Вы знаете, у людей, оказывается, тоже есть крылья. Белые, с воздушными перышками, которые дрожат от случайного порыва ветерка. Крылья пронизаны светом. Мягким теплым светом чистой души. Да, есть такие люди. И я сейчас смотрю на этого человека со стороны, а он сидит рядом и пытается нащупать мой пульс. Он слабый, Чжунмен, не пытайся спасти. Просто сдайся.
Я сижу напротив него в больничном кресле, разглядывая с тщательной внимательностью, с маниакальной жадностью, как голодная, одичавшая…Только не живая. Почти.
Вы видели его лицо? Если увидите, то никогда не забудете. Если заговорите с ним, то влюбитесь в его голос, в его слова. Я люблю его губы. Аккуратные, с острыми уголками, с четко очерченным изгибом. Я смотрю сейчас, как они приоткрываются, чтобы глубоко вздохнуть. Слежу за опущенными ресницами, наполовину прикрывающими черные глаза, но стоит только лучикам солнца заглянуть в них, как они становятся цвета молочного шоколада. У него вкусный взгляд. Невольно облизнулась и сжала руками коленки. Темные короткие волосы, белая кожа, острые скулы…И вообще такое ощущение, что об его черты лица можно порезаться. Идеальные черты, как у бога. Только Чжунмен человек…Человеческий ангел. Я вижу его подрагивающие от волнения крылья и улыбаюсь, покусываю губы. Как приятно, что незнакомец переживает о тебе. Держит за истонченное болезнью запястье и ищет пульс, словно пытается вытянуть ниточку из меня, чтобы связать с жизнью.
Наверное, вы не поняли ничего из моего сосредоточенного на незатейливых чувствах рассказа. Начну с сути.
Мое имя – Мидори. Мне пока семнадцать лет, но завтра – 3 августа – мой день Рождения. Только вот неизвестно, дотяну ли я до своего совершеннолетия? Пожимаю плечами. Месяц назад я попала в аварию, когда с отцом возвращалась из гостей домой. Просто у машины отказали тормоза и всё. Этого достаточно, чтобы понять причину моей беспомощности в данный момент. Кома. Не хочу вдаваться в детальные описания. Не хочу вновь затыкать уши и стискивать зубы, чтобы не закричать. Я балансирую по лезвию, по зыбкой границе между жизнью и смертью. С отцом все хорошо…А я - призрак по имени Мидори. Врачи говорят, что я одной ногой в могиле, но интерн Чжунмен так не думает. Теперь понимаете, с чего началась моя любовь? С надежды. Он по часу каждый день сидит рядом со мной, разговаривает, иногда читает, но чаще молчит и всматривается в мое лицо, как я в его в эту минуту. Странно, он надеется, что я открою глаза, что заговорю. Странно, что у него есть крылья…У других их нет, а у него есть. Я встаю и подхожу к Чжунмену, осторожно проводя пальцем по мягкому оперению, становится тепло. Не удержавшись, обнимаю его, вдыхая запах кожи, прикасаясь к щеке. Он не чувствует меня, но мне достаточно чувствовать его.
- Мидори, ты такая соня, - вдруг сказал Чжунмен. – Просыпайся.
А я стою, сжимая плечи парня, и плачу вперемешку с улыбками. Я хочу проснуться, но не знаю как? Подскажи.
- Сегодня на обед я ел пульгоки*. Было очень вкусно. Мясо таяло во рту. Мама подкладывала мне добавки. Я уже не хотел есть, но,чтобы не обидеть ее, продолжал кушать. Мы редко видимся из-за учебы и практики. Она похудела. Говорит, что из-за тоски. Мидори, ты тоже худая. Ты тоскуешь?
- Да, - отвечаю я, прекрасно понимая, что ему не услышать меня. – Скучаю по жизни.
- Мидори, когда ты поправишься, то я свожу тебя поесть эти самые пульгоки. Тебе должно понравиться.
- Ты такой смешной, Чжунмен, - отвечаю я, проводя ладонью по его волосам. – Я не ем мясо. Я вегетарианка.
- У тебя скоро день Рождения. Загадай желание,и я исполню его, - сказал парень.
- Верни меня обратно, - прошептала я, вновь обнимая своего ангела, зарываясь лицом в белые перья, пахнущие раем. Я не могу описать этот аромат. Он был необычным. На земле нет такого запаха. Он точно райский.
- Мне нужно идти, Мидори…Пока, - сказал интерн, вставая и направляясь к двери. Я последовала следом, потому что знала, что сейчас конец рабочего дня, и Чжунмен отправится домой.
Я не спеша шла рядом с ним, погруженная в суету Сеула лишь отчасти. Я погружена в Чжунмена. Наступаю на его же шаги, прыгая, словно играю в классики. Слежу за его взглядом, рассеяно цепляю ничего незначащие пустые лица. Все размыто. Есть только он.
- Чжунмен, какой твой любимый цвет? – спрашиваю я. – Ты любишь дождь?
Парень шел вперед, не догадываясь о моих вопросах. Я улыбнулась и помахала перед его носом рукой.
- Эй! – окликнула я.
Чжунмен поднял голову и посмотрел на светофор сквозь мою ладонь.
- Ну да, а чего я хотела? Глупый призрак.
Так мы и добрались до его квартирки. Она была уютной. Небольшая гостиная, кухонька, спальня и ванная комната.
Парень скинул куртку и прошел в спальню, где опустился на кровать, а после и вовсе лег. Он потер глаза и зевнул.
- Хочешь спать? Спи. Я ведь рядом. Ты просто не знаешь, - сказала я, наклоняясь к нему, ощущая будоражащие мурашки по телу.
Чжунмен уснул, так и не раздеваясь. Закрыл глаза и сладко засопел. Я прилегла около него, свернувшись в клубочек, рассматривая его профиль в лунном свете. Мысли кружились вокруг этого человека. За короткий срок он стал очень дорог мне. Думаю, вы бы сами влюбились в него сразу, но я влюбилась сначала в его слова о моем выздоровлении, а потом в глаза, в губы, в крылья…
Настенные часы пробили полночь. Теперь мне восемнадцать. Чжунмен, хочешь увидеть меня? Хочешь? Я приду в твой сон и не буду прятаться, как раньше.
Я каждую ночь гуляю в его снах, но не показываюсь. Не хотела. Он испугается и больше не придет навестить…Решит, что Мидори, как липучка…Но сейчас я очень хочу побыть с Чжунменом, поэтому…
- Привет, - шепчу я, поднимая глаза на парня.
Он молчит и смотрит на меня. Лишь крылья немного встопорщились от удивления.
- Привет, - ловлю долгожданное приветствие.
- Я Мидори, - на всякий случай представляюсь.
- Знаю…Мидори…Ты выздоровела?
- Ты же видишь, что я стою сейчас перед тобой. Значит, да.
Чжунмен берет меня за руку и притягивает к себе, уткнувшись в шею, шепчет:
- Я счастлив.
Я не знаю, как реагировать. Стою, как истукан.
- Правда? – срывается глупый вопрос.
Парень засмеялся и провел пальцами по щеке. Его темные реснички приподнялись вверх, открывая глаза, заполнившие меня странным чувством. Не могу отвести от него взгляда, теряюсь, встаю на цыпочки и тянусь к губам, боясь, что в любой момент он может оттолкнуть. Но преград нет. И через секунду получаю поцелуй. Это мой первый поцелуй. Чжунмен плотно прижимает к себе, его руки обжигают спину. Подстраиваюсь под его губы, копируя плавные, нежные движения, после впуская язык. Чувствую истому: щемящую, сладкую. Кружится голова. Весь мир кружится. Дыхание выпито до последнего глоточка. Он отстранился.
- Не уходи, - выдыхает Чжунмен. Его глаза бегают по моему лицу. Обеспокоенные.
- Мне некуда уходить, - отвечаю я, схватившись за его рубашку.
- А я думал, что есть, - мелькает грустная улыбка. – Я боялся, что приду в твою палату, а там…Пустая кровать.
Я закрыла лицо руками, чтобы не показывать слезы. Я сама этого очень боюсь. Очень. Потому что чувствую, что осталось так мало, совсем чуть-чуть пожить. Да разве это жизнь, когда лежишь в коме. Я хочу открыть глаза, но душа почему-то не возвращается в тело.
- Не плачь, - гладит по голове Чжунмен. – Ты же выздоровела.
- Д…да, - всхлипываю я, задыхаясь от собственной лжи.
Чжунмен убирает мои ладони и целует в закрытые глаза, забирая прозрачные слезинки, осушая лаской мои страхи. Его губы вновь на моих губах. Непривычное тепло разливается по каждой клеточке, словно воскрешая меня. Его пальцы легко пробирается под майку, проводя по изгибу талии, спускаясь к бедру, отчего я судорожно выдохнула, распахнув глаза. Пьянящее тепло сменилось на лихорадочный жар, заставляя еще сильнее впиться в губы парня. Всего лишь одно интимное движение…и столько ощущений. Сама не понимая, что делаю, я потянула Чжунмена за футболку, он улыбнулся и покорно позволил мне избавить его от одежды. Краснея, почти сгорая от стыда, я смотрела на его тело. Нет, я и раньше видела, как он щеголяет дома без рубашки, но сейчас другое…Сейчас я с ним, как человек, который может любить, которому позволили быть ближе и обмениваться прикосновениями. Именно, обмениваться! А не быть пустым призраком с однобоким проявлением чувств. Теперь все взаимно.
Парень держит меня за руки, следя за моим переменчивым выражением на лице. После он повторяет такой же трюк со мной, и теперь я почти обнаженная перед ним. Это странно. Так странно чувствовать кожей другого человека. Она сначала прохладная, а потом…температуры подскакивают и становится жарко. Я млела от его касаний, от поцелуев, которые с секундным замиранием оставляли очередную отметку…На шее, на плечах, груди, вызывая уже не стеснение, а трепет, как будто перышки щекочут в животе, а потом раз – и через какое-то мгновение ты только его, когда после невесомых поцелуев его руки неожиданно заключают тебя в крепкое кольцо, когда губы забирают тихий стон боли, сменяющийся позже на учащенное дыхание…
Я смотрю на его крылья…Удивительно, что у людей они есть. Почему? Чжунмен лежит на животе, сонными глазами глядя на меня. Его рука ложится на мою талию, и в следующую секунду мы так близко друг к другу, всего лишь в сантиметре от нового поцелуя.
- Мидори, никогда не болей, - шепчет он. – Поняла?
Я киваю, а он улыбается. Милый Чжунмен. Только мой Чжунмен.
- Почему у тебя есть крылья? – спрашиваю я все тем же шепотом. Не могу говорить в полный голос. Так страшно разрушить громким звуком эту идиллию.
- Потому что я люблю, - отвечает парень. – Я люблю тебя, Мидори…Когда человек любит, у него всегда вырастают крылья. Как ты думаешь, зачем ангелам они нужны?
- Чтобы летать? – говорю я, хотя мне кажется, что причина совсем иная.
- Чтобы защищать, - произносит Чжунмен, и его белоснежные крылья накрывают меня. – Любимых всегда защищают. Почему-то когда любишь, то само собой появляется желание оберегать…Когда я тебя увидел в первый раз, то понял, что ты тот человек, которого нужно спасти, сберечь. Ты была беззащитной…Моя любовь к тебе началась именно с этого чувства.
- А моя - с надежды. Ты единственный, кто верил в мое выздоровление. Ты подарил ее мне, и я сейчас с тобой. Люблю тебя.
- Я тоже тебя люблю, Мидори. Не уходи, - целуя, просит Чжунмен.
- Никогда, - обещаю я.
*****
- Смотрите! Смотрите! Она открывает глаза! – слышу возбужденный от волнения голос. Голова болит. Откуда такая резкая боль? Веки, словно налитые свинцом, с трудом справляюсь с их тяжестью. Размытые силуэты суетятся вокруг. Чего они хотят?
- Мидори…Доченька! – это мама. Ее рука сжимает мою. Не могу сдержать слез, и картинка становится еще более размытой, чем прежде.
- Мама, - шепчу пересохшими губами. Так сложно говорить.
Да, мое призрачное существование подошло к концу.
Я полулежа читала книжку. Книги отвлекали от тревожных мыслей. Уже прошло несколько недель, а Чжунмен так и ни разу не появился в моей палате. Может, мне все приснилось? Строчки выскальзывали из головы, ничто так не волновало, как отсутствие этого человека. Где мой ангел? Где? Расстроившись окончательно, я отложила книгу и свесила ноги с больничной койки, устремляя взгляд в окно. Сегодня солнечно. Пасмурные дни закончились, но солнце не так радует, как раньше. Я встаю и осторожно двигаюсь к окошку, но ноги такие непослушные, все еще ватные. Теряю равновесие, готовая вот-вот встретиться с полом, но чьи-то руки обхватывают меня и с легкостью приподнимают. Я оказываюсь в объятиях…своего ангела.
- Вам пока еще нельзя ходить. Лучше бы позвали медсестру, - говорит он, а я улыбаюсь, как идиотка, смотрю на него во все глаза.
- Я Чжунмен, - представляется парень. – Прохожу практику в больнице.
- Мидори, - тихо отвечаю я.
Мой ангел вернулся…Пусть я не видела его крыльев, но я чувствовала, что они защищают меня.
Однажды,гуляя по аллее больничного городка, я не удержалась и спросила Чжунмена.
- Как ты думаешь, у людей есть крылья?
- Есть. Когда любишь, они появляются, - сразу же ответил парень.
- Ммм…так ты кого-то любишь? – прикусив губу, поинтересовалась я.
Чжунмен опустился на корточки возле моего кресла-каталки.
- Да, люблю. Одну глупышку, которая не любит пульгоки, - улыбка заиграла на его лице.
- Но я вегетарианка, - засмеялась я. – А знаешь, кто ты?
- И кто же?
- Мой ангел, - сказала я, наклоняясь к Чжунмену и оставляя поцелуй его щеке.
Смеясь, мы дальше двинулись по аллее, разговаривая обо всем на свете. Мне кажется, у меня тоже выросли крылья…Такие белые, с воздушными перышками, способные защитить любимого человека. Я люблю тебя, Чжунмен, и я никогда не уйду…
пульгоки* - барбекю.
Isaak Shepard – Gentle (музыка к истории)