ПРИКОСНОВЕНИЕ К ВЕЧНОСТИ
Ленточный бор – явление довольно редкое не только в России, но и в целом на нашей Земле. И потому невольно охватывает гордость за то, что эту ленту изумрудную судьба мне постелила в детстве прямо перед окнами – любуйся. А лучше того – иди и смотри, наслаждайся картинами, которые и Левитан и Шишкин с великим удовольствием запечатлели бы на своих полотнах.
С малолетства помню и люблю этот загадочный сказочный бор. Люблю, когда он наряжается как дед-мороз, надвигая белоснежную папаху на колючие хвойные брови. Люблю, когда весна сюда на цыпочках приходит: слитками сырого серебра горят и нежно плавятся горбатые сугробы; зелёные хвойные «ёжики» – вьюгами поломанные ветки – в сугробах оттаивают. Зачерпнёшь и попробуешь сахаристого снегу под соснами – так несказанно сластит, что чаю охота попить с этим вешним сахарком вприкуску. Люблю, когда лето в бору золотыми звонами позванивает, угорая от полуденной жары; кругом цветут поляны, живицей пахнет – смола под солнцем рассиропилась, янтарными сосульками свисает с веток, медово налипает на стволы. Люблю, когда приходят осенины – проводы лета и встреча осени. Вся природа заплакана – кругом сверкают слёзы расставания. Багряно полыхают купола осинников. Березняки желтеет, «чахоткою болеют» у реки. Красноталы своими смычками играют на скрипках ветров. И день, и ночь на землю почти бесшумно падает и падает прохладный листолёт. Цепенеет река – оловянные забереги на мелководьях начинают припаиваться к берегам. Жизнь кругом тускнеет, меркнет. И над всем над этим – как символ постоянства и незыблемости нашего земного бытия – косматой головою нависает вечнозелёный Касмалинский бор, в душе своей таящий несметное сокровище сказок и песен.
За многие годы своих добровольных скитаний перевидал я великое множество сосен: на берегах Ангары, Енисея, Тихого Дона и Тихого океана, Карелии, Прибалтики, Польши и Франции. И всегда и везде мне хотелось обнять сосну как милую подругу, потому что она служила и служит приветом милой родины, и потому что сосна обладает целительным духом, зарядом хорошей энергии – надо почаще с ней обниматься. И пускай национальным деревом России официально признана лиственница – я всё же буду сосне поклоняться. И при этом нередко вспоминать буду Пушкина.
-Ты вот книжки сочиняешь, - однажды с подковыркой промолвил бородач-геолог возле костра в тайге. – А ну-ка, скажи мне, к кому это обращался Пушкин, когда писал: «Здравствуй, племя молодое, незнакомое»…
Я поправил с видом знатока:
-Младое. Племя-то.
-Ты не юли! – наседал бородач. – На вопрос отвечай.
От растерянности я пожал плечами.
-Что-то не вспомню, честно говоря…
Геолог-бородач восторжествовал.
-Эх, ты, грамотей без лаптей! Это Пушкин к соснам обращался!
Сконфуженный, я тогда отошёл от костра, делая вид, что нужно дровишек на ночь насобирать. Зато теперь я Пушкина в этой связи частенько вспоминаю и даже полушутя, полусерьёзно думаю, что он обращался именно к этим соснам – соснам редчайшего Касмалинского бора в Степном Алтае.
Уникальное это явление – ленточный бор на Земле. Сложно представить и трудно поверить, что когда-то в период потепления на Планете мощные реки величаво и привольно струились там, где сегодня широко шумит, штормит и шепчет ленточный бор. Какая же это была кропотливая и долгая работа матушки-природы. День за днем и год за годом, век за веком течение тащило за собой целые горы песка. А потом – опять же не скоро и не вдруг – повысыхали реки, и оставили после себя песчаные русые косы, которые как будто русалки расплели да раскинули на многие, многие вёрсты в длину. А потом наступила пора, когда на благодатной песчаной почве поднялись молодые сосняки, заматерели, до неба достали, облаками и звёздами украсили вершины. И сегодня прикоснуться к этим соснам – значит прикоснуться к великой вечности.
Дай бог тебе здоровья, милый бор!
Дай бог тебе хорошего хозяина, мой золотой!