Волею случая и по приказу начальства во время учений занесло три наших экипажа на один военный аэродром под Будапештом. Мы все служили в одной эскадрилье, хорошо знали друг друга, и большой разницы, как нам казалось, между нами не было.
Первым приземлился наш самолёт с оравой штабных офицеров на борту. Затем сел борт главкома ВВС. И в завершение прибыл маршал Советского Союза Куликов.
Все экипажи поселили в одной гостинице — в соседних номерах. Питались мы в одной лётной столовой. Условия у всех были одинаковыми.
А на утро оказалось, что ничего подобного. Когда мы пришли в финчасть получать командировочные, экипажу Куликова выдали по сто процентов суточных, экипажу главкома — по тридцать, мотивируя тем, что они жили и питались бесплатно, а нашему экипажу вообще какие-то смешные полевые. Причём старшим офицерам полагалось по двенадцать форинтов, младшим — по десять, а прапорщикам — по восемь (бутылку пива не купишь). На наше возмущение мордастый начфин ответил, что по документам всё правильно.
— Я не учу вас летать, не учите меня считать, — резюмировал он.
Успокаивая нашего прапорщика-механика, мой командир сказал:
— Видишь ли, Вася, начальство считает, что прапорщики более приспособлены для жизни в поле. Может, вы сусликов ловите или птичьи гнёзда разоряете. Не расстраивайся, пива я тебе куплю.
Улетали в обратном порядке. Сначала Куликов, за ним главком и, наконец, мы, так и не поймав ни одного суслика.