В жизни негров фетишёры, то есть колдуны, играют такую же роль, как и попы у иезуитов-католиков. Лечение негров белыми докторами, то есть европейской медициной, от сонной болезни, чесотки и других таких наглядных болезней, которые после применения европейских лекарств на глазах у всех негров проходят, явно и ясно подрывает – если только не уничтожает – всесильное право, авторитет, наживу и всё другое у фетишёра-мунганги. Вот он, знахарь-колдун, и старается всеми правдами и неправдами восстановить свои попранные права и подорванное доверие среди окружающих его соплеменников. Тогда он, вольно или невольно защищая свои права, взывает к открытому волнению, если не к восстанию против белых, их лечения и вмешательства этим в их сокровенную негритянскую жизнь.
Итак, однажды ночью слышу, как один фетишёр-ликунду (врачевальщик, который волшебно и таинственно лечит) забрался в лес, расположенный рядом с деревней, даже не опасаясь, что леопард может напасть на него, и этим показывая своим односельчанам, настолько его знахарство сильно, что даже леопард на него не нападает, ни ядовитая змея его не жалит, и что никакая загробная душа, блуждающая по лесу, его не страшит, чтобы соплеменники сделали заключение, что он, колдун-жрец, сильный и сильнее белых мунганг-знахарей, что он ещё сила и его по-прежнему нужно бояться, что все его знахарские силы с ним и чтобы об этом сельчане помнили.
В общем, слышу, что он кричит из лесу во всё горло:
1) что белые колют их в палец руки (чтобы видеть состав крови); 2) колют в шею (чтобы взять для микроскопа жидкость ганглиона для контроля, нет ли в ней Trypanosoma); 3) колют в спину (чтобы взять спинномозговую жидкость, в которой, под микроскопом посчитавши лейкоциты, можно установить стадию сонной болезни); 4) колют в руки (либо прививку против сонной болезни, либо внутривенно Moranil (лекарство от гельминтоза) или же для лечения сонной болезни дают Atoxil (сорбент); 5) что нужно строить ndaku (домик-ндаку); что белые заставляют повышать стены их хижин; что заставляют чистить между их хижинами, чистить вокруг мбука (деревни), чистить тропинки, как идущие к ним, так и от них – тропинки, ведущие в другие деревни; что нужно дать людей нести как белых, так и их багаж с их белыми дава - лекарствами и тому подобное. Наконец, кончает тем, что теперь он поставил у моей двери дава - заговорное лекарство - и что я от этого несомненно завтра или послезавтра уйду. А ведь знал, шельма, что выявление сонной болезни я кончил и что назавтра собирался переходить в другую деревню, на что было заказано шефу деревни приготовить крепких, сильных негров-носильщиков.
Когда я услышал, что он поставил у входа моей хижины дава, да к тому же прибавил, что «если я трону это лекарство заколдованное, то получу чесотку и у меня потом будут большие мава (неприятности), то, встав с кровати и на всякий случай вооружившись револьвером, открыл дверь. И верно, у самой двери лежит черепок, на дне которого ложки две пепла, тёртого красного дерева, угольки, несколько перьев и каких-то косточек. Всё это я рассмотрел, сгрёб и в присутствии шефа деревни, негров-фельдшеров, солдат, которых я позвал, и других негров, пришедших самих по себе, и выбросил со всего маху всю эту дрянь в лес по направлению, откуда пророчествовал фетишёр-лекарь, к всеобщему смеху меня окружающих и этим снимая как с них, так и со всех заклятие слушавших и слышавших негров деревни фетишёром-колдуном.
Приведу ещё случай. Однажды пошёл я на охоту часа в два ночи. Убил дикую свинью, оставил её на месте, а сам с моей собакой пошёл до ближайшей деревни найти человека, чтобы снести дичь ко мне. Солнце едва поднималось. Иду по тропинке, вижу показавшуюся хижину. И сразу же увидел все три маленькие хижины, насаждения маниока и батата. Слышу, кто-то что-то кричит. Тихонько подхожу, чтобы говоривший не «вспорхнул», так как обыкновенно все негры без исключения, завидев белых, сразу убегали в лес, бросая всё. Да даже и завидев незнакомого негра, то же самое, убегали, а потом, спрятавшись, исподтишка смотрели за пришельцем и, убедившись, что он никакого ни зла, ни неприятностей учинить не сможет, крадучись, недоверчиво, пугливо приближались, останавливаясь на приличном расстоянии так, чтобы в случае чего безопасно удрать.
Подхожу, крадучись, прячась за попадавшиеся мне навстречу растения. И слышу, что этот одинокий негр (там было три хижины на расстоянии 50-70 м друг от друга), как я об этом после узнал, горько жаловался на свою судьбу. Вот, мол, много лет он прожил, никому зла не делал, жил охотой и своим трудом, а тут тебе – вот, на! – ликунду заговорённое лекарство ему у дверей положили, что теперь на него все несчастья пойдут. Свиньи дикие или слоны разроют и съедят его маниок и батат. Гром, может быть, убьёт его и сожжёт его хижину. Змея может его укусить смертельно. И что он ни в чём не повинен, так как подарил фетишёру-колдуну петуха, дал ему ; убитой антилопы, снёс ему корзинку маниока, а что если батата не снёс, так его у него самого мало. А батат сажать – это женское дело, а жены у него нет, так как слон её в прошлом году убил. А посаженную кукурузу стада обезьян всю на корню съело. Так что зачем это ему такое зло сделали и что теперь придётся идти в далёкую деревню к другому более сильному фетишёру-колдуну, чтобы узнать, кто это зло сделал и откуда оно пришло.
Прибавлю от себя: все фетишёры-знахари-колдуны между собой очень дружно живут. Обыкновенно это неглупые негры, в большинстве случаев – пожилые, хитрые пройдохи, хищные, как животные, и людоеды, в первую голову. И их называют ликунду, бато ликунду - люди-колдуны. Они не брезгуют разрыть ночью могилу (иной раз негры хоронят своих умерших родичей и в лесу), вытащить труп, уйти с ним подальше вглубь леса и там его доесть. А посему перед такими колдунами все другие негры в страхе, в почитании и в полной вере их примитивной, до смеху простой и ничем не доказываемой, чародейственно-знахарско-колдовской.
Примечание редактора:
Трипаносомы (Trypanosoma), паразитические простейшие, возбудители африканской сонной болезни (трипаносомоза), переносимые мухой цеце.