Партия в карты

               

                *    *    *    *


В один из тёплых  сентябрьских вечеров, у графини  Ручкиной, Тамары  Сергеевны,  30 летней вдовы, муж которой, пехотный  капитан, сложил голову ещё в турецкую
 кампанию, как обычно собралось общество дюжины в полторы душ. Девять  мужчин
из которых за исключением пары  студентов, все были людьми солидными и повидавшими виды, и столько же женщин, причём как на подбор молодых и милых
в общении. Хозяйка, дама общительная и весёлая,  держала у себя своего рода  салон,  где мужчины  дулись в карты, женщины и девицы музицировали, флиртовали, собирали сенсации  о последних  парижских  модах, судебных процессах ежели в них была замешана «страстная  любовь», а студенты, промотавшиеся  гусары, да туберкулёзного вида нигилисты, грезили спасением вселенной.
Словом, все слои  городского света представлены были у госпожи  Ручкиной,  в достаточном количестве и даже порой сверх  оного. Я, ваш покорный  слуга ( а зовут меня  Струговой  Степан  Филлипыч)  бывал у Ручкиной не реже одного раза в неделю, ибо рад был любому обществу, так как по причине одиночества, не мог  долго сидеть у  себя на съёмной  квартире. Хотя, иногда забегал ко мне мой  школьный  приятель  Щепкин  Борис,  занять рубль-два, или попить пива, но это согласитесь было не то...К графине  мы правда наведывались вместях, а за кучера всегда платил Щепкин, ибо ни он, не я, по понятным причинам  экипажей не держали. Вот и в этот памятный вечер он как  обычно зашёл за мной, я дал себя  уговорить, и мы поехали. Не стану утомлять читателей подробностями рутинного и скучного этикета, а перейду сразу к сути. За круглым столом мужчины  уже сообразили банчишку, и игра пошла. Дулись в «шутиху», одну из  разновидностей  «мушки». За столом помимо нас со  Щепкиным, сидело  пятеро завсегдатаев салона, коих я с вашего позволения вам представлю, ибо каждый из них, в какой-то  мере сыграл свою роль в тот вечер. Справа от меня,  сидел барон фон  Эггер, обрусевший немец, отец которого привёз его в Россию ещё  ребёнком. Фон  Эггер имел семью, хороший дом и держал экипаж, а работал управляющим в имении одного генерала. В свои сорок лет он выглядел  бодрым, был по-немецки аккуратен и по-русски компанейским. Рядом с бароном играл почтмейстер Пухов, личность самая  обыкновенная, тремя годами моложе барона. Подле  Пухова  щурился в аглицкие очки наш аптекарь Демьян  Савелич  Лыжин, 52-х летний толстяк  с лысиной  на голове и ломотой в пояснице, супруга которого настойчиво  просила сыскать женихов двум их дочерям, впрочем не дурным. По этой ли, или по какой иной причине, но аптекарь бывал у Ручкиной  чаще других. Рука об руку с ним, метал карты настоятель одной  из наших  церквей,  отец  Исидор, 60-ти летний  пастырь и большой любитель игры, хотя и каялся в этом постоянно. «Грешен люди, а прервать сил нет!» говаривал он, впрочем к этому скоро уж все привыкли  и внимания  не обращали.  И наконец, замыкал круг главный  герой моего повествования, 37-ми летний  кавалерийский  капитан, участник  множества компаний, Велимир Андреевич  Шипов, высокий русоволосый дворянин  с хорошими для военного манерами,  мастер разного рода шуток и анекдотов, холостяк с небольшим доходом от отцовского имения, но квартировавшего в городе. Дамы  наши, а особенно  незамужние девицы и вдовушки, говорят с ума сходили от его кручёных как у казака  вихров  подёрнутых сединой и чуть спадающих на высокий лоб с лева, и чёрных как смоль усов, но он отчего-то  не женился. Впрочем разговор пойдёт вовсе не об амурах.
Итак, игра пошла. Мне впрочем не повезло с самого начала, продув три рубля в течении часа, я вышел из игры, расположился  в  кресле рядом с игроками,  мне подали чай и я остался зрителем. Играли более двух часов, в результате в выигрыше остались барон и Шипов. Более других не повезло почтмейстеру, он просадил солидную по нашим меркам сумму  52 рубля, хотя собственных его денег было тут лишь 18. Устав, господа  побросали карты, попросили себе кто выпить кто чаю, затянули трубки  кто курил, и  принялись за  беседу. Дамы видя что мужчины освободились, тут же  бросили надоевших  плохими стихами студентов, и вспорхнув меж отдыхающих  включились в разговор, и в скором времени совершенно его смешали. 
Вошёл дворецкий  графини, затопил камин, запалил ещё с дюжину свечей, сразу стало светло, тепло, и захотелось чего-то особенного. Бледные, как трёхсуточные куриные туши студенты, тут же кинулись к графине  с прошением.
-Ах, обожаемая  Тамара Сергеевна, умоляем  порадовать  нас  музицированием! Просим-просим!
Графиня в манерной истоме  закатила  было глаза чтоб начать притворно отказываться а потом всё же дать себя «уговорить», но не  успела она и пары  звуков  произнесть, как ворвался  хмурый почтмейстер  напустившийся  на студентов.
-Подите вы ко всем чертям с вашим «музицированием»!  И так голова от треску болит, ваших тут завываний не слыхали!
-В самом деле господа-поморщился аптекарь- дайте уж поговорить, и так  уж...-но что означало это «и так  уж»  он не уточнил, и принялся  протирать очки. Графиня оказавшаяся в явном замешательстве, как ей казалось быстро нашла выход, и вежливо отказала студентам.
-Ах нет, я теперь не в голосе господа...
-Тем более нечего пианину  мучить!- язвительно заметил Щепкин проглатывая ложечкой земляничное варенье из вазочки, и запивая его чаем - ничего так не лечит башку, как  добрая беседа!
При его словах, Шипов непринуждённо и весело засмеялся, буквально залившись смехом, остро  взглянув на  хозяйку. Графиня вся  вспыхнула, вскочила с места и наградила нашего драгуна таким жгучим взглядом, словно хотела прожечь в нём дыру.
-Вы...вы Шипов...вы...невыносимы!- и дёрнув головой в верх, картинно оскорбившись  так энергично направилась в угол к дивану,  что  виляние задом поневоле приняло столь комичное  явление, что мы все,  едва сдержались от смеха. Графиня  страдальщецки  вытянулась на диване, и прикрыла  глаза  рукой. Вообще, эти сцены в салоне  были не в диковинку. Шипову всякий раз доставляло не слыханное удовольствие  бесить графиню, и наслаждаться её  театральными возмущениями. Однажды, на прямой  вопрос хозяйки  «Шипов, вы нарочно это делаете?» кавалерист невозмутимо ответил «Конечно нарочно, вы  дорогая так великолепно возмущаетесь, что становитесь при этом ещё  прелестней! Сущее удовольствие смотреть на этакие спектакли!» Задохнувшись от очередного «возмущения», Ручкина  гневно бросила «нахал!» и уж больше не спрашивала. Впрочем,  моя история  не о том, о чём пишут обычно во  французских романах, а о том, что вызывает живейший интерес  публики. Но всё  по порядку. Пока   графиня в очередной раз страдала на диване с шёпотом  «какой подлец..!» Щепкин мой  выдал.
-А недурственная нынче игра была господа!- с этих-то его  слов всё и закрутилось.
-Э,сын мой! Рази ж это игра?- заметил батюшка - баловство одно...то ли дело  в губернском городе, там сотни да тыщи на сукно летят! А тут продуешь червонец и уже трагедия!
-Да- встрял я, ибо уже  скучно было сидеть молча -  в больших салонах играют не так. Бываючи  пардон, в одних  кальсонах  домой господа уходили!.
-Фу, Степан  Филипыч!- отмахнулась веером одна девица, которых обычно зовут институтками - вы уж всегда такие  неприличества  скажете!..
-Ничего неприличного нету сударыня!-буднично возразим почтмейстер наливая себе вина - мой кум, будучи экспедитором, был в  Петербурге, и знаете, промотал  деньги, часы, и даже коляску с парой, правда панталоны и казённые  деньги при нём  остались...А то бы Сибирь-с!
-Да уж...как это господа высокие, не бояться скажем по 500 рублёв  ставить?- поинтересовался  Щепкин  облокотясь об пианино  и снимая  нагар  со свечи стоявшей в медном канделябре на крышке инструмента.
-Эк вы хватили молодой  человек! по пятисот рублей....по 5000  проигрывают, имения спускают!-  бывальшецки заметил аптекарь разведя  руками.
-Ах господа!-защебетала  одна из дам - как  же  можно  ставить на кон всё  имущество?  Разумно ли так  рисковать?
-Рискуют сударыня  коли выхода нет!- сказал я, и встав подошёл к камину - батюшка мой однажды  турецкий  пистолет дорогой на кон поставил!..
-Выиграл?-отрывисто, с толикой  иронии спросил  Шипов  думая о чём-то своём.
-Да, выиграл...но риск-то каков? Пистолет в бою добыт был, грех  спустить!
-Э-э господа!-протяжно отозвался фон  Эггер чуть подаваясь вперёд из кресла- что тут ваши пистолеты, коляски, кальсоны!  Вот я был с вояжем в  Англии, и там в карточном клубе, попался  мне один сэр. Не человек, просто сатана, Калиостро в картах, из каждых десяти наших с ним партий, семь за ним были. Уж мы дулись с ним-дулись, чую кранты мне! Деньги просадил, часы просадил, пистолеты просадил, и вот господа  ( фон Эггер поднял палец) пошёл я на такой риск, что вам и не снилось...( при этих словах  Шипов загадочно улыбнулся в себя)
-Что, замок родовой  поставили?- предположил я.
-Нет Степан, не замок, его у меня  нету, а вот что!- барон встал, стянул что-то с пальца, и подав вперёд руку, на двух пальцах показал великолепный  перстень  с алмазом в  золотой  оправе- вот! - он  обвёл им всю залу, и все, даже страдалица-графиня  поднялась со своего одра, и подошла  ближе к свету. И лишь капитан Шипов остался сидеть и только поворотил голову чтоб рассмотреть вещицу.
-Вот!-повторил барон демонстрируя сокровище ещё  раз - фамильный перстень с древним алмазом, из сокровищницы  индийских  царей...
-Ваш батюшка был индийским царём?-громко спросил Велимир Андреич  с нарочито серьёзным выражением лица, но кругом негромко засмеялись. Барон умел ценить  хорошую шутку, он улыбнулся, надел перстень обратно, и ответил.
-Нет господин остряк, батюшка мой получил его от деда своего, и так далее...в общем пять веков он передавался по роду  Эггеров, а я, молодой дурак,  рискнул всем: удачей, честью, и даже жизнью!
-Вздор..- устало сказал Щепкин глядя на свечку.
-Что вздор?-напрягся барон.
-Жизнью рисковали? Убили бы вас что ли  за этот перстень?
-Я бы сам застрелился!-уверенно  произнёс барон.
-Ну это как  сказать!-уверенно донеслось из кучи.
-Я продолжу господа, и вот играем...Напряжение дикое, я в поту, но сосредоточен...Метаем карты, записываем, и вдруг р-раз, я выиграл! - барон  чуть прошёлся по зале - выиграл правда лишь то, что до того проиграл англичанину. Выпили мы с ним, и расстались приятелями, я в тот же день уехал из Лондона, и уж больше так не рисковал, да и ни кому не советую!- барон отпил вина и взяв бокал вернулся на место.
-Да барон вы многим рисковали-согласился капитан-да толь всё это как правильно выразился господин Щепкин, вздор молодого повесы, вот что такое!
-Отчего же вздор капитан?-обиделся барон - я вас знаю уже семь лет, и не думаю что вы ищите ссоры нарочно?
-Боже избавь!-воскликнул  Шипов чуть поведя  ладонями - я лишь имею в виду, что вы по молодости сотворили глупость, вот и всё... ведь вы вольны были  прекратить игру и уйти не оставив перстня, не так ли?
-Разумеется мог, но...
-Ну и шли бы восвояси, чего рисковать? Вот кабы у вас именная сабля была, как у меня, а вы бы её  прежде проиграли да тогда  уж и с перстнем полезли, это я понимаю, это оправдывает риск. А так что это, азарт глупого туриста, да больше ничего!
-Но честь капитан, как вы не хотите понять?-не сдавался барон.
-В самом деле Шипов, что вы пристали к благородному человеку? Он ради чести!..-пылая взором, вдохновенно заметила графиня, и тут же получила пилюлю от нашего драгуна.
-Да вы-то чего вмешиваетесь? Вы-то чего в этих делах понимаете? Обмахивайтесь вон... веером!
Ахнув от нового возмущения,  графиня хлопнула по-русски стаканчик  вина, и усевшись за столик, подпёрла одной рукой себе подбородок  и уставилась на Шипова сверля его жгучим взором. «Солдафон, тупица, негодяй, мерзавец, ненавижу!» страстно шептала она свои заклинания, кои впрочем не все слышали. Эти сцены с капитаном и графиней, если их записывать, можно было бы выгодно продать в театр, однако я был в тот момент поглощён спором, который уже подходил к поворотному моменту моего повествования.
-Вы капитан так уверенно меня бранили, что я позволю себе спросить конкретно вас: чем вы, кроме вашего жалования, погребного вина, да захваченного в баталиях барахла, рисковали в карты, да и рисковали ли вообще?-язвительно спросил раздосадованный  барон. Шипов совершенно спокойно ответил.
-Рисковал …
-Да? И чем же? Жизнью наверно?
-Жизнью в том числе - капитан положил ногу на ногу, а мы все навострили уши.
-Даже так? И как давно?
-Семь лет назад...
-Где ж вы играли?
-В одном старом доме в Карпатах, на границе  Румынии и  Венгрии...
-Гм...интересно - барон продолжил атаку-и как долго вы там играли? Сколько партий?
-Одну...
При этаком ответе все изумились. 
-Одну-у?-разочарованно протянул барон - хм, что ж это за экзотическая  игра такая, где всего одну партию играют, и рискуют жизнью? Может научите?
Шипов отпил вина, и непринуждённо, даже как бы буднично промолвил.
-Охотно барон, хотя игра-то думаю вам знакома, все в неё играли, наша она, русская...
-Ну не томите Шипов, как она называется, во что вы играли?
-Да в дурака...
Это было произнесено так спокойно, что никто не улыбнулся, даже студенты, и те разинули рты.
-Вы что снова разыгрываете нас? Опять ваши шуточки?- недовольно спросил барон.
-Отнюдь господа, я теперь же клянусь честью офицера, что серьёзен как никогда!-поклялся капитан. Барон встал, выпил, налил снова, вернулся на своё место, и уставился на  Велимира.
-Допустим это так, вы гусарствуете всегда, и фантазия вам эдакая пришла. Но разрази меня гром на этом самом месте, если я что-либо понял в ваших поступках! Почему в дурака-то? Неужели среди тамошних условий, не нашлось игры поблагородней? Это ведь мужики по деревням так  играют, да извиняюсь батюшка, попы с попадьями в праздники за столами режутся! С кем вы-то играли?
-Я отвечу вам по порядку - чуть улыбнувшись сказал капитан - во-первых, это единственное что со страху пришло мне в голову в тот час, когда было мне предложено. Во-вторых, среди тех условий, это была пожалуй самая разумная игра, чем проще тем лучше! Удобнее  было сосредоточится и не пролететь как эфиоп мимо пальмы в жаркий  день. И в-третьих, с кем я господа играл, - голос у капитана стал чуть заметно подрагивать - не дай бог вам никогда с ним играть!- после этих его слов часы гулко пробили десять, и все мы раздираемые любопытством, невольно расселись вокруг него, как античные  русы вкруг певца Бояна, даже бледные от дурных стихов студенты, и те подсели ближе. С замиранием сердца я ждал когда капитан набьёт выуженную из кармана трубку, и наконец закурит её пуская дым колечками. Барон в нетерпении начал опять подзуживать.
-Велемир, ваши последние слова были столь загадочны, что заставят нас подумать что ты играл в карты с самим вельзевулом!- последние слова барон произнёс с явной иронией, и даже его глаза выдавали  огонёк  сарказма. Драгун наш тряхнул своим вихром,  затянулся, пахнул дымком,  и чуть с прищуром посмотрев на фон Эггера, довольно явственно, хоть и негромко, произнёс одно короткое слово.
-Почти...
Салон наш загудел как биржа, первым не выдержал Демьян  Савеличь. Аптекарь промокнул лысину  кружевным платком, и выпустив из чрева воздух, поинтересовался.
-Ваше «почти» капитан, что оно означает? Кто был ваш партнёр, с кем вы чёрт побери играли? Не томите же вы нас, ну?!
-С  Владом Цепешем - чуть затаённо ответил Шипов, не сводя взора с аптекаря.
-Ка-а-ак-с-с-с???  С кем-с???- ошарашенно протянули несколько голосов, и повисла минутная пауза...Даже я, привыкший уже к выходкам Велимира, разинул рот, сказав себе мысленно «вот тебе на!» Как в последствии говорили  потом в салоне у графини, если б  рассказчик вдруг выдал всем что он не Велимир Шипов, драгунский  капитан, а папа римский  Александр  Борджиа, то и тогда это заявление не повергло бы слушателей в состоянии мимолётного  столбняка, в котором  все мы оказались. Первым оттаял барон. Он недоверчиво поглядел  на  Шипова, и спросил.
-Вы имеете в виду Влада Цепеша, господаря Валахии жившего в 15-ом столетии?
-Именно так, я играл в карты с воеводой Дракулой - невозмутимо повторил капитан  так, словно речь шла  о именинах епископа.
-Чушь! Фантасмагория!- решительно заявила хозяйка дома, мстительно глядя  на рассказчика.
-Как угодно, могу и не рассказывать!- равнодушно проговорил кавалерист, но мы тут же все зашикали на графиню, упросили его продолжать, и лишь батюшка покачав головой проворчал.
-Оно бы не нужно такое на ночь-то, грех!
-Что ж, если угодно я продолжу и постараюсь доказать вам, что десятки всех ваших партий вместе взятых, не идут ни в какое сравнение с той одной, которую мне довелось играть. Видите мой седой чуб? - он стал таковым с той ночи, семь лет назад. Есть у меня ещё одна вещица с той игры, доказывающая правдивость моих слов, но я её предъявлю вам после , по завершении рассказа.( студенты презрительно хмыкнули) Я, судари мои, заранее говорю  вам, что не прошу никого из вас мне верить, и не стану даже умолять. Я расскажу то, что пережил, а дальше дело ваше, за сомнение на дуэль не вызову, больно надо! Итак, судари мои, вот моя история...


                *     *     *     *

Лет более чем семь тому назад, а точнее семь и восемь месяцев, завершилась очередная компания на Дунае полным разбитием неприятеля, и когда остатки турецкой армии рассеялись, решил я прежде чем ехать домой, попутешествовать по тем областям и малым странам, что были в изобилии  натыканы по  Дунаю и Карпатам. Вообще господа, шесть лет службы в тех местах не прошли даром, повидал я и наслушался такого, что на сто вечеров хватит! Скажу только одно, вера в сверхъестественное, на всю жизнь укрепилась  во мне судари  мои, и теперь я спокойно посылаю к чёртовой матери любого учёного скептика, кто смеётся и язвит, услышав рассказы о привидениях, ведьмах, живых мертвецах, и прочей нечисти.(при этих словах одна из дам еле слышно ойкнула) Я, судари мои, с раннего детства любил славянские предания, ибо  бабушка моя была из черногорцев. Страстно мечтал я тогда о путешествиях по горам карпатским и балканским! На Балканы я пока не попал, а вот в Карпатах пожил, бывал и у гуцулов, и у русинов, у угорских русов, да много где был, слышал и постигал! (капитан снова пыхнул трубкой) Ещё с 20-ти лет, по делам службы я объезжал многие уголки карпатских славян, томившихся под чужеземным игом. Доставлял деньги и оружие, ну всякое такое, и делал особые записи (капитан улыбнулся) И вот меня, как знатока нравов и обычаев тех стран, начальство воинское и назначило на  Дунай. Сказать по совести, лазая по горам, я был занят не столько изучением обрядов и обычаев, сколько доставкой славянам всего необходимого, так что времени на любования красотами было мало. Записей для себя  я тогда ещё не вёл, кое-что откладывалось в голове, а по окончании войны я набрал среди товарищей отряд добровольцев  человек в 40, коих как и меня дома ни держала  ни молодая  жена, ни богатое наследство ( графиня заметно фыркнула). Испросив у начальства денежные суммы да выправив бумаги, мы двинулись от Дуная к  Карпатам, словно по поговорке,  де, бешенному кобелю, семь вёрст не крюк. Везде в славянских землях и селениях, нам были рады, встречали как своих, давали проводников, ибо оказалось что казённые  карты были с изъяном, и по ним можно было угодить куда-нибудь в тьмутаракань. Но уже на границе Румынии и Венгрии, нам пришлось быть на стороже, тут бродили шайки и местных разбойников, и турки, да и гайдуки попадались разные, а уж племена перемешались так, что по одежде  только опытный взгляд мог отличить славянина от  валаха или венгра, но языки местные  мы  знали. Да, судари мои, отряд  вооружённых  людей в 40 сабель  заставлял местных нас опасаться, а порой  и нападать. В одном месте мы даже чуть не попали в засаду: отстреливались в ущелье, потеряли двоих, но по темноте ушли.
И вот долго ли коротко ли, миновали мы небольшой городишко Радош, власти которого сочли за лучшее нас пропустить, снабдив на дорогу провизией, кою мы и купили там по сходной цене. Один  из местных чиновников, узнавши что мы хотим  ехать в верх по дороге через лес, истово закрестился и предостерёг, что б лучше господам русским воинам, ехать нижней  дорогой. Я спросил его о причине такой  боязни, он уклончиво начал говорить что-то о разбойниках, но я тут же высмеял его судари мои, и сказал что ежели он и вправду боится за нас, то должен сказать нам всё как есть. Тогда  чиновник потупив глаза,  шёпотом рассказал нам о восставших из могил мертвецах ( одна из дам  уронила  ложечку, и звон её в полной  тишине  был таким резким, что все мы вздрогнули, а батюшка  охнув  начал  креститься) оборотнях, и вообще что лес, кладбище за лесом, а особенно старый  замок на поросшей деревами горе, место обиталища нечистой  силы, и что много пустых деревень стоит там, а если где и есть там кто, то не люди это а кровожадные вурдалаки, и много народа пропало!.. Товарищи мои  по началу настроены были решительно, но я, как человек сметливый,  понял, что к чёрту в зубы не полезу, и дал чиновнику себя уговорить, отложить отъезд хотя бы до утра тем более что диск  солнца,  катился уже к закату. Мы расположились за городской заставой, к великой радости властей города, ибо не смотря на наши мундиры и эполеты, у многих в том числе и у меня были меховые накидки и шапки, да ещё мой отряд за время странствий пополнился полутора десятком гайдуков из различных племён, так что вид у нас всех был  подозрительный.
Ах судари мои, какая это была ночь! Что за ночь! Чудо как хороша была она!  (Велемир затянулся  трубкой, и задумчиво продолжил) Все созвездия, словно родная мать, наклонились над нашим походным лагерем, чтоб дать нам себя рассмотреть!... А небо? Вы судари мои, вряд ли увидите где ещё такое небо, как в карпатских горах! Казалось живописец вселенной  бросил всю палитру иссине-лазурита  на этот край  свод небесных, и разрисовал его...Нет, мне никогда не описать  этой  дикой, дивной, первозданной  красоты, это надобно видеть! А ведь мы находились внизу господа, и с вершин гор, красой  пока не любовались!..
Да, будь я поэтом, уж верно сочинил бы какой стишок (Шипов язвительно поглядел на студентов ) м-да... Так вот, поужинали мы отлично, горячая похлёбка с бараниной, сыр, зелень, лепёшки, да что говорить? Если ты на коне, хорошо вооружён и тебя много, то хорошо ты будешь жить в горах  карпатских, да!.. Не вы боитесь судари мои, а вас все бояться!
-Держу пари, что храбрый  гайдук  Велемир,  разбойничал на больших дорогах! Разве он утерпел бы, находясь в столь милой компании!- иронично  заметила графиня, бросая на рассказчика  мстительно-сладостный  взгляд. Но Велимир ни чуть  не смутился, и невозмутимо  парировал
-Отнюдь любезная  Тамара  Сергевна, мы вели себя вполне благопристойно по тамошним меркам! Ну там за всё время пошарпали  парочку обозов, турецкий да австрийский, ну там на дороге встретили старого ростовщика-еврея, один бог ведает как он там оказался, попросили у него взаймы, он с радостью ссудил нам и даже без процентов, и расписок не взял! Не, ни кого не трогали!
-Вы, разбойничали? - ахнул фон  Эггер, а прочие поразинали рты в недоумении, и только в глазах дам загорелось ещё больше восхищения и интереса.
-Ну попались турки с награбленным добром, что ж прикажете, щербетом их угощать?-резонно заметил капитан.
-А австрийцы? А несчастный ростовщик?-снова  напрягся барон и оглядел залу как бы ища у нас поддержки.
-Австрияки ещё хуже, гайдуки мои их терпеть не могли, и завидев, напали! Ну и мы следом, что б не отстать... да только те пальнули как попало, и разбежались. Мы и не убили-то никого!-улыбнулся  драгун, и чуть помолчав не очень уверенно добавил- Наверно...а старикашка сам, добровольно раскошелился, впрочем, мы отвлеклись... Итак, ночь  прошла спокойно, караулы наши держали ухо востро, и ни человек ни дьявол не потревожили наш сон. Утром  я всё же решил ехать нижней дорогой ( графиня усмехнулась) потому как рассудив здраво что в пустых селениях отряду делать нечего, да гайдуки благоразумно советовали ехать этой дорогой. Но, судари мои, коли уж сунул чёрт своё рыло в человеческую судьбу, то обязательно нагадит и напакостит, и подведёт таки к страшным приключениям. В общем проще говоря господа, как не остерегались мы козней нечистой силы, но что называется влопались по самую маковку, а точнее я, ибо товарищей моих это слава богу сильно не коснулось. Началось с того, что я где-то простудил сильно шею и спину, и они меня  весьма донимали. К тому времени как мы отъехали от городка вёрст на 30, меховой накидки у меня уже не было, я проиграл её в кости своим гайдукам, и подозреваю судари мои, что эти шельмы меня объегорили. При мне осталась моя офицерская шинель, но она была бесполезна. Наехав на одно из селений в верх по дороге, я нашёл там у местной знахарки  мазь от ломоты, и шерстяной кушак, всё это я купил. Растёр шею и спину, закутался в шинель, а шею замотал кушаком. Стало легче, но ночёвка  на открытом воздухе без видимой причины, меня не привлекала, и я захотел найти где-нибудь жилище  и пусть самую простую, но постель, хотя бы и на одну ночь. Спросил в том селении есть ли где дальше деревня или город, чтоб там можно было остановится. Староста тихо сказал мне  что вниз по дороге вёрст через 20 будет одно селение с церковью, кладбищем, и большим господским домом  на  холме где до некоторых пор была гостиница, да только опустела ибо редко кто отваживался в ней ночевать, и мне он не советует, потому как в той округе пошаливали мертвяки, и даже, староста понизил голос, сам господарь  Дракула  по ночам вылазит из могилы, и случается шатается по округе, да кусает людей. Поблагодарив  старосту и пообещав что буду  осторожен, я с моими товарищами тронулся в путь. Не доезжая вёрст пять до селения, нам попалась коляска с проезжим англичанином  сэром  Доджем,  задави его нечистый, ибо судари мои, денди энтот, был одной из причин нашего  злоключения. Поначалу и он и возница его,  увидев нас напугались, приняв за разбойников, но разглядев европейский мундир и узнав что мы русские, он на ломаном местном наречии спросил нет ли у нас с собой  орехов, ибо он их  до страсти обожает и охотно купил бы. Орехов этих чёртовых ни у кого не оказалось, чем он весьма огорчился. Узнав куда  мы  теперь направляемся, сэр изъявил  желание к нам присоединиться, и тоже расквартироваться  в том  славянском селении. Мне тогда  было всё  равно, и мы  взяли иноземца с собой, но уж лучше б мы его повесили судари мои...
-Ну и нравы у нашего капитана, вешать человека  за то, что он попросил орехи!- мелодраматично  заметила опять графиня. Но Шипов  ни сколько не смутясь ответил.
-Да нет сударыня, орехов мне вскоре хватило выше  головы, хотя дело тут и впрямь в них, слушайте лучше  и поймёте!  Так вот...к полудню мы въехали в это селение,  переполошив по началу жителей, но вскорости недоразумение  улеглось. Эх господа! Скажу честно, что при виде этого селения, в душе моей мигом проснулись все легенды  и  сказания сих храбрых народов, потому как расположение самого селения, его церкви и кладбища, были весьма интересным. И с вашего разрешения я опишу его весьма подробно, ибо поверьте, оно того стоит!
Дорога по которой мы въехали, шла меж двух рядов гористых холмов, на левом из которых стоял большой в два  этажа с мансардой дом, о котором я вам уже говорил, а на правом, ниже, начиналось само селение, состоявшее по преимуществу  из каменных  домов с черепичными крышами, словом богатое селение. Все холмы и бугры, на коих большой частью и стояли жилища горцев, были густо усажены плодовыми деревьями  да кустарниками, а вино тамошнее  доложу я вам, получше многих иных будет. Дома как и полагается все были с бойницами, а иные даже имели каменные  стены, ибо пролитие крови в тех местах дело не редкое.
Внизу, близ новой  церкви, домов стояло совсем мало, но при каждом был свой садик и клочок земли. Пока мы въезжали, я разглядывал  жителей, густо высыпавших наружу. Стало тепло и я размотал кушак, благо шея уже не болела. Церковь мне понравилась, хорошее добротное  здание с одним куполом и колокольней. Я тогда же подумал что в таком храме как в крепости можно  долго  держать осаду от неприятеля. Кладбище  кругом храма тоже было обнесено стеной, и в глаза не бросалось: простые надгробия с крестами, грубоватые но ухоженные. Селение пересекала надвое река, берущая свой исток очевидно с самих гор, а соединял два берега, небольшой но массивный  каменный мост, за которым на том берегу, у подножия одинокой горы, стояли ещё несколько домов  обнесённых одной общей  стеной, ибо хотя власти турков уже не существовало, янычары  и местные разбойники нападали не редко.
Домашняя птица и скот спокойно бродили по улицам, брехали собаки, а один, срамного вида старый драный козёл, с огромными рогами, вытаращив на нас свои шары, орал как  дребезжалка, очевидно хотелось вонючему, нас напугать. Как мне вскорости объяснили местные жители, это животное слыло местной  знаменитостью. Козёл был плодовит, хорош породой, жрал всё подряд  в три горла, орал во все семь, нраву был лютейшего но прыткого до опасности, и не раз  упреждал своим гнусным рёвом  о появлении неприятеля, и посему носил грозное прозвище  Осман-паша, в честь одного турка. Его за геройства  даже порешили всем миром кормить до самой  смерти, и не забивать, а посему к моменту нашего исторического появления, Осман-паша, честно жил на свой пенсион...
Как только мы въехали на площадь у церкви и слезли с коней, нас сразу же окружила любопытствующая толпа  жителей, во главе депутации уважаемых  граждан  под предводительством  священника, отца  Лазаря, человека почтенного. Я, от лица своих товарищей, попросил разрешения  погостить тут дня два, и стать лагерем где они нам велят. Депутация пошушукалась, и согласилась пустить нас и даже разместить по квартирам, но тут большая часть моего отряда заупрямилась, кроме меня  хворого, сэра  Доджа да пяти офицеров. Остальные возымели непременное  желание  заночевать  под горой по походному, лезть в дома в такую чудную пору им не  хотелось. Пожав плечами я согласился, и объявил о сём жителям. Они  искренне удивились, справедливо полагая что солдату нужна крыша над головой, но противиться не стали, на том и порешили. Селяне тут же повытаскивали из дворов  столы, щедро накрыли их, позвали музыкантов, и загуляли на славу аж до трёх дня!
И тут в дело влез этот лондонский путешественник, а именно спросил у старосты  нет ли у кого орехов, староста  было ответил что нет, но один из  захмелевших селян  возьми да брякни: что никто в селении орехов не держит, а вот на старом кладбище есть один здоровый ореховый куст, и плодов на нём видимо-невидимо! Я тут же  заметил как побледнели лица его соплеменников, и как строго стали они одёргивать пьяного, едва тот заговорил о кусте. Сообразив что дело тут не чисто, я поинтересовался у отца Лазаря что это  за старое  кладбище и куст такой? Пока молодцы мои перемигивались с местными красотками, да вжигали плясовую на площади, я с англичанином, да батюшка со старостой остались за столами, и мне снова пришлось повторить свой вопрос. Отец  Лазарь вздохнул тяжко, и перекрестясь да прочитав молитву, нехотя повёл рассказ.
-Эх ваша милость! Это то ли беда наша, то ли наказание,  уж не знаю как и сказать...Вон там-священник указал рукой на чернеющий  вдали густой  лес, над которым по краям высились две  острые как клыки скалы - в версте отсюда, заросшее лесом, лежит старинное кладбище, то ли три, то ли четыре века ему, но точно что ещё до турок там хоронить стали. Склепы князей, воевод, простые могилы, всего там довольно, а в дальнем углу, стоит старая каменная часовня, там раньше когда теперешнего храма ещё не было, отпевали умерших да  ходили молиться. Но последние лет 40 ваша милость, уж и близко мы к этому кладбищу не подходим. Люди, даже кто близко жил, дома побросали, да сюда переехали, ибо спаси господи, завелась там лет 50 назад, страшная нечисть - священник понизил голос  ещё больше, но я упредил его фразу  и спросил.
-Вурдалаки?
Перекрестившись, отец Лазарь утвердительно кивнул, и продолжил.
-А с чего всё пошло, уже точно и не скажу, то ли руки на себя там кто наложил, то ли как ещё, но только поползли слухи, что видели в наших краях воеводу из рода  Дракулы...
-Влада  Цепеша?-переспросил я почуя мелкую дрожь.
-И вы про него наслышаны ?-немного удивился батюшка.
-Да, слышали... известный был воин!..
-Ну вот...и стали тогда люди по округе умирать  да  пропадать!  А погребённые, повадились таскаться по ночам из свежих могил под окна  родичей, да тихонько стучать прося  пустить их в дом... У кого ума не было, особливо у баб, пускали  «родственничков» погреться, да только кончалось всегда бедой страшной: высосет кровь такой вурдалак  у человека, и тот сам потом в такого  же вурдалака превращается, и коли зло не пресечь, всю округу истребить могут!..
-Так и есть ваша милость - убеждённо подтвердил староста, и добавил - и ещё они, мертвяки, подстерегают одиноких путников на пустынных  дорогах, в лесах, да на пустошах, и брошенном  жилье...  Так что не дай бог попасть к ним в лапы!
-И как же вы боритесь?-спросил я.
-Как? По следам нашли нескольких в могилах и истребили, да стережёмся с тех пор. Хотя люди в округе иногда исчезают. А вот если находят в горах  мёртвое тело, и не пронзят его колом, верный признак что заведётся  кровопийца! Вот, а кладбище с тех пор проклятое, и часовня тоже, по ночам, особенно в полную луну, доноситься оттуда жуткий вой, да такой, что старики второй  раз седеют! А перед тем самым кладбищем, вон видите? - батюшка  указал на скалы - Волчьи зубы у нас зовётся, хотя даже волки, то место стали обегать!...А то, что там воет, это не волк, это...-священник не договорил и лишь покачал головой.
Тут англичанин, рассмеявшись заявил, что всё это вздор и суеверие, порождённые темнотой и неграмотностью, а так же грубостью нравов, и он ни на один миг не сомневается что дело тут гораздо проще. Я спросил что он имеет в виду, и сэр ответил, что смерти случаются от морового поветрия и уголовных убийств, а всё это маскируется россказнями о вампирах,  и людям просвещённым да образованным, не пристало дескать верить всяким небылицам....
Ох судари мои!  Вот где мне все эти «просвещённые» да «образованные»  сидят!-Шипов похлопал себя сзади по шее - разбираются в мире непознанного как свиньи в трюфелях, а лезут судить да оценивать! - едва Шипов договорил это, часы пробили полночь, кто-то охнул, а одна из дам приватно сообщила мне, чтоб я намекнул  Велимиру не надолго прерваться, чтоб дамам отлучиться  по срочной надобности. Я тихонько шепнул это капитану на ухо, и он охотно согласился. И тут выяснилось, что практически у всех слушателей  появилась необходимость в срочной надобности...Через четверть часа всё успокоилось, и капитан продолжил свою страшилку.
-И вот судари мои, пристал англичанин к попу да старосте с расспросом где тот куст растёт, скажи да скажи! Ну староста и объяснил что растёт он рядом с часовней на холмике, но лучше его не трогать, и вообще туда не стоило бы ходить. Но англичанин хвастливо заявил, что берётся доказать всем что эти рассказы вздор, и что он сей же час берётся отправиться на старое кладбище набрать себе орехов. Селяне в страхе перекрестились, но я заметил им, что днём вампиры спят и ему ничего не угрожает, однако батюшка всё одно не советовал ему этого делать. Но сэр  Додж был не умолим, и мало того, позвал меня с собою.
Я оказался в щекотливом положении судари мои: с одной стороны мой отказ мог быть расценён как трусость, чего я никак допустить не мог, а с другой не хотелось обижать приютивших нас горцев, или что ещё хуже, навлечь на тот край ужасную напасть с проклятого погоста. Поэтому я собирался сообщить старосте и батюшке, что собираюсь быть британцу охраной в его вояже, но вмешался случай. Не успел я и рта раскрыть, как подбежал местный парень, и предложил мне и сэру, поучаствовать  в скачках которые теперь затевались. Я тут же  дал согласие, и даже  Додж изъявил желание порезвиться. Едва я сказал об этом моим храбрецам, как половина из них  сразу вызвались посостязаться, а другие были заняты беседами со здешними красотками. Всего собралось  человек восемьдесят, улицы опустели, жители скучились у обочин, и по выстрелу, мы ринулись вперёд как в бешеную кавалерийскую атаку! Надобно заметить судари мои, что тамошние горцы, не смотря на кажущуюся осёдлость, являются отличными наездниками, и не уступают в ловкости ни степнякам, ни черкесам!
Ну так вот, лечу я на своём рыжем жеребце во весь дух, ветер в ушах свистит, про шею с дуру забыл, всё смешалось: горцы, гайдуки, мои всадники, англичанин сразу из глаз куда-то пропал словно нечистый его слизнул. Миновали селение, лес, выскочили в чистое поле, точнее холмистую местность. Вздыбил я на вершине своего коня, и стал. Залюбовался  красотой Карпат! Сверху мне было видно всё: и суровые кручи этих гор, и люди внизу, и солнце было так близко, что казалось рукой дотянешься, и серебро реки с рыбачьими лодками, и замки чьи-то, купола храмов, людской муравейник, обозы на дорогах, всадники, сенные стога, деревеньки да хуторки с белыми хатками...Благословенный  край, жить бы да радоваться, ан нет! Кинулся я тут вниз, увидя что уходят мои противники, но догнать никого не смог, кроме чьего-то буланого коня, сбросившего очевидно хозяина. Я вскорости прибыл в селении и поинтересовался чей конь. Там немного забеспокоились, но оказалось напрасно. Вскоре, неудачник. весь ободранный. пришёл сам. Англичанина всё не было.  Прочие понемногу возвращались. И тут мне снова поддали перцу спина и шея! Растёрся, замотался, и пошёл к старосте насчёт ночлега. Тот мне сразу свой  дом предложил близ церкви, но так как время везде в селениях отбивают на колокольнях, то подозревая бессонную от гула ночь, я вежливо отказался и справился насчёт дома на холме. Староста сказал.
-Воля ваша, но я бы не советовал вам там оставаться!
-Слышал я что там нечисть шалит, ну да уж я с божьей помощью переночую, другие-то ночевали?
-Ночевали, но все седыми возвращались, а то и вовсе  пропадали...
-Ничего, я вон своих солдат рядом с домом  расквартирую, они и помогут  если что...
Староста покачал головой, и подозвав к себе мальчугана лет семи, попросил его куда-то сбегать. Минут через пять он вернулся с маленькой  жестяной коробочкой, которую протянул мне.
-Что там?-спросил я принимая подарок.
-Пули..-тихо ответил староста.
Я открыл коробочку, и увидел шесть серебряных пуль, и молча поглядел на старосту. Тот улыбнулся в усы, и тихо проговорил.
-Берите их ваша милость от чистого сердца. Зарядите ваши пистолеты, авось и помогут, спасут...
-А у вас-то есть?- сомневаясь спросил я.
-У нас много! В каждом доме есть!-уверил он меня - Вы не знаете верно, но в нашем селении ходят больше медные и золотые монеты, бумажки, а серебра мало, мы его на пули переливаем...
Поблагодарив старосту за подарок, я хотел было идти осматривать дом с привидениями, как вдруг увидел скачущего сэра  Доджа и весьма довольного. Когда он подъехал ближе, я заметил что у него подозрительно  оттопырены карманы костюма.
-Что сэр, выиграли скачку?-хмуро спросил я подозревая неладное.
-Вроде того!-отрывисто бросил он соскочив на землю. Я спросил судари мои что у него в карманах, и Додж нехотя сознался что орехи.
-Вы как ребёнок. который  крадёт варенье из буфета!-недовольно заметил я не зная что предпринять.
-Да бросьте, капитан!-отмахнулся он - тоже мне «опасность!» Был я на их кладбище, улизнул в клубах пыли. Ну, честно сказать местечко жуткое, зловещее, для рождественских  баек. Нашёл я этот куст, весь в орехах, вынул кинжал и выкопал, что успел собрал, остальное припрятал...
-Вырыли куст? Вы с ума сошли! Сэр, вам  не кажется что вы пренебрегаете гостеприимством этих людей, и собственной без опасностью? - спросил я рассержено. В ответ на мои слова он только улыбнулся, и спросил не собираюсь ли я ночевать в доме на холме? Я сказал что собираюсь и думаю угнездится в мансарде, дабы насладится видами, и сделать записи и зарисовки в дорожный альбом.
-Хорошо сэр-сказал  Додж-я тогда займу этаж под вами, и если будут одолевать привидения, зовите, я приду и разгоню их, а после мы вместе посмеёмся!
-Мы обязательно посмеёмся, - с сарказмом заметил я, и добавил- но только утром.
Тут мы расстались, и я поспешил к своему лагерю. Там я отобрал пятерых казаков-добровольцев, и решил обследовать с ними  проклятое кладбище, и найдя злополучный куст, воткнуть его по возможности на место, ибо меня терзало нехорошее предчувствие, и увы, оно маня не обмануло!..
-Как?-невольно воскликнула графиня испуганно глядя на капитана- На это ужасное кладбище, на ночь глядя?!
-Разве я сказал «на ночь?» -спросил он усмехнувшись- Нет, я не умалишённый  чтоб лезть туда ночью!  Было лишь начало шестого, а вояж наш по моим подсчётам не мог  продлиться больше  чем  два часа. Итак судари мои, слушайте же что было дальше, ибо я, подхожу к самому  страшному моменту моего повествования!
-

                *     *     *     *

Не сказав ничего селянам, наш отряд  через пять минут уже тронулся в путь. Не думал тогда чтоб горцы догадывались о цели нашего предприятия, ибо в противном случае в селении поднялся бы переполох. Чтоб не быть замеченными, мы поехали  кругом, и удалившись достаточно, свернули в лес, отыскали полузаросшую тропинку, и осторожно поехали по ней, держа наготове оружие. И хотя везде ещё  было довольно  светло, в заколдованном этом лесу стоял сумрак. Казаки, тихо поругивали эти заросли, лошади тревожно трясли ушами, фыркали, но шли вперёд. Вот наконец, из-за деревьев показалась замшелая, сложенная из горного камня кладбищенская стена поросшая дикой сливой, тёрном и разным мелким кустарником, что в изобилии всегда водиться на кладбищах. Подъехали мы ближе. Действительно как какое-то  обиталище злых духов! За стеной мало что было видно, только верхушки деревьев, да часть старой часовни из красного кирпича, с прохудившейся крышей, также поросшей травой и кустарником. Решил я не ходить вокруг да около, а слезть прямо тут. Я велел двум казакам остаться с лошадьми, а с остальными полез через стену. Взобрались мы, и предстало нам это страшное место во всём своём, по-своему даже завораживающем зрелище!
Ряды поросших каменных надгробий  с полупокосившимися крестами, частью  разбитыми, перевёрнутыми и даже разбросанными как попало. Почерневшие от неухоженности  склепы с полусгнившими дверями, да деревья, некоторые из которых посохли, но большинство было живо. По стволу росшей у края сосны, мы спустились вниз, налетев при этом на чьё-то надгробие, от чего казачки мои перекрестившись, стали опасливо поглядывать по сторонам. Не теряя времени двинулись мы вперёд к старой часовне. Продираясь через траву, я с замиранием сердца понял что не слышу птиц. Тишина что называется  стояла гробовая...Да, надобно заметить, что простору тут было больше чем в лесу, и мои ожидания тьмы кромешной не оправдались. Могилы и склепы виднелись отчётливо, и через некоторые из них нам приходилось волей-неволей перебираться. Сколько себя помню, такого зловещего места  в жизни не видал! Так и ждёшь что где-то тяжко, со скрежетом заскрипят гробовые доски, а из
затхлого склепа с воем вылетит на вас вурдалак..(глухой удар захлопнувшейся крышки пианино, которую нечаянно  задел вдруг Щепкин, заставил всех мужчин разом вздрогнуть, а наших дам дружно  завизжать и повскакивать со своих мест)
-Щепкин, дурак! Отойдите  щас же от пианино! Вы всех нас истеричками сделаете! Разве можно так себя вести? - чуть не плача запричитала графиня, а  Борис, сконфуженно бормоча извинения отошёл от инструмента, и уж больше в продолжении  вечера не подходил. Приведя дам и бледных студентов в чувство нюхательной солью, мы снова навострили уши чтоб слушать капитанское повествование. Шипов опять раскурил трубку, и иронично окинув взглядом энергично обмахивающуюся недовольную хозяйку, продолжил.
-Итак судари мои, солнышко  ещё светило нам, но всё же мы поторапливались, и наконец продрались к этой проклятой часовне, и очень быстро обнаружили свежевырытую ямку, где рос этот треклятый куст чтоб ему!...Оглядел я часовню, и так она мне не понравилась, что я и внутрь не полез.
-Поищите-ка братцы тут поблизости, нет ли орехового куста?-приказал я казакам, и сам принялся везде искать. Где-то через полчаса мне стало ясно что ничего мы тут не нароем, и пора бы уж убираться подобру-поздорову. Спутники мои все перепачкались каменной пылью, репьями, и ещё какими-то мелкими липучками, но тоже впустую.
-Нет ничего ваше благородие, мослы одни да черепушки жёлтые, шорохи вон какие-то окрест, место и впрямь поганое, ей-ей уходить надыть!- тревожно заметил один из казаков. Вздохнул я тут тяжко и произнёс вслух «Я сделал что смог, кто может, пусть сделает лучше!» а людям своим сказал что возвращаемся. Мрачные, скособоченные жилища мертвецов провожали нас с тоскливым сожалением. Нужно было обладать либо нечеловеческой храбростью, либо запредельной глупостью, чтоб лезть в такое место в одиночку, пусть даже и днём, так я подумал об англичанине, любителе орехов. Продравшись обратно и обходя угрюмые склепы, мы подошли к тому месту откуда прилезли, и помогая друг-другу, скоро очутились на стене. Товарищи оставленные внизу, увидя нас, облегчённо вздохнули, и рады-радёшеньки были покинуть  нечистое кладбище. Спешно продрались мы обратно в поле, и поехали к селению. Один из казаков бывших со мной внутри погоста, когда мы уже выехали, заметил мне.
-Ну ваше благородие, коли б знал заранее эту оказию, сроду  бы не поехал ни за какие коврижки! Я ить на войне так не боялся как на энтом кладбище, жуть такая накатила что впору хоть давись!
-Ничего братец, ничего! Мы не дурней иных, мы ребята аховые,  семеро одного не боимся! Проживём до самой смерти!-отшутился я, и войско моё  сразу повеселело.
В селении никто не обратил никакого внимания на наш отъезд, ибо все жители сами были постоянно в движении. Я поглядел на часы, было около восьми  и я решил начать расквартировку. Передав коня казакам, я собрал нехитрые пожитки свои, и стал подниматься в верх по холму к дому. В дверях появился сэр Додж с бутылкой вина, и приветливо помахал мне рукой, я кивнул ему, а когда подошёл ближе, он сообщил что свои комнаты уже осмотрел и нашёл их хотя и запущенными, но не дурными.
-В моей комнате есть постель и столик, заночую вполне!-и поинтересовался куда я ходил.
-Хотел исправить вашу ошибку-ответил я, и вкратце поведал ему суть дела.
-Напрасно вы это сделали-усмехнулся  сэр Додж- куст я спрятал в лесу, за кладбищенской оградой. Думаю ещё завтра им попользоваться.
-Зря вы это!-покачал я головой, и пошёл осматривать свои номера. Да, судари мои, дом и вправду редко был посещаем людьми. Запылённая гостиная с разбросанной как попало мебелью, лестница которую не мели уже наверно с год, всё говорило о том что жилище, не привлекает жильцов. Поднялся я сразу в мансарду. Это оказалось длинное и узкое помещение с двумя балконами, лежанкой прибитой к стене, несколькими стульями, и деревянным грубо сколоченным столом с погасшим светильником. Но ничего, на войне случалось ночевать в местах и похуже. По выколотив из красного тюфяка насекомых, я стал располагаться. Пододвинул стол ближе к балконной двери, расставил стулья, зажёг лампу, масло я нашёл тут же внизу. Сел за стол, и кое-что набросал в свой походный альбом. Затем судари мои, я вышел на балкон что бы полюбоваться на природу края с высоты. Балкон хоть и поскрипывал, но сделан был из дуба, и я не опасался
Солнце уже клонилось к закату, и освещало и поросшие лесом хребты, и голые камни. Всё как на ладони! Пастухи гнали стада домой, дети играли на улицах, а я глядел на холмы и горы, и живо представлял себе, что где-то там, в глубине, суровый гайдук идёт по горам с мушкетом наперевес, навестить свою возлюбленную жившую в какой-нибудь башне... Виделось мне как бьются с турками его товарищи в каменистом ущелье, как секут они саблями кровожадных янычар, и как потом ставши в круг, танцуют свои удивительные танцы! Привиделся мне древний витязь, тоскливо сидящий  на утёсе под старым деревом...Представился осаждённый врагами  его замок, сполохи пожаров и звон мечей!... Молодая ведунья в своей избе у очага, ворожит над закипающим горшком на своего  любимого, ушедшего на войну. Или сонмища лесных и горных духов  блуждающих по  Карпатам... Много  чего судари мои,  привиделось мне в моём воображении в тот час, когда я оглядывал сверху те красоты!
Не обошлось и без ерунды. Когда взор мой невольно упал на проклятое кладбище, оно в лучах затухающего солнца показалось мне ещё более зловещим. Особенно эти две острые скалы отливающие заревом заката, почудились мне клыками жуткого вурдалака...Увидал с высоты все склепы и часовню, и не по себе мне стало, подумал  что вроде,  кто-то коряво начал вылезать из одного склепа... Нет, показалось... А стоит судари мои лишь показаться чертовщине, как уж полезет она в голову так, что только вином её и вытравит военный человек. Я оказался не исключением! Мне тут же пригрезилось что уж верно где-нибудь  в самых тёмных норах проснулась ночная нежить, а к какому-нибудь  селению крадётся синий вурдалак выискивая себе жертву.
Долго стоял я так, пока не сгустились сумерки, повеяло прохладой, и бросив ещё раз взор на кладбище, где мне снова почудилось оживление, я воротился в комнату, и чуть притушив лампу лёг отдохнуть. Покоя мне судари мои не давал треклятый ореховый куст, похищенный глупым в своей смелости англичанином. Вспомнились рассказы моей бабушки-черногорки, что ежели взять что либо с кладбища домой, то мертвец, с могилы которого было взято, может прийти за своим добром, и потребовать его. Чем больше проходило минут, и гулко бил церковный колокол, тем сильнее не смотря на мою натуру, мороз подирал меня по коже, и я даже где-то пожалел что не заночевал со своими товарищами.( пёс бы с ней с шеей и спиной!) Не в силах уснуть, я ходил по комнате туда и суда, поминутно проверяя пистолеты,
и подходя к балкону, каждый раз вглядывался в яркий диск луны, свет которой, как на зло заливал поганое место, а сама она  как бы зацепилась краем за один из  клыков скал. Всё это, в купе с доносившимся из лесу воем, выглядело не ободряюще. И всё же решил я прилечь. Завернувшись по плотнее в шинель, я впал в состояние полузабытья, когда вроде спишь но всё чуешь, слышишь, видишь сны или полуявь, или чёрт знает что, чего сам не знаешь!
Пробудился я от того, что почувствовал гостя. В два мгновенья я был уже на ногах готовый стрелять, но никто не нападал, а за столом, спиной к свету, сидит некто не отбрасывающий тени. Я его сразу разглядел: незнакомец был высок, светловолос, усат, и даже как мне показалось, розовощёк. Одет он был как все дворяне из здешних, в дорогом шитом золотом кафтане при кушаке и в плаще.
-Кто вы сударь и как суда попали?- машинально спросил я, хотя страшная догадка уже вползла в моё сердце, как змея вползает через щель в полу в спящий дом. Незнакомец  сверкнув глазами, глухо ответил не вставая.
-Я господарь здешних мест, хозяин жизни и смерти...
-Вы Дракула?..-стараясь подавить волнение переспросил я.
-Так они меня здесь... величают, н-да!...- ухмыльнулся визитёр.
Первым моим желанием было спустить курок, но вурдалак  был так спокоен и уверен в себе, что я почему-то не пальнул, очевидно необычность визитёра заставила меня  проявить к нему некое подобие любопытства. Не сомневаюсь что будь на моём месте кто-нибудь из горцев, он выстрелил бы не задумываясь.
-Что тебе тут надо?-грубо спросил я, решив что если уж пропадать, то весело, не скуля о пощаде.
-Сядьте к столу!-велел он, и я впервые вот так близко увидел как блестят при свете лампы клыки у вампира, и почувствовал исходящий от него запах склепа, и тягостную дрожь мутных зрачков мертвеца. Холод окатил меня с головы до ног, но гибкости я не потерял. Я осторожно  сел к столу, подвинул светильник ближе к себе, и решил ждать что будет.
-Итак - прогудел он - у меня похитили кое-что из сада, и я решил сделать визит. Я иногда навещаю этот дом когда тут дерзнут остановиться, но сегодня случай  особый - глаза у упыря нехорошо забегали.
-Я не трогал вашего куста!- бросил я.
-А почём вы знаете что украден именно куст?-оскаблился  он.
-Знаю и всё!..
-Хорошо... кто похититель и я знаю, знаю даже и то, что вы хотели его вернуть...
-И ты пришёл поблагодарить меня за усердие?-то ли злясь, то ли смеясь тогда в душе спросил я.
-Я давно живу..-прогудел вурдалак и положил на стол когтистые руки - вижу людей насквозь, они продлевают мою жизнь... В этих краях я царь и бог как говорят у вас в России... Вижу и вас сударь, а потому не напал на спящего...
-Отчего же? - спросил я - остатки былого благородства?
-А я люблю прежде побеседовать с достойным противником!- улыбнулся упырь, и начал постукивать по столу когтями, трык-трык-трык!...
-Даже не надейся зарезать меня как барана, или  испуганного крестьянина!- твёрдо предупредил я, мысленно уже просчитывая возможности схватки.
-Со мной редко кто так смел, уважаю, но в итоге все становятся кто слугами, кто помощниками ! - посулил нечистый.
Можете судари мои, представить себе моё  состояние на тот момент? Ужас, отчаяние, жалость, тоска, злость и вкус к жизни, так всё разом взыграло во мне, что у меня верно поднялась температура.
-Вина?-неожиданно брякнул я «гостю», и тут же подумал: «А на что ему наше вино?»
-Не нужно-ответил тот, продолжая поигрывать когтями.
-Да, конечно, зачем тебе? Судя уже по личине, где-то подкрепились?-горестно съязвил я.
Он ухмыльнулся, и вдруг спросил что у меня с шеей?
-Продуло...
-Вы сударь мне подходите!-начал было вампир, и тут вдруг ни с того, ни с сего, сбоку раздаётся  приятный женский голос.
-Ой господа, а чего это вы такие не весёлые сидите?
От неожиданности, оба мы разом вздрогнули, а упырь зашипев по-змеиному, опрокинул бутыль с вином на пол.
-Какого чёрта? - начал было я, и тут откуда не знаю, подходит к нам миловидная молодая толстушка, одетая как немецкая экономка, и просит пустить её в компанию. Конечно судари мои, по всем правилам этикета, я должен был дать знать даме, что тут  э-э... несколько не удобно, но не до этикету и политесов мне тогда было!  Да и само её неявное появление, наводило на мысли, уж не сообщница ли она злодея, но это тут же разрешилось: тень от её крупной фигуры  развеяла мои сомнения. Мертвец  тоже был явно озадачен, но возражать не стал.
-Это даже лучше, двое вместо одного,..- проговорил он, и  снова ухмыльнулся - делаю сударь вам заманчивое предложение, редко к кому я так уважителен, не желаете ли партию в карты? Вы я знаю большой любитель этой игры, и вот вам шанс, я ныне добрый!
Не успел я судари мои ему ответить, как толстушка тут же радостно воскликнула, что обожает карты, и тоже хочет сыграть  с нами. Не знаю тогда почему, но я ответил упырю, что согласен, и если он не против, то эта невесть как тут очутившаяся толстуха, тоже составит нам компанию.
-Пусть её играет если хочет!-согласился он - потешится  напоследок. Во что сударь вы предпочитаете? В вист, покер, бостон, винт, преферанс, бридж?-спросил он выуживая из рукава колоду.
-В дурачка!-сказал я первое что пришло мне в голову со страху.
-В дурачка?-ошалел упырь - дворянам?
-Да, одну партию, и давайте уж моей колодой, раз ставки у меня столь высоки!
-Хм...в двойне заманчиво... дурака при мне валяли часто, а вот играть не приходилось. Ну да извольте, пусть и колода вашей будет, мне безразлично!- он убрал свою и переспросил - а на что играть будем?
-На желание!-ответил я.
-Угу...а какое оно у тебя?
-Я напишу его на бумаге, а по окончании партии объявлю его, только дай прежде слово что в случае проигрыша, ты не нарушишь  правила!
Господарь поклялся страшной клятвой, слова которой я не могу теперь в точности привести вам, записал в альбом желание, и достал простую в 36 карт колоду, что всегда была при мне. Когда колокол пробил час ночи, я заявил.
-Ты не будешь против что и сдам тоже я, смертный?- мертвяк лишь ухмыльнулся и сказал «извольте!»
Эх, господа, рискующие  фамильными панталонами, да крадеными  у любовниц каретами! Что там ваши опасения присылки кредиторов или секундантов, в сравнении с бессмертной душой, обречённой в случае поражения, влачить жуткую  жизнь  в виде проклятого вурдалака с перспективой позорной смерти от рук смельчака, и гореть затем в пламени? Разом померкли в тот момент для меня все  заботы и страсти  земныя, отошли на десятый план болячки и прочая дрянь, всё было направлено на это магическое число 36, которое я глядя на противника почти в упор, с хрустом вертел и тасовал в пальцах. Роздал по шесть карт, козыри оказались бубны. Выпало ходить на старшего толстушке, она бросила 9-пик, я побил 10-кой, вампир  подкинул 10-ку крести, я отбился 7-кой козырь...бито! Надобно сказать судари мои,  что карта мне шла неплохая, но и вурдалак всё подваливал мне парные, и даже ухмыляясь, королей..  Я раз загрёб, сижу 10-ть карт держу в руках соображаю. Толстушка тут под меня пошла сразу с двух младших. Я их побил, а больше ни у кого нету, злодей насупился... «Бито» говорю, и начал подваливать ему. А у меня из восьми карт господа, четыре козыря, а прочие дама пик, туз крести, 7-ка какая-то, и валет черви. И получилось так, что эти четыре карты у меня вышли. Упырь отбивался почти такими же, даму пик, хлопнул тузом, туза козырем, валета моего козырной 8-кой!
Надобно сказать что толстушка, всё время была весела так, словно сидела за игрой в семейном кругу, а не чёрт знает где,  чёрт знает с кем! А  я, судари мои, потихоньку стал плутовать, пока вурдалак на толстушку отвлекался, да свет  ламповый в гляделки ему бил, а то бы думаю мне несдобровать. Когда  партия уже близилась к концу, я заметил что мертвяк помрачнел, и от чего-то заволновался, хотя загрёб всего один раз  и вскоре всё сбросил нам на отбой. Сняв карты в очередной раз, я вдруг увидел что вместо шести карт, у меня восемь, а упырюге, как раз под толстушку ходить подстало. Пока то да сё, я по тихому две самые дрянные сбросил, и осталось у меня три козыря, и три простые. Господарь снял последние карты, и остаётся у нас так: у толстушки четыре карты, у нас с кровопивцем по шесть. А ход её под меня. Бросает она судари мои, мне карты, что называется «влиста!» Все четыре её я побил, и остаётся у меня  дама бубей, да дама крестей, а упырюга дышит злобой, не получилось меня  поддеть-то!  «Я вышла! Я вышла!» кричит радостно толстушка, и в ладоши хлопает как дитё.
-Ваш ход  сударь!-глухо прогудел мертвяк и приготовился.
-Вышел, партия кончена!- произнёс я, и плавно положил перед ним свои две карты. Вперился тут  вурдалак в мои карты как заворожённый,  и с минуту неотрывно зырил, словно ожидая что они превратятся в разномастную  шиперню, но слава Отцу небесному, они ни во что  не превратились.
-Партия кончена...- тихо повторил я, готовый в любую секунду пристрелить этого монстра, сил на это чувствовал я, мне бы хватило.
-Ваша взяла...-глухо пробурчал упырь, и сбросил свои карты на стол. Это оказались как щас помню, 7-ка червей, 6-ка червей, туз бубей, валет крести, и туз черви. Да судари мои, не скинь я по-тихому те две карты, мог бы и проиграть... Толстушка тут вдруг посерьёзнела, и как-то по-особому посмотрела на супостата. Часы пробили два, играли мы долго, а мне тогда показалось что не очень.
-Позвольте получить выигрыш!-напомнил я, и одной рукой взял альбом ( другая лежала на пистолете)
-Да, разумеется... что вы сударь желаете? - холодно спросил упырь перебирая что-то в себе. Я протянул альбом с закладкой, и он  в слух прочитал. - «Отпустить домой  живым-невредимым, и не мстить не тайно, ни явно!» Вернув альбом, господарь разочарованно заметил.
-Вы много теряете сударь, ну да делать нечего, клятва есть клятва! Прощайте!-и не успел я судари мои и слова в ответ произнесть, как он приподнялся над полом, и взмахнув плащом ,стремительно как порыв ветра,  вылетел через балконную дверь в ночь...
Повернул я голову чтоб спросить у толстушки что она такое есть, ан глядь, нету никакой толстушки. Словно и не было никогда! Раза два я позвал её, тишина. Обошёл со светильником все углы, никого!  Ну как говорится собрал я свои пожитки, и давай бог ноги из этого нечистого дома! По дороге заглянул к англичанину, хоть и болван, но всё же живой человек! Стучал-стучал, но он не открывал. Летел я вниз с косогора так, что мозги в башке перемешало все от ветра. Участвуй я господа  в скачках, я бы наверное взял все призы! Оказалось что кроме часовых, мои спят все.
-Я к вам братцы! - выпалил я запыхавшись, и бухнулся у костра. На вопросы товарищей я ответил что расскажу всё утром, и попросил водки. Проглотив пол баклаги, я сидя задремал у костра, но не на долго. До утра я так практически и не сомкнул глаз, ибо вой и всякие шорохи вокруг, не затихали до третьих петухов. Утром все указали мне что вихор мой поседел, и стали допытывать что да от чего? Я честно всё поведал чем вызвал неподдельное удивление и сочувствие моих товарищей, и мы тот час же стали собираться, сославшись хозяевам на неотложные дела...
-А англичанин?- задумчиво спросил фон Эггер- И эта женщина толстушка?
-Ах да, сэр Додж  судари, мои пропал...
-Как пропал?
-А так, пошли мы глянуть как он там, а в комнате пусто: окно раскрыто, вещи разбросаны, орехи эти треклятые по полу катаются, бутылка вина вдребезги, а самого нету! А насчёт толстушки той господа, до сих пор не знаю что это было, ангел хранитель ли пришёл спасти душу, или ещё что!
-А я знаю куда делся англичанин!- произнесла вдруг графиня сидевшая с завороженно-серьёзным лицом.
-Ну и куда ?- буднично осведомился Шипов, пряча трубку.
-Эго ночью, утащил этот вурдалак!.
-Вполне вероятно что так оно и есть, но в любом случае,  чёртов куст сыграл с ним злую шутку, и дорого обошёлся! В тот же день мы покинули селение, и уж дальше путешествовали без страшных приключений. Так то вот господа, а вы говорите «перстни!» Позже я навёл справки о том селении, и узнал что ничего жуткого после нас там не случилось, и корить мне себя не за что!
-Да, капитан, вы обещали нам предъявить нам доказательство правдивости этой истории!-напомнил барон, и все остальные тоже загалдели.
-Охотно!- Велимир полез во внутренний карман, достал бумажник, и раскрыв его, извлёк сложенный в четверо потёртый и потускневший листок из альбома, где и было начертано карандашом, вышеизложенное пожелание капитана. Листок пошёл по рукам, и был подвергнут тщательному рассмотрению. Капитан попросил не слишком его теребить, и вскоре потребовал документ обратно. Слушатели разделились надвое: студенты и аптекарь не верили драгуну, а прочие и я в их числе, поверили. Пообсуждав это ещё с полчаса, все стали разъезжаться, ибо был уже рассвет. Я чуть замешкался в передней, ища свою трость, а Щепкин, отлучился по надобности, и когда я вышедши из дому чуть прошёл по затенённой аллее, то заметил премилую картину: под раскидистым каштаном, стояли и страстно  целуясь, обнимались капитан Шипов и графиня Ручкина. Чтоб не показаться бестактным, я тихонько улизнул говоря сам себе: « Ну бывает же, а? И она его всё-таки любит, это ж было видно с самого начала!»..
На этой ободряющей ноте, позвольте мне завершить моё повествование, которое  я счёл нужным донести до людей, и дать убедиться им в том, какими причудливыми превращениями одаривает, а может и испытывает всех нас,  жизнь...


                К О Н Е Ц.

                19-21/12.07.
-
-
-

-
-
-