Переливаясь живой ртутью, солнце медленно наплывало на линию горизонта. Весенний ветер, просушивающий талую землю, мало по малу терял свою силу, шаловливо пошевеливая серебристыми котиками, пригибая тонкие прутики прибережной ивы, дыша в лицо пьянящим ароматом пробуждающейся черемухи. На широком, подковообразном озере крутая волна переходила в легкую зыбь, покачивая прибившийся к берегу легкий мусор с плавающей, задохнувшейся рыбой.
- Много в этом году рыбы пропало,- с сожалением произнес Сергей, сваливая принесенные дрова недалеко от костра.
–После перестройки лунки долбить некому, вот рыба и задыхается без кислорода. В прошлом рыбнадзор не только штрафы выписывал, но и в конце марта организовывал народ на выезд к озерам и заливам для сверления лунок и выдалбливания прорубей. Каждый рыбак считал своей обязанностью принимать в этом участие. Бывало, прорубишь прорубь, а из нее рыба как из бочки на лед выскакивает.
– А после перестройки, что рыбакам мешает?
– Весной к озеру, или заливу не просто подойти. Сквозь снег и наст не всяким транспортом доберешься, да и народ организовать некому. Пешком старикам не под силу, молодых не загонишь, на энтузиазм и патриотизм не возьмешь, все на деньги перевели. А вот если с сетями поймают, то оштрафуют, и пенсии не хватит, хотя сетью рыбу не переловишь. - Григорий нагнулся, расшевелил костер, недовольно отреагировавший каскадом взлетевших искр, отражаясь в простом крестике, висевшем на его груди. По мере захода солнца с озера потянуло прохладой.
–Дядь Гриш, вот Вы крестик носите с верой в Бога, или отдаете дань моде?
–Старый я уже моды придерживаться, да и сам видишь, он у меня не на цепи, а на веревочке. Я не то, что верю, я точно знаю, что есть сила не подвластная человеческому разуму, способная влиять и направлять в русло предопределенной судьбы каждого человека. Не с чужих слов, а на себе пришлось испытать Божью силу и заботу своего ангела хранителя. – Он привстал, подобрал из кучи несколько палок и подложил в затухающий костер.
–В жизни мне с самого начала не повезло – безотцовщина, ростом не удался, да еще с детства к чтению пристрастился. Оно знаешь, все хорошее в малых дозах полезно, а я запоем читал. Мне нравилось уходить в другой мир, чувствовать себя участником событий, где зло всегда наказано, где непременно, всегда побеждает добро. Направить меня на путь истинный было некому, и вырос я с таким однобоким, убежденным мировоззрением, не приспособленным к жизни в нашей стране, периодически меняющей свои приоритеты, где добро подменяют злом, а Иуду приравнивают к Богу. – Григорий поднялся, прошелся к машине, слегка приседая, разминая ноги, вынул легкий свитер и, одевая на ходу, присел к костру на рыбацкий стульчик.
–Вся моя жизнь, это борьба за существование.
За простоту и не умение лгать про меня говорили - «Простой как прялка», а простота хуже воровства. За любовь к стране и защиту своих интересов с иронией называли идейным, а за доброту и честность, особенно после одного случая, «Белой вороной».
–Что за случай? - подлаживая в костер, с неподдельным интересом спросил Сергей.
Григорий вынул из кармана сигарету, достал из костра уголек, прикурил и, шумно затянувшись, выпустил тонкую струю дыма, явно обдумывая с чего лучше начать.
-Не напрасно говорят – пути Господни неисповедимы, не знаешь, где найдешь, а где потеряешь.
Как-то, по случаю, знакомые, работающие в МВД, заинтригованные моими убеждениями, предложили работу в органах. Несмотря на предвзятое отношение к правоохранительным органам, по книгам
воспитанный на патриотизме, желая быть более полезным стране я, ни сказать что бы с удовольствием, согласился. Но и здесь не обошлось без курьеза.
После прохождения комиссии и тестирования при индивидуальной беседе с психоаналитиком я со смущением узнал, что с моим прямым, честным характером, да еще с чисто русским менталитетом в милиции работать невозможно.
- «Необходимо обладать хотя бы минимальными актерскими данными, не исключающими лукавство и шантаж, не говоря уже о других специфически применяемых мерах для получения нужного результата.» - Но узнав, что готовлюсь для работы в ДПС на руководящую должность, дал добро, обернувшимся, для меня, неожиданной стороной жизненной действительности.
Надо сказать, что работал с полной отдаче, с интересом, работа мне нравилась, но за добросовестность, отсутствие «гибкости» и других недостатках выделяющих меня среди других, не нравился многим своим сослуживцам, напоминающим об этом при каждом удобном случае.
Порой это делалось с настолько неприкрытым цинизмам, испытывая мое терпение, что приходилось защищаться простым, но доходчивым способом, что не совсем поощрялось руководством.
Из - за одной такой разборки хамского отношения вышестоящего начальника, попавшего в больницу по моей вине, меня вызвали в управление, взяли подписку о запрещении физических воздействий на сотрудников, и перевели в другой отдел с понижением в должности, обещая в дальнейшем большие перспективы при хорошем поведении.
К этому времени я уже работал в МВД больше пяти лет. Надо сказать, что новая работа участкового мне даже нравилась. Сам себе хозяин. Постоянное общение с новыми людьми, у каждого из которых своя интересная судьба как непрочитанная книга, а люди, чувствующие к себе неподдельный, повышенный интерес, проникаются доверием и становятся откровеннее.
Года через два на моем участке было минимум правонарушений и сто процентная раскрываемость. Вместе с ней, в математической прогрессии появлялись завистники и недоброжелатели, устраивающие различные козни, зная о моей ахилесовой пяте, с которыми приходилось мириться, учитывая данное обещание, оправдывая звание «мальчика для битья».
И все бы ничего, но работая по одной из информаций, в квартире покойной старушки мною было найдено более пяти тысяч рублей, и, примерно, на такую же сумму ценных бумаг.
В то время это были большие деньги, которые, из-за отсутствия родственников, пришлось передать, оформив документально по всей форме, в бухгалтерию отдела.
Тогда время малиновых пиджаков не еще пришло, но легкий ветерок грядущих перемен уже выветривал совесть не только у чиновников, но и у передовых блюстителей порядка, меняющих ее пока что на рубли , относя инакомыслящих, отставших от жизни, в разряд лохов. Даже начальник отдела при виде меня покрутил пальцем у своего виска.
–За такие деньги мы бы тебе хорошую свадьбу сыграли, и машину купили! Почти десять лет работаешь в милиции, а как был Белой вороной, так и остался.
Но в надежде на обещанные лучшие времена я все терпел и надеялся, что не напрасно.
Прошел год. Невостребованные зависшие на балансе деньги не давали покоя не только бухгалтеру, мешая свести дебет с кредитом, но и высшему начальственному составу отдела. А поскольку к деньгам имел непосредственное отношение только я, сильно правильный, решили от меня избавиться, озадачив начальников служб - «найти причину или создать условия для моего увольнения».
-Дядь Гриш! А Вы смогли бы взять часть денег, если бы Вам предложили? – с интересом, хитро посматривая на него, спросил Сергей.
– Видишь крестик, он и тогда на веревочке был, у меня даже такой мысли не возникало,- ответил Григорий и задумался. Перед его взором проплыли знакомые офицерские лица.
– Трудно тогда мне пришлось, но есть Бог на свете. Каждый сослуживец считал своим долгом приложить руку к моему увольнению, но больше всех старался участковый Спиридонов Гоша, любимчик начальника, специализирующийся на гнилой подлости.
Его даже от служебных обязанностей освободили за присмотром к моей персоне, а потом и вовсе до начальника службы повысили, что бы имел доступ к моим секретным документам и доверенным лицам. По которым дважды возбуждали мыльные уголовные дела против меня, вместо поощрения за добросовестную работу, не говоря уже о таких мелочах, как распространение различного компромата слухов, оскорблениями, или другим своим поведением, провоцирующим на драку.
– Трудно столкнуть его на скользкое,- ни раз, по ходу, слушал сожаление в свой адрес за своей спиной. Я уже подумывал в другой отдел перевестись, но от себя не убежишь, под соратников переделываться не хотелось бы, значит, для меня Спиридоновы везде найдутся, а здесь еще случай подвернулся. – Григорий достал сигарету и, задумавшись, долго разминал ее пальцами.
– Находясь в оперативной группе, по привычке сунув пистолет за спину брючного ремня, я поправил кобуру, и пошел на семейный вызов.
Вечер был чудесный тихий и безветренный. Я шел с легкой душой, наблюдая, как стая голубей, наскакивая друг на друга и распушив крылья, кормилась на обочине дороги, не обращая внимания на бесстрашных, задиристых воробьев, крутившихся у них под ногами.
Объезжая их легковая машина, съехав с асфальта, зацепила колесами обочину, и небольшая полоса пыли устойчиво повисла над дорогой не желая осаживаться. Подойдя к нужному дому, я увидел мужичка, небольшого роста с разбитым лицом, стоящего у калитки.
–Это я вызывал – пояснил он. – Сосед пришел в мой дом, стал требовать какие-то деньги, а потом драться полез. Вот его дом, рядом.
Я перешел в дом соседа и постучал в дверь.
– Ну что, мало, за добавкой пришел? – послышался голос и в дверном проеме открываемой двери показался дородный мужчина под два метра ростом.
– А тебе что надо? - Удивился он, разглядывая меня сверху вниз мутными глазами.
– Может, в дом пригласите? – вежливо попросил я.
– Проходи! – отошел он в сторону, пропуская меня.
– И не стыдно вам меньших себя обижать? Ведь знаете, что он Вам сдачи не даст, - пытался усовестить его я, подходя к столу и вынимая чистый лист из планшетки.
– А я могу и тебе навалять, стоя у двери похвастался хозяин.
– Ну, я предположим не Ваш сосед, и к тому же при исполнении, а сказанное Вами можно расценить как угрозу, за что статья полагается.
– А кто же узнает, если ты отсюда не выйдешь,- с усмешкой, явно издеваясь, сказал он, загородив собой дверь и расставив руки.
– И бумажку свою забери, ничего писать я не буду. А вздумаешь через окно выпрыгнуть, все равно за ноги поймаю и повыдергиваю.
- От такого неожиданного хамства я опешил механически убирая лист бумаги, не находя слов для ответа, глядя на его довольную физиономию.
– В таком случае я Вас вызываю завтра в отдел к девяти часам, там и поговорим – объявил я и шагнул к двери.
Среагировав на мое движение, стоя в дверях, он выставил вперед левую ногу, без интереса взглянув на мою пустую кобуру.
– Так вот почему ты такой смелый, - подумал я и вынул из – за спины пистолет.
Увидев его, он на мгновенье изменился в лице, а затем вновь принял прежнюю гримасу.
– Что думаешь, испугал? Кишка тонка, да к тому же он и не заряженный, говоря это, он шагнул ко мне с явно не дружеским намерением.
Угрожающе щелкнув затвором, загоняя патрон в патронник, нацелившись в его живот, я увидел движение его руки тянувшейся к оружию, и непроизвольно нажал на спуск. К моему большому удивлению ожидаемого выстрела не последовало, а он злорадно схватил меня за руку. В эту секунду я успел большим пальцем взвести курок и прогремел выстрел. От неожиданности хозяин отскочил в сторону, а я, возбужденный, готовый ко всему, нацелился ему в голову.
– Это был предупредительный, следующий будет твоим, тихо, с расстановкой пообещал я, в нервном напряжении, готовый выполнить угрозу.
– Ладно, пошутил я, - испугавшись не на шутку прочтя в моих глазах решительность, проговорил он, поднимая руки к верху.
- У меня брат работает в милиции вот я и позволил себе вольность, а перед Колькой я извинюсь.
– Завтра ко мне в кабинет вместе с Колькой,- решил я и возбужденный вышел из дома.
Только подойдя к голубиной стаи, я понял всю трагедию случившегося, ноги в коленях подогнулись, и мне по неволе пришлось присесть на бордюру.
Я и сейчас удивляюсь, почему не было выстрела, ведь мой пистолет меня никогда не подводил, и не одной осечки до этого и после не было.
- Есть Бог на свете! Ведь если бы я в него выстрелил, судя по отношению ко мне со стороны руководства, мне пришлось бы застрелиться самому.
– А выстрелом куда попали?
- Даже не знаю, возможно, между его ног пуля прошла, а может и в потолок. А брат у него, оказалось, завхозом в милиции работал. На следующий день вдвоем извиняться пришли и потерпевшего Кольку с собой привели.
Вот так, если бы не осечка, ни Божья помощь, я бы здесь не сидел. На следующий день, после этого случая рапорт на увольнение написал и через два месяца уволился. Правда, в Управлении мне хорошую должность предлагали в другом городе, но я отказался думая, что прав был аналитик, с моим характером в правоохранительных органах не работают.
После моего увольнения уволили и Спиридонова. Говорили за изнасилование, но кадр ценный, дело возбуждать не стали, а когда милицию переименовали в полицию, вновь приняли, и на пенсию с почестями проводили.
Ты картофелины три очисть, а я сетки проверю, – уху сварим.
4. 05. 2014 год.