Глава 5. У Пафнутия есть поводы для волнения

Ольга Малышкина
Начало: http://www.proza.ru/2014/12/07/542

Глава 5. У Пафнутия есть поводы для волнения

У Пафнутия день не задался с утра. Начать с того, что Вовкина мама, которую он, впрочем, привык считать и своей тоже, почистила его сантехнический лоток с опилками, а ведь именно в них он закопал черную жемчужину – единственную свидетельницу былого богатства, которую любезно уступил ему разочарованный количеством сокровищ Брысь и которую он собирался преподнести семье в первый день летнего отпуска! И вряд ли стоило надеяться, что, прежде чем выкинуть содержимое в мусорный пакет, мама проверит его на наличие драгоценностей!

Другим существенным поводом для огорчения послужило отсутствие компаньона – он пропускал уже второй визит подряд, и Пафнутий мучился от разнообразных предположений, одно кошмарнее другого: серо-белый кот поскользнулся на мокром подоконнике (вчера шел дождь), сорвался вниз и вдребезги разбился о каменную клумбу, где скоро проклюнутся фиалки; или он поскользнулся, сорвался, но не разбился, а сломал лапу и лежит дома в гипсе; или поскользнулся, сорвался и решил больше не рисковать; или он уже глотнул эликсира, переместился в прошлое и теперь купается в роскоши…

Версиям не было конца, и помощник юного химика все больше впадал в депрессию от мысли, что неумолимо приближающееся лето придется провести не на палубе круизного лайнера, а на даче, где соседский кот еще в прошлом году положил на него хитрый зеленый глаз. Конечно, можно сослаться на занятость и не поехать, но беда в том, что кроме беготни по колесу, ему было решительно нечего делать и домашние об этом знали!

В общем, когда Пафнутий услышал знакомый шорох на кухне, он чуть не умер от счастья. (Если бы грызун мог предположить, в какую авантюру его втянет компаньон, то он бы согласился с известной истиной, что умереть от счастья не такая плохая перспектива, гораздо лучше, чем лишиться жизни по какой-либо другой причине!)

Брысь, в свою очередь, с радостью оставил бы «тварь с интеллектом» дома, но данное им «слово дворянина» лишало свободы выбора, а потому накануне он признался друзьям, что в опасном приключении их будет сопровождать белобрысый питомец Вовы Менделеева, сразу прозванный Савельичем «никчемным балластом», только и умеющим, что падать в обморок в самые неподходящие моменты!

Окрыленный появлением полностью здорового «руководителя» Пафнутий не догадывался не только о нелестных замечаниях в свой адрес, но даже о том, что станет частью большой компании. (Если бы знал, возможно, и сам отказался бы от участия в экспедиции, тем более, как выяснилось позже, снаряжалась она вовсе не за сокровищами!)

- Не передумал? – с затаенной надеждой спросил Брысь, но сверкающие от восторга рубиновые бусины красноречиво свидетельствовали о готовности грызуна к путешествию во времени.

Пафнутий учел опыт предыдущего «полета» и вслед за компаньоном спрыгнул сначала на подоконник второго, а затем и первого этажа. Правда, совершить последний прыжок наискосок, чтобы попасть в квартиру соседнего подъезда, у него не получилось, и пришлось перебираться по тонкому бордюру вдоль кирпичной стены, но в конце концов «м.н.с.» благополучно достиг жилища Брыся и его сотоварищей, с которыми не виделся с того памятного дня, когда чуть не стал их обедом.

Теперь у него имелось могущественное покровительство "в лице" серо-белого кота и звание поставщика волшебного эликсира, что давало некоторые гарантии сохранности. Тем не менее чувствовал себя Пафнутий не очень уверенно и хотел бы скорее оказаться вдали от хищно сощуренных кошачьих глаз и внушительной собачьей пасти.

Настроение окончательно испортила внезапная мысль, что он не уточнил у «руководителя экспедиции» детали предстоящего перемещения. Более того, «м.н.с.» лишь сейчас сообразил, что действие эликсира не распространяется на драгоценности! Как же он воспользуется своими десятью процентами?! Вопросы закружились в голове помощника юного химика петроградской метелью (к слову сказать, на себе он ее не испытал, поскольку обычно сидел за пазухой).

Пафнутий переводил встревоженный взгляд с одной усатой физиономии на другую, не решаясь встрять в беседу, которую вели питомцы Вовкиного друга и которая совершенно не проясняла ситуацию, а, наоборот, еще больше все запутывала!

- Итак, я перемещаюсь первым и отвлекаю внимание, а вы следом! – тоном, не допускающим возражений, заявил Брысь.

Однако Рыжий проявил неожиданное упрямство и не согласился:

- Почему ты первый? Пусть лучше Мартин! Он большой! От него они сразу убегут!
На столе лежала открытая книга, но вместо текста близкий к панике грызун увидел черно-белую фотографию: парк с дорожками и раскидистыми деревьями, припорошенными снегом, в центре - объемистый дуб с раздвоенным стволом, в развилке - мальчик, одетый на военный лад, в шинель и папаху. Рядом с ним расположился пес с длинными кудрявыми ушами, а на снегу лежала тень того, кто фотографировал.

Это никак не походило ни на деревянный дворец, ни на окружающий особняк сад, какими их запомнил помощник юного химика. Но самое страшное притаилось под снимком – цифры, сложившиеся перед затуманенным взором в ужасную последовательность – «1917», то есть тот год, в котором, по словам незабвенной Кларочки, находилась в самом разгаре Первая мировая война, а страну сотрясли революции, поделившие мир Людей на «белых» и «красных».

Пафнутий беззвучно открывал рот, удивляясь, куда подевался его тонкий голосок, и с беспокойством косился на знакомую бутылочку с темной вязкой жидкостью, заткнутую бумажной салфеткой и готовую к применению…


Продолжение: http://www.proza.ru/2014/12/24/194