В Бельгийское Конго я попал, переехавши паромом реку Момбаса, с багажом, погружённым в автомобиль кар. Прибыл в Бондо, переночевал, утром посадили меня на платформу вагона, вещи рядом, паровоз-кукушка сзади, я на платформе впереди.
Едем медленно, насыпь не утрамбована хорошо, быстро двигаться опасно. В одном месте большущая змея, параллельно платформе вагона и в том же самом направлении, с телом, приподнятым чуть ли не на один метр вышины, скользила и, по моему мнению, старалась вскочить на платформу. Я же, сидя на чемоданах, хотел было соскочить с них в другую сторону платформы, но змея рванула в сторону и исчезла в кустарнике. Неприятное впечатление, после которого чувствуешь себя как-то облегчённо.
Маленькая станция в землянке. Телефон. Подходит белый, знакомимся: итальянец по фамилии Nezozi, прокладчик шпал. Шпалы железные, и другие в Африке Конго не могут быть. Будь шпалы деревянные, то есть как в Европе – из дерева, их давным-давно бы или термиты изъели, или сгорели бы под тропическим солнцем или же быстро попрели от постоянно влажного воздуха и влажной земли.
Приехал в Акети, поселился в гостинице «Vicicongo», построенной из заранее заготовленных железных перекладин, между которыми вставлены деревянные рамы, так что, когда идёшь, слышишь гул под тобой скрипящего пола и эхо дрожащего коридора. Но тут культура – Европа, что приятно ощущать, хотя бы и в центре Африки.
Акети – приятный европейский посёлок домов в двадцать, с большим портом на реке и с хорошей европейской благоустроенной больницей и двумя магазинами с разными хорошими европейскими товарами, что радует глаза.
Приходится жить в гостинице с неделю, пока загружают баржи с орехами пальмы, рисом, арахисом, пальмовым маслом и деревом. Хожу, гуляю, как говорится, убиваю время. Правда, приходят другой раз два-три европейца выпить пива и уходят. Управляющий гостиницы, португалец по фамилии Mamco, на службе в управлении железных дорог, человек молодой, со всеми замашками старого колониста: то есть много говорить, быть развязным, всё знающим, много и ничего охватывающим, беспечно смелым и всегда и на всё готовым, полным энергии и никакой работы не страшащимся.
Однажды меня вызвали в столовую гостиницы. Вижу, стоит высокий человек, блондин, но с ярко выраженными чертами лица еврея, нос крючковатый, с вислыми глазами, лопоухий, с отвислыми углами рта. Обращается ко мне по-французски, спрашивая мою фамилию. Отвечаю мою фамилию с русским произношением. А если бы говорить с французским, то было бы не Любовин, а Льюбовэн. Он сразу переходит на русский язык и представляется: «Доктор Цукерман». Приглашает к себе.
У него пьём сельтерскую, то есть газированную воду. В эти времена я спиртных напитков избегал и не пил. За разговорами он расспрашивал, так, между прочим, куда я ездил, где в Африке служил, почему еду, про то, про другое, а также где учился, что кончал. Удивился, что так прилично говорю по-французски. Да и он говорил на этом языке приблизительно так же, как и я, но только со своим акцентом.
Я, в свою очередь, спросил, почему и как он узнал, что я вот здесь в Акети нахожусь в их гостинице «Vicicongo», так как не был врачом этой компании строящейся железной дороги, по части которой я ехал от Бондо до Акети.
Он сказал, что от нечего делать читает входящий и исходящий журнал, то есть книгу пассажиров. И когда увидел, что я русский, да ещё классный фельдшер с французским дипломом, то решил прозондировать, не захочу ли я остаться у них как фельдшер, в котором они крайне нуждались на местах стройки железной дороги. Там находился доктор Соломенцев, которого я уже встречал во Французском Конго. А посему, если у меня есть желание поступить к ним, то ему хотелось бы посмотреть мои документы, чтобы иметь возможность отрекомендовать и принять меня.
Менять место мне особенно не хотелось, а тут самолюбие заело, что «он посмотрит мои документы» и так далее. Думаю: «Посмотреть-то ты посмотришь, а вот чтобы поступить к вам – мне это не нужно». Ну так с этой гордой мыслью похвалиться моими дипломами и пошли мы в гостиницу.
Узнавши, что на правительственной французской службе я получал 3.000 франков в месяц, он мне сразу бухнул, что я буду получать у них 5.000 франков в месяц. Меня это приятно ошарашило. Но я мог решить, что делать, тем более что собирался ехать на отдых с перспективой покататься океанскими пароходами, побыть в Европе, подышать свежим прохладным европейским воздухом, поесть европейскую пищу и так далее. Плюс три месяца полного жалования по приезде в Париж, то есть отпускных денег.
Доктор Цукерман от меня теперь не отходил. Уговаривал отказаться от возвращения в Европу. Говорил, что дирекция «Vicicongo» согласна по истечении двухлетней службы у них оплатить мою поездку в Европу, плюс дадут снова как отпускные за три месяца по 3.000 с правом на reengagement, то есть на взятие меня снова на эту же самую службу на три года. Но это ещё не всё, и дают мне не 5.000 в месяц, а 5.500.
Такие небывалые условия, здоровье моё хорошее, так почему же не рискнуть? Кто меня ждёт в Европе? Кому я нужен? А будущее обеспечить надо, и положить лишнюю копейку в банк неплохо: сбережения – это моя цель. Правда, я ещё не знаю, что я буду делать со сбережениями, но мне они мне нужны, просто необходимы: я один за границей, без родины, между чужими людьми, то есть нужно во что бы то ни стало обеспечить будущее, мои старые года. А работа фельдшером строящихся железных дорог мне знакома, страшиться нечего, ведь не на сонную болезнь работать иду, где есть вероятность 75% заболеть этой страшной болезнью. Не так страшно заболеть, как мучительно в то время было лечение: ломберная пункция, внутривенные впрыскивания Moranil, Atoxil, подкожные впрыскивания, пункции ганглиона, кончика уха, мякоти пальцев и так далее.
В общем, подписал контракт на два года с директором M-r Henriot на обоюдно приятную сделку. Вечером у директора омыли всё это широко шампанским во время хорошего обеда в приятном и весёлом Бельгийском обществе. В центре внимания были я и доктор Цукерман, который так удачно нашёл знающего, хорошего фельдшера.
Относительно постоянной визы пребывания в Бельгийском Конго взялась хлопотать для меня лично дирекция «Vicicongo». Так что я впоследствии ни о чём не беспокоился и получил всё то, что было надо.
Пробыл я ещё несколько дней в Акети, и меня послали в Титоле, а оттуда – в Руби, где жил доктор Соломенцев и куда приближалась строящаяся железная дорога Vicicongo21. Пришлось его ждать, приехал он на ти-пое с линии. Было приятно встретиться ему старым знакомым по A.E.F. – строительству железной дороги. Это было в январе 1930 года, в начале моей службы в Бельгийском Конго.
Примечание редактора:
Висиконго (Vicicongo) – железнодорожная линия в Демократической республике Конго, построенная в 1920-х годах компанией «Vicicongo»: Бумба (порт на реке Конго) — Акети — Бута — Ликати — Исиро — Мунгбере, с подъездными путями в Бондо и Титуле. Ширина колеи 600 мм. Линия находится в запущенном состоянии и не используется, последние поезда по ней проходили в 2002-2003 году.