Я знал, что они припомнят неуважение, которую оказали мои партнеры недавно американцу на восточном базаре. Тогда мы испытали такое огромное удовлетворение от растерянности самоуверенного Сэма, что было нестрашно поехать в канун Нового года на мафиозную сходку главарей, в основном поддерживающих мазу черного баклана. Там могут и перо засадить под ребро за последний бедлам, учиненный в бизнесе. Но нас, как говорится, не возьмешь на глотку.
Поэтому я вбился в робу, нацепил гаврилку и отправился на сход.
По дороге мобила затренькала, смс пришло.
– Вова, звякни мне, не могу свой телефон найти.
«Опять нажрался Петя, валежник наш», – подумал ехидно я, но набрал его номер:
– Ты хоть шпиком закусывай, коль жрешь горилку с раннего утра.
– Я не пью сегодня, так, виски, и то немного, потому что на сходку иду.
– Да что ты говоришь. Кстати, я твое визжало не беру больше.
– Что так?
– Ничего, не надо было с Веревкой яшкаться!
– С Анжелкой? Так она не голощелка давно, дельные советы дает изредка.
– Советы? Пусть даст посущественней, чем пустые обещания.
– Так я новичок в ваших делах, Вова, сам знаешь.
– Болван, скоро жрать будет нечего тебе, а я поставлять хавчик не буду больше, самому надо!
– Тогда заруби на лбу, что готов забить стрелку твой банде.
«Вот, бивень!» – рассердился я и отключил мобильный. – «Мелко плаваешь, жопа видать».
Возле леска я вышел из машины, чтобы отправиться к пешком к охотничьей избушке. На большой стоянке топтались три молодца лопарской наружности.
– Эй, малый, когда подойдет автобус, мы опаздываем в тридевятое царство?
– Вот тормоза! – выругался я про себя. – Зачем таких придурков тянут к себе? Я тоже мечтал о сказочной и шикарной жизни, где все делается по щучьему велению, пока сам не стал смотрящим и не понял, что враки все. Как потопаешь, так и полопаешь, вернее, хорошо покушаешь, если больше оттяпаешь.
Я хотел уже пройти мимо площадки, где топтались три молодца, одинаковых с лица. Но пожалел олухов, подсказал без грубости:
– Зачем ждать автобуса, коллеги, через минуту будем на месте, если от меня не отстанете, но сдается мне, что не разгонитесь вы. Тогда через полчаса дотопаете ножками, думаю.
– Откуда ты так хорошо знаешь все? – протяжно спросили придурки.
– Чувствую, – по-доброму ответил я им, решив не ссориться особо ни с кем сегодня.
– Чуешь? – хором удивились они. – Тогда скажи нам, сейчас доллары покупать или обождать?
Но я не стал отвечать картонным мальчикам, протянул им по мятной конфетке – последнее время понравилось угощать всех – поспешил к избушке. До нее оказалось рукой подать. Высокая крыша с флюгером в виде индейца с копьем видна из далека. Вокруг сплошной забор с большой калиткой, на которой мужик обводил золотой краской герб.
«Ничего себе», – подумал я. – «Сэм застолбил и здесь территорию». – Хотел возмутиться, но не стал, а дипломатично спросил коротышку пшека с кистью в руке:
– Чесьць, пан! У Сэма бегаешь в шестерках?
– Нет, в друзьях.
– Да ладно! Сэм здесь уже? – я, протягивая коллеге конфетку в яркой обертке, показал за забор.
– Как всегда! – ответил тот, услужливо открывая калитку.
Первым на кого я наткнулся возле избушки, был канадец.
– Хей! – приветствовал я его. – Хочешь анекдот?
– Давай, – сквозь зубы цвыркнул он. – Вечно ты, Владимир, с подколками ходишь. Русских, называющих пыво пивом, хохлы ненавидят не сильнее, чем канадцев, называющих сало беконом.
– Не остроумно! – обиделся коллега. – А русский школьник выпивает пол литра водки, чтобы родители не заметили, что курил.
– Горько, зато честно! – парировал я и протянул конфетку со словами. – Пососи, чтобы подсластить горькую истину.
Я уже хотел открыть дверь в избушку, но меня окликнул голландец:
– Хай, Вова!
Мой кореш Лавр говорил, что голландцы под Сэмом ходят, но мне до лампочки это, поэтому ответил:
– И тебе не хворать.
– Слушай сюда. Раз убили казахи быка, схватили за хвост, тянут в ваш долбанный союз, а рога по земле боронят, мешают. Казахи обливаются потом, ругаются, что тяжело. Тут им повстречался русский, говорит:
– Придурки! Вы за рога возьмитесь, легче станет добраться.
Охотники послушались, за рога тащат, радуются, что не тяжело:
– Какой умный русский попался, совсем просто стало.
Через какое-то время кричит один казах:
– Нет, русский дурак совсем.
– Отчего?
– Мы же быка опять в степь притаранили.
Я для приличия похихикал анекдоту, которым он уколоть хотел, мол, в вашей банде странные люди, и, протягивая голландцу конфетку, рассказал свежий:
– Устроилась голландка барменом. Заходит американец и просит:
– Мне, пожалуйста, «Неистовый оргазм».
Голландка возмутилась:
– Как вы можете, у нас приличное заведение, европейские ценности!
– Так стоит в меню.
– М-да.., действительно, ну тогда идемте…
– Не смешной анекдот! – пожал плечами голландец.
– Зато актуален до сих пор.
– Зато у вас самый неблагоприятный климат для геев.
– Потому что у вас живут одни геи.
– С чего ты решил?
– Потому что все хают нас, никто не хочет жить у нас, потому что неблагоприятный климат для вас, как ты сам сказал, – усмехнулся я.
– За базар ответишь! – рассердился голландец.
– Да ладно! – не дрогнул я и шагнул в дом.
Боже, все уже в сборе оказались, пока я лясы точил, оказывается главный вход в избушку с другой стороны и ворота тоже. Нет никого подлее Сэма, но ничего не поделаешь, нужно уживаться.
Партнеры и коллеги уже рассаживались по праздничным столам. Чего только не было из еды, включая напитки. Я быстренько обежал всех, пожал руки, поздравляя с наступающим Новым годом и раздавая за неимением лучшего все те же конфетки. Ведь забыл совсем о празднике с вечными разборками и заморочками.
– Откуда приятные сладости? – спросил француз.
Он, гад, задолжал мне не один кусок, поэтому заигрывал пустыми разговорами. Но я сделал вид, что приятно с ним вести тары-бары, ответил «охотно»:
– Бурый подарил пачку, вот решил поделиться с партнерами. Да Бог с ними, с конфетами, новый анекдот слушай.
Попали русский, американец и немец на необитаемый остров. Захотели кушать, решили наловить рыбы. Вдруг попалась им золотая рыбка, которая обещала в награду отправить домой и подарить что-нибудь на память.
Русский говорит:
– Тогда мне Крым для отдыха.
Немец:
– Мне Украину для рынка.
Американец:
– Мне Европу для штата.
Француз не рассмеялся шутке, спросил:
– А в чем фишка?
– В том, что из всех мировых акул, мы самые скромные. Что такое Крым на фоне Европы. Американцы прибирают все к рукам.
– Американцы – особенная нация, от них пошла демократия, поэтому мы легли под них.
– Ничего подобного! – возразил я. – Без нас с вами не было бы американцев.
– Поясни!
– Мы все здесь стали сначала братьями, потому что произошли от обезьян, а янки нет.
– А они от кого?
– От англичан, немцев, голландцев и русских тоже. У них же одни индейцы жили там.
Но мои размышления прервал разгневанно Сэм, который услышал разговор:
– Ты, Владимир, не выдумывай! Все идет от нас, и культура в первую очередь. Только американцы выходят из-под душа, чтобы пописать.
Но я резонно возразил:
– Наши люди не писают в любой трудной ситуации! Так что неизвестно на чьей стороне правда.
– Я, думаю, что, когда ты станешь настоящим изгоем в нашем обществе и твои недовольные братки начнут тебя преследовать с ножами, тогда посмотрим.
Но меня нельзя брать на дешевый понт, зверею от угроз, поэтому предупредил:
– Как бы вам самим не оказаться изгоями!
– Имеешь наглость угрожать?
– Как я могу угрожать среди вас, налетите, на ремни порежете, но вот чувствую, что добром твои дела не закончатся.
– Ладно, – вдруг пошел на мировую Сэм. – Сегодня не такой день, чтобы собачиться. Завтра разберемся, кто – изгой, а кто – нет.
– Давно бы так! – обрадовался я, мне тоже не хотелось ругаться на Новый год. – На, возьми конфетку от меня в знак примирения в мой год.
– Временного, замечу, но почему твой год? – спросил, протягивая руку, Сэм.
– Пускай временного! – не стал я спорить. – А мой, потому что год козы. Я частенько о себе слышу от вас за спиной: «Вот козел!»
Одним словом ничего сабантуй начался, даже весело. Тут и Анжелка подгребла, любит опаздывать единственная бабенка в наших делах. Я уже хотел речь толкануть за наши дела, но как-то странно повело себя общество. Вдруг засуетились все, стали по одному выбегать из избушки. Я уже подумал, кончат меня по пьяной лавочке, как Распутина когда-то, но никто в дом не заходил больше, а я за столом вдвоем с Анжелой оказался.
– Что это с ними? – спросила она. – Не твои проделки?
Я выглянул в окно. Почтенные люди толпились возле сортира, едва не дрались, чтобы первыми быть. А Сэм не выдержал и в кусты рванул.
«А говоришь, что культурный», – усмехнулся я, сообразив, что животами маются сердечные главари, и повернулся к Анжеле, решив для себя обыграть ситуацию:
– Вот они не верили мне, что изгоями станут, а что на самом деле? Мы сидим за столом, и они там сидят тоже, но отдельно.
– Ты не заговаривай мне зубы? Твоя работа?
– Нет, но, возможно, косвенно, – присвистнул я мысли и позвонил Бурому:
– Ты что за конфеты мне дал?
– Слабилакс от запоров.
– Что не предупредил. Я мог бы сам сожрать одну.
– Так я только недавно узнал сам. А что?
– Ничего, молодец!
Я положил телефон и предложил Анжеле:
– Давай выпьем за Новый год!
– Давай, если тост скажешь. Мне любопытно послушать.
Я налил в фужеры шампанское и торжественно предложил:
– Хорошие мы люди, Анжела, только бизнес у нас собачий. Вот по этому поводу выпьем за всех, кто здесь и там за окном. За мафию, одним словом.
– Хорошие слова, мафия бессмертна! Грех не выпить.