В середине декабря Виктор вернулся со службы в армии и уже через две недели вышел на работу в столярную мастерскую местного леспромхоза, где он добросовестно трудился после школы и уже успел заслужить себе доброе имя. Руководитель ремонтно-строительного участка выдал ключи от помещений мастерской, проводил до места работы и пообещал уже назавтра обеспечить материалами и фронтом работ.
По дороге вчерашний дембель узнал, что в последнее время не было постоянного столяра, а последним работником был недавний выпускник школы Антон Мухин, сменивший несколько мест работы за неполный год по причине своего очень не дружеского к ней отношения. В цехе обнаружилась партия готовой продукции – комплект оконных рам для ремонтирующегося двухквартирного дома, только почему-то почти все они были разного размера. Начальник объяснил, что «мастер» что-то напутал с размерами, переделывать работу отказался, а вместо этого просто уволился…
Виктор с удовольствием ходил на работу. Ему нравился процесс превращения неструганных хвойных досок в готовое изделие, будь то дверь, оконная рама или, скажем, скамейка. Нравился запах древесины, заполнявший мастерскую. Нравилось слышать хорошие отзывы о качестве своей работы и видеть продукты своего труда на улицах поселка. Да и просто работать ему нравилось…
Как-то Мухин по старой памяти посетил свое бывшее место работы. Узнал когда-то изготовленную им продукцию, пылящуюся в углу одного из помещений мастерской и, махнув рукой для убедительности, рекомендовал Виктору выбросить рамы на мусорку, а еще лучше – разломать и выбросить. А чтобы подтвердить правоту своих слов, признался, что они получились почему-то все разные, хотя, вроде все размеры совпадают с размерами, снятыми им лично на стройке. И, уж чтобы совсем убедить нового столяра, сказал, что вообще ни одна из них не подошла ни к одному из имеющихся в доме проемов, сдобрив свою речь парой-тройкой крепких выражений.
У Виктора уже были записаны требуемые размеры в блокнот. Действительно размеры проемов были разные, но отличались они лишь на несколько миллиметров друг от друга и были близкими к стандартным для домов такого типа. Нынешний хозяин мастерской резюмировал, что изделия изготовлены вообще по каким-то произвольным размерам и даже не на глаз. На глаз такую ошибку допустить довольно трудно.
Антон сообщил, что работу делал не на глаз, а измерения проводил измерительной лентой, самолично им изготовленной. Для подтверждениях слов он достал из кармана телогрейки, замусоленную, но бывшую когда-то белой бельевую резинку, на которую синей шариковой ручкой были нанесены деления с цифрами для обозначения длины. Виктор, вероятно, должен был рассмеяться в этот момент, но, совсем не ожидая такого поворота событий, только широко открыл глаза и рот, да продемонстрировал какие-то невнятные жесты руками.
- Тоха, а как же ты ею мерял? – немного отойдя от минутного оцепенения, с ужасом и удивлением в голосе спросил нынешний столяр бывшего. Тот ничтоже сумняшеся, без единого намека на юмор подошел к готовой продукции, пылившейся в углу, и стал измерять ширину каждой из рам. Виктор снова впал в состояние, в котором уже пребывал несколькими минутами ранее, только отсутствовали какие-либо признаки жестикуляции.
- Видишь? Все размеры одинаковы, - продолжил демонстрацию своего опыта Мухин, - и не надо возиться с деревянными линейками, и измеритель всегда под рукой.
- Но ведь резинка растягивается… - возразил Виктор коллеге.
- А-а-а! Да, немного растягивается! Зато ни каких миллиметров, всегда целые числа получаются. А рамы и двери все равно по месту подгонять приходится, - без тени смущения и с уже торжествующей улыбкой произнес оппонент…
Виктор почесал голову рукой, ничего не стал доказывать своему юному коллеге, только сдержанно улыбнулся, тщетно пытаясь вспомнить какую-нибудь байку или анекдот, описывающий подобный случай. В голове вчерашнего военнослужащего не укладывалась сама возможность подобного мировосприятия вчерашнего школьника. Теперь стало понятно, что Антон напутал с размерами, и почему не стоило сожалеть о его увольнении с работы.