Сказка
о превратностях судьбы,
о том, что кто то находит,
а кто то теряет,
о розах, ломающих жизнь,
о кольцах, дарующих её,
одним словом наша жизнь,
двумя не жизнь, а сказка.
Посвящается моей Лушеньке,
дражайшей из дражайших,
любимейшей из любимейших.
Прими сей дар, родная моя.
У жизни нет начала,
у жизни нет конца,
она просто есть
и мы все пребываем в этом.
В одном царстве – государстве, в давние времена жил – был царь – государь и величали его Владиславом. И царствовал он, как и полагается ладно да складно.
Всё было у царя батюшки и земли обширные и дворцы великолепные, казна его пухла день ото дня, сундуки трещали по швам, а в закормах столько добра было, что и не счесть, словом богат был и могущественен, народом почетаем, соседями уважаем.
Всё за что не брался он, всё спорилось в руках его, всё, что не задумывал, всё исполнялось наилучшим образом. Удача сопутствовала царю всегда и во всем, и в торговых делах и в военных, не зря народ его называл Владиславом удачливым. Да только печаль была на сердце у царя батюшки, жена его царица Аполинария уже долгие годы не могла родить ему ни сына – наследника, ни дочки – красавицы.
Все приближенные к царю гудели как облако ос.
- Бесплодна Аполинария, не нужна она тебе, царь батюшка. Твоё богатство безгранично, тебе нужен наследник. Девок сколько вокруг сохнет по тебе, а ты кручинишься.
- Не ко двору пришлась, - говорили те, у кого дочери были на выданье, и каждый надеялся пристроить свою получше. Да уж куда лучше, подвинуть Аполинарию, а на её место свою дитятю посадить.
Одна загвоздка, царь ничего не хотел слышать об этом, потому, что больше жизни любил он свою жену царицу Аполинарию.
Но от мысли, что никогда по дворцу, по полатям его не побегут маленькие ножки и не рассыплется мелким бисером радостный безудержный детский смех, бросало царя в жар и он, обезумев неистовал, всё вокруг громил. Кричал так, что замерал не только дворец , но и все окрестности вокруг, а Аполинария, жена его любимая, в эти минуты тихо плакала у себя в светелке, потеряв надежду не только на рождение ребёнка, но и на счастливое супружество.
Тянулись дни, месяцы, годы Аполинария понимала рано или поздно ей придется покинуть и Владислава и дворец. Оставаясь одна, она горько плакала и молила всех богов и всех святых подарить ей счастье материнства.
Как то в их царство – государство зашла бабка – повитуха, колдунья – шептуха, много дел наделала, кому помогла, кого напугала, и дошел слух о делах её и до дворца, до ушей самой царицы Аполинарии. И приказала царица слугам своим верным тайно под покровом ночи привести старуху – шептуху к ней во дворец.
Предстала шептуха пред ликом царицы, а та ей сразу и говорит.
- Сможешь помочь мне, уж много лет не могу зачать я дитя. Измучилась, измаялась душа моя, слышала я, чудеса разные творишь. Молю тебя, если можешь, помоги.
Выслушав царицу, Склопенция, так звали старуху, лишь сухо кивнула головой.
И по прошествии девяти месяцев разродилась царица двойней, но горе преследовало Аполинарию даже и в самый счастливый момент её жизни. Одна из девочек родилась бездыханной и, чтобы скрыть это от царицы, девочку завернули в пелена и быстро удалили из опочивальни. Царь, прощаясь с девочкой, положил ей в одеялко кольцо, снятое с руки, говорящее о том, что дитя царского рода и, чтобы её похоронили со всеми почестями.
Когда царица пришла в себя, то попросила показать ей своих девочек. Ей поднесли одну, на вопрос » где другая», люди молчали, не зная, что сказать в ответ. Царица вскрикнула, почуяв неладное, и потеряла сознание.
Аполинария занемогла, дни, и ночи напролет лила горькие слезы и даже маленькая Лукреция, так назвали они свою единственную дочь, не могла оградить её от тяжелых мыслей, вскоре она слегла и уже не вставала с постели.
А девочку, которую все посчитали безжизненной, повитуха взяла, чтобы похоронить подальше от дворца, чтобы ничто не напоминало царице о малютке, и, чтобы не куда было ходить плакать, слезами обливаться. Ни холмика, ни могилки девочке, родившейся и ни дня не прожившей.
Повитуха сама была бездетна и, хотя и знала много всего такого, чего простые люди не знают, но знания эти, не помогли ей в молодости родить ребёночка, так и мыкалась она по свету из одного селения в другое, из одного города в другой, сменив не одно царство – государство. Такие люди как она нужны всем, но также и гонят их отовсюду. Не дай бог порчу наведут, беду накличут, не зря зовут их ведьмами и колдовками, бояться таких людей.
И когда повитуха с маленьким комочком в руках пробиралась через заросли к своей лесной хижине, то вдруг не с того не с сего, птица ночная крылом махнула, ухнула и прямо над головой повитухи пролетела, напугав её до смерти. Повитуха кинулась бежать, да так быстро, что во тьме, не разглядев, об дерево упавшее споткнулась, кубарем полетела с пригорочка и кулек с дитем выронила.
- Фу ты, нечистая, где в потемках то я дитя найду, - выругалась старая.
Тихо едва, едва различая очертания, Склопенция шаг за шагом обыскивала пригорок, спускаясь все ниже и ниже. И вдруг, показалось ей или нет, откуда то раздался писк, слабый , слабый.
- Что это со мной, либо черт меня мучает, либо рассудком слабеть начала.
Она остановилась и стала прислушиваться. Тишина.
- Показалось, может мышь, какая пробежала, - и она снова стала шарить руками по земле, но кроме веток сухих и кустарников ничего в руки не попадало. Она поняла, что лишь утром сможет найти сверток с ребенком, но уходить отсюда, с этого места ей нельзя, потому что зверьё может быстрее найти его, чем она. Не по божьему это, надо придать тело земле, душу невинную не загубить, подумав об этом, она успокоилась.
И вдруг неподалеку, совсем рядом раздался ни писк, а плач и Склопенция стала понимать, что это не мышь, не зверюшка, а плачет ребенок, которого она выронила. И что там произошло, от удара ли или еще от чего, но девочка вовсе не мертва. Склопенцию жаром обдало, она быстро вскочила и пошла на плач.
Перед ней лежал сверток и маленькая мордашка, смотрела из кулька. Что тут стало со Склопенцией, никогда она так счастлива не была в своей жизни, то чего она хотела всю свою жизнь, лежит перед ней и только Склопенция может ей дать всё, что должна дать ребенку мать. В этот миг материнский инстинкт горячей волной накрыл бедную женщину, протянув руки к ребенку, она причитала.
- Деточка, ты моя, как долго ты шла ко мне, как долго я тебя ждала. Куколка моя, я знаю страшный грех отнять тебя у матери, но не в моих силах отдать тебя, я скорей всего отдам жизнь свою, кровь свою, плоть свою, но тебя, родная моя, никто не вырвет у меня из рук.
Она схватила ребенка и, не смотря на то, что было уже темно, побежала так быстро к своей хижине, как будто боясь того, что там, во дворце, опомнятся и бросятся за ней, чтобы отнять у нее ребенка, пусть даже мертворожденного, лишь бы успокоить царицу и похоронить рядом с дворцом.
В хижине, на скорую руку собрав в котомку пожитки, попоив дитя молоком, Склопенция решила перепеленать девочку, дабы одеяльце, в котором было завернуто дитя, не привлекало внимание людей. Как только она развернула его, то рядом с розовым тельцем увидела необычной красоты царское кольцо, которое еще недавно красовалось на руке царя Владислава. Спрятав его, она подумала о том, что частица отца и матери будут всегда с девочкой. Завернув дитя в лохмотья, она отправилась подальше от своего ветхого жилья.
Прошло много времени, годы сменяли один другой и Склопенция, обретшая материнское счастье, не могла нарадоваться, глядя на свою дочь. Красавица, волос как смоль, как крыло той ночной птицы, которая много лет назад напугала Склопенцию в лесу. Той птицы, крик которой стал толчком к новой жизни, той птице, которой до самой смерти будет благодарна Склопенция, ведь это именно она помогла ей, чудным образом, обрести дочь. Дочь, умершую для одних отца и матери и воскресшую для неё, для Склопенции.
Глаза у Клементры, так назвала дочь старуха, будто спелые вишни, губы малины ярче, стан поистине королевский, ступает величаво, идет плавно, все, кто видели дочь и мать, думали, да как же такая красавица могла родиться у такой старой и страшной горбуньи. С годами у Склопенции все более и более вырастал горб, но это не мешало Клементре любить и почитать её как свою мать.
Склопенция все делала для того, чтобы Клементра была одета лучше всех вокруг, всему, что было на ней, могли позавидовать и дочери из знатных семей, но Клементра больше всего любила колечко, подаренное матушкой, которое она носила на тесьме, спрятанное под одеждой, подальше от людских глаз. Об этом очень просила Склопенция, отдавая колечко дочери.
- Никому не показывай, никому не давай, в этом кольце тайна великая и ты теперь хранительница этой тайны.
Время шло, Склопенция учила Клементру своему мастерству, открывая ей тайны врачевания и колдовства. И к шестнадцати годам Клементра могла многое делать из того, чем владела её мать.
Как то, в их царстве – государстве случился бал в честь совершеннолетия царского отпрыска, царевича Милентия. Были приглашены все красавицы царства, конечно же , на бал попала и Клементра. Когда она вошла в высокие хоромы, искусно расписанные живописцами, играла волшебная музыка и пары, одетые в роскошные наряды , танцевали, упиваясь совершенством своих движений. А вдалеке на троне восседала царская чета, царь Эдвард с царицей Лозарией , подле них стоял юноша. И он был так хорош, что сразу же запал в душу Клементре. Долгие годы скитаний с матерью, оставили свой отпечаток и Клементра, стоявшая в уголочке, во все глаза смотрела на молодого принца, не понимая, что с ней происходит. Расстояние между ними было приличное, но она его видела на расстоянии вытянутой руки, так, что могла прикоснуться к его волосам золотисто кудрявым, ощутить бархат его нежной кожи. Дотронуться до густых пушистых ресниц, также отливающих золотом, все так нравилось ей, что она стояла как вкопанная, не обращая внимание на то, что люди, находящиеся рядом с ней, не сводили с неё очарованных глаз, то и дело перешептываясь.
- Кто это, мы никогда её не видели, откуда и с кем пришла эта красавица.
Шепот прекратился в тот момент, когда к Клементре подошел молодой человек, ладно сложенный, прямой как струна, чернявый, как и Клементра и произнес.
- Позвольте пригласить Вас на танец, прекрасная незнакомка.
Клементра очнулась и, поняв, что происходит, вспыхнула как маков цвет и от смущения выбежала из дворца. Юноша стоял в растерянности, не понимая, что могло обидеть в его словах прекрасную незнакомку, а жаль, она так прекрасна, подумал он.
А в это время Клементра бежала не оборачиваясь, мысли путались в голове, скорее домой, скорее.
Склопенция, увидев дочь, забеспокоилась, спросила у нее, что произошло, чем она так взволнована. Клементра не знала, что сказать, как объяснить то, что она почувствовала, увидев царевича.
- Знаешь, мама, царевич Милентий очень красивый молодой человек, наверное, счастлива будет та девушка, которую он выберет себе в жены.
Видя, что Клементра, что то не договаривает, Склопенция спросила ее.
- А тебе- то он самой понравился?
- Я не могу сказать, ничего подобного раньше я не испытывала. Мне одновременно и радостно и больно. Он царевич, а я, - и она заплакала, да так, что слезы залили всё её прекрасное личико.
Склопенция понимала, что Клементра полюбила царевича и, успокаивая её, она говорила.
- Не плачь, я тебе помогу, пройдет время, и ты будешь его женой, можешь мне не верить, но я всё сделаю, чтобы ты была счастлива. И не рань мне сердце своими слезами, у нас впереди много работы.
- Возьми себя в руки и иди туда, где ты хочешь быть, к тому с кем ты хочешь быть.
Клементра привыкла доверять матери и, взяв себя в руки, не слезинки больше не проронила, не смотря на то, что сердце просто выпрыгивало у неё из груди.
Но не Склопенция ни Клементра не знали, что царевич уже был помолвлен с красавицей царевной из соседнего царства – государства. И это было уже давно решено между отцами молодых ради сохранения прочного и надежного мира между их царствами.
Сам Милентий еще и не видел свою невесту, но уже знал, что поглядывать на других ему нет смысла, ведь за него все решил отец, ему остается только дождаться, когда, наконец, он увидит избранную для него девушку.
Лукреция, предназначенная для Милентия, по сговору отцов и вовсе не знала об этом. Отец был угрюм, все время проводил в одиночестве, много лет прошло со дня смерти его любимой жены, а он никак не мог отделаться от бремени этого горя. Сначала дочь бездыханная, затем Аполинария, женушка его любимая, не может сердце забыть их.
Каждую ночь, во сне, к нему приходит жена и ищет свою мертворожденную дочь, говорит ему.
- Зачем отдал дитя? Зачем, где она? Где? Нет её здесь, ищу, зову, вся измаялась. Нет её здесь, нет.
И уходя от него бросает.
- Ты виноват, ищи её.
Просыпается он в холодном поту и колотит его так, будто голым на снегу целый час пролежал. Не заживала рана его с годами и боль от утраты становилась еще более не выносимой.
Лукреция, видя, как отец страдает, не знает, как ему помочь. Живет сама тихонько с мамками, няньками у себя в светелке. Одна ей радость матушкино колечко на пальчике вертеть, да с тятеньким подарком возиться. Давеча заметил царь, что Лукреция, как и он, тоскует, ходит понурая и решил он ей кошечку для забавы подарить. Мол, пусть хоть с кошечкой играется, а то все одна да одна. И как в воду глядел, не оторвать Лукрецию от Луши, так назвала она тятенькин подарок и спит с ней и гуляет и ест чуть ли не с одной чашки, ни на минуту не отпускает от себя Лукреция Лушу, так истосковалась по ласке да по теплу.
Жизнь шла своим чередом и вот, наступил тот день, когда молодые, волею родителей предназначенные друг для друга, должны были увидеться.
Милентий, по поручению отца батюшки, отправился в путь дорогу в соседнее царство – государство с депешею под тремя печатями, с целью доставить её царствующему там царю Владиславу и уже с ответом от него вернуться назад домой.
Рассчитывал он это сделать, как можно быстрее, на что особо не рассчитывал царский советник, сопровождающий царевича Милентия в дороге, посланный с особой тайной миссией. Посмотреть на дочь царя Владислава, а также на реакцию Милентия, впервые увидящего свою невесту, не подозревающего о том, что перед ним именно она. И, сделав определенные выводы, подать такую же тайную, как и вся его роль в этом деле, депешу от царя Эдварда, с просьбой к царю Владиславу, подготовить его дочь Лукрецию к скорому обручению с его сыном царевичем Милентием.
В покоях царя Владислава приняли гостей любезно настолько, насколько мог принять гостей царь, уже давно не принимавший гостей.
Милентий подал царю Владиславу депешу, царь Владислав, вскрыв три печати, развернув депешу, увидел чистый лист бумаги, посмотрев на юношу и советника, он проговорил.
- Уважаемые гости, чтобы ответить на столь важное послание, мне надо получше обдумать ответ и поэтому, я прошу вас, в моем дворце, будьте как дома. Я думаю дня через два, я дам надлежащий ответ.
Царь Владислав откланялся и вышел. Гостей пригласили откушать и отдохнуть. Милентий недоумевал, что это за депеша такая и зачем царю Владиславу надо столько времени для ответа, после вкусного и сытного обеда Милентий спустился в сад, тропинка вела в тенистую прохладу, там располагалась беседка, окутанная кустами роз. Присев на скамеечку, он задумался, зачем батюшка послал его да еще с советником, ведь с этим мог справиться любой из слуг.
-Луша, Луша, ты куда подевалась, - раздался невдалеке, будто ангельский голосок.
Милентий притаился и стал прислушиваться.
- Какая ты проказница, я все равно тебя найду.
Он слышал, как скрипит песок под ногами, как шуршит платье от быстрой хотьбы. Интересно кто это и кто эта Луша, которую ищут, думал царевич Милентий и, вдруг, из за куста роз, прямо на Милентия, прыгнула небольшая белая кошечка, как показалось Милентию с разными глазами, один из которых был голубой, а другой зелёный, эка невидаль, подумал царевич.
- Луша,- совсем близко звал девичий голос
- Ах, вот ты кто, - он хотел взять кошечку на руки, но не тут-то было, Луша спрыгнула со скамеечки и скрылась в саду.
И в это время на дорожке появилась девушка, увидев царевича, она сильно испугалась и сразу же поспешила развернуться, чтобы быстрей покинуть это место. Но Милентию было достаточно мгновения, чтобы заметить и оценить по достоинству пленяющую красоту юной незнакомки. Видя её замешательство и испуг в глазах, почувствовав её желание как можно быстрей удалиться, он обратился к ней, тем самым остановив её.
- Не бойтесь меня, я царевич Милентий, гость царя Владислава и вашу Лушу, я только что видел, очень необычная и красивая кошечка, она только что была здесь. Я, было, хотел её взять, слыша, что её ищут, но она шустро ускользнула от меня и понеслась вот по той дорожке.
Лукреция стояла спиной к юноше, и повернуться к нему не решалась, Милентий решил сам подойти к девушке и продолжить знакомство с ней. Увидев её так близко, он испытал нечто необыкновенное, быстрый взгляд васильковых глаз навсегда похитил сердце Милентия, русое золото её волос манило его, настолько хороша и пригожа была незнакомка и в тоже время так боязлива и застенчива, что Милентий растерялся, не зная, что сказать ей.
Они стояли друг против друга, не нарушая молчания. Милентий не узнавал сам себя, насколько легко он обращался с девушками, насколько играючи он вел себя с красавицами, а здесь просто оробел. Не говоря уж о Лукреции, бедная до того была напугана появлением юноши и его столь пристальным вниманием к ней, что не знала куда деться от стыда, щеки её заполыхали лишь от одного взгляда на Милентия.
- Царевна Лукреция, вот ваша кошечка, - показавшись из за деревьев, произнес советник, подавая кошечку Лукреции.
- Спасибо, - сказала она и быстрым шагом удалилась от остолбеневшего Милентия и советника, которому всё уже стало ясно, ведь он хорошо знал царевича.
- Ты сказал царевна, скажи мне, это дочь царя Владислава, да как же так, почему я не знал, почему отец не сказал мне.
- Да эта девушка царевна Лукреция, единственная дочь царя Владислава. А, что вас так удивило мой царевич.
- Я хотел бы поговорить с ней, я хотел бы видеть её. Ты знаешь у меня так неспокойно на душе, как будто , с её уходом и часть меня удалилась за ней. Она так мила, так красива, что с ней не сравниться ни одна красавица нашего государства.
Услышав это, советник понял, что пришло время вручить тайную депешу царю Владиславу.
Прошло время, отшумела и пышная свадьба во дворце. Молодые Лукреция и Милентий зажили счастливо, родителям на радость, но многим и на зависть.
Не все приняли молодую жену добрым сердцем открытою душой, сколько девок в государстве по углам плакало, волосы на себе рвало, чуть ли не с жизнью прощалось. Такого жениха упустили и конечно, Лукрецию, молодую жену царевича, никто из них не видеть, не слышать не хотел. Настолько боль и обида их была велика, что ненависть к молодой жене царевича была беспредельна. Хотя она- то в чем виновата, ведь это он её выбрал. Он её на трон подле себя посадил.
Нет же, все в один голос говорили, это она проклятая приворожила его, околдовала, и он бедный с нею мучиться будет, чуть ли не спасать его собирались, многие по бабкам – шептуньям пошли, а те в один голос, что чисто всё, просто люба она ему.
Люба не люба, это мы еще посмотрим, не одна красавица потерявшая покой, сидя в темной сырой комнатушке, шепталась с колдовкой Склопенцией. Тусклый свет лучины освещал искривленные от злости лица. Бабка Склопенция, что то подбрасывала в котелок, стоящий на огне и приговаривала.
- Да ты, девица не кручинься, тебе ль красавице так убиваться, погляди на себя. Хороша, пригожа, за один только взгляд твой полцарства отдать можно. Приговаривала Склопнеция, деньги брала, с надеждой выпроваживала, а сама -то понимала, что ни одна из них не сядет подле Милентия, ибо уготовала она это место своей ненаглядной доченьке Клементре.
Все шло хорошо, да только так внезапно перешла дорогу ей эта неизвестно откуда взявшаяся красавица Лукреция, ставшая женой Милентия. Склопенция, не могла видеть страдания своей дочери, занемогшей лишь от вести о том, что Милентий обрек счастье с другой девушкой. Настолько сильна была её любовь к Милентию, которого она лишь единожды видела на том самом званом балу в честь его совершеннолетия и весь, за этим последующий год, жила Клементра лишь мыслью о том, что рано или поздно, она будет рядом с Милентием и в этом ей поможет матушка. Но этого не случилось, и Клементра впала в отчаяние.
Склопенция успокаивала её.
- Доченька, не горюй, не плачь. Пришло время действовать, а не слезы лить. Ты будешь с Милентием, а не какая- то мышка белобрысенькая, что Лукреция, да нет ничто, поиграется царевич, да вон пошлет.
- А ты тут как тут, краса моя, уж не переживай, найдем мы способ, как эту Лукрецию со свету изжить. Травок наварю, петуха заколю, с жабами в крови бычьей сварю, куриного помета добавлю, заклинаньями все приправлю, и закончится счастливое супружество.
Склопенция то и дело помешивала содержимое котелка, пришептывала, огонь под котелком то взвивался ввысь, охватывая котелок, то стелился под ним, словно и не было его, он повиновался каждому слову старухи. Из котелка валился терпкий горьковато – кислый пар. Он заполнял комнату, окутывая бабку, горбатую, старую женщину с взлохмаченными седыми волосами, одетую невесть как. В такие обноски, что оборванцы, живущие на улице, лучше одеты были, чем эта старуха, которая играючи, не спросясь входила к людям в их души и головы, и сеяла там то, что щедро оплачивали ей их недоброжелатели.
Склопенция торопилась, не могла она видеть слез своей единственной, ненаглядной дочери, когда то дарованной ей судьбой. Сохла Клементра, на глазах таяла, потеряла всякую надежду на любовь, если не с ним, то лучше уж не жить, думала она про себя. Склопенции ведомо это было и, готова она была душу отдать дьяволу, лишь бы была счастлива Клементра.
И в ту ночь старуха посадила в горшочек семя, наколдованное, и полила его снадобьем ею же сваренным.
- Расти, семя, набухай, на погибель Лукреции роза вырастай.
И сразу же из под земли вырвался на свет росток зеленый. Наутро бутон на стебле появился. Склопенция была довольна, видя, как её коварный замысел обретает форму.
Царевич Милентий с царевною Лукрецией жили счастливо, несмотря на косые взгляды завистников. Колечко на пальчике Лукреции ярче блестело день ото дня. Глядя на него Лукреция часто вспоминала о своей давно ушедшей матушке, вспоминала о том, как однажды матушка подозвала Лукрецию к себе и слабыми руками, одевая колечко на тесьме, Лукреции на шейку говорила.
- Девочка моя любимая, я так счастлива, что бог подарил мне тебя и дал возможность быть подле тебя всё это время. Знай моя хорошая, мама скоро уйдет и больше не вернется, но всегда будет смотреть на тебя с небушка, а частица меня навсегда на земле с тобой останется. Носи это колечко всегда, никому не дари, не отдавай, даже в руки не давай, мало ли кому захочется примерить его. Помни в этом колечке вся моя любовь, все мои молитвы, которые тебя от всего недоброго уберегут.
Сказав это она, обессилив, закрыла глаза и больше Лукреция её никогда не видела.
Кошка Луша обживала новое пространство, как и её хозяйка, всё было у неё и забота и любовь. Все, что душе её угодно, вмиг кладут к её ногам.
Всё шло своим чередом, многие уже и забыли, что не люба им царевна молодая, как то заботы о своем бытие взяли верх. И только для Склопенции и Клементры Лукреция была как шип в сердце.
Распустилась долгожданная темно – красная роза с голубыми прожилками, выращенная на погибель Лукреции. Силой колдовской роза оделена только три дня с момента её распускания. И Склопенция понимала, что сама она эту розу не сможет доставить во дворец. Поэтому она судорожно перебирала всех знакомых, вхожих во дворец, хоть с парадного входа, хоть с черного. Время поджимало.
И какое счастье подвернулась одна болтливая молочница, что поставляла им молоко , в разговоре, нахваливая свою корову и её молоко, она упомянула о том, что её бедную труженицу удостоили такой великой чести, каждый день поставлять на кухню дворца молоко для любимицы царевны Лукреции, маленькой диковиной кошечки Луши.
Услышав это, Склопенция заинтересовалась, как же так получилось и каким образом, при дворце, узнали о твоем чудесном молоке, ведь в царстве – государстве у многих коровы, да и хозяек много отменных. На что молочница ответила.
- Моя кузина работает на кухне и поднимает поднос с завтраком прямо в покои царевны. И она говаривала мне, что царевна такая хорошая, такая пригожая, будто горлица белокрылая, а ласковая какая, как же повезло царевичу Милентию, прямо не нарадуюсь я на них.
Склопенция, стиснув зубы, выслушала похвалу Лукреции, затем понимая, что перед ней её единственная возможность исполнить все задуманное, ласково улыбнулась и произнесла.
- Да, я согласна, такой хорошей, красивой и доброжелательной девушки, как наша царевна, я ещё не встречала, не зря царевич так её любит, есть за что.
И придвинувшись поближе к молочнице, взяв её за руку, она продолжала.
- Я бы, хотела попросить тебя об одной услуге. Уж больно мне хочется подарить царевне нашей редкую розу, я сама её выращивала и мечтала о том, что эту розу, я вручу ей в знак признательности, уважения и любви. Но попасть во дворец уж очень хлопотно, не думаю, что у меня получиться вот так просто пойти и вручить ей розу. А если ты мне поможешь через твою кузину, то я тебя отблагодарю, да вот хоть колечко с руки сниму и отдам за твои хлопоты, так уж сильно хочу порадовать нашу царевну.
Сняв колечко с руки, она вручила его молочнице, та, недолго думая, быстрым движением руки засунула его в карман фартука. Договорившись о завтрашней встречи, по утру, у дворца, они расстались. Склопенция была на седьмом небе от счастья. Завтра роза достигнет своей цели, и сила её колдовская опутает, окутает царевну.
Молочница, несколько раз за день, разглядывала колечко и думала. Ну, надо же, какая добрая эта Склопенция. Зря люди её побаиваются, а щедрая какая, ради того чтобы сделать другому приятно, с руки сняла кольцо и отдала, а ведь колечко то не простое денег не малых стоит, да и красоты не обыкновенной. Надо бы у меняльщика узнать, что почем , да и что можно выручить за это колечко. С такими мыслями они готовились к завтрашней встречи.
Утро. Перед царевной горячий чай на подносе, ватрушки румяные, облитые белой глазурью, маленькая миска молока для её Лушеньки и, вот удивление рядом лежит роза, красоты необыкновенной, темно – красная, как бычья кровь с синими прожилками. Царевна потянулась к ней, подумав, почему же не поставили её в воду, ведь век цветов не долог, вмиг завянет без воды. Взяв розу в руку, она нечаянно наколола пальчик о шип, и капли крови выступили на пальце, как поутру капли росы покрывают листву.
У царевны вмиг, не с того ни с сего, закружилась голова. Она упала, опрокинув поднос с плюшками, чай с молоком расплескался по полу, матушкино колечко скатилось с её руки, царевна без чувств лежала на полу и рядом с ней, среди разлитого чая и плюшек, лежала злосчастная роза.
Услышав грохот прислуга вбежала в опочивальню .
- Боже мой, царевна в обмороке, надо доложить царевичу.
Уложив царевну на кровать, побежали за царевичем Милентием, он влетел в опочивальню как оглашенный.
- Что, что произошло, - наклонившись над Лукрецией, он понял, что она дышит, возможно, это просто обморок, а возможно, это и хороший знак. Может Лукреция, жена его любимая, затяжелела и может быть подарит ему сына или дочку и, подавив в себе волнение, он подумал, что у беременных так бывает. Но царевна и к обеду не пришла в себя, ни к вечеру, ни к завтрашнему дню. Любимая кошка Лушенька не отходила от Лукреции, напевая ей песенки, она потиралась то одним бочком, то другим о свою хозяйку.
Царевич недоумевал, что же произошло с Лукрецией, он созвал самых лучших лекарей своего царства и отдал им приказ.
- Кто поставит царевну Лукрецию на ноги, кто выведет её из бессознательного состояния, того он озолотит.
Лекари осматривали Лукрецию, изучали сердцебиение, пульс, дыхание, но ничего не находили, причин её сна никто не мог разгадать.
Весть о том, что царевна в обмороке и не приходит в себя, вмиг разлетелась по царству и, конечно же, дошла и до ушей Склопенции и Клементры. Когда во дворце плакали, то на окраине, в темной комнатушке радовались и потирали от удовольствия ручки.
-Мама, скажи, она очнется или нет, - пытала Клементра старуху.
- Скажи, это конец или еще нет?
Склопенция, довольная результатом, наставляла Клементру.
- Послушай, это продлиться не долго, она очнется, но станет совсем другой. А поможешь очнуться ей ты. Вот тебе порошок, перемолотых мертвых крыс и пауков, смешанных с ядом змеиным. Придешь во дворец и скажешь, мол знаю, как поставить на ноги царевну нашу, скажешь, что недуг этот знаком тебе. Попросишь воды стакан и размешаешь этот порошок в нем, но только малую дозу. Отпаивать её будешь с неделю, каждый день улучшение будет, а сама тем временем к царевичу поближе, пожалей, поддержи, помоги, словом будь для него всем. Пусть плачется тебе, а ты терпи, потому, что царевна очнуться то очнется, но сила розы колдовская не покинет её. У тебя будет много времени для нашего плана, ей сиделка, ему жилетка, а там дальше всё измениться.
На утро Клементра подошла ко дворцу и сказала, что хочет видеть царевича Милентия, потому, что ей одной ведомо как пробудить ото сна царевну Лукрецию и поставить её на ноги.
Клементру ввели в покои как раз в тот момент, когда стоящие подле едва дышавшей Лукреции, лекари и целители, признались царевичу в том, что бессильны перед недугом, постигшим царевну.
Милентий, выслушав их, повернул лицо в сторону вошедшей девушки, оно было таким же черным, как и одеяния Клементры.
- Ты говоришь, что тебе ведомо, как поставить царевну Лукрецию на ноги, - в его голосе чувствовались отчаяние и злость.
Он продолжал глубоко вздохнув.
- И ты хочешь сказать, что тебе знаком этот недуг. Знаешь ли ты кто здесь находиться, - сказал он, указывая на лекарей.
- Здесь находятся лучшие умы нашего царства и если ты, девочка, не в себе, то, поди вон, не время для шуток, - он резко развернулся и обращаясь к слугам, произнес.
- Выведите её и чтобы мои глаза больше её не видели.
Клементру как обожгло.
- Царевич Милентий, мне очень жаль, что горе ослепило вас. Я пришла сюда по доброй воле. И еще раз, я повторяю, только мне ведомо, как разбудить Лукрецию и поставить её на ноги, - слуги, подталкивая Клементру, направляли её к выходу.
- Какое хамство, что она о себе возомнила, - шептались вокруг.
Царевича Милентия удивила смелость девушки.
- Стойте, - крикнул он слугам и, уже обращаясь к девушке, он произнес.
- Подойди ко мне.
Клементра подошла и, не поднимая глаз, сказала царевичу.
- Я прошу вас лишь об одном, оставить меня с царевной Лукрецией наедине только на несколько минут, - немного помолчав, она продолжила.
- И если вы примите такое решение, то я прошу принести стакан чистой воды.
Милентий уже не знал, как воспринимать происходящее. Лишь близкая горечь утраты заставила его произнести
- Принесите стакан воды и все покиньте покои.
Воду принесли и следом все оставили Клементру с царевной Лукрецией одну.
Разбавив порошок, Клементра подошла к изголовью кровати, прежде, чем напоить Лукрецию, она стала разглядывать её. Слабая, безжизненная, с поблекшей кожей, с потускневшими волосами беззащитная Лукреция лежала перед ней.
- Зря ты, перешла мне дорогу. Этого могло бы с тобою и не быть, - проговорила Клементра.
Она опрыснула водой лицо Лукреции и, приподняв ей голову, влила несколько капель в рот, смочив губы. Лукреция вздохнула так сильно и, жадно ловя воздух, как будто долгое время, находилась под водой. Она хватала воздух, боясь задохнуться. Открыв глаза, Лукреция не понимала, что с ней и где она находиться.
Клементра поднесла ей стакан с водой, та жадно выпила всю, осушив стакан.
Клементра подошла к двери и широко раскрыла её.
Царевич Милентий, не веря своим глазам, кинулся к очнувшейся Лукреции. Слезы застилали его глаза, ведь он уже потерял всякую надежду, увидеть свою Лукрецию живой, уже готовился к самому худшему, а тут, слава небесам, она дышит, смотрит, хотя, правда, и не узнает его, но это ничего, она обязательно поправиться.
Лекари, вошедшие вслед за царевичем, не понимали, что произошло, улучшение состояния царевны Лукреции было на лицо. Они с удивлением посмотрели на Клементру, ведь никто из них не мог даже и предположить, что эта молодая девочка, окутанная во все черное, способна на то, что им не под силу.
- Подойди ко мне, - обратился царевич к девушке, сотворившей чудо.
Клементра подошла.
Царевич Милентий громко произнес.
- Человек, который вылечит мою жену, станет первым человеком в нашем царстве – государстве, - и уже обращаясь к незнакомке, он продолжал.
- Благодаря тебе, она очнулась и благодаря тебе, я думаю, она станет прежней. Назови своё имя. Я хочу, чтобы все знали имя спасительницы моей любимой жены Лукреции.
Девушка, не поднимая глаз, тихо произнесла.
- Клементра.
- Я озолочу тебя, теперь ты будешь жить во дворце и будешь подле Лукреции до тех пор, пока она не придет в себя. А затем, ты получишь столько золота, сколько пожелаешь, столько земель, сколько захочешь.
Клементра, выслушав царевича Милентия, опустила голову в знак согласия.
Шло время, Лукреции с каждым днем становилось все лучше, к необычной таинственной Клементре во дворце, стали привыкать. Царевич Милентий вел с ней доверительные беседы, воспринимая её не только как спасительницу, но уже и как друга. Слуги повиновались каждому слову Клементры. Лукреция тянулась к ней с непосредственной детской наивностью, даже Клементра была удивлена таким отношением к себе и не могла понять, как это произошло, отчего царевна так полюбила её. Как и предсказывала Склопенция, Лукреция очнуться то очнулась, но никого и ничего не узнавала, кроме своей кошечки Луши. И именно этот факт и давал царевичу надежду на то , что рано или поздно Лукреция узнает и его. Настолько больно ему было видеть ее пугливые глаза, лишь завидев его на пороге своих покоев, она приходила в легкое помешательство, пряталась сама, да еще и прятала свою кошку Лушу, дабы не обидели и её.
Клементра все делала для того, чтобы царевич Милентий все реже и реже заходил в опочивальню к своей жене, предпочитая сама ходить, и докладывать о здоровье царевны Лукреции в покои Милентия. Объясняя это исключительно заботой о ещё неокрепшем здоровье его жены. Дабы не беспокоить и не расстраивать царевну, пока она ещё слаба и не узнает своего мужа, тем самым держа супругов на расстоянии.
Милентий беспрекословно доверял Клементре и просто ждал, когда его любимая жена начнет узнавать его.
Память Лукреции возвращалась, но все, что связано с Милентием, было закрыто для неё.
Как то, играя с Лушей, она носилась с ней по опочивальне, переворачивая всё верх дном. Лукреция то бросала, то отнимала у Луши мячик, который, в конце концов, закатился под кровать и они обе, дабы обогнать друг друга кинулись за ним. Шаря руками под кроватью, Лукреция нащупала маленький кружочек и вот радость, она мгновенно подумала о том, что это может быть её колечко, которого так ей не хватало на руке. Из под кровати Лукреция вылезла с кольцом, счастливая до безумия, а Луша выкатила свою добычу, мячик, отвоеванный в честной схватке. Обе они были очень довольны. Такими их и застала, только что вошедшая Клементра.
- Смотри, смотри, что мы с Лушей нашли. Это моё колечко, я видно, его, когда то обронила, сейчас и не вспомню, когда. А сегодня нашла. Это Луша молодец, это она мячик под кровать закатила, там то я его и нашла.
Клементра, не поворачиваясь к Лукреции, сказала.
- Очень хорошо, Луша молодец.
Приготовив питьё, начиненное порошком, Клементра поднесла Лукреции.
Лукреция протянула руки к стакану с водой, на её пальчике уже блестело колечко, увидев которое Клементра обмерла.
Колечко на пальчике Лукреции было точь в точь, как то, что носила Клементра под одеждой, подальше от людских глаз.
- Лукреция, скажи мне, чьё это кольцо и откуда оно у тебя.
Лукреция, не задумываясь, отвечала.
- Это колечко, память о моей матушке, я его с детства ношу и говорю же тебе, я его сегодня под кроватью нашла, а вот как оно там оказалось я и не вспомню.
Клементра взяла руку Лукреции и пристально стала разглядывать кольцо. Один в один кольца, одно на руке Лукреции, другое, спрятанное на груди Клементры, были похожи.
Клементру бросило в жар, она, как ни пыталась, не могла объяснить себе, почему так и откуда у двух совершенно не совместимых людей, не по роду и не по званию, два одинаковых кольца.
Она вспомнила слова матери: « прячь его от людей, в нем тайна, хранительницей которой будешь ты «. Сильно взволнованная, она покинула покои, оставив Лукрецию на слуг. Что – то ей подсказывало, что ответы на все, интересующие её вопросы, есть у её матери Склопенции. Клементра хотела узнать, что за тайну хранит её кольцо и, каким образом, это связано с Лукрецией. Всё перевернулось в её сознании, душу жгло так, что Клементра ощущала невыносимую боль.
Когда Клементра появилась на пороге дома, Склопенция в вошедшей не узнала свою дочь.
- Клементра, что случилось, что произошло, на тебе лица нет, тебя кто-то обидел, я прокляну каждого, кто причинит тебе боль.
- Мама, помоги мне, я не знаю, что происходит, только ты одна сможешь мне помочь.
Пристально всматриваясь в лицо Склопенции, Клементра едва выговорила.
- Чьё кольцо, я ношу, мама, что за тайна в нем.
Склопенция, не понимая, к чему клонит Клементра, но, видя её сильное волнение, попробовала успокоить дочь.
- Ты носишь своё кольцо, оно принадлежит тебе по праву рождения.
Клементра, не ожидавшая ничего другого услышать в ответ, запрокинув голову назад, прикрыла ладонью глаза, по щекам её текли слезы.
- Мама, если это моё кольцо, почему, я его прячу, почему, я не ношу его на руке, если оно, как ты говоришь, принадлежит мне по праву рождения. Скажи мне почему?
Склопенция не готова была ответить на этот вопрос, она молчала, не понимая, почему у её дочери возникло желание узнать правду о кольце.
- Почему ты молчишь?
- Я сказала тебе всё, мне нечего добавить.
Клементра в ярости разбросала по комнатушке все банки и склянки со снадобьями, она дико орала, метаясь из угла в угол, круша на своём пути всё.
- Правду скажи мне, правду, я хочу знать, откуда у меня это кольцо.
- Оно твоё, - не понимая, что происходит с Клементрой, стойко отвечала Склопенция.
- Моё, - вдруг остановилась Клементра и медленно пошла на Склопенцию, лицо её было искаженно от злости.
- Моё, - повторила она.
- А тогда чье же у царевны Лукреции, - выкрикнула она.
- Знаешь, мама её кольцо и моё похожи, как две капли воды.
Склопенция застыла в ужасе, Клементра продолжала.
- О каком праве рождения, ты говоришь, мама.
Она села на лавку и замолчала, надежда на то, что Склопенция поможет ей разобраться в этом, рухнула и Клементра думала, как ей жить с этим.
Подавив волнение, Склопенция произнесла.
- Дочка, прости меня, видимо так угодно Господу, пришло время признаться тебе во всем.
Она замолчала, ей трудно было произнести и слово, язык едва мог шевелиться, немного помолчав, преодолевая волнение, она заговорила вновь, будто жернова, вращая языком, от этого слова, выпавшие наружу, были глухими и едва слышимыми.
- Я не твоя мать.
Она сделала вдох и попробовала начать вновь, понимая, что наступил тот момент, когда она должна рассказать дочери то, что скрывала от Клементры с момента её рождения.
- Твоя мать, царица Аполинария, отец царь Владислав, а Лукреция твоя родная сестра. Вы родились с ней в один день, но только, - и она поведала ей историю их рождения, рассказав и о своём грехе, который подарил ей радость материнства.
- Прости меня, если сможешь.
Клементра не верила своим ушам.
- Ты, что, мама обезумела?
Склопенция достала, из под доски в полу, небольшой сверток и подала его Клементре.
- Это одеяло и колечко, что ты носишь, было с тобой в ту ночь.
Клементра развернула его, полотно было настолько красивым, что даже время, потрудившееся над ним, не уничтожило его былой красоты. Она, держа в руках полотно, стала осознавать то, что возможно мама говорит и правду. И если это так. То она, Клементра, вместе со Склопенцией, чуть не погубили её сестру Лукрецию, желая уничтожить её и её счастливый брак, чтобы поближе подобраться к царевичу Милентию, чтобы заслужить его доверие, а в дальнейшем и влюбить в себя. Осознавая это, Клементре стало мерзко от самой себя, никакая любовь к царевичу не могла оправдать низкие и подлые помыслы и поступки, совершенные Клементрой по отношению к своей родной сестре.
Но кто знал, что Лукреция сестра Клементры, кто знал.
- Что же делать, мама? Верни Лукрецию к прежней жизни, верни её Милентию, я никогда себе не прощу этого. Даже ценой своей жизни, я готова искупить свою вину.
Клементра упала Склопенции в ноги и тихо зарыдала, беспомощным комочком, сжавшись у её ног.
- Мама, сделай, что ни будь, я раскаиваюсь, мне очень тяжело, я не могу видеть её такой, понимая, что это дело моих рук.
Склопенция задумалась, как же обратить необратимое, какую жертву надо принести, что бы колесо, которое она раскрутила, завертелось вспять. Так и сидели они подле друг друга, может быть в первый раз, за долгое их совместное проживание, не зная, что делать и как подступиться к делу, приобретшему неожиданный поворот.
После долгого молчания, Склопенция достала свои книги в потрепанных кожаных переплетах и стала быстро перелистывать страницы, одну за другой, не останавливаясь ни на одной, было видно, что она что-то вспомнила и искала именно то место, наконец-то она остановилась.
- Вот смотри, Лукреция, мало - помалу придет в себя, одно только не вернется к ней, любовь к Милентию. В этой книги есть ритуал о возобновлении любви, страсти и радости бытия. Мы с тобой это и сотворим. Ты возьмешь во дворец два семя, одно посадит Лукреция, другое Милентий, посадят они их в один горшочек, я приготовлю зелье, которым ты польешь эти семена, приговаривая: « Бушуй любовь, бушуй страсть, бушуй жизнь. Два древа сплетись, две судьбы сомкнись. Лукреция с Милентием на все времена, на все века соединись «.
Клементра, привыкшая доверять матери, вырастившей её, взяла два семя и стала ждать, когда Склопенция, в своем волшебном горшочке, приготовит особое зелье, которое вернет прежнюю Лукрецию Милентию.
Она ловила себя на мысли, что хочет увидеть Лукрецию, где то там, в груди тепло ныло сердечко, оно тянуло Клементру во дворец, поближе к её родной сестренке. Лукреция, она как ребенок и я хочу быть с ней, думала про себя Клементра.
Зелье было готово и, Клементра отправилась во дворец.
Лукреция, завидев Клементру, кинулась к ней навстречу, обняв её, она тихо прошептала.
- Зачем ты оставила меня.
К горлу Клементры подскочил ком, глаза прыснули слезами радости, смахнув слезы рукой, подавив в себе волнение, она как всегда невозмутимо проговорила.
- Сейчас, мы будем с тобой кое-чем заниматься и, думаю, что тебе это понравиться.
Она справилась у слуг, во дворце ли царевич Милентий и, получив утвердительный ответ, произнесла.
- Слуги, принесите большой горшок с землей.
Его быстро доставили в покои царевны Лукреции. Клементра, подавая семя Лукреции, сказала ей.
- Царевна Лукреция, посадите это семя в горшочек, я думаю, у вас в саду не хватает прекрасных вьющихся роз.
Лукреция с удовольствием сделала это.
- Слуги, отнесите этот горшок в сад и поставьте его подле окон царевны Лукреции.
Слуги мигом сделали то, о чем просила их Клементра. Выйдя вместе с ними, она попросила пригласить в сад царевича Милентия.
Милентий появился сразу же и, подавая ему второе семя, она сказала.
- Царевич Милентий, Царевне Лукреции не хватает роз в вашем саду и я, прошу вас, посадить это семя в этот горшочек и, когда на кустах набухнут первые розы, я думаю, что у царевны Лукреции не останется и следа от её болезни.
Милентий очень внимательно выслушал Клементру и, так как она уже однажды свершала чудо, он беспрекословно закапывал семя в землю, надеясь на долгожданное выздоровление его любимой жены. Радость переполняла его. Осталось лишь дождаться розовых бутонов и Лукреция станет прежней.
Клементра попросила всех удалиться и, оставшись одна, она достала зелье и, поливая зарытые семена, приговаривала.
- Бушуй любовь, бушуй страсть, бушуй жизнь. Два древа сплетись, две судьбы сомкнись. Лукреция с Милентием на все времена, на все века соединись.
Произнеся заклинание, Клементра почувствовала облегчение, её душа, освободившаяся от потемок, готова была к новой жизни и новой любви, ей так захотелось увидеть всю свою, доселе неизвестную семью. Войдя к Лукреции, она попросила её показать портрет покойной мамы, Клементра очень хотела увидеть женщину, родившую её. Лукреция очень обрадовалась такой перемене в поведении Клементры. Всегда сжатая и скупая на слова и чувства Клементра, вдруг сильно изменилась и, как показалось Лукреции, Клементра всем сердцем потянулась к ней, к Лукреции.
Она показала ей портрет покойной матушки, ласково гладя его рукой.
- Посмотри, какая она была красавица, все говорят, что я похожа на неё.
И это была правда, на Клементру с портрета смотрела красивая златовласая женщина, Лукреция очень была похожа на их покойную маму.
- А твоя мама жива, - спросила Лукреция Клементру.
Клементра не знала, как и что ответить Лукреции и, сославшись на очень срочные дела, покинула её. Она неслась по многочисленным коридорам прочь из дворца, слезы застилали ей глаза, она не хотела, чтоб её видели в таком состоянии, ведь объяснить причину слез, она не могла не только кому то, но и себе. Это странное чувство, когда тебе одновременно и больно и сладостно, когда дух захватывает так, что аж сердце сжимается, когда тебе становиться тесно там, где бы ты не находился и желание бежать на воздух на простор становиться непреодолимым. Как раз такое чувство и овладело убегающей Клементрой, а Лукреция, которой не ведомо было состояние оставившей её Клементры, ещё долго не выпускала из рук портрет матушки.
Прошло не так много времени и розовые бутоны не заставили себя ждать.
Лукреция стала прежней, Милентий не мог нарадоваться возвращению любимой и любящей его Лукреции, снова во дворце поселилась любовь, смех и шутки доносились отовсюду, счастье переполняло людей, искренне радующихся за выздоровление их царевны.
И в честь выздоровления своей любимой жены царевич Милентий объявил бал. Не было ни одного человека в царстве – государстве, который не был бы приглашен на бал.
Приглашение на бал получил и царь Владислав, весть о здравии его единственной и дорогой дочери Лукреции, обрадовала его не меньше, чем и царевича Милентия. И, несмотря на то, что после утраты близких людей, он стал нелюдим и угрюм, его душа возрадовалась так, что слезы брызнули из глаз и на устах его распустилась улыбка, такого с ним не было уж очень давно, по крайней мере, лет двадцать.
Клементру, как и обещал Милентий, озолотил, наделил ей земли обширные и плодородные, наградил её титулом старинным и замком, соответствующим титулу.
Клементра всё приняла с честью, но жить в этом замке не удосужилась ни дня, всем там заправляла Склопенция, управляющая многочисленными слугами, дарованными также царевичем Милентием. Сама же Клементра жила во дворце, поближе к Лукреции, нуждавшейся в ней, после болезни, ещё больше, будто в родном человеке, которого она знала всю свою жизнь, Клементра отвечала ей тем же.
Склопенция, хотя и была сильно поглощена, новыми, доселе не ведомыми ей обязанностями, все равно места себе не находила и все дни напролет только и думала, как бы вернуть Клементре то, что отняла у неё двадцать лет назад. Видя насколько, Клементра тянется к Лукреции, Склопенция понимала, что должна вернуть Клементре её родную семью. И если бы не страх перед царем Владиславом, то она уже давно нашла бы способ, открыть всем, кем является на самом деле Клементра.
Но как бы она не боялась, медлить было и того хуже, ведь Склопенция понимала, что рано или поздно, всё откроется и кто знает, чем это повернется и как скажется на Склопенции. И она решила отправиться к царю Владиславу, чтобы упасть ему в ноги и искренне покаяться в содеянном, тем самым вернуть Клементре настоящую семью.
Ранним утром у дворцовых ворот царя Владислава появилась сгорбленная старуха.
Она попросила стражу, охраняющую врата, передать царю сверток, очень важный для него и если он заинтересует царя Владислава, то она будет рада поведать царю всё, что ей известно об этом.
Во дворце шли последние приготовления к балу. Вот уже скоро дворец распахнет свои врата и множество люда, знатных особ и бедняков заполнят дворы, сады и залы дворца. Конечно, знать расположится в залах и садах, а вот кто попроще заполнит дворы и площади царства – государства, где в этот день каждый не останется не замеченным, каждый будет обласкан царской четой. Из казны выделили ни один десяток золотых монет, чтобы каждому хватило, и наесться и напиться вдоволь за здоровье царствующих особ, особенно за чудом исцелившуюся царевну Лукрецию.
Царевич Милентий со своими поданными и казначеем государства рассуждал о том, какие ещё траты придется допустить, чтобы порадовать Лукрецию и весь свой народ неожиданным огненным представлением, таким, которое он видел давно в детстве, когда к ним в царство – государство вошла бродячая труппа артистов. То представление с множеством огней, он запомнил на всю свою жизнь, а также, ни с чем несравнимое ощущение, от удививших его красных огненных цветов, распускающихся прямо в небе и в миг превращающихся в огненный дождь.
Вот такое представление он и хотел подарить любимой жене и тем самым порадовать и свой народ.
Они бурно обсуждали этот процесс, его воплощение с привлечением бродячей труппы артистов, непосредственно работающих с таким необычным живым огнем, и не заметили, как в покои вошли царевна Лукреция и Клементра. Остановившись в сторонке, они, прислушиваясь, о чем говорят умные мужи, заинтересовались, о каких таких огненных цветах ведет речь царевич Милентий со своим казначеем. И подойдя поближе Лукреция спросила.
- Милый, что это за чудо – цветы, о которых вы говорите.
Все обернулись и увидели царевну Лукрецию и Клементру, молодые юноши, поданные царевича, глубоко поклонившись, отошли в сторону на почтительное расстояние, но глаза их были прикованы к Клементре.
- Дорогая, я задумываю порадовать тебя, это будет грандиозный праздник.
Но Лукреция не отступала.
- Я хочу все знать.
- Нет, милая, - сказал он, и уже обращаясь к черноволосому юноше произнес.
- Друг Сретений, проводите милых дам, не для их ушей столь грубые разговоры. Да и распорядитесь обо всем, чтобы они не попросили.
Царевна Лукреция и Клементра, удалились в сопровождении Сретения, который был тем самым юношей, когда то неудачно, пригласившим на танец Клементру. Сретений узнал её сразу и украдкой поглядывал на неё, пытаясь понять, вспомнила ли его прекрасная незнакомка, коей она была на том балу, в честь совершеннолетия царевича Милентия. Такую красивую девушку, однажды увидев, не забудешь никогда. И с тех пор Сретений потерял покой, влюбившись в ту, имя которой он даже и не знал. Лишь её образ, мягкой печалью, лежал на груди его, и ныло сердце, видя, как вокруг счастливы люди, а он не может быть с той, которая запала ему в душу.
Сретений не мог скрыть волнение, это заметила царевна Лукреция и, обращаясь к нему, она сказала.
- Дорогой друг, Сретений, вам нездоровиться? Что то вы на себя не похожи. Всегда так веселы и остроумны, а сегодня, будто воды в рот набрали. Что это с вами? Поведайте нам.
- Да, кажется, я немного простужен, может самую малость, а может, и вовсе нет, но что то мне и в самом деле, как то грустновато, - стараясь скрыть причину истинных переживаний, ответил смущенный Сретений и, уже совладав с собой, добавил.
- Правда, это звучит смешно, я вроде бы должен вас развлекать, а сам само уныние.
- Знаете, мой друг, я все же попрошу Клементру осмотреть вас, она подберет вам лекарство, которое вмиг вернет вам и настроение, и былую весёлость.
- Клементра, осмотри друга Сретения. Помоги юноше. Таких молодцов жалко терять, не следует их отдавать унынию.
Покидая, ничего не подозревавшую Клементру и влюбленного в неё Сретения, Лукреция радостно проговорила.
- У нас впереди веселый праздник и все должны быть здоровы и счастливы. И, пока вы беседуете, я пойду, распоряжусь о цветах, их должно быть, как можно больше, дворец должен утопать в цветах, - и она вышла в прекрасном расположении духа.
Сретений, видя, что девушка не узнает его, произнес
- Клементра, так зовут спасительницу царевны. Я и не предполагал, что девушка, которую, я не смог забыть, увидев на балу, по случаю совершеннолетия Царевича Милентия, и спасительница царевны, это один человек.
Клементра не понимала, о чем говорит Сретений, на миг ей показалось, что он просто бредит.
Сретений переполненный любовью, опьяненный близостью той, которую долгое время искал, не выдержав чувств, разрывающих его изнутри, кинулся в ноги к Клементре и быстро, очень быстро заговорил, боясь, что его прогонят.
- Дорогая Клементра, вы не помните меня, я тот юноша, который два года назад, на балу в честь совершеннолетия царевича Милентия, имел неосторожность пригласить вас на танец, тем самым, испугав вас.
Клементра, обескураженная поведением мнимого больного, по началу сильно испугалась, но, услышав о том, что они встречались ранее, заинтересовано посмотрела на Сретения, пытаясь припомнить его.
Тот был несказанно рад, что Клементра не прогнала, не оттолкнула его, а посмотрела на него так, что у бедного юноши, сердце едва не вырвалось из груди, оно билось так сильно, что стук его был слышен и Клементре.
- Позвольте, мне продолжить, - умолял он.
- С того момента, я потерял покой, куда бы я не шел, где бы я не находился, я всегда искал вас, но не находил. Я просто потерялся, я перестал есть, пить, спать. Вы стали всем для меня. Это так мучительно любить и не быть с любимым, а я ведь, даже и не знал, кто вы и как вас зовут.
- Клементра, не губите, не гоните от себя, я молю вас, я люблю вас. Дайте мне шанс быть рядом с вами. Ведь теперь, когда я вас обрел, уже не смогу жить без вас. И если вы прогоните меня, то знайте, что гоните на верную погибель. Жить без вас, Клементра, я уже более не смогу, уж лучше смерть, чем жить не подле вас, - и он опустил голову и горько заплакал.
Клементра знала, что любовь, подобна лихорадке, недавно сама переболела ею, и, прикоснувшись руками к его, вздрагивающим от рыданий плечам, она произнесла.
- Сретений, не надо, не убивайтесь. Ваш путь ко мне был долог, от этого ваше сердце разрывается, я не прогоню вас, - тихонечко, поднимая его за плечи, сказала она.
- Я позволю вам быть рядом со мной, я чувствую как любовь, подобно горячке, разъедает вас. Так не должно быть. Любовь это счастье и я хочу, чтобы вы были счастливы, и я скажу более, я хочу, чтобы мы были счастливы.
Сретений был поражен, увидев в Клементре не только красивую, но и очень мудрую девушку. Слова, которые она произнесла, вернули его к жизни, он был настолько счастлив, что готов был поделиться своим счастьем со всем миром.
Он встал на колено и, прикоснувшись рукой к её платью, поцеловал его и, оставаясь в таком положении, он проговорил.
- Клементра, я буду вас любить до скончания дней своих, я сделаю все, чтобы вы никогда не пожалели о той милости, дарованной влюбленному в вас юноши, - немного помолчав, он неожиданно огорошил Клементру.
- Прошу, вас, Клементра, будьте моей женой.
Клементра глубоко вздохнула и грустно улыбнулась.
- Сретений, а не кажется ли вам, что вы немного торопитесь.
- Нет, - решительно заявил он и продолжил.
- Но, если вы не готовы мне ответить сейчас, то тогда, умоляю вас, дайте знать, когда будете готовы сказать мне « да», - и он еще раз встав на колено, поцеловал её платье.
И вот наступил долгожданный бал. Царство – государство утопало в цветах, народ, разряженный в свои лучшие костюмы и платья, заполонил улицы и площади. Яствами ломились столы, сколоченные наспех, заботливо украшенные роскошными букетами полевых цветов.
Знать, музыке в такт двигалась по огромной зале, где восседали на троне царевич Милентий с царевной Лукрецией. Не далеко от них стояла красивая пара, Клементра и, как уже все во дворце заметили, Сретений, ставший её тенью.
Знатные гости продолжали прибывать во дворец и, со временем, их стало так много, что торжество плавно перешло и в сады, где также играла музыка и пары легко и весело кружились в танце.
Лукреция ждала самого главного и дорогого гостя, своего батюшку царя Владислава. Она уже начала волноваться и послала слуг справиться о том, не появился ли во дворце царь Владислав. Слуги мигом обернулись с вестью о том, что царь Владислав уже во дворце и вскоре предстанет перед царствующей четой. Лукреция успокоилась и стала ждать появление своего отца.
« Царь Владислав» - разнеслось по зале, танцующие пары расступились, и в зал вошел царь Владислав, который быстрым шагом направился к трону, но он был не один, с ним едва поспевая, шла сгорбленная старуха.
Клементра, увидев её, охнула и, не раздумывая кинулась в ноги царю Владиславу, протягивая руки к нему, глотая слезы, она запричитала.
- Молю вас, не погубите мою матушку, хоть она и не дала мне жизнь, она вырастила меня, прошу вас, - она упала без чувств, кольцо, всегда так надежно спрятанное на груди, под одеждой, предательски выпало на всеобщее обозрение. Зал замер, никто ничего не понимал.
Лукреция кинулась к Клементре, Сретений был уже подле неё. Царь Владислав стоял, как вкопанный, его будто парализовало, месть, которую он хотел обрушить на старуху, смыла слезами, его вовсе не умершая тогда, при родах Аполинарии, а выжившая и чудом спасенная дочь. Он склонился над ней такой родной и такой далекой, увидев кольцо, которое он положил в одеяльце бездыханной дочки, он горько заплакал .
- Кольцо, мое кольцо, - бормотал он, едва шевеля губами.
Склопенция встала на колени перед царем Владиславом, склонившимся над уже приходящей в сознание Клементрой и закричала во весь голос.
- Простите меня, простите ради девочки, которую я воспитала, простите ради ваших дочерей, они стали так близки. Причинив мне боль, вы разобьёте сердце Клементре. Простите меня, - и она зарыдала.
Лукреция не знала, кого успокаивать и что же происходит на самом деле и, не выдержав, она крикнула.
- Что происходит, кто ни будь, мне объяснит.
Старуха подползла к Лукреции и продолжала причитать, заливаясь слезами.
- Простите, я молю вас, помилуйте.
- Что, что происходит, папа, Клементра, что с вами.
Склопенция, подавляя слезы, громко произнесла.
- Клементра, ваша родная сестра, о существовании которой вы даже и не подозревали. Кольцо, которое вы носите и кольцо Клементры это кольца ваших родителей. У вас царицы Аполинарии, покойной матушки, а у Клементры, царя Владислава вашего батюшки. Вы родные сестры и царь Владислав отец не только ваш, но и Клементры.
И Склопенция, продолжая оправдываться, уже перед всеми рассказывала историю, произошедшую двадцать лет тому назад.
Зал ахнул, никто не ожидал такого, новость гудящей волной покатилась в сады, оттуда лавиной накрыла дворы и площади. Раскатистым эхом откликнулось всё царство. Загудел народ, и понеслась обратная волна радостным криком с площадей и дворов в сады, и уже новой лавиной накрыло дворец.
- Нашлась родная сестра нашей царевны Лукреции. Вот счастье то какое. Слава, слава тебе Господи, - кричал народ.
Столько счастья в один день, с лихвою получили люди, радующиеся за Лукрецию и Клементру, а во дворце Лукреция, обнимая Клементру произнесла.
- Здравствуй сестренка, я так рада, что ты нашлась.
Все, находящиеся в зале, не скрывали слез радости и умиления. А за стенами дворца напротив стоял гул, народ ликовал, он еще никогда не был так счастлив, ведь как не крути, такого еще не было в истории их царства государства.
Царь Владислав все еще не мог прийти в себя, Клементра с Лукрецией, обняв его с двух сторон говорили.
- Папа, все хорошо, мы вместе, а будет еще лучше, ведь мы обрели друг друга .
И царь Владислав, целуя шелковые волосы своих девочек, тихо заплакал, но это уже были слезы радости и облегчения.
Царевич Милентий, видя, что все складывается наилучшим образом, тайно подал знак для начало огненного представления, как раз ему самое время, подумал он.
И вмиг за окнами дворца раздались выстрелы, грохот и в небе расцвели огромные красные цветы, через несколько мгновений превратившиеся в огненный дождь. И так повторилось несколько раз.
Глядя на это, все стояли завороженные как дети.
И лишь царь Владислав был безучастен к происходившему, он крепко держал в своих объятиях двух самых дорогих для него во всем свете девочек Лукрецию и, потерянную двадцать лет тому назад, родную кровиночку Клементру и был несказанно счастлив. Гладя и целуя их милые кудряшки, он хотел поделиться радостью, переполнявшею его с той, которая дала его девочкам жизнь, но которой уже нет многие годы. Он тихо произнес.
- Аполинария, родная, она здесь, она с нами. Ты всегда была права. Наша девочка жива, - и ему на миг показалось, что Аполинария стояла рядом, обнимая его и их девочек.
Вот так Клементра обрела свою настоящую семью. Царь Владислав простил Склопенцию. Сретений попросил у царя Владислава руки его дочери Клементры, заверив его в огромной любви к ней, и получил положительный ответ. Счастливые Лукреция и Милентий обрадовали всех скорым прибавлением в семействе.
Народ, не успокаиваясь, еще долго, каждый на свой лад, рассказывал о произошедшем чуде воссоединения семьи, о двух прекрасных сестрах Лукреции и Клементре, об отце царе, обретшем потерянную дочь. Обо всем этом, потом, со временем, будут слагаться песни и сказки, предания и былины, которые будут передаваться из поколения в поколение. Но я, поторопилась говорить об этом, потому что царству – государству сейчас еще не до сказок, передающихся из уст в уста. Весь народ от мала до велика, от самого первого богача и до последнего бедняка готовится к свадьбе царевны Клементры и Сретения, которым в дар уготован трон царя Владислава.
Дорогой читатель, я была рада поведать тебе, обо всем, что выпало на долю моих героев. Я их полюбила всей душою и хочу, чтобы эту любовь почувствовал и ты.