужчина превратился в красномордого отвратительного мужлана, отвесил мне оплеуху и, забрав свою, хорошо потрёпанную стерву, вылетел из квартиры, громко хлопнув дверью.
Алешка заливался слезами и зашёлся в крике на полу. Глядя на сыночка, стараясь его утешить, сочувствуя вовсе не детским страданиям, я возненавидела его отца, допустившего такую сцену на глазах ребёнка.
В ту минуту я молилась всем богам, а потом и всем волшебникам мира, чтобы они избавили меня от предателя Пашки.
Я не желала его видеть больше ни-ког-да!
Вместе с сыночком я тоже заливалась слезами и смотрела на сиротливую ёлку, которую поставили в углу возле выхода на балкон, и которую не успели развеселить огоньками и игрушками. Я дошла до того, что стала просить Деда Мороза, как в детстве, о подарке – сделать одиноким Пашку. Таким же одиноким, какой в тот миг я считала себя.
К ночи у Алёшки вновь поднялась температура, и сынок стал задыхаться. Он судорожно всхлипывал, вцепился в меня ручками, его личико посинело, глазки расширились от испуга.
Я вызвала «скорую» и мы очутились вновь в отделении. Лечащий врач отчитал меня за ранний побег из больницы, посетовал на отсутствие у меня материнских чувств и принялся отхаживать Алёшку.
Через несколько часов сынок задышал ровно, лицо приобрело естественный цвет, и малыш попросил кушать.
Я старалась не думать о Пашке и ушла в заботу о ребёнке. Два дня носила Алёшку на уколы, процедуры, развлекала, как могла, пытаясь удержать его на кровати.
Но тридцать первого моя невозмутимость стала улетучиваться также быстро, как пустело отделение. Мамочки встречали мужей, родителей, друзей, бурно обсуждали предстоящий праздник, суетливо бегали по отделению: к врачу за назначениями, к медсёстрам за выписками, в буфет за забытыми пакетами с едой, а я сидела в холле и смотрела в телевизор, где мелькали кадры с мультяшками.
Я пристроилась рядом с довольно большой наряженной ёлкой. Мы оба выглядели неприкаянными и сиротливыми, какими-то казенно – запылёнными и забытыми в этот чудесный предновогодний вечер.
В восемь вечера дежурный медперсонал замкнул входные двери, потушил яркий свет в коридорах и скрылся за дверями комнаты отдыха, откуда доносились аромат кушаний и гул новогодней телепередачи.
Не придумав ничего весёлого (да, и что можно было придумать в той ситуации), я решила уложить спать Алёшку и заснуть самой – может, так быстрей пронесутся праздничные часы. Я тихо всхлипывала, укрывшись с головой одеялом, стараясь не разбудить сыночка, и жалела себя, как никогда в жизни.
Меня разбудила медсестричка, заглянувшая в дверь палаты: «Красикова, к тебе пришли. И недолго, а то мне попадёт».
Накинув халат, посмотрев на экран телефона, где высветилось время двадцать два десять, протирая глаза, я поплелась к выходу, недоумевая, кто же это мог быть: родители встречали Новый год у бабушки в деревеньке, друзья уехали на праздники в Домбай.
У входной двери стоял мужчина, рассмотреть которого я не могла потому, что в руках он держал небольшую, сантиметров пятьдесят, ёлку на деревянной устойчивой подставке, и она закрывала лицо. Я подошла и неуверенно спросила:
— Вы ко мне?
— Ну а к кому же ещё? — ответили мне и протянул ёлку, украшенную мелкими блестящими шарикам: — С праздником!
Я взяла ёлку за подставку, а в мужчине угадала Пашку.
Вот стояла как дура с ёлкой в руках и застрявшими словами обиды. Устраивать ещё одну сцену в пустом ночном отделении, где даже шлёпанье тапок отдаётся эхом под сводами потолка, не хотелось.
Сказать, что я была рада его приходу, не могла. Скорей наоборот, раздосадована. Утверждать, что сюрприз не удался – тоже не могла. В общем, растерялась!
— А это Лешке! — сказал Паша и протянул мохнатую игрушку: то ли обезьяну, то ли огромную мышь из какого-то мультфильма.
Я кивнула головой в знак благодарности – подарок предназначался не мне, а ребёнку, и не взять его я не могла. Сынок любил новые игрушки, и я уже представляла, как завтра он обрадуется.
— Тут конфеты и фрукты, — вновь произнёс Паша и протянул мне пакет.
Его неожиданно проснувшиеся отцовские чувства и забота, вновь всколыхнули злость. Я искала повод побыстрей расстаться, и тут вспомнила, что не зажгла ночник и сынок может испугаться, если проснётся. Не прощаясь и не оборачиваясь, понеслась в палату. Следом, без приглашения, неожиданно для меня, пошёл и Павел.
Я оказалась права – Алёшка не спал, а вовсю ревел. Я зажгла свет, а к сыночку подошёл его отец и протянул пакет с конфетами. Малыш замолчал, высыпал всё содержимое на постель и стал перебирать блестящие конфеты. А мы, его, родители, впервые в присутствии друг друга, чувствовали себя неловко и не знали что сказать.
Нас спасла медсестра, влетевшая в палату и отчитавшая за верхнюю одежду, вытолкала Пашу в коридор и, тараторя что-то типа «сейчас будет внеплановый обход», выставила моего посетителя из отделения.
Дежурный врач действительно пришёл и внимательно выслушал Алёшкины лёгкие, пожелал мне счастья в новом году, зачерпнул жменю конфет в карман и, насвистывая «трусишка зайка серенький», удалился прочь.
Как это случилось не вовремя!
Павел ушёл, Алёшка разыгрался, за окном всё чаще бухали петарды, разукрашивая отблесками оконное стекло, а я почувствовала жуткое одиночество, ещё большее, чем пару часов назад.
И тут одна из петард разорвалась прямо под окном палаты.
Я вздрогнула.
Алёшка вскочил и потребовал поднести его к стеклу, желая посмотреть, что так громко бумкнуло на улице. Я поставила его на кровать, что стояла у окна. Он радостно запрыгал на своих ещё непослушных ножках и захлопал ладошками по подоконнику. За окном стоял Павлик и строил рожи Алёшке. Сынок смеялся и шлёпал ручонками по стеклу. Я невольно заулыбалась, глядя на забавную глупую игру двух дорогих мне мужичков.
На улице небо расцвело от множества ракет и фейерверков. Не стоило больших усилий догадаться, что наступил Новый год!
Странно, мы были разъделены стеной и стеклом, но чувство единства, целостности нашей семьи незримо ощущалось. Не было уже три «я» – была семья!
Или всё же не была?
Павел показал бутылку шампанского и пластиковые стаканы. Я пожала плечами – как же мы можем выпить за Новый год?
Алёшка что-то громко смоктал, я посмотрела на сыночка – он с удовольствием сосал нос новой игрушки. Глазки его всё чаще моргали и вскоре он уснул. Я перенесла его в кроватку, укрыла и обернулась на окно, поскольку в него скреблись.
На подоконнике со стороны улицы стоял Павлик и тихонько стучался во фрамугу предлагая открыть её. Залезть сюда было не так уж легко, хотя отделение и находилось на первом этаже.
Я тоже взобралась на окно со своей стороны и смогла открыть форточку. В неё Павел протянул мне открытую бутылку и стакан. Я привстала на носочки, потянулась и смогла достать шампанское. Спрыгнула на кровать, потом на пол. Достала мандарины и очистила несколько и положила их в пакет, туда же отправила немного конфет и вновь забралась на подоконник. Привстала на цыпочки и протянула Павлику угощения.
Как только он взял кулёк, я закрыла фрамугу (на улице стояли морозы, и в комнате ощутимо похолодало), удобно уселась на подоконник, разместив там же бутылку шампанского и мандарины с конфетами. Павлик открыл вторую бутылку, налил себе в стакан, я себе. Мы чокнулись о стекло: я с одной стороны, он с другой и выпили за праздник, потом за Алёшку, потом за меня.
В стаканчике и в голове чудесным образом играли пузырьки. Заснеженные ели больничном парке, стекло и одежда Павлика, вся в инее переливались разноцветными отблесками фейерверка, создавая нереальное, сказочное ощущение праздника.
В голове теснились фразы укора и обиды, радости и надежды. А ещё множество вопросов: где он познакомился с рыжей стервой, расстались ли или всё ещё встречаются с ней, узаконим ли мы наши отношения, помирится ли Паша с моей мамой. Но всё осталось не произнесённым. Да, и нужны ли были слова, когда и так отчётливо понятно, что только любящий мужчина и отец, готов встречать Новый год на морозе, под окнами больницы, лишь бы быть рядом со своей семьёй.
— Прости меня, — прошептала я Павлику, глядя в глаза.
Он понял, хотя и не услышал мои слова и произнёс в ответ:
— И ты меня.
Я кивнула и прислонила ладошку к стеклу. Павлик тоже прижал свою с той стороны. Мы так и стояли, боясь спугнуть минуту счастья, и словно ощущали теплоту друг друга.
Потом я очнулась и заволновалась, увидев его покрасневший нос и побелевшие уши:
— Ты замёрз, иди домой в тепло.
Он упрямо поводил головой из стороны в сторону.
Я в шутку погрозила ему пальцем.
Он послал мне воздушный поцелуй.
Я сделала вид, что поймала его и приложила к губам.
Павлик улыбнулся.
А я заплакала. Вернее, слёзы сами, предательски, заструились по щекам.
Павлик удивлённо посмотрел на меня.
Полотенцем промокнула слёзы и, утёршись, налила ещё шампанского, а затем произнесла:
— За нас.
Он кивнул в ответ и его губы сказали:
— За нас.
И всё же я настояла на том, чтобы он ушёл домой, и, провожая его взглядом, смотрела вслед. Он шёл по дорожке сквера, с каждым шагом расправлял спину, словно скидывая тяжёлый груз. Его походка становилась уверенной. Павлик задел рукой еловую ветвь и сорвал шишку, вставил её в нос снеговику, слепленного днём детишками. Посмотрел в моё окно, поднял бутылку, словно чокаясь со мной, и допил её до конца.
Паша давно скрылся за углом здания. Я ела дольки мандарин и улыбалась своим шальным мыслям. Снежный покров елей по-прежнему переливался разноцветными огнями от фейерверков, и на душе было тепло и радостно.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2014
Свидетельство о публикации №214120902222
Обсуждение здесь http://proza.ru/comments.html?2014/12/09/2222