На моем счетчике одиночества уже 2 пачки сигарет и бутылка виски. Полночи я просидел у окна, вглядываясь в немую темноту. Вы думаете, что я кого-то жду? Посмотрите на меня: мятая рубашка с пятнами кетчупа на воротнике, небрежно выпущенная из-под плена тесных, суженных по моде брюк, жесткая щетина, придающая моему лицу более суровый, спартанский вид, и пелена тумана на глазах, как следствие то ли душевной болезни, то ли выпитого натощак алкоголя. Разве я могу кого-то ждать?
Она ушла год назад. Ее запах…шелк постельного белья все еще хранит одуряюще сладкий аромат духов. И этот чертов белый рояль, громоздко расположившийся в центре зала. Он всегда будет помнить прикосновения ее тонких, нежных пальцев. А я уже начал забывать…
Если ты обычный трудяга, изо дня в день вкалывающий на благо семьи, то твой загруженный до предела мозг вряд ли посещают бредовые мысли и идеи. Но высокая должность и большие связи порождают чувство вседозволенности.120 км/ч по ленинградке. Это всего лишь маленькая шалость, дополняющая мой послужной список прегрешений. В колонках голосит какая-то писклявая певичка, обещающая «любить вечно и безупречно».На улице, несмотря на поздний час, много прохожих. В основном конечно молодежь, возвращающаяся домой из ночных клубов: девчонки в коротких юбках, ковыляющие на своих высоченных каблуках по бугроватому асфальту да щеголевато одетые парни, деловито вызывающие такси. Я решил сбавить скорость и полюбоваться на эту ярмарку лиц, но признаюсь, мой взгляд все больше блуждал в поиске откровенно одетых девиц, чьи полуприкрытые ничтожно маленькими лоскутами одежды тела давали волю моей фантазии. Вдруг мой взгляд привлекла одна пташка с бесконечно длинными ногами и копной золотистых волос, голосующая на другой стороне улицы. Зная специфику данного шоссе, я сразу прикинул в уме, во сколько мне обойдется остаток сегодняшней ночи. Припарковав машину, я ринулся к моей златокудрой цели. На полпути меня окрикнул какой-то тип, сидящий в тонированном седане.
-Эй, мужик! Брать будешь?
Я подошел к машине и увидел торчащее из приоткрытого окна до одурения противное лицо. Маленькие черные блестящие глазки-буравчики, огромный нос с широкораздувающимися ноздрями, губы, ежесекундно извивающиеся в ядовитой усмешке и огромный шрам во всю правую щеку- словно последний штрих, финальный мазок в этом ужасающем портрете.
-Долго пялится будешь? На эту кису обычно большой спрос. Или бери или проваливай!
Я то как раз и не имел желания лишнюю минуту лицезреть эту ужасную физиономию. Поэтому даже не спросив, во сколько мне обойдется это удовольствие, я кивнул в знак заключения сделки и ринулся к моей пташке.
Златокудрая красавица перед тем как сесть ко мне в машину стрельнула глазами в сторону своей «мордатой мамочки» и получив добро, вальяжно расселась на первом сидении, забросив ногу на ногу так, чтобы я мог каждую минуту отвлекаться от дороги и разглядывать кружевную резинку ее дорогих чулок.
-Пристегнись, красотка,- сказал я и удостоверившись, что моя длинноногая лань щелкнула ремнем безопасности, вдавил педаль газа. 120 км/ч, небритый мужик, от которого разит алкоголем и духами Диор Хом, которые подарила она…и откровенно красивая девица…для завершения картины не хватает пару грамм героина в моем бардачке и трупа в багажнике- джекпот для гибдд.
Не помню, как мы входили в подъезд и поднимались на лифте. За это время мы не проронили ни слова. Алкоголь начал ослаблять свое действие и вместе с проявляющимися твердыми очертаниями предметов, мой мозг опять принялся за самоедство, а златокудрая красотка казалась чем-то вполне естественным и дополняющим всю эту сюрреалистическую ночь.
Я открыл дверь и, не разуваясь, прошел в гостиную, приглашая девушку идти за мной. В квартире было душно, пахло моей затхлой холостяцкой жизнью и только этот чертов белый рояль посреди зала, словно зияющая рана на теле жуткого тролля, напоминал о тех днях, когда она была со мной, и тепло ее пальцев вместе с чудной мелодией скользило по этим чертовым клавишам…
Мысли вихрем смешались в моей голове, я прикурил и уставился в окно. А ведь она так любила сидеть на этом широком подоконнике и переписывать нотные партитуры, вырисовывать черные шайбочки и черные палочки на нотном полотне, превращая их потом в мелодию, в которой отражалась вся ее душа. Пепел посыпался мне на джинсы, и я стал поспешно отряхиваться, затушив сигарету в пустом бокале. Из-за всей этой чахорды мыслей я совсем позабыл о девушке. Она казалось слилась со шторами, около которых стояла, задумчиво глядя на этот чертов белый рояль. Я решил взять себя в руки, и не дать прошлому испоганить этот вечер. Была не была…пора пошатнуть свои холостяцкие устои.
-Я в душ, скоро вернусь. Располагайся тут, можешь выпить: виски на столе, мартини в баре. Разберешься?
-Да,- неожиданно кротко ответила девушка. И я решил не терять времени и привести себя в порядок. Быстро забежал в коридор, достал из шкафа махровое полотенце и ринулся в душевую. Включив максимальный напор и спустив на мочалку почти весь гель для душа, я стал с такой усердностью тереть свое тело, словно хотел счистить с него тонну липкого мазута. Интересно, моя златокудрая лань уже разделась? Какого цвета на ней белье? Я вышел из душевой, взбудораженный и возбужденный, посмотрел в зеркало и решил не бриться: спартанец во плоти, такой типаж нравится молоденьким девушкам. Надеть боксеры от Кельвина Кляйна или же новый халат, подаренный сестрою на День Рождение? Пока эти дурацкие мысли роем заполняли мою голову, я на автомате запахнул на торсе полотенце и вышел из ванной.
Что это??? Я схожу с ума….
Гостиную наполняли сладостные, запретные, давно забытые звуки рояля. Этот чертов белый рояль заговорил…он заговорил на языке Рахманинова, разрывающего душу на куски и заставляющего вспомнить все…вспомнить ее нежные руки, ее волосы, убранные по утрам в тугой хвост ,то, как она садилась за рояль, и нежно касалась его клавиш, словно лаская этот чертов белый инструмент…он заговорил…год спустя он решил сказать все то, что осталось у меня в душе, то, что заставляло меня каждую субботу нажираться в дрызг и выкуривать сигареты одну за одной, выпуская из легких боль утраты….
Я вошел в гостиную и увидел ее…нет,нет,это была не она,это была какая-то пигалица с крашенным волосами и дурацкими чулками, вульгарно одетая и ярко накрашенная…это была не она. Я упал на пол и выплеснул из себя всю боль…я зарыдал. Сквозь неутомимую стену слез я услышал, как этот чертов белый рояль замолчал, а затем ее…нет, вовсе не ее ладонь легла мне на плечо…сквозь слезы я прошипел:- проваливай отсюда…Когда хлопнула входная дверь, я подполз к столу и осушил разом оставшиеся в бутылке виски и посмотрел в окно…сегодня ночью я хочу быть только с ней…