Краткий исторический обзор.
Наиболее ранние следы пребывания человека на территории современной Латвии, относятся к эпохе мезолита.
Балтийские племена, предки латышско-литовских народов, появились на юге Прибалтики во П-м тысячелетии до нашей эры. Они постепенно проникали на северо-восток, на территории заселённые ливами и эстами, немногочисленными народами, относящимися к угро-финнам, которые являлись более ранними поселенцами на этих землях.
Переселение народов всегда являлось естественным явлением человеческой цивилизации. Некий армянский исследователь, посвятивший свою жизнь изучению коренных народов, пришел к выводу, что таких народов, которые постоянно проживали бы на одной и той же территории от сотворения мира, нет. Каждый народ когда-то откуда-то ушел и куда-то пришел, и задерживался он на одном месте только какое-то, достаточно продолжительное время. Всё определялось ресурсами земель, заселённых тем или иным народом и претензиями на заселение занятых территорий со стороны других народов, прибывавших откуда-то извне.
Ко времени прихода на территорию нынешней Латвии латышско-литовских переселенцев, относится появление первых укреплённых поселений, городищ, по латышски - пилскалнов (пилс-город, калнс-холм, или гора) и курганных могильников. Все постройки того периода, вплоть до конца ХП века, почти исключительно возводились из дерева. По этой причине они до наших дней не сохранились.
К концу ХШ века крестоносцы захватили все прибалтийские земли. Территория Латвии и Эстонии превратилась в союз феодальных государств - Ливонию. В связи с этим, на архитектуру поселений этих территорий стали оказывать влияние мастера, прибывавшие из германских княжеств, которые строили у себя дома культовые и оборонительные сооружения в основном из камня.
Рига к тому времени уже стала крупнейшим центром торговли в Балтийском регионе. Она находилась в очень удобном месте, в устье реки Даугавы (Западной Двины). В ней возникли местные цехи строителей. Их монументальные постройки, сохранившиеся до наших дней, имеют по форме известное грубоватое своеобразие и мощь конструкций, преобладание простых, пластически не расчленённых объёмов и скупость художественного декора.
В ХШ - ХУ веках в Латвии строится около полутора сотен рыцарских замков. Простейшим построением была жилая башня - донжон, лучшая из сохранившихся находится в Сигулде (Турайдский замок). В культовом зодчестве преобладают базилики с башней на западном фасаде, а также зальные храмы.
Важную роль в формировании ряда характерных черт монументальной архитектуры Латвии сыграло строительство Домской церкви (собор святой Марии). Церковь была заложена в 1215 году, а завершено строительство около 1270 г. Строительство этого собора послужило толчком к распространению в Прибалтике подобных по форме строений.
Большие изменения в сельской архитектуре происходят в феодальную эпоху. Основными видами расселения людей в Курземе, Видземе и Земгале были хутора. В Латгалии - поселки.
Названия земель, по старому территориальному делению, существовавшему вплоть до 1940 года, до того как в Латвии не был установлен советский строй и она не вошла в состав СССР, были такими: Курземе (земля куршей, древних племён, населявших эту территорию) - находится западнее Риги; Видземе - территория, находящаяся в районе Риги ("виду земе", по-латышски означает "центральная земля"); Земгале - земля, расположенная севернее Риги, она граничит с Эстонией.
На гербе буржуазной Латвии, в верхней его части, эти земли символически обозначены тремя звёздами.
В восточной части Латвии, граничащей с Россией, есть земля, называемая Латгалия (земля латгальцев). Латгалия не была удостоена чести быть отмеченной символом в виде звезды, на гербе буржуазной Латвии. Дело в том, что обитатели этой земли этнически сильно перемешались с живущими рядом русскими и белорусами. Их язык содержал много заимствованных слов и имел отличный от латышского языка акцент. Были и другие отличия. Кроме того, экономическому развитию этой территории власти уделяли меньше внимания, чем трём остальным территориям, которые имели выход к морю лучше благоприятствовали рыболовству и торговле.
Латгальцы не были зажиточными людьми. Со стороны жителей остальной территорий Латвии, отношение к ним было высокомерным и пренебрежительным. Их называли "чангалами", что означало неполноценность или нечистокровную принадлежность к латышскому народу.
На хуторах ядром поселения стал жилой дом, по латышски - намс. Это сооружение отапливалось. Оно было средним звеном из трёх частных крестьянских изб, которые на хуторах сооружались вплоть до ХУШ - Х1Х веков.
Очаг в таком доме был открытым, но постепенно преобразовался в так называемую трубу-кухню. Она представляла из себя небольшую печь, на которой готовилась пища, нагревалась вода, а дымоход представлял из себя стену с зигзагообразной полостью внутри, позволявшей согревать помещение в холодную пору.
На архитектуру Курляндского герцогства большое влияние оказала деятельность В. Растрелли. По его проектам были построены дворец-резиденция герцога Бирона, некоторое время правившего Россией и комплекс летнего дворца в городах Елгава и Рундале.
В это же время, немецкими баронами, что были беднее герцога Бирона, по всей территории Курземе, были построены дворцы поменьше, предназначенные для охоты, уединения и светских утех своих хозяев. Многие из этих зданий сохранились и используются сейчас как правления совхозов, школы, помещения местной администрации и дома культуры, например, в поселках: Одре, Пастенде, Ногале; дом пионеров и библиотека - в гор. Талси и так далее.
В 1945-м году дворец в Елгаве уцелел только внешне. Внутри всё выгорело и было разгромлено. Город по нескольку раз переходил от немцев к русским и обратно. Дворец был восстановлен в 1960-м году. В нём сейчас размещается Латвийская Сельскохозяйственная академия.
Промышленный подъём в Латвии произошел накануне 1-й Мировой войны, одновременно с таким подъёмом в России. Повысилось значение портовых городов, таких как Рига, Лиепая, Вентспилс. Были проложены железные дороги и возросло значение таких городов, как Елгава, Резекне, Екабпилс, Даугавпилс, Гулбене. Они стали важными железнодорожными узлами. В этот период количество городского населения Латвии увеличилось в 7-9 раз.
Происхождение названий некоторых латышских городов.
В Латвии, как и в России, да наверно и в других краях, люди связывали названия мест своего проживания с тем, что было наиболее важным и примечательным. Часто в названиях было упоминание о протекающей рядом реке, упоминание о захватившем или прославившем местность властителе, о названии промыслов, которыми занимались жители. Но иногда названия связывались с целыми легендами или необычными обстоятельствами.
По российским меркам, те поселения, которые в Латвии называются городами, следовало бы считать маленькими или средними по величине деревнями. В представлении латышей, если нескольких рядом расположенных жилых домов больше, чем на хуторе, если живущие в них люди занимаются не только сельским трудом, а ещё и каким-то, например, торговлей, ремеслами, рыболовством и т.д., то это поселение - "город". В самых маленьких таких "городах" может проживать всего 1,5 тысяч жителей.
На появление многих латышских городов изначально повлияло то обстоятельство, та память, что когда-то в древности, на их месте были городища - укреплённые поселения, а также древние захоронения. То есть признавался приемлемым не только хуторской уклад проживания, а и поселковый, при котором людям было легче трудиться, торговать, выживать, отражать нападения пришельцев.
Рассказ о происхождении названий всех латышских городов был бы очень продолжительным и представлял из себя рассказ обо всей истории Латвии.
Необычным и интересным представляется повествование о происхождении названия города Тукумс.
Задолго до присвоения Тукумсу такого названия и статуса города, в той местности, где он находится, жило в основном еврейское население. Они были торговцами и ремесленниками. Ремесленники занимались, главным образом, изготовлением конской упряжи, сёдел и гончарным промыслом. Свои изделия ремесленники обычно продавали в Риге.
Место, где располагалось это поселение, находится на таком расстоянии от Риги, что при поездке на лошадях в торговый город Вентспилс (город на реке Венте), весь путь за день проехать было нельзя и требовалось останавливаться на ночлег.
Некий местный житель, не имевший достаточно денег, чтобы заняться каким-то ремеслом, занялся, как сказали бы сейчас, гостиничным бизнесом, т.е. стал предлагать проезжавшим путникам ночлег.
Его хутор стоял на окраине города. У хуторянина было три дочки, которых он долго не мог выдать замуж. Желая решить и эту проблему, посодействовать дочкам найти женихов, он выходил к дороге и приглашал путников останавливаться у него на ночлег. Каждому проезжавшему мимо него, он кричал: "Эй ты, кум, заезжай ко мне на ночлег...", наверно обещал тепло, еду, питьё.
Дочкам, как он рассчитывал, оставалось потом только покрутиться на глазах у гостя, чтобы обратить на себя его внимание.
По-латышски, крик человека стоявшего у края дороги, звучал как "Tu, kums, ...". Многие, проезжая мимо, не останавливались и успевали услышать только первые несколько слов, которые воспринимали как объявление о названии места, до которого они доехали. Так за этим посёлком закрепилось название Тукумс.
Не менее интересна история названия посёлка Сабиле и речки Абава, что протекает рядом с ним.
Посёлок Сабиле совсем маленький. Он расположен в очень живописном месте, примерно в 25 км южнее города Талси. Одной из особенностей этого латышского поселения является то, что во времена крестоносцев там находились самые северные виноградники. Выращивать в этой местности виноград оказалось возможным благодаря предприимчивости феодала, завладевшего этой землёй, местному микроклимату и рельефу.
Виноградное вино имело свои вкусовые особенности поэтому его с успехом поставляли к столам правителей Западной Европы, не смотря на то, что у них производилось своё вино, из их местного винограда.
Возможно, до того, как появилось современное название посёлка Сабиле и речки Абава, были другие названия, языческие, но они забылись. Новые названия связаны с распространением христианства.
Когда вместе с крестоносцами в этом поселении появился католический священник. Для службы, ему потребовалось, чтобы был сооружен храм. Местные жители построили храм. Но он был построен из дерева.
Было случайностью - не известно, но храм сгорел, не простояв и года. Это повторилось два раза. Жители восприняли это как гнев своих языческих богов. Они стали высказывать недоверие к проповедям священника, которому теперь стала грозить как расправа со стороны людей, так ещё и суд инквизиции. Священник был хитрым человеком, чтобы спастись, придумал что делать. Он сказал людям, что "христианский бог гневается на жителей поселения, за то что они не отказались от старого, языческого названия их поселения. Поэтому Христианский Бог не желает к ним снизойти..." Когда его спросили, какое же должно быть название, то он ответил, что Бог дал его, когда в последний раз горел храм. Когда колокол горевшего храма катился по косогору, то удары колокольного языка как бы произносили: "сабиле-абава-сабиле-абава...".
Эти слова были восприняты с мистическим трепетом. С тех пор посёлок стали называть Сабиле, а речку - Абава. Позже построили храм из камня, который больше не горел и стоит до сих пор, а названия закрепились.
Талси
Название города Талси произошло, по-видимому, от латышского слова talak - далеко, глубинка. Этот город расположен в 102 километрах к западу от Риги, почти по середине пути в торговый приморский город Вентспилс.
Когда этому поселению был придан статус города, то он, как и многие другие латышские города, назывался на немецкий манер - Тильзен.
Это произошло примерно в то же время, когда городом стала Москва. Как и Москва, Талси расположен на холмах, но талсинцы гордятся тем, что Москва стоит на 7-и, а Талси - на 9-и холмах.
Название города впервые упоминается в договоре куршских племён с Римским наместником, резиденция которого находилась в городе Дундага. Это средневековое здание хорошо сохранилась до нашего времени.
В Курземе, Талсинское городище было одним из богатейших, на торговых путях со Скандинавией и Викингами.
В 1267 году город Талси был занят немецкими феодалами, крестоносцами. В этой местности им было обещано свободно занимать все земли. Однако, сделать это им удалось, воюя с местным населением почти 100 лет. Последними сдавшимися курземскими поселениями были Тервете, Добеле.
Город Талси расположен в очень живописной местности. Своё значение он приобрёл благодаря торговле и ремёслам. В городе перевозимые товары хранились и складировались. Он был укромным местечком, подходящим для этого.
Состав населения города менялся. Кроме латышей, в нём жили евреи, шведы, немцы.
Эпидемия чумы в ХУШ веке, выкосила население города полностью. Евреям в Талси было разрешено вновь поселиться в 1799-м году. После спада эпидемии, в 1805-м году, в городе насчитывалось только 199 жителей, было 23 дома и постоялых двора. Через 50 лет жителей стало 485 человек.
В 1-ю Мировую войну евреи и латыши из Талси ушли. В городе остались жить только немцы.
В городе есть улица имени Карлиса Крестулиса. Он был известен как организатор партизанского движения в 1919-м году. Но он пользовался среди людей дурной славой, так как был организатором налётов на хутора, отнятия продовольствия у крестьян, захвата денег обманным путём.
В центре города имеется два старых кладбища, около средней школы № 1. На одном - захоронение немецких солдат, погибших в 1-ю и 2-ю Мировые войны, а рядом, через улицу, - братская могила 107 советских солдат, лётчиков и моряков, русских и латышей. Здесь же находится памятное место - Сосна казни. На ней в 1905-м году были повешены революционеры, поднявшие в городе выступление против властей. Неподалёку находится памятный знак с эмблемой города.
Герб города был присвоен Талси 15 апреля 1917 года, когда он ещё находился под немецкой оккупацией. Герб был утверждён по конкурсу, который проходил в Риге. Тогда было принято решение о том, что свой герб должен был иметь каждый латышский город.
Победившей на конкурсе была признана работа некоего студента, означавшая : "В золотом поле - зелёная гора. На горе юноша, держащий в руке венок - символ добра и гостеприимства".
Во время 2-й Мировой войны боевые действия в районе города не велись. Воинский гарнизон немцев представлял госпиталь, который находился рядом с современным автовокзалом.
Вместо автовокзала был железнодорожный, с узкоколейкой. Дорога вела от ширококолейной станции Стенде, что в 12 км от Талси, до побережья моря к рыбацкому посёлку Роя, через город Валдемарпилс и посёлок Лубэзере. Была также железнодорожная ветка в сторону города Дундага.
В 60-х годах узкоколейки были, согласно опрометчивого решения местных советских властей, демонтированы как не рентабельные. Кроме того, движение составов по узкоколейкам было рискованным. Были частыми случаи нападения на железнодорожные составы "лесных братьев", которые скрывались в лесах от советских властей.
Но узкоколейки очень понадобились бы, когда в 1968-м году, из-за сильнейшего ветра, в Курземе повалило много леса и его потребовалось срочно весь выпилить и вывезти.
Для выполнения этой очень трудной работы, власти Латвийской ССР наняли рабочих из Западной Украины - гуцулов. Расчёт был сделан на то, что "лесные братья", которые прятались в лесах Курземе, не станут нападать и стрелять в гуцулов, поскольку те, в большинстве своём, были тоже не очень лояльны советской власти, и к своим "зелёным братьям", бандеровцам, скрывавшимся в Карпатских горах, относились благожелательно.
В центре Талси, там где сейчас находится школа №1 и автозаправочная станция, находится древнее городище. Из-за каких-то геологических явлений, оно "провалилось" в землю и на его месте образовалось несколько карстовых воронок.
Немецким солдатам при сдаче в плен из "Курляндского котла", предписывалось сносить своё оружие к этому месту. Они снесли его столько, что одна из воронок, шириной около 100 метров, оказалась заполненной им полностью.
Вывозить это оружие из города было нечем и некому. Поэтому его было решено засыпать землёй, а позже, на этом месте построили автозаправку.
В другие воронки, меньшего размера, заполнившиеся водой, ссыпались боеприпасы. Они землёю засыпаны не были, а превратились в живописные прудики с карасями, поросли водной растительностью и ивами по берегам.
В 1980-м или 81-м году произошел несчастный случай с детьми. Четверо мальчишек достали из воды одной из таких воронок какой-то снаряд, успешно раскрутили его, зажгли взрывчатку и стали в подвале 3-этажного дома где жили, коптить потолок.
Через какое-то время горения, взрыватель снаряда от нагрева сработал и раздробил "поджигателю" нижнюю челюсть так, что травматологи городской больницы потом не знали что делать.
Прилетал вертолёт с врачами из Риги. Мальчишки выжили, но был суд, который решил, что родители этих озорников должны быть наказаны за их бесконтрольность за своими детьми, и создание угрозы для жителей многоэтажного дома, в подвале которого всё произошло.
Подвал дома мог оказаться наполненным пропан-бутаном из находящегося рядом 10-кубового бака. От разведения огня в подвале, мог произойти подрыв дома и гибель многих людей.
В общем, семьи всех четверых баловников были принудительно расселены из городских квартир на отдалённые хутора...
Латышский национальный флаг.
О том, как появилось сочетание красного, белого и красного цветов в национальном латвийском флаге, достоверных и точных сведений нет. Имеется несколько версий его происхождения. Наиболее правдоподобной считают ту, которая уходит в глубину истории, когда переселяясь на современную территорию Латвии, предки латышей были вынуждены воевать с местными племенами, эстами и ливами.
И те и другие тогда были язычниками и практиковали жертвоприношения. Победив врагов, латыши возвращались в свои селения, неся на шесте окровавленную шкуру барана, принесённого в жертву в честь победы. Шкура эта была местами белой, а местами красной от крови и её было хорошо видно издалека. Этот знак должен был служить сигналом для тех, кто остался в латышском поселении, что воины возвращаются после битвы с победой, а не то, что к селению приближаются враги, чтобы отомстить латышам за нападение на них. Случалось-то всякое!?
Позже, первое упоминание о красно-бело-красном знамени латышей было сделано в сказаниях, в связи с их борьбой с крестоносцами, в ХШ столетии.
Этот символ возродился позже, когда в Латвии, в Х1Х-м столетии началось движение латышских студентов, младолатышей, за возрождение латышской культуры, языка, традиций, поэзии, искусства.
Из-за многочисленности немецкой и еврейской диаспор в латвийской элите, культура и традиции этих народов стали вытеснять, культуру и традиции латышей. Борцы за сохранение латышского самосознания и традиций народа, своевременно вспомнили и о флаге...
В наше время, красно-бело-красное латышское знамя появилось впервые в 1973-м году, на народном празднике Лиго, в Риге. Затем эти цвета проникли во все национальные традиции и символику, но вскоре интерес к ним немного угас.
Ошибочно считать сочетание цветов латвийского флага, как копию флага Австрии. Во-первых, красный цвет латвийского флага имеет более тёмный оттенок. Во-вторых, в латышском флаге сочетание ширины полос 2 : 1 : 2, а у австрийского - 1 : 1 : 1.
Как известно, в армии дореволюционной России были национальные воинские формирования. Так, например, была "Дикая дивизия", состоявшая из чеченцев, ингушей, черкесов и других кавказцев. Ей даже была доверена честь - охранять русского батюшку-царя. Были также сформированы и части латышских стрелков, которые отважно защищали в 1-ю Мировую войну, Российскую империю от немцев, в основном на территории своей родины - Латвии. Эти дивизии имели красно-бело-красные знамёна и их боевой клич был, со слов Яниса Райниса, латышского поэта, "Свободная Латвия в свободной России".
Как известно, по Брестскому миру 1918 года, Прибалтийские земли (как и земли Западной Украины, Белоруссии и Бессарабия) отошли под юрисдикцию Германии.
Российской империи не стало, а появилась РСФСР и СССР.
В 1922-м году образовалась буржуазная Латвийская Республика. Её парламент обсуждал и одобрил принятие красно-бело-красного флага, как государственного флага Латвии. В 1923 году было разработано положение о нём, согласно которого определялось его отличие от флага австрийского.
В 30-х годах в латышской прессе появились критические высказывания насчёт флага. Возможно, эта "критика" исходила из Эстонии, флаг которой не имеет красного цвета. Критиковавшие считали, что наличие красного цвета во флаге Латвии, символизирует их связь со славянами, а не с прибалтами. Поэтому в латышском флаге его быть якобы не должно. Однако, это мнение не нашло поддержки.
После "вступления" Латвии в состав СССР, в 1940-м году, вместо национального флага был введён красный флаг, с синими и белыми волнообразными полосками, но не надолго...
"Красные" и "не красные" латышские стрелки.
После подписания Брестского мира и выхода России из войны, перед военнослужащими латышских воинских формирований встал выбор: признать Советскую власть и идти ей служить, или не признавать, и вернуться к себе на Родину.
Тех, кто согласился "защищать революцию" стали называть "красными латышскими стрелками". "Красные латышские стрелки" были, в основном, выходцами из восточных районов Латвии, латгальцами, жителями территории Латвии, граничащей с Псковской областью России.
Произошедшая в России революция, была латгальцам по духу близка. Сыграла свою роль и большевистская пропаганда среди латышских стрелков.
Многие из латгальцев понимали, что вернувшись домой, они увидят свой край в опустошении, и упадке. Они пошли на службу к большевикам не по идейным соображениям, а как наёмники.
Большевики обещали очень хорошо платить им экспроприированным у своих богачей золотом. Красные латышские стрелки умело воевали на фронтах гражданской войны и, участвуя в ней, безжалостно истребляли россиян, украинцев и других людей, не вдаваясь особенно в то, кто из них был за красных, а кто - за белых.
Те латышские стрелки, которые не пошли служить большевикам, вернувшись в Латвию, получили привилегии и уважение. Многие объединились в политическую партию "Айзсаргов".
Это латышское слово переводится как "защитник". В партии Айзсаргов процветал дух патриотизма, национализма и ненависти к коммунистической России. Коммунизм, в их представлении, грозил латышам потерей их собственности.
Как было сказано, три звезды в верхней части герба буржуазной Латвии символизируют три местности латышской территории: Курземе, Видземе и Земгале, чем подчёркивалась зажиточность и значимость проживавшего там населения.
Территория Латгалии признавалась принадлежащей Латвии, но в отражении её символом на гербе страны, ей было отказано. Это обстоятельство также повлияло на выбор латышских стрелков пойти на службу к большевикам и "защищать Революцию" от её врагов.
Буржуазная Латвия.
Под этим понятием подразумевается период с 1922 по 1940-й год.
Латвия представляла из себя микроскопическое государство, получившее независимость в результате благоприятного стечения обстоятельств.
Её народ не сражался за свою свободу, входя в состав Российской империи. Находясь в её составе, Латвия не испытывала со стороны Великой России никакого давления. Наоборот, находясь под покровительством Русского царя, она была под защитой и получала свою долю от выгодного использования Россией её территории, то есть, географического положения.
Вся история Латвии, это история покровительства и владения ею более могущественными соседями: викингами, крестоносцами, шведами, ливонцами, немцами и русскими. Для выживания, латыши всегда были вынуждены быть лояльными по отношению к любой власти. И это укоренилось в их менталитете.
В Советской энциклопедии описанию периода буржуазной Латвии посвящено мало внимания, всего один абзац из 18 строк. Этот период там называется "периодом националистической и профашистской власти", и что президентом этой страны был Карл Ульманис. Больше ничего.
Справедливости ради, следует сказать, что при всем своём отрицательном отношении к России, первый президент Латвии Карл Ульманис был умным, грамотным и прагматичным человеком и патриотом. Понимая, что Латвия, отдалившись от России, не может больше рассчитывать на её ресурсы, а только на свои силы, отдал приоритет в развитии страны, сельскому хозяйству.
Латвия практически не имеет природных ископаемых, которые позволили бы ей на них опереться. Есть немного торфа, немного леса, есть выход к морю, а значит, есть условия для занятия рыболовством и торговлей, есть запасы гравия и песка, что даёт возможность вести строительство, но этого мало.
Ульманис имел сельскохозяйственное образование. Кстати, после установления советской власти в Латвии в 1940-м году, Ульманис был репрессирован и выслан куда-то в Поволжье. Там он, как специалист по сельскому хозяйству, был привлечён к руководству совхозом. За короткое время этот совхоз стал прибыльным, что было не свойственно больше ни одному колхозу или совхозу в России.
Поднятие сельского хозяйства в Латвии при Ульманисе началось с частичной национализации земель и создания государственного земельного фонда.
С давних царских времён самые лучшие земли Латвии были в собственности живших в ней, немецких баронов.
По условиям земельной реформы, владельцам больших земельных наделов, оставлялось не более 50-и гектар, остальная земля изымалась в государственный фонд. Затем она передавалась в собственность семьям латышей, по количеству членов семьи, но при соблюдении нескольких условий.
В первую очередь могли получить землю бесплатно те, кто за неё воевал с немцами - защитники, айзсарги. Во вторую - те, кто имел сельскохозяйственное образование и знал, как на земле работать. В третью очередь, землю получали те, кто мог за неё заплатить, если хотел получить её больше, чем ему полагалось получить бесплатно, а в четвёртую - все остальные, за плату, в том числе и иностранцы.
На полученной земле разрешалось заниматься выращиванием растений, домашнего скота, растить лес, строить хутор и сооружения для переработки и хранения сельхозпродукции (мельницы, маслобойни, сыроварни, коптильни, пивоварни, амбары, ледники, погреба и прочее) больше ничего.
Для владельцев земли действовал запрет на её продажу кому бы то ни было, в течение 5-и лет. На такой же период им мог быть выдан государственный кредит в 2000 латов. По сравнению с современными деньгами, это была баснословная сумма.
Для погашения кредита были установлены очень выгодные условия. Если хозяин земли, получив кредит, за год строил на ней жилой дом, то ему списывалось 50% кредита. Если за следующий год он строил коровник, сарай или другое подсобное сооружение, то списывалось ещё 25% от суммы кредита. Оставшиеся 25% кредита он был обязан и был в состоянии, погасить самостоятельно, в течение оставшихся 3-х лет. В дальнейшем, хозяину хутора вменялось в обязанность платить земельный налог, который был совсем не обременительным и страховой взнос на случай пожара и другого бедствия.
Кстати, в наше, советское время, старые страховые полисы считаются действительными. И в случае пожара власти Латвии выплачивают погорельцам суммы компенсации ущерба.
Земля могла быть передана по наследству наследнику при условии, если он имел сельскохозяйственное образование. В противном случае земля подлежала сдаче в аренду другому хозяину, соседу, или возврату государству, с выплатой несостоявшимся наследникам, стоимости всех построек и насаждений, которые за время хозяйствования на земле, были возведены прежним владельцем.
С учётом повышения стоимости, земля затем продавалась новому хозяину. Однако, подобное происходило крайне редко. От владения землёй почти никто не отказывался.
Получить сельскохозяйственное образование можно было легко: в учебных заведениях; работая на хуторе родителей; нанимаясь в работники (в батраки) к соседу, на срок, не менее 1 года. Затем такой работник должен был сдать экзамен в учебном сельскохозяйственном заведении, получить свидетельство об этом, затем предъявить его в местной управе при оформлении там своего права собственности на землю.
Но в Латвии понятие "наняться в работники" (батраки) имело совсем другое содержание, чем в России в это же время. Хозяин хутора, взявший к себе на работу работника, был обязан работать вместе с ним одинаковое время, обязан был выделить в своём доме работнику место для нормального проживания, кормить тем, что ел сам, платить за лечение, если потребуется, одевать и обувать, как своего сына, честно платить за выполненную сельскохозяйственную работу и не требовать выполнения какой-то другой работы.
Дочерям право наследовать хутор не предоставлялось. Они, выйдя замуж, получали право хозяйничать на хуторе мужа. Им полагалось только приданное. Хозяйкой хутора могла стать вдова.
В Случае, если хозяин несправедливо относился к молодому работнику, принятому им для работы и обучения, он терял репутацию. Он впредь терял возможность нанимать к себе помощников, так как никто не хотел больше отдавать на работу и обучение к такому хозяину своих сыновей.
Работали люди в то время по 10-12 часов в сутки, от темна до темна. Иначе, при слабой механизации труда в то время, было не выжить. Хозяину хутора было выгодно нанимать работников. Этого могли не делать только те хозяева, у которых было несколько своих взрослых детей или родственников.
К 40-му году большинство латышских хуторов процветало. Хозяин хутора имел средства для проведения на хутор телефона и электричества. Он мог оплатить постройку к хутору дороги с гравийным покрытием.
Кооперируясь с соседями, хуторяне приобретали сельхозмашины: сеялки, веялки, сортировки зерна, молотилки, локомобили, плуги, телеги, лошадей и прочего. Автомобиль или трактор были большой редкостью.
Купленными машинами хозяева хуторов пользовались по договорённости, по очереди. Это было гораздо выгоднее, чем стремиться приобрести в своё пользование весь комплект сельскохозяйственных машин и орудий.
Хуторяне помогали друг другу в выполнении какой-то трудоёмкой работы по хозяйству. Особенно если это была такая работа, которую требовалось выполнить как можно быстрее.
Это примерно то же самое, что у нас называется "Коммунистическим субботником".
Толока проводились, как правило, в сельскохозяйственный период, то есть кроме зимнего. Хозяин хутора обходил своих соседей и приглашал помочь в выполнении какой-то работы, сделать которую ему одному было не под силу. Для этого им выбирался какой-то субботний день.
Работой могла быть уборка урожая, уборка сена, строительство сарая, мостика через канаву, ремонт крыши дома, строительство дороги, уборка с поля камней, покос травы и тому подобное.
Принимать участие в работе разрешалось всем, даже маленьким детям, которые очень обижались, если их к работе не допускали. Все трудились по мере своих сил, пока работа не будет выполнена или пока не начнёт темнеть.
В конце работы, хозяином организовалось застолье. Хозяйка готовила обильное и очень вкусное угощение для всех, а хозяин заблаговременно готовил большое количество пива.
Соседки помогали хозяйке хутора готовить разные блюда, при этом женщины обменивались рецептами разных блюд. Среди них шло своеобразное соперничество. Каждой хотелось прослыть в округе умелой хозяйкой.
На стол должно было быть подано не менее 3-х мясных блюд. Все блюда должны были быть не только вкусными и питательными, а и быть красиво оформленными.
Мероприятие становилось народным праздником, объединительным началом которого был добровольный труд.
Отказаться принять участие в толоках было не просто дурным тоном. Это было ещё и не в интересах того, кто так поступал. Помощь ведь может потребоваться каждому!?
Бедным считался хутор, если его хозяин имел меньше 20-и гектар земли, меньше 12 коров и 2-х лошадей. Разведением и содержанием этих животных занимался обычно сам хозяин. Его жена ведала овцами и свиньями. Несовершеннолетние дети хозяина занимались кошками, собаками, курами, утками, кроликами, другой мелкой живностью. Об их количестве, хозяин хутора, как правило, даже не имел представления.
Вся принадлежащая хозяину хутора земля, кроме леса, озера (если оно было) и самого хутора, использовалась в производстве.
Хозяин, имевший на своей земле лес, не имел права его самовольно рубить. Контроль за лесом вело государственное лесничество. Оно давало разрешение бесплатно заготавливать в лесу дрова, что осуществлялось как санитарные рубки и брала плату за лес, с учётом норм его вырубки, когда хозяин земли намеревался затем использовать лес в своём хозяйстве, например, при строительстве.
В любом водоёме всегда водилась рыба.
Даже совсем маленькие клочки земли, в несколько десятков квадратных метров, были чем-то засеяны, заняты посадкой картошки или овощей, выкашивались на сено или на них паслись животные. Ведение работ на земле производилось очень рационально, с соблюдением сроков и с учётом особенностей прибалтийской погоды.
Интересными и разумными были правила относительно содержания на хуторах собак. Каждую из них, которая отбежит от хутора более чем на 50 метров, любому человеку разрешалось уничтожить или поймав, забрать от прежнего хозяина себе. Убежавшая собака могла быть её хозяину возвращена, как за деньги, так и бесплатно.
Такой порядок был установлен для того, чтобы убежавшая собака не стала бродячей, не нападала на людей, будучи голодной, не уничтожала молодь диких животных, не распространяла инфекционные болезни, угрожавшие животноводству.
Постепенно хуторские собаки чуяли, на каком расстоянии от хозяйского хутора они могут находиться безболезненно (в прямом смысле) и не удалялись от него дальше дозволенного.
Все жители могли беспрепятственно собирать в любом лесу целебные травы, ягоды и грибы.
Бруснику и клюкву разрешалось собирать после объявления лесничеством о том, что эти ягоды в лесу или на болоте созрели: бруснику - с 1-й субботы августа, а клюкву - с 1-й субботы сентября. Тех, кто оказывался застигнутым в лесу за этим занятием до объявленного срока, ждало общественное порицание и позор. Они подвергались бойкоту и оказывались впредь один на один со всеми житейскими трудностями.
В озёрах и реках, где водились раки, ловить их разрешалось только в такие месяцы, в названиях которых отсутствовала буква "Р".
Ловля раков в разрешенное время происходила как своеобразный праздник, наподобие пикника на природе, с шашлыками. На продажу ловить раков разрешалось артелям рыбаков, которые получали на это разрешение у местных властей, с учётом установленных правил рыболовства и сроков рыбьего нереста. Правила рыболовства действовали не только на реках и озёрах, а и на море.
Дикие животные и обитатели водоёмов на территории Латвии были многочисленными не только благодаря их охране, разумному отношению людей, а и потому, что людям было выгоднее заниматься разведением домашних животных, а не добычей их из дикой природы.
Охота, рыбная ловля, ловля раков, сбор дикоросов считались развлечением, старой традицией, а не промыслом.
Большая часть произведённой в буржуазной Латвии сельхозпродукции, поставлялась в Германию и Швецию. Взамен оттуда поступала продукция машиностроения, лёгкой промышленности и всё остальное, что в Латвии не производилось. Латыши до сих пор с гордостью говорят о том, что когда в некоторых областях России был голод (в Украине, и других местах), в Латвии хуторяне не знали, куда им девать сливочное масло и даже смазывали им колёса своих повозок.
В Риге, в мясном павильоне центрального рынка, с тех времён сохранилась надпись на стене: "Покупайте латышские беконы!" Она появилась тогда, когда рынок в Риге был мясной продукцией завален и для её сбыта, покупателей надо было уговаривать...
На территории Латвии в нескольких городах располагались воинские гарнизоны РККА. Но их статус, согласно договора между СССР и Латвией, был сильно ограниченным. Гарнизоны предназначались для недопущения в Латвию войск других, соседних стран, чтобы для СССР с территории Латвии затем не возникла угроза нападения.
Латвия во время 2-й Мировой войны.
Активно участвуя в боевых действиях против немцев в 1941-м году, воинские части РККА, застигнутые на территории Латвии войной, нанесли немцам серьёзный урон и замедлили их продвижение на Ленинград, но были практически разгромлены, а уцелевшая часть войск отступила. Это были как пехотинцы, так и моряки, дислоцировавшиеся в Лиепае, Риге и Вентспилсе.
Присоединение Прибалтийских республик к СССР в 1940-м году с эйфорией воспринималось латышами только в нескольких городах: Риге, Елгаве, Вентспилсе, поскольку большинство населения этих городов были промышленными рабочими. Остальное население, жившее на хуторах, было зажиточным и не приветствовало новый, советский порядок.
Советская власть, без учёта местных особенностей жизни прибалтов, приступила к репрессиям и коллективизации, по отработанной в СССР в 30-х годах схеме.
Началось искоренение частной собственности. Те, кто покорялся новой власти - лишался собственности безвозмездно, но выживал, а те, кто не покорялся - начинал с нею вооруженную борьбу, но тоже собственности лишался и своим выживанием сильно рисковал.
В результате, почти всё население Латвии, надолго затаило ненависть к Советской власти и стало ждать подходящего момента, чтобы от неё избавиться.
Одна часть населения была репрессирована, отправлена в Сибирь. Другая - ушла "в подполье", в леса, начала против власти партизанскую войну и затаилась в ожидании лучших для неё времён.
За довоенный и послевоенный периоды существования в Латвии Советской власти было репрессировано около 35 тысяч латышских граждан. Репрессии производились латышами же, из бедных слоёв населения, которые шли служить в специальные милицейские отряды.
Обычно несколько таких отрядов одновременно окружало назначенный хутор, чтобы никто не смог из него сбежать, заставляли обитателей хутора собрать за несколько часов продукты и тёплую одежду, сколько те могли бы собрать и взять с собою. Затем всех конвоировали к месту сбора, на ближайшую железнодорожную станцию, сажали в товарные вагоны и отправляли в Сибирь.
Дорога продолжалась несколько недель. Много народу, особенно стариков и детей, погибло, не выдержав переезда, от холода, голода и болезней. Большинство из уцелевших при переезде, умерло потом в Сибири от непосильной работы, "на стройках коммунизма" и в Гулаге.
Развязывание фашистами в 1941-м году войны против СССР, стало подходящим шансом для избавления от Советской власти. С такой же эйфорией, или даже большей, чем в 1940-м году, латыши теперь приветствовали вступление на территорию Латвии немецких войск.
В захваченной Латвии, вермахт получал продовольствие за плату, а не так как "при русских" - когда всё просто отнималось.
На территории Латвии против немцев действовали партизаны, но их вклад в победу над фашистами был ничтожным. За всё время войны, под откос было пущено только 2 воинских эшелона немцев, партизанским отрядом "Красная стрела".
Часть латышей воевала против вермахта на стороне Красной Армии. Иногда латышские полки оказывались против латышских подразделений СС, сформированных фашистами на занятой ими территории. Были случаи, когда в бою друг против друга встречались бывшие соседи или знакомые. Каждый из них справедливо считал, что воюет за свою Родину...
На территории Латвии, как и на других захваченных территориях, были концлагеря для советских военнопленных. Один из них был в районе посёлка Лубэзере, недалеко от Талси.
В отличие от Бухенвальда, Освенцима, Майданека, Саласпилса и других известных, он охранялся всего несколькими немецкими солдатами, но из него за всю войну сбежало только двое пленных, которых поймали через 3 дня. За сведения о сбежавших пленных, немцы объявили награду - лошадь. Беглецов выдал некий хуторянин, у которого беглецы попросили еды, рассчитывая на сочувствие, как это, возможно, было бы в России.
Власть в Латвии, при содействии немцев, захватили свергнутые недавно, её буржуазные представители, вышедшие из лесов и подполья айзсарги.
Начались жестокие расправы над теми, кто недавно устанавливал советскую власть в Латвии или сотрудничал с нею. Расправы учинялись не только над коммунистами и комсомольцами, а и над их семьями, председателями немногочисленных колхозов, учителями школ, парторгами.
Возрождённая немецкими фашистами буржуазная власть в Латвии заявила о союзничестве с Германией. Для борьбы со своими противниками она организовала тайную полицию, по аналогии с немецким гестапо, которая затем тесно работала совместно с ним и с Абвером.
Латышская буржуазия и националисты объединились в организацию, подобную NSDAP в Германии. Она называлась "Гром и Крест" (Перконкрустс). Название происходит от имени почитаемого древними латышами языческого бога Перуна, который был так же почитаем и у славян.
Эмблемой и символом организации была выбрана правая свастика (у немецких фашистов она левая). Свастика у славян-язычников, как известно, являлась символом солнца и высшего божества. Этот символ в настоящее время дискредитирован, так как ассоциируется теперь с фашизмом.
До середины войны латышское мужское население не привлекалось к боевым действиям в ней. Для вермахта было целесообразнее получать из Латвии продовольствие.
Когда в Германии и у её союзников человеческие ресурсы стали иссякать, из числа "добровольцев" латышей был сформирован латышский легион, 2 дивизии СС.
Вообще-то, латыши и в короткое довоенное "советское" время, и при немцах, не горели желанием служить в армии, тем более воевать.
"Добровольность" поступления на воинскую службу на стороне немцев была формальной. Действовал принцип "кнута и пряника". Отказ служить немцам означал потерю лояльности к власти, попадание в поле зрения латышской тайной полиции и риск потерять собственность и свободу.
Те, кто соглашался служить, получали разные льготы и налоговые послабления. В общем, на службе у немцев были как подневольные латыши, так и те, кто пошел на службу по убеждению.
Многие хуторяне вступали в партию Айзсаргов по той же причине. Время было такое. Надо было делом подтверждать лояльность к власти, да и выгодно было быть таковым.
В похожее положение попало хуторское население латышей и тогда, когда Красная Армия погнала немцев из Латвии.
В латышских лесах вновь стали скрываться враги советской власти, но не только они, а и подготовленные немцами в нескольких школах Абвера, диверсанты.
Последние были из местных жителей, хорошо знали местность, хорошо, говорили на латышском, русском и немецком языках. Их называли "волками-оборотнями". Днём они выдавали себя за мирных жителей, а ночью - занимались террором.
Часто бывало так, что на хутор заходили солдаты Красной Армии и требовали от хозяина накормить их. За отказ могли застрелить и сжечь хутор.
Ночью приходили бандиты из леса и требовали то же самое. Отказ хозяина означал расправу над ним, "за симпатию к большевиками".
В общем, хозяин хутора оказывался как "между молотом и наковальней". Но было много таких хозяев хуторов, кто сознательно помогал врагам Красной Армии.
В войсках, занимавших территорию Латвии во время войны, были случаи отравления солдат, бравших продукты у хозяев хуторов. Поэтому было введено правило, что солдаты, перед тем, как поесть предложенной им еды, должны предлагать хозяину хутора покушать то, что он им дал. Если отказывался, то его убивали, а хутор сжигали.
Попытка отравить солдат Красной Армии расценивалась как вооруженное сопротивление.
Вообще-то, точно так же действовали и солдаты вермахта на всей оккупированной ими территории в отношении местного населения.
В 1944-м году, в западной части Латвии была отрезана от основных войск крупная группировка немцев, под командованием фельдмаршала Шернера. Возник "Курляндский котёл".
Порты Вентспилс и Лиепая были уже в руках Красной Армии. Войсками Красной Армии, наступавшими в направлении Пруссии командовал маршал Баграмян.
Со стороны моря немецкую группировку войск блокировал Балтийский флот. Для разгрома окруженной немецкой группировки, войск не доставало. Командование Красной Армии оставило войск столько, чтобы было достаточно удерживать немцев в "котле".
Курляндская группировка немцев не сдавалась в плен до конца войны, но не благодаря своей доблести, а благодаря тому, что ею Красная Армия "всерьёз не занималась". У войск Красной Армии впереди был Кёнигсберг, Польша и Берлин, куда направлялись основные усилия.
Сдаваться в плен немцы из "Курляндского котла" стали после 9-го мая 1945-го года. По радио и с помощью листовок с самолётов, они были оповещены о капитуляции Германии и о порядке их сдачи в плен.
Сдаваясь, многие немцы были без оружия. Оно было брошено ими и затем попало к местному населению.
Примечателен рассказ одного военного корреспондента армейской газеты "Ленинское знамя" о том, как решив 9-го мая 1945 г. сократить дорогу из Риги в Вентспилс, он решил проехать путь насквозь, через "Курляндский котел", из которого группами и по одиночке стали выходить в плен немецкие солдаты.
От Риги до Тукумса территория была занята войсками Красной Армии. На окраине города, на перекрёстке стоял артиллерийский заслон, дальше которого были немцы. Отказавшись взять у артиллеристов нескольких солдат для охраны, корреспонденты поехали на "Виллисе" дальше. Дорога не была ровной и гладкой, как сейчас. В одном месте машина застряла в глубокой воронке с водой.
Было очень неожиданно увидеть приближающихся к машине немцев с оружием, которые по команде своего командира вытолкнули русских из ямы.
Много времени было потеряно на заминку, наступал вечер.
Водителем машины был латыш. Он предложил проехать на хутор к своему родственнику, который жил в нескольких километрах в стороне от дороги. Заехали. Решили заночевать. Когда проснулись утром, то увидели в окно немецкого солдата с автоматом около крыльца. Сначала схватились за оружие, подумали о том, что сами попали к немцам в плен, но от хозяина хутора узнали позже, что ночью на хутор, чтобы переночевать, пришла группа немцев. Когда они узнали о русских офицерах на хуторе, немцы ушли, а их командир, приказал одному из солдат охранять русских. На хутор могли прийти СС-овцы, которые сдаваться в плен не собирались...
Послевоенное время.
Установление Советской власти в Латвии и организация мирной жизни происходили трудно. Население недоброжелательно относилось к коммунистическим нововведениям. Хуторской образ жизни глубоко укоренился в сознании людей. Повлиять на него или изменить могли только реальные доказательства преимуществ нового, советского строя, по сравнению со старым. С этой целью было решено что материальное обеспечение в Латвии должно быть на гораздо более высоком уровне, чем он был во многих областях России.
И это сохранилось до настоящего времени.
Установлению в Латвии новых порядков, нового уклада жизни мешало не только собственническое мировоззрение её граждан. В лесах Латвии остались скрываться бандиты, группы которых насчитывали от 5 до 15 человек. Они терроризировали население, грабили магазины и машины на дорогах, с товарами для них, убивали парторгов, комсомольцев и тех, кто сотрудничал с новыми властями, учителей школ, тех кто воевал с немцами в рядах Красной Армии.
В лесу, в 3-х километрах от рыбацкого посёлка Роя, стоит большой гранитный валун с надписью о том, что на этом месте в 1953-м году был замучен и казнён лесными бандитами парторг посёлка Роя.
Он организовал рыболовецкий колхоз и был фактически главой местной власти.
Его выкрали ночью из дома и увезли для расправы в лес.
Специальные подразделения милиционеров и войск, постепенно уничтожали бандитов, но это растянулось на несколько лет. Говорят, последнюю банду разгромили в Латвии в 1965-м году. Но те из бандитов, кто всё же уцелел - затаились и ещё долго проявляли себя мелкими пакостями.
Так, в 1965-м году, в Талси на пожарной каланче был 9-го мая вывешен флаг с фашистской свастикой.
Жители города всеми правдами и не правдами уклонялись от участия в демонстрациях и митингах, и других мероприятиях, по случаю новых, советских праздников.
В то же время, с повышенной торжественностью проходило празднование праздников буржуазного времени: Лиго, Дня рыбака, Рождества, Дня святого Мартина (вместо 7 ноября), Праздника песни и других.
По ночам в такие праздничные дни на хуторах и в городах, в качестве салюта и фейерверка, раздавалась стрельба из автоматического оружия, запускались сигнальные ракеты "цепочки", немецкого производства.
Такими ракетами немецкие диверсанты во время войны наводили на советские города фашистские самолёты для бомбёжек. Одним словом, местные советские органы власти пребывали в тревожном состоянии.
Примечателен случай, когда в Талси, в начале 70-х годов Рижской киностудией снимался эпизод фильма под названием: "Когда дождь и ветер стучат в окно". Снималось два эпизода. Один - ограбление сберкассы "лесными братьями". В качестве "сберкассы", в городе было выбрано здание современного исторического музея, что недалеко от нашей части. Другой эпизод - нападение на машину с товарами для магазина, на очень глухой дороге, в районе озера Лайдзе.
Ещё, в фильме требовалось снять эпизод массовой сдачи в плен немецких войск.
В городской газете было для этого помещено объявление с приглашением принять участие в массовых съёмках тем, у кого сохранилась форма немецких солдат.
Киношники пообещали, что репрессий за это не будет. Кто-то из жителей, пришедших на съёмки, спрашивал, "брать ли с собой оружие, или его выдадут?"...
Вот что представляет из себя живущее вокруг нашей части местное население!
Власти Советской Латвии несколько раз обращались к властям в Москве о размещении на её территории дополнительного количества воинских гарнизонов, на помощь которых органы власти могли бы рассчитывать в чрезвычайных обстоятельствах.
В Талси было решено расположить воинскую часть, в том числе, и с такой целью. Это была наша часть, в/ч 02023, которая предназначается для контроля за спутниками. По легенде она называется "Метеостанция". Местные жители не верят этой легенде, а полагают, не смотря на болтливость некоторых военнослужащих, полагая, что в части находится какое-то кошмарно страшное оружие. Это хорошо. Истинного назначения нашей части местному населению знать не положено.
Часть ввели в строй в 1968-м году. Первым командиром части командовал старый фронтовик, полковник Фабриков. Он вскоре уволился на пенсию. После него частью стал командовать полковник Ворона.
Этот командир организовал службу в части так, что снискал уважение не только у подчинённых, а и среди жителей города.
Особенно импонирует жителям то, как пожарная команда воинской части на любой пожар, в городе, или на каком-то хуторе, прибывает по вызову первой, действует организованно, быстро и эффективно, в то время как прибывавшие для тушения пожара городские команды пожарных либо опаздывали, либо и вовсе, еле держались на ногах, "будучи навеселе".
По просьбе местных властей, наших военнослужащих часто приглашают помогать убирать в каком-то колхозе или совхозе урожай: картошку в поле, или яблоки в садах.
Привлекаются военнослужащие части при проведении городских спортивных соревнований по футболу, хоккею, для оцепления - на мотокросс, картинг, на соревнования по пулевой стрельбе. В общем, военнослужащие части беспрестанно демонстрируют местному населению, что они не оккупанты, а представители Армии "рабочих и крестьян".
Но особое впечатление производит то, что пожарной командой из воинской части руководит прапорщик Бриедис, латыш по национальности.
Прапорщик этот рассказывал, что только один горевший хутор, его команда не стала тушить - на крыше дома стали взрываться гранаты.
В истории существования нашей части имеется один печальный и трагический эпизод. Один из отслуживших срочную службу солдат, решил остаться жить в Латвии. Во время службы он познакомился в увольнении с латышской девушкой, и они решили пожениться. По просьбе невесты, на свадьбу был приглашен командир части, полковник Ворона. Свадьба должна была состояться на хуторе, где жили родители невесты.
Командир части поздравил молодых, подарил какой-то подарок, но сам на свадьбу не пошел: то-ли работники КГБ не посоветовали идти, то-ли какие-то важные служебные дела не позволяли...
На свадьбу отправился молодой офицер, командир взвода того солдата, жениха. Там этот офицер был убит двумя профессиональными ударами ножа в спину. Как было установлено следствием, у лейтенанта с отцом невесты якобы произошел о чём-то спор. Убийца сам позвонил в милицию и сознался в совершении убийства...
Когда проверяли его биографию, то выяснилось, что до войны он был призван в Красную Армию, но пропал без вести через несколько дней. Место его нахождения и то, чем он занимался с 1941-го до 1943-го год, установить не удалось.
Подтвердилось только его участие конце войны в одном из партизанских отрядов и награждение его советской партизанской медалью.
В общем, за убийство этот латыш получил 8 лет, которые отсидел полностью и вернулся домой, на хутор.
Так что, не смотря на вежливость и улыбки со стороны местного населения, не надо терять бдительность!
Рядом с КПП нашей части, иногда, но достаточно регулярно, можно увидеть странного старого человека со стеклянным глазом, катящего велосипед, держащего на своём плече в неестественной позе сумку почтальона. Этот человек работает курьером на почте, разносит письма и газеты по хуторам.
В недалёком прошлом он командовал бандой "лесных братьев", состоявшей из диверсантов, "волков-оборотней", подготовленных Абвером для проведения террора в районе города Талси. Банда состояла примерно из 25 человек, скрывалась в лесах Вандзенского лесничества.
Один из подземных бункеров этой банды находился в лесном квартале № 200.
Когда бандиты были в своём "логове" в лесу блокированы милиционерами, то долго отстреливались, но у них был оборудован скрытый окоп, по которому они из своего бункера вышли в тыл цепи милиционеров, окруживших их.
В перестрелке большинство бандитов и много милиционеров было убито, но их командир скрылся. Он долго прятался на одном из хуторов своей любовницы. Милиционеры в это время безуспешно прочёсывали леса.
Бандита выдала продавщица магазина. Она, рассчитывая на вознаграждение за его выдачу, или помня какой-то недавний налёт бандитов на её магазин, заявила о своих подозрениях в милицию. Она сообщила, что одна знакомая ей хозяйка хутора стала покупать в магазине необычно много продуктов и такие товары, которые могли быть нужны только мужчине.
Хутор оцепили, предложили бандиту сдаться. Когда он сдался, то оперативники его сильно покалечили, сломали несколько рёбер, руку, выбили глаз. Затем этого человека долго лечили, перед тем, как предать суду и, наверно, расстрелять.
Кто-то решил, что получив тяжелые увечья, этот бандит до суда не доживёт. А он выжил!
Чтобы не накалять обстановку, его не расстреляли. Поступили гуманно. Присудили 15 лет лагерей. Надеялись наверно, что там ему настанет конец. Но он и там выжил!
Латышам, осуждённым за бандитизм на территории Латв. ССР, возвращаться на родину было запрещено. Но это положение строго не соблюдалось. Покалеченному бандиту было позволено вернуться. Кто-то принял по нему решение в том смысле, что он по состоянию здоровья перестал представлять опасность для советского строя в Латвии.
Таких как он, в Талси проживает, по сообщению одного офицера КГБ, 47 человек. Все они прошли обучение в диверсионных школах Абвера, но заняться террором либо не успели, либо не захотели. В настоящее время они живут в Талси и обязаны ежедневно приходить в милицию и отмечаться, чтобы не оказаться в розыске и не попасть потом за решетку.
В 80-м году на Рижской киностудии был снят фильм о бандитах и школах Абвера в занятой немцами Латвии. Он демонстрировался по Латвийскому ТВ. было снято 3 серии по 45 минут, под названием "По следам убийц" (Pa vilkacu pedam). Там был показан один из бандитов, который сейчас работает в Вандзенском лесничестве рабочим. Звать его Зиедон. Я встречался с ним на охоте. Он помог нашей охотничьей команде добыть кабана, которого он определил по следам, когда работал в лесу и заготавливал дрова.
Он рассказывал в фильме, что попал в банду по глупости. Ему тогда было 16 лет. В налётах и разбое он не участвовал. Ему поручалось охранять бункер и варить бандитам кашу...
За это, своих 5 или 8 лет, ему отсидеть в Сибирских лагерях пришлось.
В этом же лесничестве работает лесником человек, по фамилии Эвеле. Он в прошлом - латышский легионер СС.
После отсидки срока в зоне, он вернулся домой.
Изрядно подвыпив после охоты и разболтавшись, он рассказывал русским офицерам, охотившимся у него в лесничестве, как служил немцам, показывал шрам на ноге "от пули русского солдата".
На одной из охот этому егерю некий охотник выбил глаз картечью, когда выстрелил по кабану в направлении человека.
Егерь выжил, а горе-охотнику, майору советской армии присудили год тюрьмы условно.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .