Десять лет идут дожди на этой земле. Фонари устали светить сквозь пелену тумана. Лужи, вбитые в асфальт размеренным падением воды, блестят под равнодушным блестками рекламы забегаловок и пролетающих самолетов, которые уже давно летают на автопилоте и без пассажиров. По вечерам в подъездах изо всех квартир слышны только раскаты и рев рекламных сообщений. Влага сочится по жестяным желобам, просачивается в оконные рамы, бурлит в канавах и водосточных кранах, отражается от сырых стен звук хрипоты и отторгнутой мокроты, словно туберкулезник на последней стадии болезни, уже не решающийся поднести ко рту вышитый журавлями платок.
Забыт свет солнца. За большие деньги его показывают богатым в специальных салонах, где есть тепло и помнят,что такое горячий чай. Одетые в меха они плавно парят к этим маякам прошлой жизни и рассаживаясь по красным креслам причмокивают языками в ожидании зрелищ. У кого нет ресурсов для оплаты, что остается им? Отвечу, они жмутся друг к другу в холодных постелях, желая обрести давно забытое чувство всеохватывающего жара на коже. Еще, после шести вечера, в одной из реклам, где, по-моему, пропагандируют молоко, мелькает на фоне зеленой травы и синего, нарисованного неба, что-то похожее на былое светило, сделанное из золотой фольги, оно висит на небосводе, среднее между дыней и светляком, если и дающее тепло, то мертвое, способное согреть только самого отчаянного человека, родившегося уже после того, как настоящее сгорело и выцвело. Никаких ассоциаций не рождают у этих людей завезенные из далеких земель апельсины, контрабандой протиснутые сквозь железные границы и появляющиеся мельком из карманов тех счастливцев, которые их сами не едят, но готовы продать за валюту.
Что еще сказать про наши земли? Гул поездов. Раздражающий, далекий, невозможный звук, который пробивает любые стены и звучит с самого утра до поздней ночи. Он заключен в черепные коробки и человек включает свою собственную железнодорожную станцию каждый день, который и днем назвать то сложно, так за окном темно и неуютно. Никто не делится этим общим впечатлением вечного движения в неизвестном направлении и уже никто не знает, есть ли он на самом деле или это мираж, призрачный выстрел вспышек звуков в голове, словно сон из жизни тех, кто успел застать солнце и оно теперь часто, неожиданно возникает в зрачках, пугая своей яркостью. Было время, когда недостаток света пытались компенсировать рисунками, сколько художников заработали на этом первый миллион, но потом общество решило, что проще все забыть и новое поколение воспитывается в идеи, что за освещенность нужно платить, а со временем уверуют в том, что от нее только вред. Благо, врачи уже издают брошюры о пагубном влиянии на глаз этого неуютного и ненужного слова из четырех букв.
Каждый вечер я просыпаюсь с одной мыслью или образом, в котором раздается трель дверного звонка, распахивается дверь, там никого, только бумага желтеет, аккуратно втиснутая в почтовый ящик, а в ней "Ваш свет отключен по причине ненадобности, установленной государством".