....Вот уж кого она не ожидала. Да и деньги положить на телефон и перезвонить она забыла, а вот как получилось – не ждала, не гадала, а еще один гость на пороге и в такое неподходящее время.
Тем не менее она открыла дверь, изобразила на лице доброжелательную улыбку и сказала: «Ой, как это ты приехала неожиданно. А у меня гости»
Дочка, едва войдя в прихожую, затараторила так быстро, как будто боялась, что сейчас её отправят обратно, не дослушав до конца.
- Да так получилось, я и сама не собиралась, но утром поругалась с Фрицем, и он выкинул мои вещи из квартиры. Дал денег на билет и заявил, что больше не хочет меня видеть. Ведь работу я потеряла, сидела дома, зависела от него, а он оказался таким жмотом, что буквально держал меня на голодном пайке. Ладно, я тебе потом подробности расскажу. Я голодная, как волк. У тебя что торжественный обед? Ты такая красивая. И пахнет вкусно Грибной что ли варила. Мой любимый? Вот, как я вовремя!
Она сняла туфли и босиком пошла на кухню. Японец встал и поклонился. Но молча.
Ждал, как английский аристократ, чтобы его представили новому гостю.
- Познакомься, Вера, это Кунгоро, двоюродный брат моей подруги Харуми, ты её знаешь. Он привез посылку, и я пригласила его на обед.
- Кунгоро, это моя дочь Вера.
Дочка смотрела на японца во все глаза. Вот уж кого она не ожидала увидеть у матери в гостях. Еще какой-нибудь русский мужичонка или, в крайнем случае, армянский или грузинский джентльмен – ладно, куда ни шло. Но японец!
Как это ей удалось в гости его заманить. Она отметила, что выглядит он довольно дорого. Костюм хороший, рубашка в тон, подстрижен и выбрит. Хороший мужчина. Но он моложе маман. Она что же решила закрутить роман? Вон как сияет. И костюм надела свой любимый белый, он и вправду молодит её. Но всё-таки ему лет сорок пять, а ей пятьдесят шесть... или семь. Забыла. Странно всё это….
- Верочка, к сожалению, Кунгоро не говорит по-русски. В основном по-японски, но и по-английски может. Ты ведь знаешь английский? Поговори с ним, ему приятно будет.
Надя открыла кастрюльку с грибным супчиком, налила для голодной Веры полную тарелку с краями, бухнула две ложки сметаны и подала ей ложку.
А Вера стала расспрашивать японца про его жизнь, путешествие, про Японию.
Для того, чтобы добиться внятного ответа, а не простого «да»- «нет», надо было самой строить фразы и сочинять вместо него большие предложения, типа: «У вас большая семья? Наверное, жена, дети? Скорей всего, они уже закончили школу?» Ответ: «Сын в Америке, жена с ним. Я один». «А кто вы по профессии? Мама сказала, что вы –художник. Давно рисуете. Вам понравилось у нас. Как прошла выставка?» «Да, я художник. Здесь хорошо. Спасибо».
Она и спрашивала и вкуснющий грибной супчик уминала и на маму посматривала и коротко переводила, но вскоре поняла, что Кунгоро не будет пространно рассказывать о себе. Потом Вера увидела водочку на столе и мигнула маме, чтобы она достала и для неё стопочку.
И опять обычный русский тост «Ну, за встречу!»
Японец порядком уже захмелел, но самурайское воспитание не позволило ему отказаться от выпивки, он чокнулся с девушками и выпил опять до дна.
На самом деле ему страшно нравилось находиться в гостях у красивой русской женщины, нравился и обед, и водка была вкусной. Именно вкусной, может быть, потому что она была обжигающе холодной и ловко проскакивала внутрь, по дороге в живот из ручейка превращаясь в теплый комок, который согревал тело и делал всё вокруг необыкновенно красивым. Не то что густое сакэ. Оно не бежало вниз, а долго стояло во рту и горле.Может быть, потому что его грели перед тем, как выпить. И белая скатерть ему понравилась. Это означало, что Надя готовилась к приходу гостя. А ведь явное уважение – самое дорогое для японского сердца удовольствие.
Впрочем, и для русского – тоже. Одно дело навалить на старую газету нечищеную селедку и разломанный руками хлеб, пить дешевую водку в пластиковых стаканчиках, и другое пусть и стеклянные, но чисто вымыте рюмочки, белые тарелочки с сырком и колбаской и холодная, из морозилки водочка. Тут любое сердце смягчится и наполнится теплом.
А Верочка? Интересная девушка. Блондинка с синими глазами. То, что в Японии ценится больше всего. Один его приятель женился на такой, она была выше его на целую голову, и он часто специально ездил с ней в метро, становясь на ступеньку повыше, чтобы быть с ней на равных и любоваться на её голубые глаза. Все прохожие оглядывались на них, а он был на седьмом небе от счастья. Однажды в кафе две пожилые японки, видимо, из дальней сельской местности, которые никогда в жизни не видели такого чуда, подошли, семеня короткими ножками, к их столу и, на спрашивая разрешения, потрогали её волосы. А потом хором сказали гордому японцу; «Ты живешь с феей. У неё и ночью такие же волосы?»
Он бы и рассмеялся, но в Японии не принято так сильно выражать свои чувства, к тому же его подруга была страшно недовольна такой детской непосредственностью. Потом она уехала. Прожила два года и не выдержала.
Уехала обратно в Россию. А приятель очень грустил. Очень. А потом стал известным поэтом. Вот так люди открывают в себе таланты. Депрессия, ведь не всегда ведет к трагедии, иногда она помогает найти что-то необычное в этой жизни. А иногда и гениальное….
Да, симпатичная девушка. Но мама – лучше. Сразу видно, что она намного сердечнее и теплее. И готовит вкусно.Хотя этот обильный обед и русская водка, да еще перемена во времени так и тянули лечь в кроватку и поспать.
И Вера, и Надя заметили, что и без того узкие глазки художника становятся всё уже и уже, переглянулись и решили: надо японца положить на диван. Чего так уж человека мучить. К тому же завтра у него в десять утра встреча в Союзе художников, потом экскурсия и торжественный обед, а послезавтра вечером он уже улетает.
Жаль, что так мало побыл, но даст Бог, еще встретимся.
- Кунгоро, гоу ту бед, - сказала ласково Вера. А Надя для большей понятности сложила две ладошки и подложила их под щечку, показывая, как хорошо ему будет спать на мягком диванчике.
- Хоросо, - сказал уже знакомое слово японец и продолжил по-английски, - у меня завтра в десять встреча, надо быть обязательно. Вы меня отвезёте?
- Да, конечно, и отвезём, и передадим из рук в руки. Не беспокойтесь. Мама даже завтраком покормит! – весело сказала Вера и даже подмигнула ему, чем окончательно смутила непривычного к таким проявлением чувств японца.
В общем, не пришлось его долго уговаривать. Диванчик был разложен, заправлены белые простынки и накрахмаленный пододеяльник, и Кунгоро буквально упал в благоухающее озеро русской постельки, которая разительно отличалась от жесткого японского футона на полу и соломенной подушки. Перед этим он буквально сдернул с себя пиджак, рубашку и брюки и уже в следующую минуту крепко спал.
продолжение: http://www.proza.ru/2014/12/19/540