«Стоя на месте, ничего не изменить...» Да кому вы это рассказываете. Конечно, если стоять бездумно, то ничего не изменишь. Но ежели и ходить бездумно, то эффект тот же. Дело в идее. Думаете я тут так просто встал, нет я за идею встал. А воплотят другие, последователь. «Жизнь – лабиринт...» Не слышал большой чуши. «...не знаешь куда выведет...» Известно куда, в могилу. «Чтобы найти выход, нужно просто идти вперёд, пробивая стены, разрушая преграды.» Нет так дела не делаются, нужна идея, стратегия. Нужны ответы. И не найдём ли мы на выходе другой лабиринт, злее прежнего, жестче. От того, что мы будем пробивать стены головой, лишь крепче лоб. И что это так прицепился к этим пустым словам, какая глупость. И нужны мне эти встречи с писателями?
Семёна крайне злил факт, что на важный вопрос о жизни и смерти известный писатель, чьи труды казались таким глубокими, отговорился какой-то наивной общей ересью, больше подходившей мироощущению какой-нибудь домохозяйки. От досады, он пинает снег, поднимая снежную пыль. Крупные снежинки падают на темные волосы. Ему хочется вихря, поступка, такого, что многое изменит. Но ничего в голову не идёт, кроме образа и дел Раскольникова – вот уж попытка, так попытка сломать преграды … Но ему не хотелось ломать преграду собственной человечности.
Ночь без сна. Утром по-прежнему снег. Снег приличным слоем покрывает карниз окна. Семён вглядывается в горизонт, как-будто пытается разглядеть невидимую преграду, за которой, без сомнений, личный успех. Но на горизонте лишь снег, городское кладбище, кресты, деревья. Он тушит сигарету о дно консервной банки, выпивает 50 грамм. В зеркале побитое и мятое, с кругами под глазами, лицо -- смотреть тошно, брить неприятно. Со вздохом он опускается в старое кресло -- нужно писать, но мысль не идёт. Тонкие, длинные, костлявые пальцы выводят лишь «ничего не изменить», «ничего не изменить» … «Ничего не изменить» тисками сжимает голову. Кровь носом, капли на клавиатуре. «Чёрт возьми!»
Снег прекратил буйство. На улице свежо и приятно. Семён глубоко и с упоением дышит. Легкие радуются избавлению от табачного дыма и спёртого воздуха квартиры. Но мысли по-прежнему путаются, шумят, и ритмично бьёт «ничего не изменить». Холодно, пробирает, и ноги несут к ближайшему универмагу. О чём бы ты не думал, а желудок часто имеет независимое мнение.
Возле магазина, бородатый мужик чистит от снега дорожку.
– Смотри, куда прёшь! – проворчал, бородатый мужик.
– Простите... – тихим голосом ответил Семён.
Мужчина махнул рукой и принялся работать дальше.
– Простите... – повторил Семён и продолжил, – А правда, что жизнь – лабиринт?
– Чего? – изумился дворник.
– Жизнь – лабиринт... – тихо, в бреду, повторил парень.
– Поди сюда, – по-деловому подозвал бородач, – На! Убирай снег здесь и здесь.
Никогда ещё Семёну не было так легко на душе, как в этот раз.