Нельзя составить мнение об истине.
Это мнение всегда будет субъективным.
Прилетев в Ташкент, я чуть было не кончился сразу же, как только спустился с трапа самолёта. На улице стояла жара за сорок плюс. Всё бы ничего, но я ведь летел с минусовой температуры, а тут настоящая парилка. Да и одет я был по-зимнему. Пришлось раздеться, все тёплые вещи я выбросил в урну, прямо в аэропорту, предварительно поснимав погоны. Взяв такси поехал в военную гостиницу.
Таксист за несколько минут довёз меня до сего заведения. Пройдя положенную процедуру регистрации, меня определили в трёх местный номер, где два места уже были заняты. Как мне сказала администраторша: - Тоже вояки, толи туда - толи от туда.
Гостиница оказалась довольно-таки опрятной. Чистые коридоры, все в коврах, на стенах скромная репродукция. Одним словом первое впечатление сложилось хорошее.
Найдя свой номер, я открыл дверь, и войдя в номер, чуть не потерял рассудок. За столом сидели двое в трусах, и пили водку. Глядя на пустые бутылки можно было с уверенностью сказать, что стоящая на столе, завершает пятую.
- Господа я вас приветствую!
- Заходи, не нужно фамильярдности, присаживайся, раз уж зашёл, - ответил, сидящий лицом ко мне.
- Меня звать Леонид, - представился я.
- А нас Шурави: Николай и Сергей. Давай к нам!
- Нет ребята, не могу, я весь мокрый, с меня течёт, как с гуся!
- Ладно, давай в душ, пока вода есть,- ответил Николай.
Приняв холодный душ, я присоединился к соседям по номеру. Завязался непринужденный разговор. Оказалось, что ребята едут из отпуска, и ближайшие три дня решили расслабиться в этой гостинице, а не на пересылке. Оба были с Кабульской дивизии, и туда назад особенно не рвутся. Пришлось выпить пару рюмок и перекусить. В конце дня я уже знал все особенности армейской службы на той и на этой земле. Как вести себя, как выжить и куда завтра с утра идти. Так что спать я лёг с полной уверенностью, что всё будет хорошо.
Проснувшись утром, я увидел, что Николая в номере уже нет.
- А где Николай?
- Уехал на район Куйлюк, там живёт наш дух, и у него есть "горилка", а то вчера всю допили,- ответил Сергей.
Побрившись, приняв душ, я уехал в штаб округа. В отделе кадров меня принял полковник. Первые его слова были; - Бери бумагу и пиши,- "Я такой-то, прошу отправить меня в ДРА для защиты апрельской революции, или пиши - для дальнейшего прохождения службы в ДРА".
- Но я не просился, меня направили!
- Майор, тут все добровольцы, а ссыльных у нас не бывает!
- Бери и пиши, не ты первый, не ты последний!
Поговорив ещё минут пять ни о чём, я всё же написал рапорт и стал добровольцем, воином-интернационалистом. Так что по ТВ показывали "правдивую" информацию, ибо после посещения отдела кадров, мы все изъявляли желание воевать добровольно, а Родина лишь удовлетворила просьбу.
На следующий день я уехал на пересыльный пункт, где должен был пройти "вакцинацию". Хорошим словом даже не вспомнить это мероприятие, могу лишь отметить, что после ряда уколов и прививок, лежал в номере пересылки трупом. Всего ломало, крутило, бросало то в жар, то в холод, но медики говорили, что так и должно быть. Забегая вперёд отмечу, что не смотря на эти мучения, все болели ничуть не хуже чем без прививок. Но ускользнуть от "вакцинации" было практически не возможно, потому что улетали все только после полного цикла процедур приёма этой заразы.
На пересылке провалялся пять суток. Если назвать те условия классическим словом, то это была обычная "бомжатня". Условия проживания - хуже не куда. Сплошная грязь, хотя уборка проводилась, но настолько поверхностно, что вся грязь оставалась именно в комнатах. Коридор тускло освещён, в него выходили обшарпанные двери, а ковры по которым ходили, были по толщине бумажного листка. Было видно, что гостиница отнюдь не первоклассный отель, но всё же. Да и к тому же, наши "интернационалисты"постоянно были в пьяном угаре. Комендачи всё время кого-то искали, кого-то ловили, проводили разъяснительную работу, что пить нельзя, и т.п. и т.д... Правда, толку от этого никакого, всем было на всё наплевать, особенно тем, кто возвращался из отпуска, или после реабилитации.
Они, по сравнению с нами, летящими впервые, были обеспечены всем, потому что знали, что кормят отвратительно, что водку изымают, вот и делали запасы рядом с пересылкой у местного населения. Платили какие-то копейки, но всегда могли уйти и взять своё в мизерном количестве. Выпили, послали "гонца". И так всё время "вакцинации".
В номерах постоянно стояла ужасная жара, кондиционеров нигде не было. Ночь облегчения тоже не давала. Ташкент есть Ташкент. Все считали, что это временные неудобства, но прожить целую неделю тяжеловато. Вспоминая сейчас, становится как-то смешно, мучения начинались на нашей земле, а что там?
На шестые сутки зачитали списки, кто летит ночью на Кабул. Время указали с двух часов ночи до шести утра, ждите на "взлётке". Красиво! Ждите и вас посадят! На "взлётку" ушли где-то после полуночи, а там уже столпотворение. Особенно выделялись наши "интернационалистки", у каждой по два-три неподъёмных баула. И совсем рядом, пошатываясь, ходили, летящие из отпусков, им было всё до фени, главное нужно постараться провести кое что из запасов друзьям, а это банки с компотами, фляги и обычные бутылки с наклейками "боржоми", "ессентуки", где налиты были совсем не те напитки.
Чуть-чуть отличались от вторых - новички, эти тянули чемоданы не нужного барахла, сбившись в кучу, как стадо овец, охраняли свои неподъёмные баулы. Многие везли парадную форму, словно ехали на парад в Кабул. А везли, потому что командование, посылавшее, даже не могло объяснить, что брать с собой, вот и ехали кто с чем. Один майор, запуганный всеми страхами войны, вёз с собой набор посуды, что бы не дай бог, не заболеть от использования армейской посуды. Могу отметить, что тот, кто больше всех волновался, чтоб не заразиться, начинали болеть уже на первой неделе пребывания в своих частях. Такова реальность!
В три часа ночи объявили посадку. На взлётке стоял "брюхатый" (наш антоша - военно-транспортный самолёт), стоял очень важно, только виден был его чёрный силуэт, красив слов нет.
Посадка на удивление прошла очень быстро, быстро заняли жёсткие боковые скамейки. Я тогда ещё не знал, что в воздухе будет настолько холодно, что пришлось пожалеть о выброшенной шинели. Антошка быстро набрал высоту, и вот уже внизу ущелья, каньоны, тёмные ребристые горные отроги и ужасный холод, всё произошло как-то одновременно. Сидящие рядом со мной офицеры тут же предложили, для "сугрева", попробовать домашнего "компотика". Открыли литровую банку компота из вишни, оказался добротный, градусов под семьдесят - домашний "десерт" с плавающими вишнями.
Я только тогда понял значение вопроса: - Лёша ты везешь с собой компот?
- Нет, я взял водку!
- Ну смотри, а то при посадке заставят вылить.
На самом деле, при посадке, меня просто пропустили через узкий проход, даже не спросив, сколько и чего я везу. Ребята потом удивлялись,- Как это получилось? На что я отвечал, что новички проходят по-своему не знанию, что можно, а чего нельзя, тем самым не вызывают никакого смущения у наших армейских "ревизоров".
Как бы там ни было, но отведав компота, стало как-то теплее, и оставшееся время прошло в полудреме, до самой посадки в Кабульском аэропорту.
Посадка была произведена ужасно быстро, самолёт приземлялся почти вертикально, только носом вперёд, что спасало и его и нас от встречи со стингерами.
После посадки нас снова построили, и повели строем, но уже на другую Кабульскую пересылку. О ней я остановлюсь ниже.