Корвин хмуро глядел вперёд. Холодный ветер бил ему в лицо, заставляя глаза слезиться, от чего казалось, что гордый принц Амбера плачет, как юная пастушка, которую зажал в тёмном углу амбара молодой кузнец, и залез ей под подол платья.
«Прости меня, О Амбер, я согрешил против тебя.» - подумал Корвин. Он стоял на вершине Колвира, и перед ним расстилалась равнина Гарнатха, рассечённая надвое проклятой Чёрной Дорогой. Каждый раз, когда он на неё смотрел, у него складывалось ощущение, что все ответы на его вопросы на том конце Дороги. А ещё ему ужасно натирали трусы, Да и по малой нужде пора бы сходить, но он, будучи мужчиной, старался не обращать на это внимания.
Корвин был настолько поглощен своими мыслями, что не услышал, как к нему сзади подошел отец. Король Амбера Оберон был уже немолодым мужчиной с седой бородой, но которого н6е смогли согнуть даже годы. В руках у него был здоровенный посох, на шее висела золотая цепь с медальоном, явно снятая с какого-нибудь рэпера, а на плече сидел большущий говорящий ворон по имени Хуги. Он хитро прищурил левый глаз, при этом бессовестно гадил на пышную королевскую мантию.
- Бля, да тут холодно, - пробормотал Оберон.
Корвин с перепугу выхватил Грейсвандир, рубанул им, при этом снеся добрую часть королевской бороды. Оберон в ужасе замер, выставив перед собой посох, а ворон истошно закричал:
- А король то голый!
- А, это ты, старый развратник, - успокоившись, хмуро произнёс Корвин, пряча меч в ножны, - наплодил нас в таком количестве, ни лаской, ни любовью не обеспечил, так теперь ещё и сзади подкрадываешься? Говори зачем пришел и убирайся, я не в духе.
Оберон сглотнул вязкую слюну, собрал последние крохи своего достоинства, и гордо изрёк:
- Ты дерзишь мне, мальчишка! Да, во мне уже не те силы, но не забывай, что я всё ещё сижу на троне, и корона Амбера до сих пор на мне! Король – я! – он грозно затрусил посохом.
Корвин резко выдернул посох из его рук, и стукнул им несчастного папашу по лбу. Король осел на землю, а Хуги взвился вверх, осыпая всё пространство отборной бранью и своим дерьмом.
- Ты король? – усмехнулся Корвин, - не смеши меня, старый дурень. Сейчас ты сидишь не на троне, а задницей в грязи, а корона тебе нужна, чтобы скрывать лысину и нехватку мозгов. Ты уже утиль, старик. Амбером правлю я, пусть и без короны. Так что больше никогда не говори, что ты король. Повторяю, говори зачем припёрся и убирайся прочь.
Корвин вновь отвернулся, продолжая смотреть на Чёрную Дорогу. Оберон осторожно поднялся с земли, и ворон вновь сел ему на плечо, сварливо пробормотав:
- Надо было удавить щенка пуповиной, когда он только вылезал из чрева своей суки-матери, - но Оберон быстро схватил его за клюв, боясь снова разгневать принца, и с опаской сказал:
- Корвин, твой сын Мерлин тут.
- Мой сын? – удивлённо спросил Корвин.
- Да, твой сын.
- Какой сын?
- Мерлин.
- Какой Мерлин?
- Сын твой. Мерлином звать.
- но у меня нет сына Мерлина!
- Нет?
- Нет.
- А какой есть?
- А какой нужен?
- Мерлин.
- Таких нет.
- Тогда чей это сын?
- Не знаю. Чей-то чужой.
- Но он назвался твоим сыном.
- Странно…
- Да, странно…
И они устремили вместе свой взгляд вдаль, на Чёрную Дорогу, зная, что там вполне может крыться ответ и на эту новую загадку.
- Ладно, - сказал Корвин, отдавая отцу посох, - я пойду разберусь с этим недоумком, назвавшимся моим сыном, - Корвин уже развернулся и собрался уходить, как вдруг Оберон закричал, и указал на чёрную дорогу.
- Корвин, смотри!
Принц резко обернулся и побледнел: к ним с невероятной скоростью по Чёрной Дороге приближалось нечто непонятное. При лучшем рассмотрении это оказались белоснежные сани, запряженные дюжиной здоровенных собак, а правил санями совершенно голый человек.
- Это ещё что за ***ня?.. – пробормотал пораженный Оберон.
-О Амбер! Это вторжение! Враги уже двинулись по Чёрной Дороге! – возопил Корвин, в ярости размахивая Грейсвандиром.
- Если это вторжение, то оно какое-то ущербное, - задумавшись изрёк король, но Корвин его не слышал.
- Будь они все прокляты! Надо поднимать войска! Сейчас же связываюсь с Бенедиктом!
Он уже схватил свою фамильную колоду карт, но Оберон его остановил.
- Подожди, сын. Я сомневаюсь, что это вторжение. Давай сначала понаблюдаем.
Немного поколебавшись, Корвин таки внял словам отца, и они вместе стали смотреть на приближающегося незнакомца. Не смотря на то, что он был ещё достаточно далеко, было уже слышно, как он истошно верещит, и безжалостно хлещет и так выбивающихся из сил собак. И тут, практически у подножия Колвира, одна из них не выдержала, упала и загорелась, а следом за ней и вся упряжка. Собаки падали одна за другой, попадая под сани. Их кромсало, разрывало на части, потроха разбрасывало повсюду, и всё это весело полыхало, а сани продолжали, видать по инерции, лететь дальше. Человек в них продолжал кричать, сотрясая воздух уже бесполезным хлыстом, пока сани не врезались в скалу и не заполыхали. Горящий человек заверещал ещё громче, и убежал в том направлении откуда прибыл.
- ****ец, - после недолгого молчания пробормотал ворон.
- Я должен его догнать! – опомнившись, закричал Корвин.
- Нахуя? – с чистосердечным удивлением спросил его Оберон.
- Он то уж точно должен знать ответы на некоторые вопросы!
И принц Амбера, никого уже не слушая, бросился к тому месту, где в укрытии ждал его верный конь Заратустра. Надо догнать того непрошеного гостя, прибывшего по Чёрной Дороге, и, если придётся, допросить с пристрастием! Он знает ответы на вопросы, оставшиеся без ответов, и ответы, на которые вопросы задавать вообще неприлично. В общем – в путь, в путь! Вперёд!