Амангельды Саренов. Борис Баум

Судьба этой серии миниатюр.
 Записаны со слов в октябре 1948 года. Автор - Амангельды Сеит-улы Саренов из рода Кулан - Кыпшак.   (Богатые и зажиточные казахи, боясь репрессий, меняли фамилии и принадлежность к роду. Миллионы казахов до сих пор не подозревая живут под вымышленными когда то фамилиями, считают своим род к которому не имеют ни малейшего отношения)

О моей Ажеке.(бабушке)
 ( из рода Куба Кыпшак. Мадина Жанузак-кызы, Жанузак Абай-улы, Абай Жилкайдар-улы)
Я рос без матери, ажека заменила мне маму. Она всегда была со мной, ни на минуту не оставляла меня одного,она говорила, что это казахская традиция(адетт - каз.) в воспитании детей. Я хорошо помню тот год, меня впервые посадили на лошадь. Ажеке стало плохо ночью, а к утру она умерла, это было летом 1871 года. Я стал - взрослым, папа - старым, а дедушка - одиноким. Похоронили её на северо-западном берегу озера Кажи-Гали к северо-востоку от поселка Травянка. На всю жизнь запомнил момент, когда мы уходили от озера, а моя ажека оставалась одна. Далеко позади ехал печальный отец, насупленный дедушка с холма наблюдал за началом движения гуртов и отдавал распоряжения. Огромный валун доставили к месту захоронения и в тоже лето знаменитый каменотёс Егизбай Узак-улы обработал камень придав ему форму тетраэдра. Камень, как полагалось по обычаям, был установлен осенью 1873 года. Я приезжаю сюда, вокруг ничего не изменилось, будто не было этих 67 лет. На этом месте мне становится жаль ушедшего, забытых сказок, придуманных ею игр, главного действующего лица моего детства - ажеки. Недавно я проснулся от своего крика:"Ажека, моя ажека!" Доживаю,- с детскими   воспоминаниями.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Назия.
Ажеке по дому помогала Назия, молодая девушка 15 лет. Иногда она играла со мною в подвижные игры и до того увлекалась, что начинала по-детски заливчато смеяться, вызывая улыбки аульчан. Я сказал ажеке, что когда вырасту обязательно женюсь на счастливой Назие. Однажды утром она исчезла, потом прошел слух, что косолапый Алибек украл ее. На мою просьбу снарядить погоню, все только посмеивались. Ажека в ответ на усмешки строго сказала: "Теперь мой внучек знает какая невеста ему нужна!"
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Жирши Абдигали Досбай.
  Мимо Айсулу-тюбе спешно прошел скорбный караван. Впереди шли три вороных, две под седлом и третья с телом, следом два десятка аксакалов,  четыре десятка джигитов, позади небольшая группа женщин. У озера Куликоль ждали караван, поставили юрты, со всей округи съезжались люди, чтобы проводить в последний путь жирши. Мой дедушка подарил три вороных жеребца на перемену. Ажека рассказала мне, что жирши Абдигали Досбай на свадебных торжествах моих родителей исполнил кюи Курмангазы, Таттимбета, Даулеткерея, большие дастаны "Бекет" и "Исатай". Спел несколько отрывков из "Кобланды". Многие из приглашенных впервые слышали эти кюи и дастаны.
  В последний день торжеств у аксакалов разговор коснулся самой больной темы старости-смерти. Жирши глядя в растерянные глаза присутствующих сказал так:
"Никто из умерших не вернулся и не сказал нам, что смерть страшна. Даже ослепшему и оглохшему больному старику все равно хочется жить свете. Мы угнетаем себя думая о ней, а смерть похожа на конец самого последнего сна. Надо жить и радоваться, а когда она придет...  Мы же старые джигиты!" Гости разъехались довольными, благодарно вспоминая жирши Абдигали Досбая.
Караван остановился. Сопровождающих накормили и уложили отдохнуть.
  Стоя на коленях мы провожали в последний путь скорбный караван, направлявшийся туда, где земля услышала первый крик младенца за Кушмурун, в Карачилик, березовый колок озера Сарыколь везли  жырши Абдигали Досбая известного исполнителя "Кобланды Батыра".   
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Каменная пустошь.
Верблюды, лошади и овцы спускались в долину. На стоянке готовилось мясо, устанавливались юрты, дети бегали за собаками. За ужином обсуждали маршрут, что Ыргызом напрямую по каменной пустоши до летних пастбищ два дня пути или в обход шесть дней. Степняки привычно  рисковали собою в зимние бураны, наводнения, нападения волчьих стай, но посеченный готов поспорить с судьбой. Решили идти по каменной пустоши! Лица разгладились, души размякли, успокоились. Каждый решал за себя, но оставлял тропку к совместному путешествию. К концу беседы я как все почувствовал убежденность в том, что переход будет успешным, а если будут потери, то придется смириться. Первый день был благополучным, к обеду второго тридцать лошадей везли шестьдесят обезноживших овец. В ночи далеко загорелся одинокий костер, аул миновал каменную пустошь. Мы шли всю ночь ведя в поводу  лошадей с овцами.
 Дальнее путешествие всегда незаметно превращается в гонку, ожидания очередного пункта, болят ребра и ноги. Этот переход с аулом был для нас передышкой. У реки Темирсу в местечке Бас-Шиели мы расстались.         

Костры в ночи.
   Ата проводил меня до Орска, я ехал дальше на учебу в Казань.
Дни стояли жаркие, поэтому мы отправлялись в путь после захода солнца.
Эта ночь мне запомнилась особо, часто вспоминаю её.  Мы едем вдоль реки, лошади уверенно держат дорогу, сухая трава хрустит под копытами. Каждая звездочка светит совсем рядом отдельным цветом, небо опустилось и сказочным дыханием оживило сущее. Я ощущаю себя летящим, окружающее поглощается и оказывается внутри меня. Неподвижный воздух пропитан запахом трав, в степи горят приветливые огоньки далеких  костров, дым от которых спиралью поднимается вверх.
   За рекой горит костер, вокруг которого сидят мои сверстники, счастливый девичий смех и песня разбегаются по округе. О чём они думали? О чем говорили? В какие игры играли? Какие пели песни? Что такое юнная любовь? Я упустил эти редкие и благословенные часы, они навсегда остались для меня загадкой.
  Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Потник.
Вокруг простор и тишина. Потник оказался плохим, начал сваливаться и расползаться, комки  остро чувствовались. Через сутки кожа там будет напоминать собой огромную рану и передвигаться верхом будет невозможно, поэтому следует остановиться и смазать жиром. До Оренбурга купить потник негде, сменные лошади сдерживают ход.
Мой дядя не имел желания раскрыть себя перед людьми, между тем видел многое и ясно понимал происходящее в Степи. По вечерам рассказывал нам сказки и даже тогда, когда мы совсем выросли. Только перед смертью, на прощание сказал: "Я всегда говорил о том что не было, потому что боялся показать лицо. А зря! Теперь понимаю, как быстро всё промелькнуло!"
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Каменные изваяния Степи.
Летом 1903 года мы с аксакалом жагалбаем Бимурзиным Сагандыком  держали путь на Орск, переночевать решили у рыбаков озера Кондерли, здесь угощали рыбной сурпой и сковородочной рыбой. Утром проснулись рано, в первых лучах солнца увидели перед собой каменное изваяние.
Аксакал Бимурзин С. рассказал мне, что каменные изваяния казахи называют вечно стоящим камнем и отмечают ими места важных захоронений. Его родственник жагалбай Актан Омар улы на могилу отца привез камень из Кульсары, что в 11 днях пути. У Жетыколя Бимурзин Сагандык в доказательство указал на небольшой круглой формы камень размером в две человеческих  ноги с отдаленно человеческими чертами. Это и был камень изготовленный по заказу жагалбая Актан Омар улы неизвестным кульсаринским каменотесом.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Ата Бимурза.
  "Ата Бимурза в обозримом человеческом сообществе выделялся заметно и оставил в моей жизни глубокий след. Он считал для себя очень важным быть всегда в центре внимания, поэтому выбирал такое место, чтобы среди людей быть видимым со всех сторон. Мы знали об этом и гордились ата, а окружающие даже не догадывались.
  Как то ата Бимурза с грустью рассказал нам историю встречи с братом, которого не видел семь лет. Из разговора с соседом узнал, что в двух переходах пасет свой гурт тоже жагалбай, который ищет своего брата. Вот так увиделся мой ата с братом. Сильно разбрасывала кочевая жизнь казахов!
  Утром мы стелили напротив юрты войлок, укладывали на него ата, на треногу из трех куруков набрасывали войлок и получался шалашик. Целый день оттуда доносился веселый говорок, смех и песни. У Его (Аллаха) порога ата Бимурза
среди совершенно уставших от жизни  людей старался разжечь в нас жажду к жизни и выстроить в голове верный распорядок" - рассказал мне жагалбай Бимурзин Сагандык. 
   Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Прощание.
У озера Талдыколь стояли две юрты, остальные откочевали на версту, мой дедушка Есен готовился отправиться в вечные края. Жалко, что мне не запомнился весь наш разговор, но что помню - перед вами...
 "Твоя жизнь ускользнула из моих глаз, с той поры, как отправился учиться и жить в город. Я хочу чтобы ты стал счастливее, но это случится только тогда, когда научишься прощать. Прости.., и тебе самому станет легче. Человеку, живущему в огромной городской толпе, надо жениться, возьми девушку отсюда, чтобы рядом с тобой была всегда Родина и Степь. Я еще здесь, но мое настоящее и прошлое уже ушло от меня, а то что осталось связано с вами. Я хотел бы отдалить ваше одиночество, но после земного величия и довольства... надо уходить".
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Алексей.
На врачебном отделении училась популярнейшая личность Казани студент из поповичей - Алексей. Человек, который отрицал всё, в том числе существование Всевышнего, это единичное явление. Мне приходилось видеть Алексея издали, потому что был всегда окружен сопровождающими. Преподаватели и начальство жали ему ручку и зазывали в гости. Через двенадцать лет я познакомился с ним в Тобольске. Оказался, вполне порядочным и верующим человеком, уездным врачом с отличной аттестацией. Воспоминания о совместной учёбе привели к разговору о Боге и нигилизме. Алексей Григорьевич хитро улыбнулся и задал встречный вопрос:
 -А как Вы думаете имел ли я возможность полуграмотный, нищий, поповский сын, выпускник зубрильной семинарии поступить, учиться и закончить университет не накинь на себя модную личину нигилиста? Сразу отвечу - ни малейшей возможности!
Слышал, что предприимчивый Алексей Григорьевич покинул Россию в  1920 году.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Случай из судебной практики.
Летом 1907 года в Казани на улице Георгиевской предположительно после полуночи был убит возвращавшийся со службы городовой высшего оклада С. Этой же ночью недалеко от места убийства из дома мещанина К. на улице Вознесенской  со двора был выкрадена выполненная по заказу дорогая конная коляска. С утра, на поиски убийцы, на ноги был поднят весь наличный полицейский состав города. К вечеру украденная коляска была найдена. Цыгане подбросив рубль под ноги сторожа, дали ему возможность приобрести водки и напиться. Когда уставший от выпитого сторож уснул, цыгане проникли в сарай обернули колеса своими исподними рубахами и вывели коляску со двора. Хозяева утверждали, что дворовая собачонка и волкодав не лаяли, иначе имея чуткий сон они проснулись бы. По испачканным колесной мазью исподним виновные были арестованы.
Три цыгана были приговорены к за убийство к каторжным работам с ножными кандалами, один умер не дожив до суда. В 1916 году, после крупной домашней ссоры мещанка М. явилась в полицейский участок с заявлением, ее муж, рабочий Казанской железной дороги, Рафаил М. осенью 1907 году будучи в нетрезвом состоянии признался ей, что  23 июня 1907 года залез на крышу дома с свинцовой чушкой и  сбросил ее на голову городовому С., по его предположению ее любовнику. Свинцовая чушка весом 43 фунта была обнаружена на месте утопления, указанном Рафаилом М.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Заключение судьи по делу №?????.
  15 августа 1908 года одиннадцатилетний Алексей сын мещанина М. после часовой прогулки по генерал-губернаторскому скверу не дождавшись родительницы самостоятельно вышел на улицу Дворцовая и собирался перейти на противоположную сторону.
  А в это же время коляска на мягком ходу запряженная орловским рысаком принадлежащая купцу Т., управляемая кучером мещаниным из села Завьялова Кискиным, двигалась по улице Дворцовая и начала совершать правый поворот на Томскую. Именно в средней точке разворота с Дворцовой на Томскую напротив выхода из генерал-губернаторского сквера,  коляска управляемая Кискиным совершила наезд на одиннадцатилетнего Алексея М.
  Ударом коляски были разорваны боковые, наружная боковая, передняя и задние крестообразные связки левого колена, произошло смещение тазобедренного сустава левой ноги и перелом шейки бедренной кости, но смерть наступила от удара головой об булыжную мостовую.
  Одиннадцатилетний Алексей решил самостоятельно перейти улицу и это ему удалось бы, если бы знал, что передняя и задние части экипажа на развороте имеют разные радиусы движения. Но не знал, потому что был еще мал.
  Никто не виноват в этой истории, одних закрутила кутерьма хозяйских забот, другие желали иметь репутацию расторопного работника, но пострадавшая сторона уже не сможет здесь высказаться.   
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Из рассказа Александра Владимировича.(Омский земский суд, судья, коллежский советник)
Мещанин Толокнов Федор был дважды осужден за воровство (1902г.,1906г.), а теперь он убийца, выпавший из человеческого мира. С воровством общество может бороться, но то, что совершил Толокнов Ф. называется катастрофой. 10 августа 1912 года на дороге между деревнями Деньщикова и Демьяновское был обнаружен труп крестьянина Векшина Егора. Из показаний свидетелей с убитого были сняты сапоги и кошелек с 17 рублями. 13 августа 1912 года в селе Троицкое был задержан Толокнов Ф. в сапогах убитого и кошельком.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Дело №
   Молодой учитель Наумов с коллегами, инспектором училищ Беспаловым и приставом Давыдовым отправились на охоту. После утренней зорьки участники охоты обнаружили труп пристава Давыдова с дробиной в виске.
   Следствие установило, что только Наумов, Галкин, Беспалов имели в своих зарядах дробь сходной по размеру с дробиной извлеченной из трупа убитого. Свидетели дружно указывали на три обстоятельства: 1)Наумов в нарушении уговора стрелял в птицу на воде,2)находился в ближе всех к убитому 3)господа Галкин и Беспалов охотились на большом отдалении от пристава Давыдова.
   Родители Наумова обратились ко мне с просьбой уладить это дело. В магазине торгующем охотничьими припасами мне предложили купить на выбор немецкую, испанскую и английскую дробь. Продавец посоветовал купить немецкую дробь, изготовленную из чистого свинца, без примесей. Уяснив последнее обстоятельство, я потребовал отправить все образцы дроби в лабораторию. Результаты анализа указали, что Наумов не имеет отношения к смертельному выстрелу. Инспектор народных училищ Беспалов сознался в нечаянном убийстве, а свидетелей суд обвинил в преступном сговоре с целью сокрытия истины.
  Учитель Наумов преподавал литературу, в 1940 году завещал свою библиотеку и архив музею. Обычный провинциальный учитель состоял в продолжительной переписке с известными писателями.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

 Атабек.
Раньше прочих он понял, что в готовую внешнюю форму жизни требуется вдохнуть живой дух. Подобно воздушному шару парил в теплом потоке успеха, но в жизни все случается...
Мой казанский однокашник Атабек на войне выкупался в крови и возвратившись, всегда пьяный на карачках разносил по аулам эпидемию вседозволенности, привитой ему на чужбине. Но раньше других понял, что надо вычистить перепачканную душу, отравленное сознание и налипшую грязь.
 Как человек уже раз вдохнувший из атмосферы успеха, вновь нашел дорогу и бодро зашагал по ней. В 1927 году его видели мои знакомые, Атабек был на самой вершине успеха.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Святотатство.
Мимо казанского клуба юнкеров толпа вела двух оборвышей 12 лет, забравшихся в церковь за поживой. От сопровождавшей толпы отделялся очередной мужик подскакивал сзади к мальцам и с замахом бил кулаком по голове, бил так, что обе с хрустом сотрясались, кровь текла ручьем, зубы были выбиты, губы разбиты. Позади поспешал священник, воздевая возмущенный кулак к небу кричал во все горло: "Святотатство!" У офицерского собрания дорогу толпе преградил пьяный офицер-казак с шашкой наголо - народ мгновенно разбежался. Связанны они были по-казахски; руки были завернуты за спину и плотно перетянуты веревкой выше локтей, а между собой увязаны по груди под мышками.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Полночь.
Сижу у раскрытого окна. Луна остановилась - мир оцепенел, но двор продолжал жить, длинные тени от телеги ползут к сараю, крыса пересекает двор, из трубы землянки тянется вчерашний дымок. На соседней улице старик Мазидулла, у которого давно спуталось в голове время, события и люди, уже затянул азан, до самого рассвета будет слышен потрескивающий голос совершающегося ният и иртенге. Кончила бубнить собака Ильгама. 
  Брюсов В. где то высказался, что человек всю жизнь копит в себе радость и горе, любовь и ненависть..., живя в Казани и я пополнил свой багаж переживаний, не зря прожиты эти годы. В России понятно значение города, в казахской степи Казань выглядел бы лишаем. Здесь воздух пропитан гарью, а завтра я вдохну запах типчака. Это моя последняя ночь в Казани.
  Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Орск.
Университетский голубой крест в лапах гербового Орла и документы об окончании юридического факультета Казанского университета, фотографии преподавателей и однокашников покоятся в специально заказанной мною шкатулке. До Оренбурга добрался по железной дороге (6 рублей 45 копеек), до Орска по Почтовому тракту.(шесть станций 7 рублей и два рубля " на чай") Орск представлял собою замызганный городок из шести полных улиц. Неполные улицы зияли огромными не застроенными пустырями. Население проживало в страшных на вид землянках, мазанках и саманных домах, около двух сотен домов  представляли собою настоящие капитальные строения. Семь улиц имели деревянные тротуары, две улицы - песчано-насыпные, остальное тонуло в страшной грязи. Раньше для разъездов горожан мы сдавали в наём от 20 до 30 пролеток, возчики категорически отказывались везти пассажиров на подобные улицы. Мне всегда казалось, что всё население Орска временное.
Огромные горы мусора и навоза высились прямо на проезжей части улиц. Горожанин не вывезет мусор на расположенный рядом пустырь за это его неминуемо накажут соседи, а вот на улицу напротив своих ворот пожалуйста,конечно, с наступлением темноты. Борьба городского начальства и полиции за санитарную чистоту не встречало понимания со стороны горожан. Ежегодно казна выделяла огромные средства на санитарную очистку улиц. Население Орска представляло собой отстой человеческих отбросов Центральных губерний России, Урала и Татарии. Среди жителей было много разорившихся крестьян, степных торговцев, которые пропили в кабаках скудный оборотный капитал и опускались дальше по наклонной теряя последние черты человеческого  лица. Были спившиеся мастеровые, чиновники. Стать жителем Орска было просто: на любом  пустыре с помощью простой лопаты за тридцать копеек вы начинаете строить землянку, за рубль на базаре приобретёте старую дверь, за тридцать копеек маленькое окошечко, за "белоголовую"(водка) вас обеспечат худосочными брёвнышками на крышу. Городские власти и полиция настолько раздёрганы невозможностью наведения в городе порядка, что смиряются с самостроем и самозахватом земли.  По подаче прошения оформляют строение временным, жильцов регистрируют, эта мера позволяет до некоторой степени  справиться с огромным переселенческим потоком, преступностью.
 На улице Большой  у нас имеется собственный дом. По пути домой на каникулы (начинались с мая по сентябрь) я всегда останавливался в этой усадьбе, приобретенном отцом специально для этой цели. После студенческой жизни на съёмной квартире, спать в собственном доме это великое блаженство. Усадьба была куплена  отцом у отъезжавшего в метрополию чиновника. Дом располагался в глубине двора имел три жилых комнаты и небольшой флигель для прислуги, всё это было заново щегольски отделано снаружи и внутри, в глубине сада была заново выстроена баня. Абельфатих по указанию отца очистил усадьбу от многочисленных пристроек и сараев, выстроил беседку, посадил фруктовые деревья и кустарники. охрану несли два огромных волкодава. На улице Азиатской наша семья владеет магазином, на Сорочинской - большой лавкой и сапожной мастерской по пошиву сапог и ботинок из собственного материала. Все мастера-сапожники(платили им по 38 рублей) были из татар. На Орскую ярмарку мы поставляем 70-80  чистокровных вяток, сотню помесных шведок. Нашим орским хозяйством умело заправляет татарин Абельфатих, он заботился о моих денежных делах в годы студенчества.
  На третий день объявились посланные отцом лошади и сопровождающие.
К обеду четвертого дня добрался к родным.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Закат.
Мой предок Бейимбет Адиль-улы (вот его восемь колен Адиль-Шора- Таргын - Улан - Ораз- Кемель -Кобей - Сарыаксак) жил по степному праву, но чингизиды привезли в степь новый русский  закон, зло которого таилось в том, что хранилось в коржунах торе, имевших личный закон. Разбойнику противна любая работа, без родины, чести и призвания чингизиды стали подобны оводу. По степи колесили "великие" акыны воспевавшие незнакомых народу "знаменитых" батыров, биев и ханов. После сказания о делении казахских родов на жузы и мудрости "великих..." мой предок совсем потерял покой. 
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Весна 1907 года.
В семье Боронтая родился долгожданный сын. Я в числе  приглашённых. В юрте сидела красивая девушка, с такия свисал на коротеньком шнурке маленький колокольчик, который издавал всякий раз "Тинь-тинь!". Она мельком взглянула на меня  и медленно опустились ресницы.  Я тихонько сидел за дастарханом и восхищался её умением петь и играть, загадывать загадки и рассказывать необычные сказки. Она была для всех приглашённых центром Вселенной, мы готовы были слушать её вечно, почему то  все непроизвольно улыбались, такова была сила ее обаяния. Я был совершенно очарован, часто вспоминал ее и жил ожиданием новой встречи. Летом 1912 года в урощице Коскуль была похоронена  Алия - старшая дочь всегда печального Боронтая. Моя стариковская память в особом уголке хранит самые дорогие воспоминания,- Алия, одно из них.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Ахмед Хусаинов.
  В августе 1894 году мой дядя Жанибек погнал 7500 голов овец на Оренбург. По сути это был не перегон, а медленная кочевка. Скарб перевозили на трех повозках, на стоянках ставили четыре юрты, охотились и рыбачили на всем пути. Большие села обходили стороной, местное население из казахов, татар и казаков охотно покупали овец на мясо и развод.  Наши овцы отличались весом, тяжелым мясом и легким жиром, не имели курдюка, быстро росли.
  Многие улицы Оренбурга были обулыжены, на проезжей части было чисто, дворники и городовые за порядком смотрели добросовестно.
По улицам разъезжали великолепные коляски, казаки и офицеры медленно гарцевали мимо каменных домов, заглядывая в окна. Улицы были обулыжены, причем тротуар отличался от дороги высотой. Орская улица тогда еще не была благоустроена, но отличалась отменным порядком. В 1913 году дядя купит дом на этой улице, у дома № 7 его застигнет естественная кончина. Казанский собор выглядел громадой, блестя на солнце куполами и кирпичом, с восточной стороны еще проводили какие то строительные работы.
  Дядя побывал в гостях у купца Ахмеда Хусаинова, познакомился с его сыном Махмудом. Хозяин сопровождал моего дядю в экскурсии по мечети "Хусаиния". Ахмед прихрамывал на правую ногу, был немногословен, встречным прикланивался приложив руку к груди, разговаривал по простому, будто с близким человеком. Несмотря на большую занятость Хусаинов Ахмед находил время для общественных нужд, устраивал приюты, школы, обучал за собственный счет талантливую молодежь. Мечеть и медресе Хусания были построены им на собственные деньги. В городе им были выстроены три каменных дома. Ахмет Хусаинов рассказал, что только третью часть денежных средств тратит на содержание мечетей и медресе, львиная доля идет на профессиональное образование татарской молодежи.
  В частности он сказал следующее: "Мое утро начинается с устройства семейных дел, затем принимаюсь за торговые дела, но за течением хода каждой сделки не наблюдаю, на это у меня нет времени. Остаток дня уделяю семье и вложению средств в образование и "Хусаиния". Люди моего поколения были более хваткими, рано начинали зарабатывать и быстро проходили ступеньки роста в жизни и делах. В нашем народе за последние десятилетия произошли большие  изменения, татары начали пить горькую, устои жизни начали перекраивать, это привело к возникновению множества опустившихся, недоразвитых людей. Я хочу с помощью обучения и веры воспитать множество энергичных, сложных людей, которые наравне с русскими могли бы работать на заводах, водить пароходы и паровозы!"
  Последующие дни дядя присутствовал на хусаиновской бойне, работали там, в основном, татары и казахи. Мясо с туш срезалось тонкими полосами толщиною в палец, мясные ленты прокатывались через вальцы с шипами и падали во вращающуюся бочку величиной с кибитку. Из бочки просоленное мясо извлекали обычными вилами и загружали в одинаковые деревянные бочки. Кузнецы опечатывали бочки крышкой и после взвешивания воинские начальники ставили свою печать и надписывали вес солонины. Именно с веса шел расчет. Содранные шкуры отправляют в овчинную мастерскую. Кишки после обработки солили и закладывали на хранение в бочки. От овцы оставался только скелет.
  На Чернореченской торговали конными повозками: башкир продавал огромный старинный дормез, коляски имелись любых фасонов, шикарный кабриолет лакированный за 1200 рублей, пролетки, тарантасы и фургоны. Некоторые продавцы вывозили на продажу по две-три повозки. Дядя купил себе для разъездов легкую ременную таратайку, два года красовался, но однажды приехал домой верхом, сказав, что не смог устоять перед ценой.
  Дядя Жанибек не был богат, мой отец доверял ему вести отдельные торговые операции, по делам он посетил множество городов России, встречался с известными в купечестве людьми, но знакомством с Ахметом Хусаиновым гордился всю жизнь. Октябрьский переворот 1917 года углубил пропасть не только между 19 и 20 веком, но далеко отодвинул эпоху Ахмеда Хусаинова в пучину истории. В память о дяде я пересказываю его рассказ об этой поездке.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Зимний обоз.
  Население Челябы, Троицк и Кустаная увеличивалось, мяса требовалось больше, отец каждый месяц снаряжал обоз в Кустанай.
  На бугре у реки поставили юрту, готовили в казане мясо, точили ножи. Резали овец прямо на снегу. Вовнутрь бараньей тушки укладывали печень, почки, сердце и четыре ноги, брюшной разрез грубо сшивали, в таком виде туши тут же замораживались. Вечером начали укладку,шкуры уложили свежими на дно саней, сверху по пятнадцать тушек на сани. Ранним утром обоз из двадцати саней двинулся на Кустанай. Первый раз заночевали в Константиновке.
  В феврале дни короткие, ночи темные, а дорога предстояла длинная. После Константиновки дорога пошла тяжелая, снега в низинах надуло по пояс. Прежде чем пускать обоз мы разбившись по четверо по 3-4 раза проходили взад-перед подминая под ноги снег, если перемет небольшой чистили слегка лопатами. К Кустанаю подъезжали уже ночью, луны нет, тяжёлая темень. Наши собаки в городе всегда путали дорогу, передние попали на городские огороды, на ощупь начали разворачивать сани вручную иначе либо оглоблей лишимся, либо сани с товаром перевернем. Вывернули, встали на дорогу и завернули на улицу. Кое где через пятое на десятое в окнах горел свет. Наши собаки начали носится по улицам и перебрехиваться с городскими псами вызывая их на бой. Несколько раз приходилось стучаться в ворота, чтобы узнать дорогу. Заезжий двор нашли мест свободных не оказалось, заплатил по тридцать копеек, уложил людей вповалку прямо на пол, на камышитовые маты. Собак, для охраны, привязали к саням, лошадям задали сена и овса. Утром дружно поднялись, мылись прямо во дворе, поели наскоро, запрягли лошадей и двинулись сбывать товар.
 Мясо сдавали на склад, вешали калужским безменом, гири как полагается луганские. Для проверки весов взвесили худого Бейсенбая. Взвешивали по две туши, вес ложили каждый на свои счеты, приказной на свои, я на свои, купец записывал каждый вес в журнал. На прошедшей(декабрьской) кустанайской ярмарке говядина и свинина стоили дороже баранины и конины. По ярмарочной цене принимали наше мясо. Эта цена будет держаться до мартовской ярмарки. С мясом провозились весь день. Утром запрягли сани и отправились за покупками. По правую сторону от нового кладбища за церковью, на пустыре располагался скотный базар. Мною было куплено на развод восемь дончаков, шесть телег, три плуга и четыре косилки. С базара вернулись под вечер, сразу легли спать. Утром отправил обоз домой, старшим назначил Бейсенбая, как наказывал отец. Несколько слов о городе. Кустанай был тогда в основном одноэтажный. В центральной части города разбросаны около двадцати красивых каменных домов. Живут горожане в основном землянках. Рубленных домов около ста, среди них особо выделяются дома  на высоком каменном фундаменте, от чего кажутся двухэтажными. Заборы построены только в центре, сараи для скота сплошь из самана, на месте огорода туго перевязанные веревками огромные копны сена. На окраинах часто встречаются бедные, в сильные морозы одеты они одеты легко. Работник моего родственника в лютый мороз побежал домой босиком, сказал что сын с утра одел его сапоги и ушел по делам. В центре публика почище, но бедно одетые все же встречаются. На санях по двое разъезжают в преддверии праздника по улицам города городовые. Сильно выпивших отвозят в участок, накладывают штраф и отвозят домой. Говорят, что накануне Рождества в полицейском участке находилось столько пьяных, что последних пришлось укладывать возле дверей. А ступить ноге было негде. Через неделю я уехал в Омск к месту службы, в Кустанае был проездом в 1916 году.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Я еще не вернулся.
Стою сонный перед зеркалом в нижнем белье - гражданин Российской империи. Во дворе запрягают коляску. Спустя время в мундире, щелкнул каблуками, повел ушами взад - вперед, подобрал щеки, убрал ухмылку и обратился в чиновника. На бюро с  фотокарточки глядит на меня, - я, с пустыми глазами, запечатанным ртом.
С крыльца зыркнул на застывший в тишине двор, погруженный в зимнее одиночество сад. Эта служба пока приносит мне огорчение, накапливает недовольство, ослабляет здоровье, убивает радость, смех и улыбку. Даже длительный отдых не в состоянии снять усталость. Спустя год пнув собственное старозаветное воображение, наложив на судьбу руки, сотворил невозможное - сбежал со службы. Только после такого шага понимаешь, что все возможно,  дозволено даже крестный ход расстрелять...
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Слуга.
Судья, столбовой дворянин Щ. в передней хлестал по щекам слугу за нерадение, вымещая на бедняге наложенное  на него взыскание в служебное небрежение. Имея по службе жалованье  в 135 рублей держал в услужении кухарку за 19 рублей и  слугу за 25 рублей, который исполнял одновременно обязанности конюха, кучера, истопника, дворника, садовника.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Чтоб другим не повадно было!
В канцелярию губернатора ежедневно поступали данные омской полиции. Начиная с сентября 1903 года полиция ежедневно за счет городской казны производило захоронения 4-5 безродных и безвестных граждан, с началом холодов в ноябре эта цифра утроилась, в Омске нелегально проживало около 5-6 тыс крестьян с неурожайных деревень Западной Сибири. Страна, которую постоянно потрясает массовый голод и повальные эпидемии объявила войну Японии. Ежедневно по улицам Омска с иконами и хоругвями ходили толпы горожан призывая давить япошек. С невиданным почтением стали раскланиваться с офицерами, за то что живут непонятной, но горячившей кровь войной. Беспорядков не наблюдалось, потому что ходы организовывала жандармерия и полиция.
Голодные крестьяне выпив косушку дармовой водки кричали на всех углах: "Пусть мы голодные и нищие, зато так дадим .... косоглазым! Чтоб другим не повадно было!"
Проводив очередной набор добровольцев Омск до следующего угара жил неспешно, повседневную жизнь перемежая многочисленными праздниками.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Японская.
С объявлением войны священники стали воинственными, с лиц исчезла блажь, глаза затянула сталь, шефствовали по улицам Омска с офицерской отмашкой.
Омичане думали, что это ходячие жертвы обычного российского недоразумения. Обычно священная братия жила по своим канонам, безоглядно принадлежа себе, но сейчас они окружились затаенным одиночеством и обидой.
Следующее действие драматического спектакля нашло живой отклик в гимназиях. Я понимаю, когда ты молод все вокруг честно, благородно, можно густо покраснев поднять собственный пятак, но разве это повод испытать муки стыда? Гимназисты бегали по танцулькам, организовывали вечера и спектакли, в беседках за губернским театром водили бесконечные дискуссии и танцы, бесцельно прогуливались по улицам. Гимназисты взялись за дело с небывалым задором. В третьем действии омичане поголовно свихнулись. 
Весь город кинулся собирать деньги, ежедневно до 5 делегаций посещали мой дом требуя денег на медикаменты, обмундирование, помощь раненым и вдовам. Город захлестнули крестные ходы, уличные и рыночные собрания. Несогласных били. Повстречавшись на улице омичане обнимались, слезно целовались, в религиозном восторге просили прощения. Прохожие теперь особо пристально вглядывались, встречая ответную радость делились ликованием, желали скорой победы.
  Губернатор взявшись за пуговицу (означало особую конфиденциальность разговора) предупредил, что во времена  всенародного ликования нужна трезвая голова, просил обособиться, затем доверительно добавил, что здравый человек не отправит на гибель свое единственное достояние, не бросит судьбу России на кон. 
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Порт-Артур и Цусима.
В 1904 года в моем окружении после объявления войны Японии все единодушно выдохнули: "Давить мартышек надо!"
 Летом получили первую горькую весть - полностью уничтожена эскадра Витгефт, осажден Порт-Артур. Газеты писали о мужестве русских моряков и огромном уроне нанесенном слабому флоту противника.
На спасение Дальнего Востока отправилась эскадра Рождественского.
Со сдачей Порт-Артура  интеллигенция заговорила о бездарности властей, постепенно с ней согласилась техническая интеллигенция, торговое и промышленное купечество.
  Разгром мощнейшей в мире (так писали газеты) эскадры  Рождественского З.П. в мае 1905 года вызвал негодующий вопрос: "Как же так, мы всю жизнь на них горбатимся, а они хваленные мужи часа не могут выстоять против тщедушных япошек?" Окружавшие меня люди рассказывали о гибели близких и отвращении к династии и ее служкам.
  Генералитет свои неудачи сваливал на обстоятельства, участники - на бездарное руководство, а мы всегда видели вокруг себя пьянство и никчемность большинства офицеров. Люди наконец задались резонным вопросом: "Что мы там потеряли?"
Городской голова Остапенко в 1907 году подъитожил: "Не зная броду..."
Люди с которыми я общался не высказывали крайних взглядов, отделяя жизнь и семейное благополучие от газетной шумихи и политики.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Рассказ об Адаме.
Каждую субботу в половине седьмого у ворот возникала скромная фигура Адама, моего напарника по игре в шахматы, который ведет размеренную жизнь, преподает математику в гимназии и дает два частных урока. Вечера проводит за игрой в шахматы и ужином в домах омских любителей этой игры. Всякий раз выигрывая партию у хозяина дома сильно огорчается, искренне вздыхает и укоризненно качает головой. Я прекрасно понимаю, через какое покаяние проходит Адамова душа садясь за ужин, но проиграть он не может, потому что этот большой хитрец, за шахматной доской становится необыкновенно честным. В потоке новостей он почему то выделял только шахматные события, когда я опрометчиво начал разговор о событиях на театре русско-японской войны, он вежливо выслушал и тут же показал мне ферзевой гамбит и  атаку Пильсбери.
 Наша собака терпеть не могла калоши Адама и всякий раз уносила их в сад, а кожаную обувь не трогала. Пока мы разыскивали калоши он стоял на террасе и глядел в ночное небо.
В 1916 году мой казанский однокашник рассказал, что Адам широко известен в шахматных кругах Казани, Москвы и Петербурга.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Поповка.(Йост)
На окраине поселка Йост(Поповка) рано утром (около 5 часов) с десяток джигитов резали овец. В местах массового забоя требовался умывальник с мылом и полотенцем, вешала для подвешивания туш, уборка внутренностей и наличие письменного ветеринарного свидетельства. Все это имелось в наличии. Туши грузили в бидарки, сверху укрывали мокрым полотном. К семи часам мясо должно поступить в продажу. Мой дядя Жанибек сидел в пролетке и принимал деньги от покупателей в саквояж. На сегодняшнее утро заказано триста голов. За две недели он надеется распродать пятитысячную отару. Местный крестьянин Мецкер(родственник губернатора Шмит Е.О.) закупает кишки и шкуры, прочее тоже не пропадет - вывезут на поля. После забоя двадцати овец к коляске подходит оптовик и рассчитывается за мясо, а Мецкер за кишки и шкуры. Я думаю это вполне разумный подход к делу, учитывая их общую неграмотность.
  Становой пристав требовавший мзду завидев меня уехал. После январских событий 1905 года в Петербурге и Цусимы за нарушения и упущения по службе министр Дурново П.Н. приказал взыскивать не строго, а жестоко.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

О дружбе, границе взятки и преступной морали.
Судебной палате, где я служил, удалось доказать, что становой пристав Тетерников В.М. офицер без чести за взятку оттирал от закона убийцу.
Мы утвердилась в мнении, что полицейский офицер совершил клятвопреступление, грубо нарушил закон, такому нельзя доверить оружие, верить на слово, служить рядом.
Теперь немного о Тетерникове В.М. за вечно хмурую мину получил прозвище "веселый", службу исполнял исправно, внушений не имел, изредка срывался в кулаки, но это не возбранялось, поэтому канцелярия губернатора и губернское жандармское управление встало на его защиту.
Мои сослуживцы не гнушаются взятки, порою  с законом играют в прятки потому, что сегодня отпускают того, кого вчера закрывали под замок. Но Тетерников В.М. совершил гнусный поступок, позволил себе иметь дело с убийцей, быть вовлеченным и принять преступную мораль. Станового пристава Тетерникова В.М. арестовали! По российским понятиям; арестованный становой пристав не может быть становым приставом.
В те тревожные дни сослуживцы стали друзьями, которые выручат и защитят меня. На будущее знаю, что лучшее рабочее место рядом с друзьями. В этом трудном деле десятки омичан  оказали нам дружескую помощь. Тетерникова В.М. осудили, нас единым порывом охватила радость победы и исполненного долга.
 Спустя год о нем забыли. Да был страшный взрыв, Тетерников В.М. потонул, океан сомкнулся не оставив следа. 
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Городская усадьба чиновника.
   Моя двуколка въехала в открытые ворота усадьбы чиновника С., который благополучно жил для себя и был всегда наружно счастлив. На службе был со всеми вежлив, подчиненные почитали его святым, а ему на все было начхать, потому упущений за ним не водилось и у губернаторов был на отличном счету. Службу свою ценил выше крестьянского, купеческого, заводского ремесла и внушал это просителям, с которых изрядно кормился.
  Продолжу дальше. Большой земельный участок был разделен на две части сквозным проездом для карет, выложенным железистым кирпичом и пешеходной дорожкой из изумрудной керамической плитки. По левую руку на английском газоне стоял превосходный деревянный дом под железной крышей с пристроенной полукруглой верандой. Веранда и окна были выкрашены белой краской, а сам дом в аквамарин. Стекла блестели и были совершенно прозрачны. Дом состоял из пяти комнат и залы, а галерея соединяла его с флигелем, где находились кухня и теплый туалет за тремя дверьми, ванная комната, баня. По правую сторону от проезда раскинулся ухоженный сад с песчаными дорожками, цветами, газонами и великолепной остекленной шести дверной беседкой.  В 1912 году чиновника С. осудили за хищение казенных средств.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Слуга Отечеству.
На табличке приколоченной к стене по правую сторону двери кабинета было написано "Становой пристав - Владимиров Станислав Петрович". Становой погладил черточку между должностью и фамилией и подняв вверх указательный палец сказал: "Эта черточка  важная штука и посетителей заставляет задуматься!" У этого человека были свои понятия, затем улыбнувшись, беспричинно засмеялся и толкнул пальцами дверь. За дверью над письменным столом висел огромный портрет самодержца во весь рост. Станислав Петрович переменился в лице, испуганно окрестил себя и поклонился.
В кабинете стелили новый пол из отборной лиственной доски. Торцы досок были просмолены, плотник сначала сверлил отверстие в доске и лаге, потом окунал гвоздь в олифу и забивал осторожными ударами. Прикрыв дверь мы вышли во двор, чтобы дать "куринную ножку".
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Весенний Омск.
Выходя с Гасфордовской на проспект  услышал с Театрального звуки вальса. Вначале играли "Прощание с родиной", потом "Весенние голоса", затем "Прощание с Петербургом", вальс "Венеция", закончилось все вальсом "Дунайские волны" и Годара. На площадке между театром и садом играл небольшой духовой оркестр. Два десятка пар кружились в вальсе, от ног немного поднималась пыль. Оркестр и танцующих окружили гимназисты, кадеты, офицеры, чиновники, девушки и женщины всех сословий. Программа состояла из шести вальсов, заканчивался Годар - начинался полонез, никто не объявлял, просто делался минутный перерыв и вновь звучал очередной вальс. Народу собралось много, но танцевало всего двадцать пар. Услышав музыку с ближайших улиц к Театральному саду спешили люди. Часовой концерт духовой музыки закончился, в театре начинался спектакль, у подъезда уже сгрудились кареты и коляски. Жизнь подарила мне это неожиданное чудо. 
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Уморили.
Мой сослуживец Федор Платонович женихом праздновал свадьбу, за невестой давали приличное приданное: тридцать тысяч рублей, сто десятин земли и обширный круг знакомств в омском купечестве. Во дворе дома хозяева поставили громадную палатку, сорок гарнизонных солдат готовили, обслуживали и даже охраняли гостей. За палаткой наяривал пьяный духовой оркестр. Необыкновенное веселье заполонило свадьбу с прибытием невестиной родни. В течении восьми часов они безудержно веселились, пили, ели, танцевали и пели. После полуночи гости разъехались, а на утро с утроенной силой закружил свадебный хоровод, причем невеста оказалась похлеще своей родни. Получив очередное благословение и чмокнув жениха она вылетала в круг и зачинала танцы, пела частушки и т.д. Гости безучастно сидели за столом и с жалостью смотрели на нашего спокойного Федора Платоновича, а свадьба задорно колобродила.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Торе.
В 1909 году около здания Омского суда следователь познакомил меня с  господином О. Я быстро выяснил, что О. из рода торе и тут же пояснил всем присутствующим, что О. по национальности не казах, а монгол. Представивший его раздраженно сказал: "Наш губернатор Евгений Оттович немец и гордится этим и русские записываться не желает!"
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Губернатор.
Князь Вяземский Сергей Александрович за годы губернаторства в Томске выставлял на освобождаемые высокие должности только дворян. По Томску ходили легенды о редкостных способностях этого сословия к государственному управлению. Смирившийся с княжьей блажью, провинциальный Томск произвел шлифовку полуграмотных и полувоспитанных дворянчиков приучая брать везде и помалу. Покидая город князевы протеже заказывали под добро по 2-3 товарных вагона. О сословной склонности князя рассказал священник Троицкого собора Лебедев.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Человек заслуживший уважение.
 Б. по дворянски свободно чувствовал себя в любом обществе, по приезде охотно был принят во всех домах. Как все дворяне панически боялся пересудов, скрывал намерения, помалкивал о человеческом, робел перед начальством, но со временем исполнение обязанностей стало для него простым и будничным. Подношения и благодарности принимал на дому, жизнь катилась гладко, не обременял себя ответственностью, принятием серьезных решений. Живые глаза истерлись, как замытое вагонное стекло. Общество перестало проявлять интерес, но затаив дыхание ждало проступка - конь и на четырех ногах оступается.
  Расследование нашумевшего убийства крестьянки О. было доверено Б. Проведя следствие приказал арестовать К.- уездного исправника коллежского асессора, который от содеянного не отказывался. По службе характеризовался положительно, уезд держал в покорности, дела в исправности, но имел пристрастие к женщинам и вину. Все понимают, что не бывает уездного исправника сидевшего под арестом! Газеты ликовали! Не угодив и порушив арестом паутину взаимозависимости целой губернии Б. испытал на себе всеобщее презрение. Случайно встретившись с Б. мы одинаково не испытали потребности в откровенном разговоре. Б. кратко пояснил, что прежнее благородство и служение стали причиной той неудачи, представитель большинства больше не рискнет остаться в меньшинстве. Удачная женитьба открыла ему дорогу к богатству и карьере.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Омская областная тюрьма.
В 1909 году я прибыл в Омскую областную тюрьму для беседы с Григорием Савельевым(уроженцем села Завьялово), подозреваемым в убийстве мещанки К. и ее сожителя А.Н.  На мою законную просьбу в посещении своего клиента ответили категорическим отказом.  Пришлось обратиться с жалобой к тюремному инспектору, который через полчаса смущенно доложил, что  Григорий Савельев за примерное поведение отпущен на три дня по неотложной домашней надобности. Впоследствии Г. Савельев был осужден к бессрочной каторге и отправлен на Сахалин. Однако, в 1912 году наш судебный секретарь повстречался с ним на Пятигорских лечебных водах и даже имел беседу.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Из наблюдения доктора Р.
В личной беседе доктор Р. похвалил фельдшера Кускова М.В.,который за шестнадцать лет успел поработать в пяти земских больницах при шести докторах, а фельдшер Давыдов П.И. работает четверть века, но в медицине работа на одном месте не идет на пользу делу.
  Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Гость.
На повороте Гасфордовской меня ждал наш дворник Минир, чтобы предупредить о неожиданном визите гостя-торе, пришлось вернуться на службу и известить домашних по телефону, что вернусь поздно. Степняки всегда называли торе чужаками, они назвали себя гордо "торе" и "кожа". На улицах Орска, Омска, Оренбурга и в Степи они держались обособленно никогда не смешиваясь с казахами. На аудиенции губернатор Таубе М.А. поинтересовался у меня влиянием родов торе и кожа на казахскую степь. Мой ответ позабавил высокопоставленного российского инородца. 
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Кабинет.
Купец первой гильдии Д. человек простой, но воспитанный и вдумчивый на седьмом десятке решил обзавестись домашним кабинетом. Попросил фотографа сделать снимки кабинета омского градоначальника, столяра снять размеры и отослал мастеру в столицу. Спустя пять лет по срочному делу принял меня в своем домашнем кабинете. Несмотря на внешнюю схожесть с кабинетом градоначальника, то что я увидел утеряло официальность, но приобрело деловой характер. В те годы были еще живы омичи  помнившие Д. уличным торговцем студня.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Что надо человеку, чтобы жить спокойно?
В 1909 году генерал-губернатору Шмит Е.О. донесли, что дело по убийству мещанки Натальи Т., является подозрительным. 
 Утром 6 июля 1907(по новому стилю) года в селе Евгащино в собственном дому была обнаружена задушеной мещанка Наталия Т., солдатка. Родители находились на пасеке в 23 верстах от села. Соседи и особливо священник Церкви во имя Святителя и Чудотворца Николая отец Парфёнов В.Ф. характеризовал семью Т. в высшей степени положительно.
   Соседи утверждают, что накануне между 21-22 часами вечера в среду 5 июля 1907 года(по новому стилю) сын купца П.М. выходил из ворот дома Натальи Т. Крестьян из Окунево Федор Р. и Афанасий Н. из Шуево утверждают, что знают Наталью Т. и видели ее после 23 часов у Иртыша с неизвестным им человеком. Приехали в Евгащино за покупками, ночевали у безженного В. Щеглова, содержателя надомной сапожной и шорной мастерской.
   Мною было установлено; жители Окунево Михаил П., Анастасия П., Федор И., Иван И., Софрон М., Прасковья Р. свидетельствуют, что до дня Рождества Иоанна Предтечи 1907 года свидетель Федор Р. находился на покосе и никуда не выезжал.
  Жители Шуево Иван Г., Иван Р., Елена Р., Любовь Д., Глеб Ю., Клавдия Н., Тимофей Н. дали мне свидетельские показания, что крестьянин Афанасий Н. в июле 1907 года был на покосе и никуда не выезжал.
  Стало известно, что свидетели Афанасий Н., Федор Р., В. Щеглов дали ложные свидетельские показания по просьбе купца П.М. за что получили в вознаграждение телегу, сенокоску, а В.Щеглов 700 рублей.
  Купец П.М. по делу пояснил, что между его шестнадцатилетним сыном и 23 летней солдаткой Натальей Т. существовала любовная связь, однако, Наталья Т. временами отдавала предпочтение неизвестному ему мужчине.   
  Бывший судебный следователь Николай Ефимович Р. пояснил: "Чтобы жить и умереть спокойно человеку необходим достаток! Я двадцать пять лет ждал этого счастливого случая! Бог милостлив меня простит, у  Натальи Т. там выхлопочу прощения!"
  Судебный следователь Роман Иванович К. заявил: "Когда Николай Ефимович Р. заболел, мне приказали принять дело к следствию, теперь имею свой дом, не скитаюсь по чужим углам. Это дело осчастливило многих, а чувство удовлетворения от мщения ждут всего двое, думаю священник Парфёнов В.уже нашел им слова успокоения."   
Генерал-губернатор Евгений Оттович Шмит после доклада по делу сказал: "Достаток необходим, да только нам уцепиться не за что! Прошу дело оставить в прежнем виде и сдать в архив!"
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Находка.
Чиновник С.ревизовал Тарский сиротский дом. Окончание ревизии совпало с праздником, отмечали его на хомяковской заимке. В числе гостей С. приметил учителя гимназии господина О., который не умел естественно пить и сквернословить, отказался рассказывать какую то скабрезную историю, выделялся грамотной речью. На приеме у губернатора Е.О.Шмита  чиновник С., желая отличиться, доложил особо о учителе гимназии господине О., предлагая найти иное употребление его способностей и получил вполне заслуженно "за радение" орден святой Анны второй степени. Речи губернатора стали приятны и полезны слушателям, в Петербурге заговорили о нем, как о ревностном служаке с блестящим государственным умом.
На углу Акмолинской и Никольской в собственном доме проживал мастер, которому омичи с удовольствием сдавали в полировку столовое серебро.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Купец Блендовский А.
В один голос кричат богат, ем и пью что хочу, сто лет проживу. Не верьте! Силу жизнь вытрепала!  Люди завсегда торопятся, страх перед смертью гонит, заяц знает куда бежит, а миряне догадываются... Пока догадаются - закапывать пора... На этом свете я задержался, в Тюкале померли те, кто понимал меня. Им разве понять носивших лапти, если они не носили!
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

О борьбе с мздоимством.
В зале собрался олимп омского чиновничества. Генерал-губернатор Сухотин с возмущением говорил о недопустимости взяток, о возмутительном небрежении в службе, невозможности дальнейшего существования власти. Жандармский офицер долго живописал о пойманном взяточнике, который умудрялся проживать в год пятнадцать тысяч, при жаловании 3000 рублей. Слово брали еще пять ораторов. В заключении губернатор высказался, что о борьбе со злом будет судить по числу осужденных в ведомствах. С тем и отбыл...
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Российский обычай.
 Отставной коллежский советник Василий Евсеевич решивший прямо с крыльца справить малую нужду, в потемках слетел с крутого в крупных ступенях крыльца. Многое меняется в жизни, когда больной надолго изолируется от общества,- прямая дорога оборачивается в зигзаг, наползает или сползает с глаз пелена.
Совершенно оправившись Василий Евсеевич перестал поторапливать собственную жизнь, при встрече долго оглядывал окрестности выбирая скамью для обстоятельной беседы, по старой прокурорской привычке приступал к допросу, уличая во лжи и  дополняя ответы собственными остроумными наблюдениями, книжными выкладками. 
К каменному дому пристроил обширный кабинет и библиотеку, теперь книги заняли в его жизни важное место, а домашним стало тесно. Старший сын Аркадий устроился в Томске, Александр съехал на Редут в собственный дом, Корнелий получил место окружного судебного пристава.
Василий Евсеевич по русски доброжелательный, но с путанным разумом, в хмелю был дик, а в поступках - нравственно ущербным. По службе видел себя Кутузовым, но силой обладал капральской, поэтому в отставку вышел принуждением.
Аркадий с огорчением рассказывал мне, что по вечерам  девка чесала родителю спину и укладывалась рядом.
Василий Евсеевич был обычным человеком того времени, не выделялся в жизненном укладе, поступках и взглядах. Крепостное право было давно отменено, но владеть подневольным существом не воспрещалось и не осуждалось. С грузом прошлого Россия устремилась в революцию. Никто ее не желал, но ждали, как избавления.   
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Столовая.
На Аптечной господин У. завел меня пообедать в дом отставного есаула. Нас сразу усадили за стол подали уху, окрошку и салат из свежих овощей.
Бывая в этой части Омска я всегда старался попасть на обед в столовую не для всех, из окна которой было видно теплицу под стеклом с печной трубой. Устройство ее меня заинтересовало особо. Рубленные стены теплицы были наполовину погружены в грунт, крыша состояла из обычных оконных рам на навесах, в центре - печь.
Господин У. помощник податного инспектора обеспечивал столовую клиентами и уводил ее от налогов, его супруга готовила блюда, теща занималась теплицей, огородом и садом, а отставной есаул (тесть) всем прочим. Но об этом я узнал позже.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Босой стекольщик.
У судебного следователя на кухне сидел босой стекольщик, дожидаясь моего ухода, чтобы заменить стекло в эркерном окне. Дорогой паркет постелили в этом каменном новом доме после окончания следствия по делу внезапной смерти жены купца П.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.
 
Какаду.
 Утром в хозяйскую спальню входил слуга и открывал дверцу огромного гардероба и какаду в клетке пищала: "Ку-ка-ре-ку! Ку-Ку! Ку-Ку! Ро-м-ан Аркадьич! Солнце взошло!" Гардероб пришлось приобрести в нагрузку.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

О пользе знания иностранных языков.
Омский купец М. выдал свою дочь за богатого томского купца. Молодые после свадьбы отправились жить за границу. В Омские и томские магазины начали регулярно поступать итальянские, испанские и французские товары. В июле 1915 года на омской железнодорожной станции злоумышленниками был вскрыт товарный вагон, содержимое вагона преступники основательно перетряхнули, но похитили только 15 швейных машин фирмы "Зингер", из 100. Общую стоимость содержимого вагона управляющий и купец М. оценили в 1,2 миллиона рублей!
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Апория.
С декабря 1915 года омский купец О. начал разоряться, были проданы семь керосиновых лавок, затем паровая и речная мельницы. В 1916 году продал два магазина и доходный дом, несколько крупных земельных участков в Омске, лесную дачу. Бойня, мясная лавка и каменный жилой дом были проданы в январе 1917 года. Семейство купца переселилось в Киев. Однако, в 1924 году ротмистр В. бывший картограф Омского кадетского корпуса в письме сестре упомянул о встрече в Нью-Йорке с бывшим омским купцом О. После душевно-пьяной беседы с приставом К. о моральном состоянии нижних чинов полиции и тюрьмы, купец завял в Омске и расцвел в Америке(единственный наш купец прибыльно свернувший дело и избежавший убытков от последующих событий) Ротмистр убеждал сестру в парадоксе, но на мой взгляд это апория и построенная на ней сверх интуиция.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Торе и кожа.
По данным канцелярии в Омске проживало 32 семьи из родов торе и кожа, ежегодно специальным закрытым докладом отсылались в столицу отчеты по каждой семье. Местные власти были обязаны  оказывать бедным семьям денежную помощь из государственных фондов, из арсенала выдавать военное обмундирование, обувь, ткани и продовольствие. За ненадлежащее исполнение указа о привилегиях торе и кожа строго взыскивали.
Из общего числа только семь семей торе были тесно связаны со Степью имели там хорошие родственные связи и имущество с которого получали приличный ежегодный доход, они не служили,но имели связи с губернскими чиновниками.
 Еще пять семей кожа имели средние доходы и занимались религиозными делами. Они жили на окраине города держали скот, лошадей и овец, торговали мясом, передвигались верхом.
 Остальные семьи были бедны, но не голодали. За двадцать один год жизни в городе мне не приходилось видеть торе или кожа на черновой работе, работе связанной с ремеслом, обслуживанием, в торговле. Их дети обучались бесплатно, наиболее способных из них губернаторство за свой счет отправляло в высшие и средние учебные заведения Москвы, Санкт-Петербурга, Казани. Представители торе на приветствия казахов, башкир и татар не отвечали, не придерживались степных обычаев, но между собой общались тесно. Праздношатающиеся торе и кожа не смогли приспособиться к трудовой городской жизни, но, как представители казахской Степи, были вхожи в высокие кабинеты. 
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Чужаки.
По долгу службы мне приходилось разбираться в степных делах и судебных тяжбах, где позиция чингизидов и кожа выражались единственной формулой - не отождествяйте нас с казахими мы по праву рождения поставлены править ими, не способными думать и действовать. Это в наших руках бумага! (Договор о присоединении к России) Чингизиды и кожа в любом конфликте были стороной имеющей право, поэтому держались высокомерно. Мне иногда приходилось оказывать им помощь, но ни один из них не подал мне руки, не кивнул издали.
Шесть веков чужаками живут на нашей земле и навсегда останутся ими. Аксакал канжыгалы Аманжол Карабек-улы Сарсеков видно правильно сказал: "Тяжело казаху, если врага видно, то предатель его торе-господин".
Среди тех кто активно боролся за независимость Казахстана и желал избавления казахов от ужасающего гнета торе и кожа, я бы назвал Бекентаева Х.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Лето 1915 года.
Летом 1915 года я приобрел две лошади и снаряжение, чтобы отправиться на летний отдых в Степь. Так как давно и порядочно отвык от степной жизни в путь один отправиться побоялся, поэтому дождался попутчиков. На всем протяжении пути от Омска до Кокчетава стояли гостевые юрты. За ночевку путника с одной лошадью просили 25 копеек, с переменной лошадью 30 копеек, обед вволю с человека 20-25 копеек. Обслуживали без подобострастия, но сердечно. По слухам широко ходившим по Омску за внешним гостеприимством хозяев гостевых юрт крылась суровость,  неуплата и оскорбления имели самые печальные последствия для путников. За Кокчетавом до самого Атбасара гостевых юрт стояло не больше 4-5, степь успела выгореть, но озера стояли полные. Мальчишки-казахи ездили по Атбасару и торговали рыбой - поштучно. Все изъяснялись по-казахски, русской речи не было слышно. Мои родители поджидали меня у местечка Кумсуат. Кумсуат -это небольшое озеро у Ишима, глина которой обладала какими то целебными свойствами. От каких болезней лечилось местное население мне не известно, но мой отец надолго избавлялся от болей в суставах.  Жирной глиной густо намазывали тело и когда образовывалась подсохшая глинистая корка, ее смывали водой. Кожа после сеанса становилась абсолютно чистой. После 10-15 сеансов человек молодел на глазах. По берегу были рассыпаны три десятка юрт.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

История невезучего Умбета.
Умбет дважды хоронил своих жен, к сорока годам имел дочь, несколько вдовьих отказов и одинокие ночи, поэтому его за глаза называли Умбетом невезучим.
 В жарком июле 1919 года в песках Борсык Умбет подобрал умирающего русского, который стал зятем, дочь Нагима родила троих внуков. На старости лет аксакал обрел счастье и последний кров, исхитрился у новых властей записать внука на свою фамилию. По рассказам моих сородичей русский зять имел настоящие документы, носил казахское имя - Шаттык. После пяти лет жизни среди казахов не выделялся в толпе, по нраву пришлась ему новая судьба, но от прежней жизни остался повелительный говорок.
  В 1929 году у уважаемого орского аксакала Зулкарная встретил степенного Умбета. Его семья пережила голод 1932-1933 годов. В 1935 году прижав к груди руку сына и дочери умер счастливый Умбет. Осенью 1937 года Шаттыка арестовали и расстреляли за ревностную службу полицейским исправником, но семья счастливого Умбета жива и здорова поныне.
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Дело №????.
Купец К. имел большое дело: мастерские, салотопенный и свечной заводики, лавку на Казачьем рынке, каменный магазин на Любинской. Единственный сын Коля после окончания Тенишевского училища работал у отца приказчиком. Конторские всегда  подобострастно кланялись своим хозяевам, но с некоторых пор купец стал замечать, что сын также подобострастно отвечает на поклоны некоторых приказчиков и  дает им служебные послабления. Недолго продолжалась эта "дружба", вскоре четырех приказчиков посадили в тюрьму. Коля определил, что среди конторских служащих, только эти четверо были дружны между собой. Тенишевское училище может гордиться своим воспитанником, прекрасно владеющим счетным делом и психологией.   
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Дело №????.
К питейному заведению в 6-30 минут вечера подъехали дорогие дрожки, их владелец купец В., сидя спиной к лампе, пьет в темноте водку, затем в 9-15 минут покидает заведение. Около дрожек купец В. встретил своего давнего знакомого крестьянина из села Петрово К, который настойчиво(со слов трех свидетелей) просил взаймы 5 рублей. Между В. и К. происходит драка. Городовой Алтухов В.С. прибывший на место происшествия  в 9-25 минут застал К. лежащим на земле. Фельдшер Н. вызванный к пострадавшему К. для оказания медицинской помощи в 9-50 минут констатировал смерть. Купец В.полностью признает вину.
Из речи обвиняемого купца В.
Весь мой накопленный с годами опыт касался только одного - глубокого знания людей купеческого сословия, которые посещают проституток, проводят время в кабаках, а днем куют копейку, чтобы домашние бесполезно бросили ее под ноги. Я всегда желал понимать картины, музыку, природу, общаться с образованными людьми, как например с учителем, приходившим просить деньги на устройство спектакля в гимназии, или соседом музыкантом жившем в своем каком то чудном мире. Новую жизнь можно было начать всегда, если бы догадался взять книгу с полки. То что мне хотелось от жизни никогда б не смог освоить, потому что смотрел на мир простыми глазами крестьянина из села Бутаково.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Дело №????.
Томский купец Петр Иванович переходил в седьмой десяток, но был  крепок и ухожен. Солдатка Настя и вдовица Катя ежедневно после ужина отмывали, оглаживали и массировали его, а ночью согревали постель. Утром они заканчивали работу, за это им  платили настоящую зарплату, давали стол, жилье и учили детей. Сыновья Петра Ивановича взяв в свои руки отцовское хозяйство ночных работниц рассчитали. Обиженный Петр Иванович покинул дом, переехал в Омск, но без привычного ухода быстро помер. В Омской газете он собственноручно поместил объявление, что завещает своей кухарке каменный дом в Омске и счет в банке.
Присяжный поверенный в заключительном слове сказал, что искусство и проповедь не сделают человека лучше, если отсутствует желание понять ближнего. А через восемь месяцев Л.Н.Толстой покидает Ясную Поляну.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Дело № ????.
Фельдшер Н. и кучер П. обнаружили на обочине труп крестьянина С., о чем известили станового пристава. Повреждения на трупе указывали на худшее, в кармане обнаружили лист бумаги вырванный из книги с указанием страницы.
  Крестьяне ближайшего хутора братья Петр, Михаил и Алексей Косяковы пояснили, что в воскресенье были заняты важным делом - читали книги. После предъявления книг оказалось, что Петр читал 2 том, Михаил 3 том, Алексей 6 том из академического собрания сочинений Державина. Проверкой установили, что читать умели, но пояснить прочитанное не смогли. В томе № 3 линия отрыва, тексты совпадали с листом бумаги найденным во внутреннем кармане убитого.
  Из признания М. Косякова: После совместного распития водки, крестьянин С. не спросив дозволения вырвал из книги страницу для самокрутки. Мы никогда не позволяли себе подобного непотребства, поэтому  произошла ссора. Пьяный С. вытащил нож и стал угрожать мне, защищая свою жизнь нечаянно убил. Тело вывез, предварительно изъяв 25 рублей, носовой платок, документы и сапоги.
  Из обвинительного вердикта присяжных: Учитывая значительный размер похищенного (25 рублей деньгами и сапоги в 23 рубля), считать действия Косяковых преступными в самой высшей степени.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Накануне 1917 года.
После 1905 года российское общество начало перекрашиваться в красные цвета.
   В захолустном Орске интеллигенция в будние дни вызывающе носила красные банты и бантики, открыто поносила царизм, была заражена идеями французской революции. В Омской гимназии учащиеся старших классов пожимая руки в качестве приветствия произносили лозунги французской революции: "Свобода, равенство, братство". Я не знаю с каких пор, но омскую тюрьму горожане называли между собой Бастилией. На вечере в доме господина У. гости стоя приветствовали небрежного во всем ссыльного революционера и подарили в знак поддержки 550 рублей.   
   Торговый люд и промышленники были в оппозиции к власти, которая используя различные уловки в законах вынуждала делать подношения.
   Событие воскресения 1905 года почему то были преподнесены газетами, как акт кровавой расправы царя в отношении крестьянства. Даже благополучная омская деревня враждебно роптала.
   Власти попустительствовали чиновникам и полиции, которые стали полновластно хозяйствовать, а после 1910-1911 годов перешли на прямое кормление.
Весь народ был напрямую заинтересован в дальнейшем правлении царя, но оказался поглощен сиюминутными обидами и не смог принять решительного вердикта.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.


Установление революционных порядков в Омске.
Революцию 1917 каждый видел со своего стула. Все кричали революция, но была ли она ею?  Во мне, естесственно, больше любительского, чем профессионального..., поэтому расскажу  виденное.
Революцию делали те кто вышел на улицу. Все оставшиеся дома стали пока простыми зрителями. Обе противоборствующие были заняты борьбой, изредка обращались к зрителям за сочувствием и поддержкой, дескать: "Смотрите лучшие люди за вас гибнут!" Наблюдатели прятались за занавесками, но понимали, что победитель примется за них, но каждый надеялся выжить отдельно.
Сегодня постреляли, на некоторых улицах лежат одиноко один-два трупа, к утру застреленные исчезают. Омск будто отдыхает и улицы совершенно  пусты. С утра напротив моих окон послышались выстрелы. Трое с винтовками выбежали с соседней улочки и побежали за человеком в сапогах и пальто. Вот один упал и стал кричать, оставшиеся побежали прижимаясь к зданиям, к заборам, вдали послышался звон разбитых стекол, надсаженный крик. У дверей кулинарии убили убегавшего. Убитого обыскали, затем прикладами обезобразили лицо. Волоча винтовки по булыжной тащили за шкирку раненого товарища. От церковной ограды оторвался отряд казаков, двое бросили раненого и махнули через забор. В последующие дни на улицах возникали перестрелки, раненые стучали в ворота, с другой стороны в ответ остервенело рвались с цепей собаки. Победитель занял город, развесил по углам декреты, с колоколен торчали пулеметы, по улицам расхаживал патруль, с расцарапанными в кровь щеками шли вразвалку вооруженные омские бандиты, налетчики и воры. То там, то тут слышалось: "Нам кровя пускали, а вы за воротами отсиживались! Теперь мы сила, прижмем вас - гноем зальетесь!" Немного погодя рабочие влились в боевые дружины, начался массовый грабеж и убийства.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Омск.
В середине апреля 1917 года с улицы Ремесленной на Госпитальную вывалила большая толпа, говорили, что костяк её образовался  после обедни у церкви Святителя Николая. Эта толпа по мере движения обрастала новыми участниками. Вокруг ее черным вороньем кружили стаи остервенелых пьяных подростков обоего пола 10-13 лет, были среди них восторженные гимназисты, мальцы бежали впереди толпы указывая на места, где прячутся полицейские. Я видел собственными глазами, как подростки тянули по улице труп городового с выпущенными на мостовую внутренностями. На Ишимской к воротам дома моего сослуживца был прибит вырезанный у пристава половой член. К деревянному тротуару у коммерческого училища на Скорбящинской был накрепко прибит по рукам и ногам полицейский, а обыватели проходили мимо, не обращая внимания на громкие его просьбы об освобождении. Об этом поведал мне адвокат М. Несмотря на уговоры властей направить части омского гарнизона на усмирение, офицеры ссылаясь на честь, не желали выполнять "жандармский" приказ. Только к вечеру пьяную толпу рассеяли казаки.
  Власть веками запугивая народ превратила его в сборище ублюдков, в смутное время это сбродское вырвалось наружу. Уроки божьего и проповеди забылись в омском огне вседозволенности.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Заключительный аккорд революции.
В 1918-1919 годах страна находилась у края гибели. Те, кто вчера любил Россию, сегодня - отреклись. Подобно кипящему котлу с мясом огромная страна начала выбрасывать с пеной свое достояние...
 Массовому выезду интеллигенции из Омска предшествовало появление юрких субчиков в гостиных ученых. Они отечески обхаживали крупных ученых, инженеров, преподавателей университетов, хирургов, химиков, фармацевтов. Профессор Н. среди вербовщиков признал преподавателя физики Гейдельбергского университета.
Ученику фармаколога О. Шмиденберга, - российскому профессору К. Канада предоставила тридцать виз и восемь рабочих контрактов для родственников. Единственной причиной своего исхода ученный назвал неспособность народа строить спокойную и разумную жизнь.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Отряд.
  В разгар гражданской войны, боевые действия происходили на территории Казахстана.  Отряд под руководством подполковника, численностью 700-800 солдат, на лошадях и телегах продвигался в сторону Торгая. У нас реквизировали на мясо лошадей и овец, а меня забрали в качестве проводника. Казаки шли в дозорах, солдат везли на телегах, а продовольствие живьем гнали позади. 
  На всем пути следования отряда население русских сел подвергалось террору. Подполковник выругавшись сказал: "Не я эту брань развязал, а о том, что у меня тоже есть честь генералы знать не желают! Вот выжгли три села теперь впереди нас идет молва, что белая гвардия сильна. Из Оренбурга я выходил с сотней казаков, а остальных "прибили" по деревням, у крестьянина хребет мягче и гибчее. В городе Орске, как ни бились, смогли взять всего десять добровольцев. Красные нас, все одно, в распыл пустят, потому что воюем без цели. А казахи в это время под наш шумок своих богатых обжимают".
   Помню известный юрист Шершеневич Г. уверял, что Россия, надежно привита и не заболеет заразой революции. Сопроводив до Косагала повернул коня в сторону дома, а отряд пылил дальше, уходя знойное лоно Торгая. 
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Ас.
Ануар прервал свою жизнь. Шестой год устраивают поминальный ас по сыну вконец растерянные родители.
 Вот что сказал аксакал Ахметкали: "Посмотрите вокруг! Сатаю оторвали ногу, чтобы не занимался барымтой. Какен, сын уважаемого Абдеша, погиб в схватке с калмыками защищая аул. Ануара ожидала долгая дорога, были на земле дела, которые мог свершить только он, в его голове рождались мысли, которые обогатили бы нас, но прервался волос жизни. Встревожена асом наша память! Пусть горе уйдет из вашей груди! Мы не знаем ответа на ваш безмолвный вопрос!"
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Братцы порадеем!
     В январе 1911 года у орского трактира кузнец Прокоп Ц. единым ударом в ухо отправил бедолагу Ивана П. в "детство", - воображал себя маленьким котенком. Городские власти были вынуждены упрятать его в лазарет, чтобы прекратить уличные представления. Первый суд присудил Прокопу Ц. семь лет, на пересуде присяжные добавили годик.
    Шуряк Прокопа - Матвей Федоров самый богатый крестьянин и хозяин единственной лавки на всю округу на "правое дело" собрал четырежды по трешке с двухсот крестьянских дворов, для подношения судейским и адвокату. Зная звериную тягу Прокопа Ц. к зелью и рукоприкладству никто не сомневался в его виновности, но деньги несли безропотно. А попробуй не порадеть за общество - махом выживут из села свои же родственники и соседи. Особо рьяно "радели за общественный интерес" священник отец Власий и скупщик Ефрем Анцифиров.
    После отсидки Прокоп Ц. поблагодарив общество "за помощь" перебрался в другое село. Ловко используя общинность односельчан Матвей Федоров обобрал каждый двор на гигантскую по тем временам сумму - двенадцать рублей.
Отца Власия видел в последний раз накануне исхода Колчака из Омска. 
 Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Поэт Драверт П.Л.
Омский адвокат Опарин Владимир Ефимович давно был дружен с поэтом Петром Людовиковичем Драверт, мне отрекомендовал его в превосходной степени. В следующий мой приезд обязался познакомить, сказав что в общей массе омской интеллигенции скромный поэт совершенно незаметен. Но знакомства не случилось о чем я до сих пор жалею.
 Российская интеллигенция всегда зачитывалась Дравертом П.Л., в моей библиотеке хранятся два рукописных поэтических сборника "Тени и отзвуки", "Ряды мгновений". В 1911-1912 годах мне посчастливилось прикупить на четыре дня две книги, желая иметь их всегда под рукой заказал переписку. Перечитывая Драверта П.Л. огорчаюсь одному вечному обстоятельству; почему артельно хваткие менее - заслоняют более...   
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Россия - дорога в неведомое.
  В Омской казенной палате в день опубликования манифеста(разговоры о предстоящем событии услышал впервые в середине февраля) об отречении царя было много разговоров. Оглядев затаившихся чиновников(они себя называли служивыми) прочел в их глазах ужас перед неведомым, отречение заставило их почувствовать себя обычными людьми, подавлеными общим несчастьем. Жизнь не научила чиновников понимать явления, человеческие ценности, они привыкли к подчиненному общению, в своем тесном кругу увлеченных поиском новых возможностей изъятия купюр у просителей,а кругозор большинства не выходил за рамки службы. Не могу достоверно поведать как восприняли отречение все омичане, но интеллигенция стала с нетерпением ждать перемен.
Пришли большевики, но они не желали портить зрение обилием бумаг предпочитая живую работу с револьвером в руках. В 1922 году из огромного генерал-губернаторского аппарата на большевиков работали четыре чиновника, а прочие разъехались или переселились на кладбища. 
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Омск прифронтовой.
Накануне осады Порт-Артура японскими войсками генерал-губернатор Н.Н.Сухотин объявил Омск прифронтовым городом. Преподаватели мужской гимназии публично выразили сомнение в том, что булавочная Япония намеренно спровоцировало Россию на конфликт, но простые омичане уже вдохнули ядовитый газ визгливого собачьего патриотизма! Мне неоднократно приходилось слышать, что с этой войной что то не так, что цели преследуемые нашим правительством не благородны, однако в карканье газет, вихре событий поленился задуматься, а позже нам всем стало стыдно.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Казахи в Орске.
По теневой стороне улицы вышагивала группа юношей - казахов. Одеты они все одинаково, в тюбетейках и полосатых халатах (в связи с жарой одетые прямо на голое тело) с одной лавки и разнобойные сапоги.  Впереди важно вышагивал Аманжол, сын Ерназара Тленчина, остальные жались к нему боясь или отстать или не расслышать наставления. Мы поговорили немного с Аманжолом, а затем компания отправилась в поповскую лавку за калошами.
В глазах молодых людей я увидел радость надежд, восхищение перед сотворенным окружающим и искренний интерес к человеку. В Орске татары одевались так, чтобы отличаться от русских, башкиры подражали татарам, а казахи - узбекам.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Балкон.
В 1915 году отдыхал в Пятигорске, мой однокашник пригласил в гости на дачу в Провале. Заканчивался жаркий день, с гор начала спускаться прохлада. 
В чердачном помещении дома были устроены две спальни и кабинет с большим балконом, мы сидели в креслах и пили чай. Внизу раскинулся прекрасный сад с вишней, крыжовником, кизилом, боярышником, липой, кленом. Стало смеркаться, в тишине мы неспешно переговаривались, любовались садом и вдыхали запахи растений, изнуренных дневной жарой. В 1928 году получил из Германии записку, где, как то очень особо было упомянуто то, наше вечернее чаепитие на балконе. Я прожил долгую жизнь, участвовал во множестве чаепитий, но без интересного человека все представляется мертвым.   
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Рационализатор.
Мой дальний родственник Каришал Абен-улы Исергепов работал забойщиком на бойне Масленникова. На работе его высоко ценили за виртуозное владение ножом и исполнительность. Как во всех омских казахских семьях по понедельникам, средам и четвергам у Исергеповых посреди самой большой комнаты выставляли деревянную 150 литровую полубочку с горячей водой, в первую очередь купали детей, потом хозяева мылись сами. В теплой воде отсиживались до получаса, потом тело натирали обычной сапожной щеткой с мылом и смывали свежей водой. Каришал совершенствовал этот процесс, для полоскания он установил еще одну полубочку, использовал занавески, сшил из бойницких передников пелеринку с отверстием посредине для головы. Дополнительно установленная полубочка давала возможность подольше погреться в теплой воде, пелеринка сохраняла тепло воды в полубочке, а занавеска позволяла остальным членам семьи продолжать обычную жизнь. Эти нововведения широко прижились, многие хозяева с гордостью показывали мне занавеску, пелеринку и полубочку для полоскания.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Жизнь простая.
В 1905 году указом генерал губернатора была создана комиссия по ликвидации лесной дачи. На трех  пролетках мы выехали в село Муромцево. Описывать и оценивать одно из девяти хозяйств лесной стражи пришлось мне с помощником лесника. Хозяйство находилось в четырех верстах от деревни Бергамак, на краю  леса стоял прекрасный большой пятистенок, с пятью окнами по главному фасаду, под железной крышей с двумя дымоходами.  Во дворе имелся колодец с прекрасной водой, сарай, огород, сад и еще какие то постройки, с 37 десятинами земли. Моему кучеру и родственнику Ергали Бисенбаеву хозяйство очень понравилось, мы помогли его купить. В 1920 году и 1937 году наша семья  укрывалась у Ергали. Гражданская война и другие выкрутасы стороной обошли заимку Бисембаева. В 1946 году Ергали исполнилось 61, дети выросли и разъехались, теперь воспитывает внуков. Ергали оказался разумным, поэтому хозяйство его не разрослось, по прежнему держит коров, лошадей, овец, птицу, содержит в исправности прежние огород, сад, покосы, пашню. Земля и лес могут кормить вечно, если человек понимает жизнь.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Накануне
Моему отцу накануне снился сон; будто в тишине веранды нашего орского дома смотрит на улицу поверх забора, пьет чай и жизнь его только - только начинается...
Старенький врач  из городка Эвиан-ле-Бен сказал мне на прощание: "Смерть забирает без разбору, говорят, что счастливых людей посреди удивительного сна!" Он тоже был накануне.
Ни в одном языке мира нет такого музыкально-загадочного слова "сни-лось" и непостижимое "на-кануне".
Мне 83 года, тоже верю что жизнь начинается на исшествии и видел сон - будто совсем молоденький  марсельский обувщик подбирающий с мостовой коробочки с гвоздями это я.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Слова, которые важны для нас.
  Мы догадывались, что из простых истин и наших поступков, он растит в себе очень важное, быстрее нас обретает дар достойно проживать день.
  Мы любили его за то, что он видел в нас прекрасное, верил, что не напрасно живем, надеялся, что со временем все мы станем мудрее.
  Мы всегда любили его за вовремя сказанные слова, которые успокаивали и ободряли. Кто то из нас должен наследовать это редкое человеческое умение - пожалеть.
Мое посвящение другу Карплюк А.Н.
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Рассказ врача Рынейского В.О.
 Василий Осипович спас меня в феврале 1924 года сделав мне очень срочную и сложную операцию, он всегда помнил о том, что в море людском есть люди с которыми он связан, - с его дядей я был очень коротко знаком. В очень сложный для Василия Осиповича период, я оказал ему поддержку и помощь. Рассказ Василия Осиповича привожу по памяти.
В Тюкале свои обычаи, на всякое дело и вещь один образец, следовать ему обязаны все, хотя понимают, что неразумно. Копачей  нанимают из Налимово, хотя тюкалинские колодец выкопают, да вода будет не та!? Если праздник гуляй со всеми, а если не пьешь то налей друзьям водки "подвздошной" или самогона. Конечно, можешь не следовать заведенному, но потом припомнят отступничество.   
  Больной Е.К. рассказал мне о своем богатом соседе  Илюхе Лещ, который считал что карманы тюкалинцев  созданы чтоб выстроил он в центре города каменную лавку под железной крышей. Но поймался,- обсчитал  киргизов и пришлось спешно уезжать. Десять лет прошло, а не вспоминают Леща, видимо, чтобы в уме не отпечаталась его гадливая рожа. Стоит на видном месте крепкий дом Илюхи, но разве от дома покатится клубок воспоминаний?  О таких прохвостах на Тюкале говорят: "Утром приехал - накизячил, а вечером уже уезжает!"
  После отъезда Леща, жизнь круто повернула, но среди тех кто в кожанке с маузером грабил и убивал тюкалинцев не было. 
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.

Наурыз 1947 года.
Старый знакомый по прежней жизни в мельчайших подробностях рассказал о праздновании  Дня Благодарения в Америке 1904 года. Удивило сходство с Наурызом, то же благодарение за урожай и стол, то же напряжение памяти в подведении итогов. И, наконец, тихо вымолвленное "Спасибо!", нужное только нам.
  А я помню другие времена, когда казахи проживали каждый день в состоянии восторга и ликования, а вечером долго отходили ко сну отгоняя упоение от прожитого дня. Теперь до того радостно, что тошно.
  В Наурыз 1947 года я вспомнил кровавую революцию, гражданскую резню, повальный голод, долгую расправу с непокорными и страну - победительницу на коленях. Коммунисты называют ее наша Родина, а народ прозывает ****ью. А могли бы дать свободно жить...
Амангельды Саренов. 83 года. Алма-Ата. 1948 год.