Однажды, не дойдя до указанной деревни из-за неточно обозначенного расстояния, нам нужно было оставаться на ночлег в другой деревне, заброшенной неграми из-за обилия в находящемся рядом лесу леопардов: они много поели людей этой деревни. Вошли мы в неё к 18 часам. Все хижины были сильно разрушены временем и ни одна не имела крыши.
Мы с доктором расположились под крышами веранд хижин, но доктор Basil предупредил меня, что нужно подставить несколько веток с открытой стороны кровати, у кровати лампу-молнию и чтобы она горела всю ночь, так как леопарды здесь очень храбрые, привыкли воровать и есть негров, так что нужно принять все предосторожности. Что я и сделал, плюс положил себе под голову заряжённый револьвер.
Солдаты у костра расположились поблизости от нас, негры-фельдшеры – немного поодаль, а все носильщики-негры – группами по 18-20 человек полукругом вокруг нас.
Поужинавши, пошли спать. С дуновениями ночного ветерка время от времени нас обдавало дымом. Приятно было смотреть на тропическую декорацию, освещаемую огнём от костров, и рассматривать этих детей ещё дикой и примитивной обстановки жизни. На этом я начал засыпать, думая, что доктор немножко преувеличил в предостережениях. И заснул.
Вдруг ночью раздался крик всех негров. Проснувшись, вижу, что моя лампа-молния горит и что негры каждой группы раздувают почти что погасшие костры, все кричат, что-то говорят, но их говора не понимаю. А Цеке, переводчик, данный мне французским правительством для нужд моей медицинской службы, что-то не идёт. Спрашиваю доктора. Он мне отвечает, что леопард утащил какого-то негра.
Не верилось, а вернее – никак не хотелось верить, чтобы это могло произойти при таком сборище людей, горящих кострах и испускаемом ими дыме, храпе спящих или даже говорящих людях: при таком сборище людей даже ночью всегда кто-то и что-то говорит и разговаривает с другим. Начали допрашивать, кого леопард утащил. Потом стало выясняться, что хищник утащил повара доктора. Повар-негр, сенегалец, очень гордился, что имеет французский паспорт и что там было написано, что он по национальности француз. А посему он старался всегда держаться как-то отдельно от остальной массы негров, что, видимо, его и побудило отойти два-три шага от группы носильщиков, где он расстелил свою циновку, прикрылся своим пиджаком и заснул.
Нашли его сразу же на тропинке, по которой мы должны идти (и прошли), в 100 метрах от нашей остановки. Леопард выел ему весь живот и часть груди, и схватил он его по открытой правой стороне шеи, так как он спал, лёжа на левом боку. И что было больше всего удивительно, несмотря на поднятый колоссальный шум и крик взбудоражившегося привала людей человек в 150, это не обеспокоило и не испугало леопарда, искавшего человека на таком близком расстоянии от поднятого нами шума.
Доктор очень жалел своего повара, так как он с ним провёл почти три года, да и как повар он был хороший, а свою «французскую национальность» выказывал тем, что в воскресенье вечером после ужина садился у дверей хижины, где жил доктор или я, приносили ему большую-пребольшую кубышку с пальмовым или бамбуковым вином, и он напивался самостоятельно и «самосознательно» - вот и вся его жизнь. Похоронили его останки в средине одной из брошенных хижин, где мы делали ночлег.
Когда прибыли в искомую деревню, то посланный вперёд солдат не успел с местными неграми деревни доделать для нас (меня и доктора) хижину из бамбука. А тут такой ливень пошёл да ещё затянулся на ; дня. Пришлось снова лезть на четвереньках в хижину, сделанную из коры дерева. Там, где белые, то есть французская администрация, пришли, всюду найдёшь такие хижины из бамбука. А в этих краях белые ещё не были, так что по приезде в деревню, видя твою белую физиономию, даже куры – и те, кудахча, разбегаются. И очень часто по приходе не находишь жителей деревни, и только после, часа через 3-4, а то и на другой день, они потихоньку выходят из джунглей и осторожно пробираются к себе в обжитые ими хижины, которые находятся в 5-6-ти метрах одна от другой, обыкновенно на небольшой полянке, заросшей травой по пояс человека. Сажать негры очень мало сажают, так как редко кто имеет железную мотыгу, но машет (вроде ятагана) есть у каждого. Машет у них это и оружие, и домашний, и плотничий инструмент. Обиходное орудие: негр без него никуда!
Так вот, в этой деревне нашли мумию умершего шефа деревни. Сидел он голый на трёх скрещённых палках, ему поджали ноги, в правой руке он держал прислонённый к нему машет, а в левой – разбитую глиняную миску, из которой он при жизни ел. Он был полностью высушен и прокопчён дымом. Небольшой шалашик, в котором он находился, состоял из сплетённых прутьев и был обмазан глиной. Доктор приказал, чтобы это «зрелище», на которое страшно смотреть, полностью облепили глиной в 10 см, что и было сделано, хотя и с большим нежеланием. Но, во всяком случае, эта страшная чёрная негритянская мумия была раньше залеплена, чем доделан наш небольшой бамбуковый домик: крыша заняла много времени, да и то, что мы залепили глиной это отвратительное высушенное чучело, не давало неграм большой охоты для работы. Пробыли мы в этой деревне три дня с опаской, но всё обошлось благополучно.