Мы играли в футбол, когда на нашем дворе появились соседские мальчишки. Один из них, Женька, принёс с собой написаный от руки рассказ о похождениях некой французской маркизы. Она была ужасно любвиобильна и при этом черезвычайно изобретательна. Всё, что встречалось на её пути немедленно становилось жертвой её гиперсексуальности. Рассказ мне очень понравился, мне было всего тринадцать.
Я спросил у Женьки где он раздобыл столь замечательный рассказ. Обманщик Женька клятвенно заверил меня, что автор рассказа Мопассан, оказывается у этого Мопассана целая библиотекa приключений на эту тему. Мне было тринадцать и я поверил.
Уже на следующий день я нашёл у одного из одноклассников десять томов бестыжего Мопассана. Я ликовал. Теперь я узнаю всё про любовь. В первом томе почему-то были стихи, но меня это не смутило. Читать про маркизу в стихах должно быть забавным. Никакой маркизы я конечно же не нашёл, зато с удивлением прочёл Сельскую Венеру, с её странными, доселе неведанными мне чувствами. Уже после первого тома я понял, что Женька лгун, но я не жалел, что был обманут. Я перечитал всего Мопассана, том за томом, и открыл для себя особый мир - мир любви, измен, предательств, мир, в котором даже падшие женщины не вызывали презрения, потому-что у каждой из них была своя печальная история. Мне в мои тринадцать ужасно захотелось стать частью этой странной и малопонятной взрослой жизни.
В то лето меня отправили в пионерский лагерь, где перед сном пионеры пугали друг друга страшными историями про живых мертвецов на кладбищах, оживших скелетах в кабинетах биологии и многое другое. Когда очередь впервые дошла до меня, я, неожидано для всех, пересказал один из рассказов Мопассана. Кажется это была Пышка. Пионерам мой рассказ очень понравился и на следующий день меня попросили рассказать что-нибудь ещё. Так я стал ежедневно пересказывать истории из нелёгкой жизни французских проституток и делал это, по всей видимости, неплохо. Очень скоро за мной закрепилась репутация интересного рассказчика, к нам в комнату стали приходить ребята из других палат. По лагерю поползли слухи, что по вечерам в одной из комнат происходят чуть ли не собрания тайного общества где пересказывают запрещённые истории.
Днём пионеры активно бездельничали, играли, купались в речке, отдыхали. В один из особенно жарких дней я, видимо перегревшись, почувствовал себя неважно и отправился в медпункт. Там меня встретила молоденькая медсестра с белой матовой кожей. Она была очень красива. Я влюбился в неё с первого взгляда. Влюбился страстно, как только может влюбиться выросший на жарком южном солнце тринадцатилетний подросток в белокурую, голубоглазую красавицу.
Она посмотрела мне в глаза, заставила показать язык и отправила обратно с диагнозом здоров. Я пришёл к ней на следующий день, скрючевшись и держась двумя руками за живот.
— А, это ты опять, — сказала она улыбаясь, — что, живот прихватило?
Я с радостью закивал головой. Медсестричка дала мне какую-то таблетку и сказала, что если не пройдёт, придётся делать промывание кишечника. Она улыбалась красивыми белыми зубами и её голубые глаза смеялись. Я поинтересовался, что значит промывание кишечника, она, с трудом сдерживая смех, ответила коротко — клизма.
От болей в животе пришлось отказаться. Я пришёл к ней через день, приложив палцы к вискам. С гримасой боли на лице я объявил что у меня мигрень. Наверное это к перемене погоды, копировал я маму. Она встретила меня как старого знакомого, посмотрела на меня с доброй улыбкой и потом вдруг спросила.
— Это правда ты пересказываешь ребятам Мопассана по вечерам?
— Да, — согласился я, продолжая гримасничать.
— Можно прийти послушать — спросила она немного насмешливо.
— Да, — снова согласился я.
Она подошла ко мне и, чуть наклонившись, поцеловала в лоб.
— Ну, теперь не болит?
— Всё прошло, — сказал я, оторопев от неожиданности, и попятился к выходу. Уже у дверей я прокричал, — Обязательно приходите!
Остаток дня я провёл в раздумьях, что бы мне рассказать сегодня осебенно интересное, однако вечером вместо медсестры к нам в палату почему-то пришёл начальник лагеря. Он появился неожиданно и был сильно рассержан. Он накричал на нас, меня обзывал аморальным типом и пообещал, что уже завтра и следа моего в лагере не будет.
На следующий день за мной приехал отец, он не ругал меня, он лишь спросил где я нашёл Мопассана. Я всё объяснил. Всю дорогу домой я грел лбом прoхладное стекло нашей машины и чуть не плакал от обиды. Свою первую белокурую любовь я потерял навсегда.