Миша сидел в такси и смотрел на проносящийся мимо ночной город. Все дома, деревья, столбы и дороги – все было покрыто снегом. Мела метель, завывал ветер. Дорога предстояла долгой. Хотя пробок уже не было, но ехать надо было на другой конец Москвы. А Мише так хотелось поскорее лечь в постель и забыться. Он грустно вздохнул. Ээээх!.. Пролетела его жизнь. И глазом моргнуть не успел. Раз! И все уже прошло. Еще недавно он веселился на своей свадьбе с Леной, а теперь вот они едут домой из ресторана, где отмечали свою серебряную свадьбу. Конечно же, им пожелали дожить до золотой свадьбы и так же весело ее отметить. Но это вряд ли случится. Здоровье-то уже совсем не то…
Женился-то Миша поздно – в тридцать восемь лет. Все гулял и гулял. Мать сильно за него переживала, что никак он не остепенится. А Мише все казалось мало – хотелось еще быть свободным, встречаться с разными женщинами без обязательств, жить в свое удовольствие...Откровенно говоря, он и на Лене-то и не собирался жениться. Ничего в ней такого особого и не было – худенькая, угловатая, бойкая и деловая, с серыми большими глазами. Да, мать настояла, что мол пора уже, сколько можно гулять? И что внуков ей очень охота понянчить.
Вот Миша и женился. Через полтора года на радость Мишиной матери родился у них с Леной сын Федор. Лена хотела еще дочку родить, но не получилось как-то. А теперь у Миши подрастают уже два внука… Эх, жизнь, жизнь! Как же ты быстротечна!..
Миша взглянул на Лену. В полумраке такси он видел только очертания ее лица. Она дремала, откинувшись на сидение. Бедняжка! Лена так устала! Она очень переживала, как все пройдет. Старалась, долго и придирчиво выбирала хороший ресторан. Созвала полсотни гостей. Мише-то весь этот банкет и не нужен был. Лучше бы уж посидели тихо и скромно дома в кругу семьи. Но Лена настояла на своем. Ей так хотелось отметить серебряную свадьбу с большим размахом и шиком. И чтоб тамада был, и чтоб танцы, и фейерверк, и чтоб стол ломился от изысканных блюд. Ей, как обычно, хотелось всех поразить. Да, она это очень любила! Лена была хлебосольной хозяйкой. К любому застолью она подходила очень ответственно, всегда радовала гостей разнообразными блюдами. Так чтобы сразить всех наповал. И это у нее всегда получалось. Миша как-то очень равнодушно относился к Лениному стремлению шиковать и поражать всех изысканностью блюд. Ему после свадьбы это казалось лишним, ненужным. Может, действительно нагулялся? Повзрослел? Понял, что это мишура, просто блеск. А жизнь проходит мимо…
Миша все смотрел в окно. Метель усиливалась, ехать до дома еще предстояло долго. Остановились на светофоре. Миша мельком взглянул на светло-зеленое здание, едва видневшееся вдали в этот ночной час. В доме во многих окнах горел свет. “Странно, кто это не спит в такой поздний час?” – подумал Миша и прочитал вывеску на железном заборе: “Городская клиническая больница №…”. Номер больницы он прочесть не смог, он был залеплен снегом. Зажегся зеленый свет, такси поехало дальше, а у Миши вдруг сильно заныло в груди. Он все смотрел и смотрел на ночной заснеженный город, и пытался понять, что это с ним случилось? Почему на него вдруг навалилась такая тоска? Почему так ноет сердце? И неожиданно он вспомнил…
…Была, как и сейчас, зима. Накануне Нового Года Миша попал в больницу, похожую на ту, мимо которой он только что проехал. Не лечил он насморк, все считал, что это так, ерунда. Само пройдет. Но не прошло. Начался гайморит. Потом гной поднялся выше, в область лба. Врачи сказали, что это очень опасно. Вот и упекли они его в больницу. Как же грустно ему тогда было! У людей скоро праздник, все бегают, суетятся, подарки выбирают. А он лежит в больнице. Никому кроме Танечки и не нужный. Родители жили в другом городе. Навещать его не могли. Друзей у него тогда особо и не было.
Одна Таня приходила к нему каждый день. А путь-то ей предстоял совсем и не близкий! Из общаги, где они тогда жили, надо было сначала до метро дойти, потом с двумя пересадками ехать, потом еще на трамвае. Но она ходила. Каждый день. Хотя мороз был ужасный. И Танечка в своем куцем пальто очень мерзла, но ни разу не пожаловалась Мише. Ее приход для Миши был, как маленький праздник. Танечка тихонечко сидела на краю Мишиной кровати и с любовью в глазах смотрела, как он ест то, что она ему приносила. Миша, как и Танечка, были тогда бедными студентами, денег никогда не водилось. И самой вкусной едой для них была картошка в мундире да сосиски. Вот это-то и носила ему Танечка каждый день…
А потом Миша выздоровел. И закрутила его жизнь дальше. Молодой он был, лет двадцать тогда ему было. Бросил потом он Танечку, не готов был тогда он к серьезным отношениям, казалось, таких как Танечка еще много будет на его пути. А летом утонула Таня в реке. Когда Миша узнал об этом, он, как с цепи сорвался. Менял женщин, кутил…Он все пытался заполнить пустоту, которая вдруг образовалась в его сердце. Ведь только когда Танечки не стало, понял он как был к ней жесток, как она его любила и, какой же он бы глупец, что растоптал это нежное чувство. Но он не хотел признаваться сам себе, что тоже очень сильно любил Таню. Он гнал от себя эту мысль все эти годы. Он боялся ее! И вот только сейчас, много лет спустя, сидя в такси и смотря на заснеженный ночной город, Миша вдруг осознал это. Что никого он не любил в своей жизни так, как Танечку. Даже свою жену Лену. Да, Лена очень хорошая жена и мать, и хозяйка вон какая замечательная! И как она вкусно готовит, какие столы накрывает, какие праздники устраивает. Но Мише милее всего было бы сейчас оказаться с Танечкой в той больнице. И не нужны ему все эти рестораны с их изысканными блюдами! Сидеть бы сейчас и кушать простую картошку с сосисками. И видеть Танечкины глаза, наполненные такой чистой и светлой любовью. И чувствовать, как его сердце готово выпрыгнуть из груди от счастья и любви. Такой, какая бывает только раз в жизни…О, Боже! Как же глупо он распорядился этим чувством! Жизнь прошла, Таня давно мертва, а любовь, которую он к ней испытывает, жива, оказывается, до сих пор. Но ничего уже изменить нельзя. Слишком поздно…