– Слышал?.. – папа зашёл и тяжело сел в кресло у окна.
– Нет! – я повернулся к нему с наивно-открым выражением лица и откинулся на спинку кресла, закинув руки за голову, поймав его взгляд на работающий телевизор.
– Не жалеешь уголь… там… как его… не жалеешь природные ресурсы. Палишь электроэнергию. А сам не смотришь. И не слушаешь. А палишь. Трус потому что. Один на один не можешь побыть с собой. Душа вибрировать начинает. Страх охватывает. На рыбалку ещё приёмник с собой, чего доброго, берёте. Ужас при одиночестве охватывает. В кабак тянет. А там «соточку». Потом вторую. А утром не доходя до туалета телек надо включить. Чтоб одиночества не чувствовать. Ужас охватывает. Но и рядом никого не надо. Надоели все, хуже горькой редьки. Компьютер всех заменил: и отца, и детей, и женщин, и друзей… Мать его…
Он помолчал.
– Шторы ещё задёрни. Я тут читал про одного… Он только ночью выходил на улицу… Вампиры, мать вас… Отец в кои веки зашёл, а у него телевизор работает. Телевизор важнее уже.
Я смотрел на отца и думал о том, какой я счастливый, что могу вот так запросто слушать его в любое время. Могу зайти к нему. Могу молчать у него в комнате. Могу говорить.
Он что-то ещё бубнил, распекая меня, а я думал, что внуки упустили реальный шанс повеселиться, наблюдая «порку», которую устраивал мне дед-дед.
– Чего я хотел-то?.. Да выключи ты этот "зомбоящик"! – он прикрикнул на меня.
Я выключил телевизор, сделал внимательное лицо и сказал: – Не знаю.
– А кто знать должен? Кто должен знать в доме, чего я хотел-то?..
Я постарался быть прилежным и внимательным и, молча, смотрел на отца.
– А-а-а-а… У тебя нет номера телефона президента? – он о чём-то вспомнил и обрадовался.
– Нет! – сказал я серьезно.
– На «нет» и суда нет. Пойду, письмо ему напишу. А то забуду.
Он с трудом начал вставать.
– О чём письмо? – я остановил его.
Он опять сел в кресло. Я подумал, что ему очень неудобно вставать с него. Глубокое и с откинутой назад спинкой. Внукам нравится, а ему неудобно. Надо бы второе поставить. А то, может быть, поэтому и редко заходит – сидеть неудобно…
– Думаю, что президенту надо кого-то подставить, чтоб ввели знак…
Сегодня парня упоминали, но я не запомнил. Парень так себе, но молодец.
– Что за знак?
– А хрен его знает, как назвать… Но ввести надо.
– Раз надо – введёт! – успокоил я его.
– Что вы за народ! Всё президент должен делать?.. А вы квартиранты…
Он опять сделал попытку встать.
– Что за знак-то? – повторил я.
Он опять сел в кресло.
– Тебя не касается. Не заслужил ты его. Знак-то такой! Кишка тонка. Плаваешь мелко. Утонуть боишься, всё по дну пузом скребёшь. Мелко плаваешь, чтоб, значит, о знаке таком думать.
– Подробнее, – я приготовился слушать «накат» на меня.
– Сегодня последний президент ввёл санкции против наших ребят. Ну, и против этого, что на «мотике» ездит. Я подумал, что надо бы их наградить. Ну… не от имени президента… Ну… как-то отметить…
Я знал, что по его сложной и только ему ведомой методике расчётов, сегодняшний президент «штатов» станет последним в их истории.
– Ввести значит такой знак. И всех, против кого американский президент введёт санкции, награждать им. Знаком этим. А чтоб скандала не было – награждение вести на общественных началах.
…Про Украину я… На кого положили эти санкции за Украину – знак! Поценнее, чем некоторый орден будет.
Страна должна знать тех, кого «пахан полосатых» врагом считает. В смысле он присуждает это звание.
– Пап, ты про что? – я стал тревожиться.
– Закрылся тут… Ни внукам не зайди к нему. Ни отцу. Только «зомбоящик» имеет право рядом быть. А что в мире делается – не интересно. Это должны другие решать. Кресло поставил… Только для девах каких-нибудь. Сядешь не встанешь…
Не Америка же вводит санкции… Понял ли? Президент Америки вводит санкции. Разницу чуешь?..
…Запретил опять нашим парнягам и девчонкам ездить к ним. А я говорю, что это надо воспринимать как награду. И установить её. И написать, что вручается в соответствии с решением Президента Америки. И носить её.
Вот ты… Хрен когда заслужишь её. Чтоб президент Америки запретил тебе сам… Сам президент Америки запретил тебе въезд в Америку. Хрен заслужишь.
Вот! Кому он запретил въезд в Америку в связи с событиями у соседей – тем этот знак вручать. Понял?.. Сегодня… – он посмотрел на телевизор, – запретил въезд парняге этому, что на мотоцикле гоняет… Понял?.. Не важно чем занимаешься… И на мотоцикле можно в кожаной куртке гонять и получить награду… Понял?..
…Сидишь тут, как бирюк. Зашторился. А за окном жизнь. Можно и на «лайбе» гонять и быть стране полезным. А можно и кресло поставить, что хрен кто в него сядет!.. А сядет – не встанет. Гостеприимство... «Журавль и лиса»… Не для вас писали?.. Понял ли что?.. Картинки бы все вам глядеть, – он бросил взгляд на телевизор, – в гостях у сказки бы вам только…
Вот что не понятно? Вот что тут не понятно? Против кого президент ввёл ограничение – тем этот знак. Покруче некого ордена будет. В каком месте тут не понятно? Пусть с гордостью носит – сам президент страны отметил его, как заметную личность. Тебе-то он не откажет в въезде в страну. Мал ты!
А вот парняге на мотоцикле отказал. Шаришь? Ты ему не страшен и звать тебя никак, а парняге отказал…
Вот что тут не понятно?
Сидишь тут один… Ни зайти к тебе, ни поговорить с тобой…
Он с трудом встал и пошёл к дверям. Остановился, что-то вспоминая.
– Балбес! Так всю жизнь и просидишь, что даже импортный президент о тебе не вспомнит…
Балбес!