В данных главах имеется ненормативная лексика.
Глава 10. Дом
Матроса не было больше, чем обещанных «две минуты». Олег, теряя терпение, топтался на месте. Нестерпимо хотелось оказаться дома, возле натопленной печки, скинуть с себя всю одежду, пропитанную запахом пота и костра.
Наконец, услышал невнятное бормотание и хруст снега. Матрос шёл медленно, явно чем-то нагруженный. Крикнул:
- Эй, Начальник, ты ещё там?
- Да. Не ори так громко!
- У меня только одна лестница была, - начал оправдываться Матрос. – Я пока соседние дворы обшмонал, пока вторую надыбал… вот и задержался. Только она короче моей.
- Слушай, Матрос, ты короткую мне перекинь, а длинную там прислони, - посоветовал Олег. – Надо будет лестницу обратно на нашу сторону затащить. Нечего в заборе лишние лазейки оставлять!
Глухой удар дерева о железо. Возня. Над колючей проволокой появилась лестница. Зависла на миг, и соскользнула вниз. Олег поймал. Прислонил к забору и сокрушённо покачал головой:
- Матрос, тут постараться придётся, чтобы через колючку перелезть, уж больно лестница короткая!
- А у тебя ничего не найдётся, чтобы на неё накинуть? – отозвался тот.
- Тьфу, ты чёрт! – обрадовался Олег. – Как сам-то не сообразил? Конечно, найдётся!
Кусок брезента, который столько раз выручал его во время пути, снова пригодился. Олег мгновенно отцепил его от рюкзака, взобрался на последнюю перекладину дряхлой лестницы, закинул полотнище на два ряда колючей проволоки. Подтянулся. Лег животом на забор и посмотрел вниз.
- Ну, здоро;во, Матрос! – с неподдельной радостью воскликнул Олег.
- Здорово, Начальник! – широко улыбаясь, и нисколько не стесняясь «прорехам» среди зубов, обрадовался Матрос.
Он был одет в добротный, чёрный ватник, только вот почему-то с огромной дырой на рукаве, из которой выглядывала обожжённая вата. Тёмно-синего цвета ватные штаны, заправлены в новые валенки. Узкое, худое лицо, пряталось в меху кроличьей шапки-ушанки.
- Долго там висеть будешь? – радостно спросил Матрос.
- Погоди, - Олег неуклюже развернулся, стараясь не цепляться за проволоку штанами. Оглянулся через плечо. – Подержи меня за ноги, надо лестницу обратно втащить.
Матрос кинулся помогать. Втянули лестницу. Оказавшись, наконец, по эту сторону забора, Олег, уже с нескрываемым отвращением снова взялся за лямки рюкзака.
- Пойдём, - кивнул он Матросу.
- Ты, чё, Начальник, шифруешься от кого-то? – настороженно спросил тот.
- Всё, потом! Я устал как собака, ногу старым капканом повредило! Да ты не переживай! Всё расскажу, только не сегодня. Ты, лучше завтра к Михалычу подходи в это же время. У него соберёмся, а то сто раз потом каждому пересказывать… Много народу сейчас в посёлке?
- С тобой, теперь шесть человек. Две недели назад в два раза больше было, но… кто в Город за продуктами к Новому году уехал и уже не вернулся, кто к родственникам на праздник…
- Чего это у тебя рукав на ватнике, будто в танке горел? - спросил Олег.
Матрос сморщился, потом заговорил, всё больше возбуждаясь по мере рассказа:
- Тут, когда весь этот шухер начался, вышел я, значит на крылечко с папироской. Гляжу, ё-моё! А провода на столбах будто бы синим таким светятся! По небу зарево стало расползаться, разноцветное такое. Я, то сразу прочухал, что это – северное сияние, доводилось на севере срок мотать! Только откуда у нас то? Только подумал, а тут трансформатор ка-а-ак пи…нёт!!! Сука! Председатель только этой весной на новый разорился, я сам электрикам помогал его менять, он же прямо рядом с моим домом установлен. Ну, в общем, дверцу с него сорвало, да мне по кумполу прилетело – благо в шапке был, а так… Очухался. Ну, видать искрами, что ли осыпало – фуфаечка тлеет уже! Да мне, на фуфайку то насрать тогда было – трансформатор полыхал уже вовсю! Ты же помнишь, от него до моего курятника рукой подать!
- Не помню, - покачал головой Олег. – Я вообще не помню, чтобы у тебя какое-то хозяйство было! Обзавёлся - таки. Молодец, Матрос!
- Да, ладно…, - пожал плечами Матрос и продолжил, умудряясь размахивать рукой, в которой держал короткую лестницу. - Ну, так вот, метнулся это я за снеговой лопатой, и ну сугроб, что после расчистки дороги остался, в огонь кидать! Кидаю, кидаю, а он, сука подлючая, всё не гаснет! Тут слышу, Михалыч бешеным бизоном орёт: «Матрос, чтоб тебе пусто было! Каторжная твоя душа, сгореть захотел?!», а я и не понял: про чё это он; я ж, от огня в метрах двух-трёх стоял. Кидаю, значит, дальше, пока Михалыч меня не настиг, с ног не сбил, да и давай, уже меня снегом забрасывать. В горячке то я и не заметил, как вата на плече и рукаве загорелась. Вот так, сначала меня потушили, потом этот ёб…й трансформатор! Стоим, друг на друга уставились: ни хрена понять не можем! В хлеву свиньи визжат, куры ополоумели, в небе полыхает! Короче – конец света, да и только! Гляжу, а Михалыч то за грудину, вдруг ухватился, сам побелел, и ну заваливаться. Вот тогда я пересрался по-взрослому! Хрен бы с ним с курятником, но Михалыч, не какой-нибудь там фраер!!! Я его ухватил, еле на спину к себе взвалил – он и так крепкий мужик, а тут ещё раздобрел на свежем воздухе. Насилу дотащил до Андревны…
- Что с ним?! – воскликнул Олег.
- Да сейчас всё вроде ровно! – успокоил его Матрос. – Хозяйка какими-то таблетками напичкала, а потом всё травками поила. Ты же знаешь её – травница! Ну, полежал Михалыч четыре дня в постели, потом сбежал ко мне: выпить, говорит, есть, а то Наталья от меня всё попрятала? Совсем крыша потекла у мужика! Пусть, говорю, я последней гнидой буду, но тебе не дам! Чё за хрень вокруг творится неизвестно, ты, говорю, мне ещё живой нужен, жмуриком всегда стать успеешь!
- Правильно сделал! – одобрил Олег. – В то время в Городе очень много народу от инфарктов и инсультов померло. Сам телеги со штабелями трупов видел!
За разговором дошли до поворота на улицу, где жил Николай Михайлович с женой, и располагался дом Олега. Распрощавшись со сгораемым от любопытства Матросом и, напомнив ему, чтобы завтра был у Михалыча, Олег пошёл по своей улице. Вдруг гулко забилось сердце – это дало о себе знать волнение от предстоящей встречи. Раньше, Олег такого не испытывал! Конечно, он всегда радовался, увидев Николая Михайловича и Наталью Андреевну, но чтобы вот так волноваться…
Показался знакомый дом, потянулся дощатый забор, со свисающими с него засохшими остатками плюща. Почуялся слабый запах дыма – над трубой показалась робкая струйка. К вечеру в доме топили.
На лице расплылась широкая улыбка, когда он стучал в створку ворот. Скрипнула дверь. С крыльца раздался недовольный бас:
- Матрос, свинопас ты этакий! Чего вдруг таким вежливым стал? Стучится, смотрите-ка на него!
- А если это не Матрос! – едва сдерживая смех, крикнул Олег.
На крыльце возникла тишина.
- Олег! – наконец выдохнул Михалыч. – Ты?! Откуда?!
Вихрем долетел до ворот, распахнул калитку. Несколько секунд смотрел ошалевшими глазами на Олега, шагнул к нему и порывисто обнял. Отстранился. Радостно и тревожно вглядывался в его лицо. Повернув голову к дому, зычно гаркнул:
- Наталья, поди сюда! Олег приехал!
- Пришёл, Михалыч, - поправил Олег. – Пешком добирался.
- Да какая разница! Главное, что ты здесь! – гудел Михалыч.
- Ой, Олежек! – на крыльце, прижав руки к груди, стояла Наталья Андреевна.
Справившись с первым удивлением и радостью затараторила:
- Вот счастье то! А худой какой! Что ж вы на пороге то? Коля, веди его в дом немедленно! И баню, слышишь, баню иди, натопи!
- Ну-у, заголосила! – усмехнулся Михалыч и вопросительно посмотрел на Олега.
- Спасибо, тётя Наташа, но я лучше домой пойду, устал очень, - мягко отказался тот.
- Как же ты, в нетопленном доме? – поднял бровь Михалыч. – Ведь считай, больше года не приезжал, не топил.
- Не беда, - отмахнулся Олег. – Не замёрзну! Ты, вот что Михалыч, завтра, в это же время собери у себя народ. Вижу ведь, какая куча вопросов у тебя на языке вертится! Я, всё, что сам знаю, вам расскажу. Матроса я уже видел. Предупредил его.
- Это само собой, соберу. Ты лучше скажи: колотые дрова у тебя есть? А то, понимаешь, целый КаМАЗ не колотых дров завёз, вывалил во дворе, а сам носа сюда не кажет! Разгильдяй! – привычно заворчал Михалыч.
- Не ворчи! В доме есть! – осадил его Олег и махнул рукой. – Ладно, до завтра! Если, что, приходи, разбудишь меня.
Он, больше не мешкая, направился к своему дому. Предстояло ещё растопить печь и что-нибудь приготовить перекусить. Безмерная усталость и постоянная борьба с болью отодвинули все мысли о еде на задворки сознания, а ведь он не ел с той ночи, когда в первый раз варил пельмени на костре!
Опять навалилось странное безразличие. Если к дому Свиридовых он подходил с радостным волнением, то, оказавшись перед своими воротами, совершенно ничего не ощутил. Устало сбросил рюкзак, пошарил в боковом кармане. Вытащив связку ключей, не сразу попал одним из них в замочную скважину. Петли калитки протестующее заскрипели, словно возмущались нарушению покоя, длившемуся полтора года. Олег вошёл во двор. Калитку прикрыл, но закрывать не стал. Вдруг разоспится так, что не сумеет проснуться к назначенному времени. А Михалыч – человек военный, обязательный! Он придёт, и разбудит в случае чего.
С таким же безразличием и смертельной усталостью, усиливающей опустошённость, поднялся на террасу, открыл дверь в дом. Бегло оглядел помещение крытой веранды. То тут, то там, валялась какая-то грязная одежда, старая обувь, рабочие рукавицы, пустые бутылки из-под водки и пива. Мелькнула искра радости – около двери заметил, прислонённый к косяку топор-колун. Взгляд скользнул по лестнице в мансардный этаж. Дверь заперта. Там ему нечего было делать. Олег использовал его только в летнее время, да и то, когда приезжал кто-нибудь из знакомых и друзей. Бильярдный стол, тройка кресел, пара низких столиков под стаканы и пепельницы – вот и вся обстановка. Последний раз, они с Андрюхой, там гоняли шары - отмечали день его свадьбы, как раз полтора года назад. Потом спустились вниз. Там ещё чего-то пили, судя по бутылкам, разбросанным по веранде. Набухались как черти! Припозднившаяся к празднику Лена – жена Андрея, приехав, обнаружила два, еле шевелящихся тела. Андрюха был совсем «пополам», и все шишки достались Олегу. Собрав их манатки и закрыв дом, Лена погрузила тела мужа и его друга в машину, костеря при этом всех мужиков и их обоих в частности, самыми распоследними словами! Чтобы на неё не обижаться, Олег запомнил самую мягкую фразу: «Словно дети, ей богу, ни на минуту без присмотра оставить нельзя! А если я тоже праздника хотела?! А сейчас, как скорая помощь, алкашей развожу! Ну, Андрей, ты у меня этот праздник ещё припомнишь, гад! Да и ты, Олежка, тоже хорош: куда этому хлюпику с тобой, кабаном таким равняться; не мог его остановить что ли!?». Его возражения, что, мол, Андрюха хоть и «хлюпик», но характер у него железный и никаких запретов он не примет, никакого воздействия, кроме злобного, ответного шипения «разъярённой кобры», на Лену не оказали.
«Быстро она тогда нас собрала», - улыбнулся воспоминаниям Олег. – «Кажись бутылка вискаря так и осталась стоять на столе не допитой».
Он повернул ручку вниз и толкнул дверь. Комната, площадью не меньше, чем двадцать пять квадратов, встретила его тьмой и запахом сырости. Мощно пахнуло холодом.
В своё время, Олег заменил рассохшиеся, деревянные рамы окон, на пластиковые стеклопакеты. Ещё не зная, как тут народ относится к чужой собственности, наученный рассказами знакомых о повальном воровстве в садах и дачах, установил на окна рольставни. Теперь, он не спешил их открывать. Да и лень было! Олег уронил рюкзак на пол, впотьмах приблизился к столу. Так и есть: два, покрытых изрядным слоем пыли стакана; только-только початая, литровая бутылка «Клан Мак Грегор»; канделябр каслинского литья с тремя огарками хозяйственных свечей. Олег зажёг спичку. Поднёс к свечам. Первая загорелась сразу, на остальные истратил ещё по одной. По бревенчатым стенам метнулись и заколыхались тени. Олег стоял, дожидаясь пока свечи разгорятся. У него, где-то был нормальный керосиновый фонарь, но сейчас, его искать категорически не хотелось. Света от свечей, чтобы растопить печь и уснуть – вполне было достаточно! В который раз, мысленно поблагодарил нерадивого и вороватого Председателя их дачного кооператива, по чьей вине целыми неделями не было электричества, когда, вместо того, чтобы установить новый трансформатор, беспрестанно чинили старый!
«Видно и вправду нет добра без худа», - думал Олег. – «У меня кажись в кухне два баллона с газом к плите подцеплены, да ещё и по совету Михалыча механический насос скважины на электрический менять не стал. Сортир тоже на электричество не «заточен». Живи себе - не хочу!».
Огарки свечей разгорелись. При их, довольно ярком свете, Олег, с удовлетворением увидел, что в кованой решётке, пристроенной к печи, лежит достаточно большая поленница колотых берёзовых дров. Тут же, он выдвинул заслонку дымохода, открыл поддувало. Заглянул в него. Убедившись, что золы в нём совсем немного, удовлетворённо хмыкнул. Открыв дверцу топки, кинул в неё скрученные жгутом старые газеты. Сверху уложил бересту, на неё – пучок хвороста. Настрогал ножом щепок, и только после этого положил самую маленькую полешку. Поднёс щепку, зажжённую от свечи (ценность спичек уже успел оценить, поэтому решил экономить). Пламя бодро занялось, поглощая умело сложенное топливо. Через несколько минут, послышалось мощное гудение – печь разгоралась!
Олег вышел во двор, напихал в котелок чистейшего, отливающего голубизной, снега. Вернулся. Закрыл за собой наружную дверь. Войдя в комнату, закрыл и в неё дверь, чтобы не улетучивалось тепло. Поставил на плиту котелок. Подумав, толкнул дверь в кухню. Оттуда тоже пахнуло холодом.
«Вот и пусть всё сразу прогревается», - размышлял он. – «Там где-то ведро стояло. Может снега набрать, да на печь поставить? К утру нагреется, хоть будет что в умывальник залить».
Сказано-сделано. Снова сходил на улицу. Поставил оцинкованное ведро с торчащей шапкой снега на печь. Прилипшие к днищу комья, зашипели – плита нагрелась.
Решительно придвинул к печке старое плетёное кресло, оставшееся ещё от прежнего хозяина. Прежде чем сесть, открыл дверцу топки. Пламя жадно пожирало топливо, требуя ещё! Олег без возражений закинул пару поленьев побольше. Грузно опустился в кресло, одновременно прихватывая бутылку виски со стола. Присосался к горлышку, мощными глотками поглощая промёрзшую до ледяного состояния жидкость. Виски, провалившись внутрь Олега, отозвался совсем забытым вкусом жженого торфяника с лёгким привкусом сивухи.
«Что мы в этом раньше такого вкусного находили?», - тупо удивился Олег. – «Вот у Андреича самогон пшеничный, и в тему был, и по вкусу – самое то!»
Долго алкоголь не действовал на Олега – сказалась и усталость, и моральное опустошение. Наконец, выпитый на голодный желудок виски, сначала, воспылал огнём в организме, затем пришёл зверский голод! В желудке заворочались жернова. Олег с нетерпением встал, заглянул в котелок. Слабые, мелкие пузырьки, только-только отрывались от его стенок, неуверенно устремляясь к поверхности. Олег взвыл! Вспомнив, что Игнатич дал ему ещё и сала в дорогу, с мстительной ухмылкой обратился к котелку:
- Да мне в принципе по фигу, когда ты закипишь! Так-то, есть что пожрать и без тебя!
Безупречный закон подлости сработал и на этот раз! Едва Олег любовно порезал сало на тонкие ломтики, котелок тут же принялся возмущённо плеваться кипящей водой на плиту!
- То-то! – назидательно проговорил Олег, закидывая в воду пельмени.
Пока они варились, Олег меланхолично отхлёбывал прямо из горлышка бутылки, закусывал салом. В голове была абсолютная пустота! Он наслаждался отсутствием переживаний о ночлеге в лесу; заготовке дров (иной раз и дрова были, только вот не все можно было его лопатой перерубить); строительстве убежища от зимней стужи; напряжённым размышлениям о направлении пути; постоянной маскировке своего передвижения. Сейчас, всё это было позади! Странное дело, но он в этот момент даже не вспомнил о Татьяне – настолько пустота, боль и усталость поглотили его.
Постепенно, тепло от нагретой плиты, стало преодолевать мерзлоту помещения. Кирпичные боковины печи, тоже подключились к процессу обогрева. На Олега пахнуло теплом. Именно в это момент, он почувствовал себя дома. Резко перехватило дыхание. В горле застрял ком.
«Я, дома!!!» - возникла горячечная мысль.
Не спеша расправился с едой. Долго сидел в кресле, вытянув ноги к печке и слушая треск дров. Не заметил, как задремал. Тут же открыл глаза – вдруг показалось, что он снова уснул в пургу под старой дырявой лодкой.
Олег встал, с наслаждением скинул бушлат, расшнуровал берцы, выбрался из полукомбеза, снял свитер. И, хотя в комнате было по-прежнему прохладно, он ощутил несказанное блаженство. Что, в конце, концов, такое – спать в своём доме, где раскалена печь? Такие мелочи, как полный прогрев деревянного сруба – уже не представлялись особыми проблемами, главное, что: не дует; сухо; на голову не сыпется снег!
Олег уже с нескрываемым вожделением смотрел на диван. Задул свечи.
«Всё-таки по-дурацки устроен человек», - подумал он. – «На блокпосту спал на нарах, ёрзал, и долго не мог уснуть. У Никиты, уже спал, как убитый, хотя его нары, ничем не отличались от тех, что были на блокпосту. Дрёма в шалашах – вообще за сон не считается. О диване и не думалось как-то. Зато сейчас...»
Подкинув ещё пару поленьев, и прикрыв наполовину заслонку, чтобы тепло не улетучивалось в трубу, Олег, с наслаждением рухнул на диван, укрыв ноги бушлатом. Долго смотрел на квадрат жёлтого света, пробивающийся из поддувала, пока сон не накрыл его тёплой волной.
***
Впервые за десять дней, прошедших с того момента, когда он закрыл за собой дверь квартиры, Олег проснулся в тепле. Плотные ставни не пропускали свет. В комнате было по-прежнему темно. Стояла оглушающая тишина. Он блаженно вытянулся на диване, с жутким подвыванием зевнул. Шевелиться не хотелось.
«Интересно, который теперь час?» - вяло, подумал он. – «Чёрт! Как же вставать не хочется, но придётся – часы на столе вчера оставил».
Нехотя сел. По ногам протянуло холодом – дом не успел как следует прогреться.
- Бр-р-р! – поёжился Олег. – Теперь точно не усну, надо ещё топить.
Нашарил лежащий на столе хронометр. Подошёл к окну, открыл его, сдвинул защёлки рольставней, дёрнул вверх и поспешно закрыл створку, спасая тепло. В комнату хлынул свет. Взглянув на часы, он изумлённо присвистнул:
- Ничего себе! Уже почти двенадцать! Вот это я поспал!
Второе окно, Олег освобождать от ставней не стал. Освещённости хватало, чтобы оценить масштабы предстоящей деятельности по обустройству незатейливого, но так необходимого быта. Он сокрушённо покачал головой – в комнате царил полнейший бедлам!
- Посидели мы тогда с Андрюхой – нечего сказать! Теперь понятно, чего так Ленка на нас разъярилась, - пробормотал он. – Увезла сюда приличных людей, а потом, застала двух бомжей!
Под столом, покрытые пылью, валялись в несметном количестве смятые банки из-под пива. Старенький круглый ковёр, лежащий посреди комнаты, был хаотично обсыпан крупной, рыбьей чешуёй вперемешку с окурками и пеплом. На столе, кроме запылённых стаканов, находилась большая тарелка. Что в ней было – осталось загадкой! Махровая плесень, облепившая всю тарелку, скрывала эту тайну под собой. Возле печки, чьей-то щедрой рукой по всему полу рассыпана зола.
Несмотря на бардак катастрофических размеров, Олег, тем не менее, умывшись согретой водой, бодро взялся за работу. Настроение улучшалось по мере приобретения комнатой, вида человеческого жилища, а не логова бомжей. С новой остротой пришло благодатное, ни с чем несравнимое ощущение «родного очага»! Вчера, разбитый, усталый и голодный Олег просто не в состоянии был, как следует проникнуться этим чувством! С усиленным энтузиазмом, одевшись, переместился на промёрзшую, крытую веранду. Послышался скрип калитки – пришёл Михалыч.
- Бог в помощь, - приветствовал он Олега, насмешливо наблюдая за его суетой на веранде. – Срач за собой убираешь?
- Михалыч, ты чего в такую рань пришёл? Зубы скалить? – огрызнулся вспотевший Олег.
- Ты, прапорщик, старшему по званию не хами. Лучше ключи дай от сарайки со скважиной, надо насос проверить. Тебе вода нужна или нет? Вдруг придётся чистить!
Олег вытащил из кармана связку ключей. Протянул Свиридову. Пряча глаза, виновато буркнул:
- Прости, погорячился.
- Работай! – коротко приказал Михалыч и ушёл во двор.
Наконец, и веранда приняла божеский вид. Взявшись за лопату, Олег расчистил от снега террасу, дорожку к дому. Из сарайки показался Михалыч. С довольным видом произнёс, закрывая дверцу:
- В порядке! Только смазать надо. Я тебе солидола дам. Олег, вода идёт мутная, надо будет, как следует прокачать. Матросу скажешь, чтобы он, на хозяйство у тебя воду брал, пока чистая не пойдёт.
- А у него, что же? Своей воды нет? – удивился Олег.
- Колодец есть, да что-то промёрз весь. Вот он ко мне с бадьёй и ездит.
Отдав ключи Олегу, спросил:
- Пойду я. Во сколько тебя ждать?
- Думаю, через пару часиков зайду. Хочу ещё баню натопить, да дров наколоть, - немного подумав, ответил Олег.
- Ты, это брось! – отрезал Михалыч. - Баню я сам натоплю. У меня помоешься. Посидим, поговорим. А вот дровишек – правильно, заготовь. Пожрать то есть чего?
- На первое время есть. Я, Михалыч, ещё ревизию не проводил. Сам не знаю, что у меня в хозяйстве имеется, - в его голосе появились виноватые нотки.
- Раздолбай! – обречённо махнул на него рукой Свиридов и ушёл.
Олег не хотел быть в глазах Михалыча «раздолбаем», поэтому он рьяно взялся за колку дров. Незатейливая работа приносила удовольствие – промёрзшие берёзовые чурки, лихо разлетались под мощными ударами топора. Правда, ещё предстояло отыскать под огромными сугробами, хаотично рассыпанные КаМАЗом по задворку, не расколотые чурки. Тем не менее, за час работы, Олег успел наколоть изрядное количество дров. Он, победоносно стоял с голым торсом посреди кучи поленьев. От разгорячённого тела, сбросившего все излишки жира за время пути, струился пар. В его сознание вломилась ощущение истинности такого бытия! Он чувствовал, будто зима отступила. Минусовая температура воздуха не причиняла ему никакого вреда – тело и дух торжествовали! Из затянувших небо тёмно-свинцовых туч, посыпались первые снежинки. Они оседали на его, похожих на окатанные водой валуны, плечах, моментально превращаясь в прозрачные капельки. Олег шевельнул, ставшими рельефными мышцами. Что-то, очень древнее мелькнуло в его душе! Он, сейчас, был сам за себя! Только от его силы и желаний зависели быт, комфорт и благополучие. И судя по всему – не только его! Какая-то штормовая, буйная волна, подхватила Олега! Он, вдруг осознал, что готов перевернуть если не весь мир, то половину - точно! Словно в подтверждение его ощущений, Олег услышал, как плотно окружающий посёлок, хвойный лес, одобрительно зашумел.
С размаху воткнув топор в не расколотое полено, он сграбастал в охапку здоровенную поленницу дров. Занёс в прогретую, источающую уют комнату. Любовно и аккуратно уложил дрова в чугунную обрешётку. Обтёрся старым, нестиранным полотенцем. Памятуя о скорой бане у Михалыча, принялся разыскивать хоть какое-то чистое бельё, поскольку всё, что было на нём – беспощадно пропахло потом и дымом! Перерыв старомодный, массивный комод, нашёл, пахнущие сыростью рваные в коленях джинсы, шерстяную тельняшку с длинными рукавами, которой обрадовался без меры – она «прошла» с ним все зимние командировки на Кавказе, а он считал её потерянной. Отыскались армейские, хэбешные кальсоны. Олег, вдруг вспомнил, что часть одежды и белья, оставшиеся от прежней службы, он увёз сюда, не в силах выкинуть их на свалку. Так, методично вытряхивая ящики комода, нашёл и носки, и майки, и летнюю камуфляжную форму в сборе.
Пока рылся в комоде – изрядно вспотел! Печь раскалилась, охватив жаром каждый уголок комнаты!
«Пора прогревать веранду», - решил Олег, открывая дверь, и выпуская излишнее тепло в промороженное помещение. Воспользовавшись нагретой до «термоядерного» состояния печкой, раздвинул диван, достал из него постельное бельё с одеялом и подушкой, раскинул всё это на кресле - просушиться. Раскрыл дверцы шкафов и ящики комода. Решительно закинул в топку ещё дров – пусть всё, как следует, просохнет.
«Итак, одежды – валом!» - удовлетворённо подумал он. – «Теперь следует разобраться с продуктами и другими, немаловажными мелочами: где керосиновый фонарь; сколько осталось керосина в бочке; сколько свечей; куда я запихал остатки продуктов; какие тут есть инструменты?»
Олег привычным жестом почесал в затылке. Нерешительно взглянул на часы. Нд-а! Если сейчас заниматься ревизией, то к Михалычу, он точно не успеет! Опаздывать нехорошо!
«Да и хрен с ним! Продукты у меня здесь точно есть. Отыскать, куда я их запихал – вопрос времени!», - беспечно подумал Олег, собирая чистое бельё.
Берцы одевать не стал. Расшнуровав их, придвинул к печке – кожа и стельки промокли насквозь. Пока прибирал на веранде, нашёл старые и грязные, почти развалившиеся кроссовки – чем не замена. Тут пройти то до Михалыча метров пятьдесят! Убедившись, что время уже поджимает, Олег поспешно вышел из дома, закрыл двери. Выйдя за калитку, потянулся за ключом…
«Что за чушь!» - взорвалась мысль. – «Неужели инертность мышления настолько велика? В эту пору и в этом месте, замкам теперь не место!»
Через две минуты он уже открывал калитку ворот Свиридовых.
Глава 11. Дачники
Свиридов возился во дворе с огромным, вёдерным самоваром, раздувая угли. На просторном, расчищенном от снега дворе, стоял массивный, если не сказать: капитальный, стол. Две широкие лавки по обеим сторонам от него, накрытые плетёными из лоскутов, толстыми дорожками. В хозяйстве у Николая Михайловича всё было добротным, основательным и крепким. Впрочем – это отражало характер Свиридова.
- Михалыч, чего это ты решил во дворе обосноваться? – полюбопытствовал Олег.
- А чё, тебе не так? На улице тепло, самовар сейчас закипит. Не в дом же его тащить! А то, что снег посыпался…, так что ж? Тебе, по крайней мере, не привыкать, под открытым небом чаёвничать.
- Мне то – да, а вот другим…
- «Другим», - досадливо передразнил его Михалыч. – Другим и дела нет, что вокруг творится! Ты сам посуди: Афанасьевы – дед с бабкой; живут тут давно; что в их хозяйстве есть – им достаточно! Егорыч мне так и сказал: «Мне по…й, что там в Городе, а нам с Анной и здесь не дует! На ваши сборища резона идти нету!»
- Вот ведь… - слабо удивился Олег. – А я, по наивности своей, думал, что равнодушных к таким событиям и быть не может!
- Плохо ты людей знаешь! – скривился Михалыч. – Чего столбом стоишь? Бельё в баню отнеси, да поможешь мне самовар на стол взгромоздить, а то мне ещё тяжести подымать нельзя – Наталья ругается.
- И бухать тоже? – ехидно спросил Олег.
Михалыч обжёг его яростным взглядом. Олег поспешил к бане. Закинув на лавку бельё, вернулся. Решительно отодвинув Свиридова в сторону, схватился за ручки самовара, без натуги поднял его, аккуратно поставил на середину стола.
- Олежек, ты уже пришёл? – раздался ласковый голос - на крыльце появилась Наталья Андреевна с большим подносом, на котором горкой лежала какая-то выпечка.
На Олега мощно пахнуло ароматом свежеиспечённой сдобы. Он сглотнул слюну. Последний раз, он кушал хлеб только в Соболиной.
- Коля, поставь на стол, - она протянула поднос мужу. – Я сейчас сбор для тебя составлю.
- Вечно ты…, - заворчал Михалыч, принимая поднос. – Мне бы самогончику сейчас…
- Перебьёшься, Коля! – нежно, но решительно оборвала мужа Наталья Андреевна, взглянув на Олега, предположила. – Вон и Олежек, тоже против.
- Против, тётя Наташа, - хихикая про себя, поддержал он её.
- Сговорились все! – заворчал Михалыч, устанавливая поднос на стол, и накрывая его полотенцем от снега. – Матрос, так тот вообще чуть ли не матом меня послал! Где, кстати его черти носят!!!
- Я тута, Михалыч! Чё за кипишь? – распахивая калитку, возмутился Матрос.
- Все в сборе,- резюмировал Олег. – Незачем так орать!
- Садитесь, - буркнул Михалыч.
Мужчины не торопясь сели за стол. Матрос, с хитрым выражением лица, выудил из-под полы бутылку с янтарной жидкостью.
- Это чё? – с надеждой спросил Михалыч.
- Настойка на мяте и калине, - гордо ответствовал Матрос. – Для тебя – самый цимус! Только ты её с чаем мешай, а мы с Начальником и так употребим!
Михалыч со злостью посмотрел на Матроса:
- Ты что же думаешь, Наталья мне, просто так разрешит настойку пить!?
- Это кто тут про настойки говорит? – на крыльце возникла Наталья Андреевна. – Матрос, ты чего опять тут придумал?
- Андревна! Да ты сама отведай! Тут сплошная польза, ё-моё! – поспешил заверить её Матрос.
Наталья Андреевна, держа в руках большой заварочный чайник, подошла к столу, водрузила его на маковку закипевшего самовара. Уверенно забрала у Матроса бутылку, откупорив горлышко, понюхала. Задумалась на мгновение.
- Ты, что же это, охламон, не столько мяты, сколько мелиссы в настойку напихал! – пошла она в наступление. – А калины, тут всего на треть! Не умеешь, так лучше и не делай! Коля, - обратилась она к мужу. – Будешь пить мой сбор!
Михалыч, делая грозные подмигивания, добился того, что Матрос, разлив по чашкам себе и Олегу настойку, убрал бутылку.
Наконец, все уселись за стол. Наталья Андреевна залила в заварочный чайник кипяток из самовара. Водрузила его обратно на макушку, подогреваемую снизу углями.
- Ну, всё! Олег, хорош, томить нас! Рассказывай! – приказал Свиридов.
Олег, вдруг вспомнил застолье в Соболиной. Там, так же все с тревогой и нетерпением смотрели на него, ожидая прояснения сложившейся ситуации.
Как и тогда, он, рассказал всё, что знал. Рассказал, как шёл через леса и стужу. Рассказал, зачем он сделал такой крюк от дома, и как это повлияло на его личную жизнь. Об одном умолчал – о загадках и странностях в пути, и о том, что поведал ему об этом Игнатич. Долго говорил Олег, не в силах остановить свои мысли по поводу сложившейся обстановки. Наконец, он умолк, уставившись в чашку с травяным чаем разбавленным настойкой.
- П…ц! – прошептал бледный Матрос, когда Олег замолчал.
- А я, ничего нового для себя не услышал, - резюмировал Михалыч. – Примерный сценарий ядерной войны, с электромагнитным импульсом, его последствиями и наступлением ядерной зимы! Только в одном вижу неоспоримое преимущество нынешней ситуации – нет радиоактивных осадков! Я в деталях представляю, что сейчас творится в Городе. Но…, Олег, нам то что? Что нам в этой ситуации делать? Чем мы, можем быть полезными?
- Михалыч! Веришь, нет – не знаю! Однако чувствую, что наш посёлок, может со временем стать неплохим форпостом возле трассы. Сейчас, от нас ровным счётом ничего не зависит. Будем жить, как жили, пока не придёт весточка от Алексея.
- И что потом? – скептично спросил Свиридов.
- А вот, что «потом», будет зависеть от встречи с ним, - уверенно ответил Олег.
- Я тут умишком раскинул, - нерешительно подал голос, молчавший Матрос. – Около Демидова две зоны стоят: «общак»* и «строгач»**.
- Ну, и…, - заинтересованно поторопил его Олег.
- Этапы*** то, по нашей трассе в областной суд идут, когда пересмотр дела корячится! Если такие непонятки с машинами творятся, то в побег уйти – плёвое дело!
- Я, брошенных спецмашин, когда пересекал дорогу, не видел! – быстро проговорил Олег.
- А сколько раз ты её пересекал? – усмехнулся Михалыч. – Всю трассу ты видеть не мог, поэтому и не утверждай!
- Что предлагаешь?
- Эх, ты, «разведка»! – растянулся в насмешливой улыбке Михалыч. – Вывод сам собой напрашивается: обходить ежедневно периметр посёлка; систему сигнализации продумать; как темнеет – соблюдать светомаскировку. Ещё много чего придумать можно, но…, - он обвёл сидящих перед ним мужчин досадливым взглядом. – Личного состава катастрофически не хватает!
- Да его просто нет! – рассмеялся Олег, увидев горящие жаждой командования глаза Свиридова.
- Вот именно! Кто передо мной? Бывший зек, да мент, с кое-каким боевым опытом!
- Но-но, Михалыч! - надулся Матрос. – Чё на личности то сразу!
Свиридов присоединился к продолжавшему смеяться Олегу. Наталья Андреевна мягко посочувствовала:
- Не обращай на них внимания Матрос. Ты – хороший человек, а это – главное! Коля, Олежек! – прикрикнула она. - Ну, хватит уже! В баню собираетесь или как?
Свиридов поднялся с лавки, повернувшись спиной к жене, хлопнул тяжёлой рукой Матроса по плечу, усердно и многозначительно при этом подмигивая:
- Не обижайся! Это такой юмор солдатский!
Матрос сообразительно кивнул и метнулся в сторону бани, однако был остановлен, полным подозрительности, окриком Натальи Андреевны:
- Матрос, а где бутылка? А ну-ка, дай её сюда! Ещё чего придумали: со спиртным в баню! Угробите мне мужика, а ты, Коля в парилке тоже не усердствуй – рано тебе!
Свиридов огорчённо сплюнул. Матрос, виновато глядя на него, протянул бутылку с настойкой его жене. Олег подхватил со стола самовар.
_______________________________________________________
*общак (жарг.) – Исправительно-трудовая колония общего режима
**строгач (жарг.) – Исправительно-трудовая колония строгого режима
***Этап – Перемещение осужденных авто или ж/д транспортом в место проведения судебного заседания; места заключения.
Баня была жаркой! После третьего захода, под хохот Михалыча и Олега, Матрос позорно сбежал из парилки, кляня «краснопёрых»*, которым «и в аду будет холодно». Напарившись, втроём сидели в маленькой, уютной комнатке отдыха, за столом, попивая чай. Блаженно развалившись в креслах, молчали.
- Пивка бы сейчас… холодненького, - мечтательно произнёс Матрос.
- Да уж! – вздохнул Олег.
- Ну, пиво - не пиво, а вот квасок хмельной имеется! – немного хвастливо провозгласил Свиридов, грузно поднялся из кресла и вышел в предбанник.
Вернувшись, торжественно водрузил на стол пятилитровую банку. Её стеклянные бока тут же запотели.
- Ну, Михалыч! – удивлённо воскликнул Матрос. – Ты прям как волшебник – всё то у тебя имеется!
- Потому, что годами запасал, чтобы лишний раз в Город не мотаться! Наливай, Матрос… да аккуратней ты, чего мимо плещешь?
Пахучий, хлебный квас, действительно отдавал слабой горчинкой и запахом хмеля. Олег с наслаждением, мелкими глотками, пил холодный и такой божественный напиток!
Поставив свою чашку на стол, Свиридов откинулся на спинку кресла и авторитетно произнёс:
- Я вот что думаю, мужики: надо нам здесь хозяйство налаживать!
- А сейчас что? Не налажено? – удивился Матрос.
- Я про мясо тебе и не говорю. Четырьмя домами твоих свиней прокормим, а там поглядим: может, на следующий год даже поголовье увеличим. А для этого надо где-то зерновые брать! Судя по рассказу Олега, между Городом и деревнями установиться что-то вроде натурального обмена. С нами устанавливать такой обмен – резона нет! Излишков продуктов, мы предоставить не сможем, поэтому, надо рассчитывать только на себя. Особенно остро будет стоять вопрос с мукой и хлебом. Про Афанасьевых не знаю, но у нас с Натальей запас хороший. У Матроса вроде тоже кое-что есть, так ведь? - он вопросительно посмотрел на него.
Матрос уверенно кивнул:
- Я в Город вообще не ездок, поэтому в Соболиной прикупил. До весны, а при экономии, может и до лета хватит.
- У меня, кажется, сухари где-то были, Михалыч, - задумчиво проговорил Олег. – Я собирался тоже для бани квас ставить. Потом встрепенулся. – Слушай, а ведь на той стороне трассы вроде бы небольшое поле было заброшенное? Что-там такое росло! Правда, из-за травы и не разглядеть было!
- Ячмень рос, Начальник, - подсказал Матрос. – Я, летом там траву косил, так и он ещё попадается.
- Отлично! – потёр руки Свиридов. – Те колосья, что выживут – самыми сильными окажутся - столько лет сорнякам противостоять! В общем, нужно прикинуть, что у нас имеется в распоряжении. Составить опись. Подумать, чего не хватает, и где это взять. Олег, - не терпящим возражения тоном, обратился к нему Свиридов. – Завтра к вечеру ревизию у себя проведёшь! По исполнению – доложишь!
*краснопёрые – на блатном жаргоне означает: любой представитель власти.
- Есть, товарищ подполковник! – отчеканил, улыбаясь, Олег.
Несмотря на лёгкую иронию, Олег отдавал себе отчёт, как им невероятно повезло, что рядом есть Свиридов. С большим командным опытом, стратегически мыслящий, он чётко ставил задачи и требовал их исполнения. Эти же навыки он перенёс и на своё хозяйство. Выйдя на пенсию и поселившись на даче, Свиридов без устали работал, осваивая фермерскую премудрость. Освоив одно дело, решительно брался за другое, основательно доводя его до конечного результата.
- Это мы чё, колхоз делать будем? – вдруг спросил Матрос.
- Какой уж там колхоз, - махнул рукой Михалыч. – До фермерского кооператива даже не дотягиваем! А ты чего? Против?
- Я-то нет, а вот что Афанасьевы скажут? Это же на общак скидываться надо!
- А тебе не всё равно? – удивился Олег. – Захотят, так присоединятся, а на «нет», так и суда нет. Пусть сами выкарабкиваются.
- Колхоз – дело добровольное, - ухмыльнулся Михалыч и спросил. – Матрос, ты как всегда в курсе: сколько у нас брошенных участков? Знаешь?
- Ну-у, примерно…
- Нам «примерно» не надо, - твёрдо перебил его Свиридов. – Надо знать точно – сколько и где расположены, вдруг хозяева объявятся, а мы там деятельность разведём. Нехорошо получится. Я планировал количество ульев увеличить, а то у меня уже их ставить будет некуда.
- Тогда, Михалыч, время потребуется, чтобы припомнить. Прошвырнусь по посёлку, посмотрю, чтобы уж совсем наверняка.
- Это не срочно, но и не затягивай, - продолжал командовать Свиридов. – Олег, как закончишь у себя обустраиваться, принимайся за патрулирование прилегающих к посёлку территорий. Опыт у тебя теперь богатый, да и поручить такое ответственное дело больше некому. От общехозяйственных работ освобождаешься – всё равно ничего руками делать не умеешь!
- Вот уж спасибо! – уязвлённо воскликнул Олег.
Настала очередь смеяться Матросу:
- Всё по делу, Начальник, так оно и есть, у тебя руки – крюки!
- Закончили балаган! – махнул рукой Свиридов и внимательно посмотрел на Олега. – Я реально оцениваю ситуацию и наши возможности, Олег. Боевой опыт, тем более в лесистой местности есть только у тебя. Я уже не говорю о твоих физических возможностях по сравнению с Матросом или моими! Безопасность жителей нашего посёлка, нашу безопасность, Олег, в настоящее время можешь обеспечить только ты! Так что на пустом месте всякие детские обиды не разводи!
- Да какие могут быть обиды, Михалыч. Дело поручено – его мне и делать!
- Вот это – другой разговор! Подумай, что тебе из дополнительной экипировки потребуется, - посоветовал Михалыч и вдруг зябко передёрнулся. – Чего то мы засиделись, мужики! Баня почти остыла. Давайте-ка по-быстрому моемся, да в дом, за стол! Там Наталья, наверное, уже всё приготовила.
***
Посидели после бани славно! Угощались варениками с картофелем, щедро осыпанными золотистым жареным лучком и чёрным, душистым перцем. Наталья Андреевна, не смогла вынести тоскливого взгляда мужа и, сжалившись, выставила на стол, сделанную своими руками настойку на жгучем перце и мёде. Однако зорко следила, чтобы мужчины не злоупотребляли. Много и увлечённо говорили о предстоящих делах. Трудности не пугали. Строили догадки об обстановке в Городе. После чего хором решили, что им ещё повезло в отличие от «городских».
Олег вернулся домой, когда солнце уже слегка касалось макушек елей. Разморенный сытной едой, подзабытым ощущением чистого, распаренного тела, он долго сидел в кресле перед тёплой печкой, блаженно жмурясь. Почти сутки непрерывного топления печи, сделали своё благое дело: в комнате и кухне устойчиво укрепилось тепло; на крытой веранде отпала надобность ходить в обуви и накидывать на плечи бушлат.
Как бы ни хотелось продолжать предаваться благостной истоме, Олег, тем не менее, решил разыскать керосиновый фонарь. Ранние сумерки, вкупе с их решением соблюдать светомаскировку – поторапливали его. Прежде чем закрыть ставни, перерыл сначала все шкафы в кухне. В результате фонаря не нашёл, зато обнаружилась целая куча продуктов. Он нерешительно постоял, оглядывая возникшую на столе гору мешков, банок, коробок. Махнув рукой, решил, что со светом, потом проще будет разобраться с этим бардаком, и учинил обыск в кладовой. Большой, тяжёлый фонарь с толстым стеклом, свалился на голову, чуть не контузив Олега, когда он потянул с верхней полки свёрнутую ковровую дорожку.
Шипя от боли, потирая ушибленный лоб, потряс светильник. Характерного бульканья не услышал. Тут же на полке нашлась и бутыль с керосином. После некоторой возни с заправкой, Олег торжествующе глядел на яркий свет, ни чуть не уступающий электрическому! Вот теперь ставни можно закрыть.
Он вдруг растеряно оглядел комнату – кольнуло чувство вины. Он в тепле, при свете, с нормальным водоснабжением, даже запас кое-каких продуктов отыскался, а как же там – в Городе? Как там, сейчас выживают люди? Лишённые не просто элементарных удобств, но и элементарных средств к существованию!
Олег с досадой прогнал эти мысли, принуждённо оправдываясь могуществом силовых структур, которые просто не оставят людей в беде. Да и способность русского человека к общинности перед лицом опасности – тоже сбрасывать со счетов нельзя.
Тряхнув головой, подошёл к столу. Перво-наперво вытащил из планшетки чистый лист бумаги, взял карандаш. Михалыч прав – нужно переписать всё, что есть в наличии.
«Так-так», - Олег одну за другой переставлял жестяные банки со стола на пол. – «Это кто же столько сюда перловой каши с мясом привёз? Наверное, Андрюха. Я-то, ведь её на дух не переношу! Ну конечно, а тушёнки вовсе не осталось! Что повкуснее сожрали в первую очередь!»
Пересчитав банки, аккуратно внёс в опись. Часть продуктов, что хранилась в своей полиэтиленовой упаковке: макароны; гречка; рис – оказались напрочь изгрызены вездесущими мышами. Олег без раздумий отгрёб испорченные продукты в сторону. Выбрасывать их рука не поднялась, а вот для свиней Матроса, они точно пригодятся. Теперь стеклянные банки. Полиэтиленовые крышки на трёхлитровках, тоже подверглись атаке грызунов, но, видимо им было лень грызть невкусный пластик, когда рядом столько вкусного, да ещё в почти свободном доступе. Так что сквозных дыр в крышках не оказалось. Правда, все банки оказались с рисом. Это как раз Олега не удивило – плов, приготовленный на костре, в казане, был его излюбленным лакомством. Особенно – в компании друзей. Он, с довольной ухмылкой внёс в опись четыре трёхлитровки.
«А это что за чудо-юдо непонятное?» - вертя в руках большую жестяную банку без всяких маркировок, озадачено подумал Олег, потом махнул рукой. – «Ладно, позже вскрою».
Через полчаса работы опись была составлена. Испорченные продукты, Олег свалил в один мешок и выставил его на веранду. Глянул на часы. Заваливаться спать ещё рановато. Не спеша прибрал разбросанную там и сям, просохшую одежду и бельё. Притушил яркий свет фонаря – керосин следовало экономить. Вдруг остро захотелось курить.
«Когда же насовсем отпустит?» - с досадой подумал он, наливая в кружку горячий травяной чай, надеясь приглушить навязчивое хотение.
Рассеяно оглядел пустую комнату. Навалилась тоска - вспомнилась Татьяна! Что толку в уюте тёплого, натопленного дома и возможности выжить в это нелёгкое время, когда ты не можешь разделить свои мысли, идеи, радость и горечь, не просто с близким человеком, но и вообще с кем-то? Цена такого выживания, вдруг показалась Олегу достаточно высокой, не смотря на то, что к одиночеству он и сам всегда стремился. Там, в Городе, люди возможно объединились. Вместе одолевают трудности. Делят между собой и радость маленьких побед над возникшим дискомфортом, и горячо обсуждают свои неудачи, чтобы в самое ближайшее время взять реванш над бросившей им вызов природой!
Олег вышел на террасу, прихватив с собой плетёное кресло. Как был, в одной шерстяной тельняшке и драных в коленях джинсах, с кружкой горячего чая! Уселся так, чтобы крыша террасы не закрывала обзор.
Дымка лёгких облаков едва прикрывала, подсвеченное заходящим за горизонт Солнцем темнеющее небо. Кое-где, слабыми искорками, робко мерцали звёзды. Менее яркие, всё ещё, застенчиво прятались в закатном свете. Безветренно и тихо. Только отдалённое, едва слышимое хрюканье и короткие взвизгивания свиней Матроса, нарушали эту идиллию.
Олег не чувствовал холод. Его взгляд, устремлённый в чернеющие небеса, осыпаемые всё новыми и новыми серебряными искрами звёзд, лениво блуждал от одного созвездия к другому. Сознание, привязанное к слабой человеческой плоти, пыталось вяло сопротивляться неподвижному состоянию тела при минусовой температуре воздуха. Олегу было не до этого. Он, вдруг растворился, сначала взглядом, а потом и всем своим существом в окружающем мире. Где-то в голове возник шелест, очень похожий на неразборчивый шёпот. «Звуки» теснились, перекрывая друг друга, не давая вычленить хоть что-то понятное. Однако Олег чувствовал, как нечто зовёт его, жаждет пообщаться с ним! И тут, все эмоции вновь, как и тогда, в случае с Татьяной, покинули его! Он отчётливо «увидел», что это «нечто» - лес! Лес, окружающий их посёлок настойчиво звал его!
«Так ты не спишь», - возникло у него понимание. – «Ты, просто дремлешь, дожидаясь весны. Завтра, мы с тобой встретимся, я, обещаю!»
Громко стукнула запираемая калитка ворот Свиридовых. Олег вздрогнул, приходя в себя. «Обрадованное» сознание ворвалось чувством холода. Олег с тупым удивлением уставился на зажатую в руке кружку с чаем. Поверхность поблёскивала тонкой коркой льда.
«Сколько же я так просидел? И почему не замёрз?» - мелькнула мысль.
Однако тело тут же опровергло его уверенность, покрывшись мурашками и нарастающей дрожью. Он, кряхтя и морщась от боли в застывших суставах встал, и поплёлся в дом. Тоскливое состояние, несмотря на обволакивающее тепло комнаты, никуда не исчезло, поэтому, Олег решил занять себя делом. Следовало, по совету Михалыча подумать о дополнительной экипировке. Тут и думать было нечего! Олег, за всё время своего пути, мечтал об одной простой вещи – маскировочной накидке. Его камуфляж – «Урбан», прекрасно «работал» ночью, но днём, он всё так же оставался достаточно заметен.
Войдя в комнату, Олег вытащил из комода белую, с мелким голубым рисунком простынь. Озадаченно поскрёб привычным жестом затылок.
«И что? И как из этого смастерить то, что мне надо? Обшить бушлат белыми лоскутами – полдела! Мне-то нужно, чтобы это была именно накидка с капюшоном! Не-е, самому не справиться. Лучше тётю Наташу попрошу», - решил он, сворачивая простынь.
Хорошенько поразмыслив, пришёл к выводу, что топор с собой брать не будет.
«Мне ведь не дом в лесу строить, а просто обход посёлка сделать», - резонно подумал он. – «Лопата и легче, да и возможностей у неё больше. Где тут она у меня?»
Отыскав МПЛ – 50, провёл большим пальцем по лезвию. Всмотрелся. Некогда остро отточенное, сейчас, оно полностью затупилось. Полотно покрылось мелкими зазубринами. Олег развёл в ведре, из воды и хозяйственного мыла раствор. Расположившись напротив печки, часто окуная абразивный брусок в мыльную воду, принялся тщательно и с любовью затачивать лезвие лопаты. Наконец, придирчиво осмотрел результат. Потрогал пальцем. Удовлетворённо хмыкнув, убрал лопату в чехол. Задумался на секунду.
«Ну, коли уж взялся…», - Олег вытащил из ножен свой охотничий нож. Кованый клинок тускло блеснул, словно приветствовал его.
«Наверное, ни один мужик никогда не останется равнодушным к холодному оружию», - под равномерное вжиканье подумал он, ловя себя на мысли, что сейчас и сам напоминает себе древнего воина, сидящего у костра в недолгом отдыхе перед грядущим сражением. И то, как остро заточен его меч – может сыграть решающую роль в схватке с врагом! Олег тряхнул головой, отгоняя не свойственное ему романтическое наваждение. Продолжил сборы. Закинул в пустой рюкзак котелок и одну банку перловки с мясом. Туда же отправил и пакетик с горстью чая – на день больше и не потребуется.
«Вот теперь, можно и баиньки», - широко зевая, решил Олег, убавив свет до минимума.
***
Едва прозрачное небо посветлело на востоке, Олег входил во двор Свиридовых. Михалыч, растрёпанный, в распахнутом полушубке, «сверкая» кальсонами, появился из туалета. Пересёк двор. Подойдя, недовольно взглянул. Хриплым после сна голосом проскрипел:
- Чё в такую рань? В лесу темно ещё!
- Так день будет длиннее, - спокойно возразил Олег, протягивая ему листок с описью.
- А чё морда такая довольная? Как будто миллион в лотерею выиграл! – пристал Михалыч, мельком пробежав глазами по списку. С досадой цыкнул. - Это всё? А где инструмент? А инвентарь? А почему ты бочку с керосином не указал, что Андрей тебе два года назад привёз?
- Тьфу, ты, чёрт! Я и забыл о ней вовсе! – хлопнул себя по лбу Олег. – Не придирайся, Михалыч! Куда она денется? Наверное, в гараже так и стоит. Там и инструмент кое-какой вроде бы имеется.
- Я же всегда говорил: раздолбай, ты Олег! Нет в тебе хозяйственной жилки! Ладно, - махнул рукой Михалыч. – Давай сюда ключи от гаража, мы с Матросом сами посмотрим. Кстати, увидишь его, скажи, чтобы через два часа был у меня! У тебя всё?
- Нет, - Олег протянул Свиридову свёрнутую простынь. – Тётя Наташа сможет из этого сшить накидку с капюшоном для бушлата?
- Запросто! Давай сюда. К вечеру сделает. Ты же до вечера «гулять» будешь?
- Скорее всего. Бывай, Михалыч! – попрощался Олег, выходя на улицу.
Проницательный Свиридов не зря упомянул про «довольную морду» Олега. Он, с самого утра чувствовал, что от вчерашней хандры не осталось и следа. Настроение было приподнятое, душа безотчётно ликовала! Олег поспешил к воротам.
- Эй, Матрос! – крикнул он в сторону свинарника, откуда раздавалось громкое, довольное хрюканье.
- Чего тебе не кемарится*, Начальник! – из маленькой двери высунулась косматая голова. – Ладно у меня хозяйство! Вон, сало ходячее, свою баланду со сранья требует, а ты?
- Не ворчи! Чего это вы с Михалычем такие злые по утрам? – Олег протянул Матросу мешок с испорченными продуктами. – На, держи. Твоим хрюшкам понравится.
- Это дело! – обрадовался Матрос, выхватывая мешок. – Погоди, Начальник, сейчас ключ от ворот возьму.
Он скрылся в доме, утаскивая «добычу». Олег усмехнулся. Вот у кого хозяйственной жилки не занимать, так это у Матроса. Годы лишений и воспоминания о «собачьей жизни», кардинально изменили натуру бывшего уголовника, слепив из него крепкого крестьянина. У такого в хозяйстве всякий гвоздь на вес золота, ржаной сухарь – пир горой! Ничего зря не пропадёт!
*кемарить (жарг.) – спать, дремать
Матрос вышел уже одетый в свою неизменную фуфайку. Дыра на плече и рукаве была аккуратно заштопана. Он перехватил взгляд Олега, улыбнулся.
- Андревна подлатала! – пояснил он.
- Чуть не забыл, - спохватился Олег. – Ты, к Михалычу часа через два зайди.
- Случилось что?
- А, - Олег досадливо махнул рукой. – Меня раскулачивать будете.
Матрос, ковыряясь ключом в огромном навесном замке, понятливо гоготнул:
- Чё, опять нагоняй получил, Начальник? Не бери в голову, мы сами у тебя барахлишко пошмонаем. Вот, чёрт! – пыхтя, воскликнул он, наваливаясь на створку. – Ты, смотри, как снегом завалило! Помогай, чего стоишь?
Олег молча, ударил всем телом. Ворота рывком распахнулись. Не ожидавший такого подвоха Матрос, растянувшись, ткнулся лицом в снег. Завопил:
- Предупредить не мог, бугай хренов?! Всё-таки подлая вы порода – менты! Ржёт ещё!
Смеясь, Олег помог ему подняться. Не обращая внимания на возмущённые взгляды, добродушно сказал:
- Закрывайся, Матрос. Я, сюда же, к сумеркам вернусь.
- Ждать буду, - услышал за спиной бурчание, и вслед за ним - лязг железа.
Олег сразу же сошёл с дороги, на которой не было видно ни одного следа присутствия человека. Держа забор в пределах видимости по правую руку, двинулся вдоль него, углубляясь в лес. Вдруг остановился. Вдохнул полной грудью слегка морозный воздух. На лице появилась широкая улыбка. Набирающий силу рассвет, властвовал пока где-то вверху. Здесь же, до сих пор царил сумрак, что словно волшебник превращал зелёные лапы елей и снеговые шапки на них в замысловатые скульптуры тёмно-синего цвета с плавными очертаниями.
«Ну, здравствуй!» - поприветствовал он окружающее пространство.
Высоко над головой, беззвучно качнулись ветви. Лёгкий утренний ветерок, играясь, прошёлся по макушкам, сдувая пух снежинок. Они, приветственно кружась, доверчиво оседали на плечах и шапке Олега. Он не сомневался – общий язык со старым лесом, будет обязательно найден!
Глава 12. Гость
Дни летели незаметно. Олег каждый день выходил за ворота посёлка в лес. Возвращаясь, вечерами просиживали вместе с Михалычем над корявыми схемами Олега. Свиридов, который неплохо разбирался в картографии, тщательно переносил его каракули на свою самодельную карту, где пока ещё был нарисован только периметр посёлка и участки с домами внутри него. Масштабировал. Требовал больше подробностей в схемах. Так они решили выявить все возможные проходы через лес непосредственно к забору. И с каждым днём, Олег забирался всё дальше.
В канун Нового года, он вернулся раньше обычного, с охапкой еловых, пушистых лап. Раздал и Матросу, не обращая внимания на его едкое замечание по поводу «детского сада», и старикам Афанасьевым, и конечно, Свиридовым.
Наталья Андреевна, как всегда растрогалась, а Михалыч пробурчал: «завтра - отставить дозор» и приказал явиться в распоряжение «главного повара» предстоящего праздника – его жены, а со свиньёй, они с Матросом и сами управятся.
Новогоднюю ночь встретили в большом доме Свиридовых. Вчетвером. Несмотря на ослиное упрямство единоличников – Афанасьевых, Михалыч, в качестве подарка, велел Матросу унести им часть приготовленного мяса. Тот хоть и раздувался как жаба от злости («приучишь к халяве, Михалыч, потом с шеи не слезут»), однако ослушаться не посмел.
Стол хоть и был незатейлив, но зато обилен. В центре красовались два блюда с неимоверно толстыми курами (гусей и уток к их сожалению в хозяйстве не было). Матрос хвастливо заявил, что специально откармливал «эту парочку» к празднику «особой пайкой». Через румяную корочку просачивались капельки жира и сока. Наталья Андреевна нашпиговала их гречневой кашей с травами, любовно обложила каждую тушку клюквой. Томлёные в печи свиные рёбрышки, щедро политые брусничным соусом, выстреливали в воздух ароматным паром. По соседству расположилась большая чашка с холодцом. Рядом – тёртый корень хрена в яблочном уксусе. А уж про соленья и говорить нечего! Тут и хрустящие солёные груздочки с прилипшими к ним семенами укропа, и нарядная квашеная капуста с вкраплениями моркови, что так замечательно походит к любой свинине, и огурцы с помидорами, и тонкие, почти прозрачные ломтики розового сала с мясными прожилками!
На стороне Матроса и Натальи Андреевны возвышался глиняный кувшин с ягодным вином. Перед собой и Олегом, Михалыч решительно поставил запотевший графин с чистым как слеза самогоном. На робкое сопротивление жены, только сдвинул косматые брови, и она отступилась.
Олег вытащил свой хронометр. Михалыч разлил по стаканам. Встали. Без пяти минут полночь, но не было ни привычной речи президента, ни торжественного боя курантов, ни приглушённой музыки из телевизора. Словно сквозняком, в комнате повеяло грустью. Олег взял вилку и только хотел обозначить звон, постучав ею по графину, как Свиридов, со словами: «посуду побьёшь», решительно сжал кулак и, ритмично взмахивая им, басом проорал: «бом – бом – бом» Остальные подхватили. После двенадцати бомканей, грянуло неистребимое, русское «Ура»! Зазвенели стаканы, посыпались взаимные, искренние поздравления! Грусть отступила от этих людей. Не могла она совладать с неукротимой энергией русского человека, его оптимизмом, верой в себя и Бога!
С пятого января пришли морозы. Они крепчали день ото дня, но Олег не прекращал своих выходов, хоть и сократил пребывание на открытом воздухе. Термометра ни у кого не оказалось, поэтому они доверялись только своим ощущениям. Между тем, Рождественские морозы, не прекращаясь, перешли в Крещенские. Часто вьюжило. Теперь, в домах топили и утром и вечером. Олег, возвращаясь из леса, тащил на себе вязанку наспех рубленых дров для свинарника Матроса, который не вылезал от своих хрюшек, постоянно подбрасывая полешки в буржуйку. На протапливании своего дома экономил дрова, за что чуть не получил в глаз, от разъярённого таким безрассудством Михалыча. К тому времени они с Олегом почти закончили составлять подробную план-карту ближайших окрестностей.
В тот день, Олег намекнул Свиридову, что пора мол, смотаться к трассе, пройдя лесом вдоль их просёлочной дороги. На неуверенное замечание, что это: «двадцать четыре километра туда и обратно», только отмахнулся! Проныра Матрос, где-то обнаружил полусгоревшие старые лыжи. Отпилив обугленную заднюю часть, переделав крепление, он торжественно подарил их Олегу. В качестве лыж, они не представляли ценности, но вот в качестве снегоступов – вполне! С их помощью, Олег и собирался за день преодолеть такое расстояние.
Без приключений добрался до трассы. Тщательно осмотрел заваленное снегом полотно дороги на километр в одну, потом в другую, стороны. Кроме следов зверья, кое-где уже изрядно припорошённых, следов присутствия человека не обнаружилось. Тусклое солнце совсем померкло. Олег с беспокойством поднял голову. Низкие серые тучи стремительно надвигались с запада. Там, за стеной лесов, небо наливалось грозной синевой. Резко ударил ветер. Олег поразился силе его холода. Заспешил к свёртку на просёлочную дорогу, с которой решил не сходить, боясь потерять ориентиры в разбушевавшейся пурге. Серое, кружащееся марево обрушилось, когда он не прошёл и трети пути назад. Ледяные струи ворвались в лёгкие, бьющий в спину ветер стремился вывести из равновесия, колючий снег залеплял глаза. Олег сдвинул с шапки на лицо горнолыжные очки – подарок майора Трубникова, но видимости это не прибавило. Он не успевал очищать их от налипающего снега. Бросив взгляд по сторонам, с холодком страха убедился, что ни справа, ни слева не видно стены деревьев вдоль дороги. Лишившись единственного ориентира, глядя только себе под ноги, он осторожными мелкими шажками двинулся вперёд. Едва только загнутый носок лыж зависал над пустотой кювета, тут же поворачивался и снова шёл, слепо доверившись интуиции. Не заметил, как пропала чувствительность в руках, которыми он размахивал, балансируя на снегоступах и сопротивляясь взбесившемуся ветру. Хотелось кинуться бегом, только ради того, чтобы согреться, но Олег понимал, что это чревато последствиями потерять ориентацию, свалиться в кювет, застрять в сугробах и выбиться из сил, выбираясь обратно на дорогу. Он упрямо двигался осторожным, размеренным шагом не останавливаясь, пока через свист ветра не прорвался далёкий металлический звук. Кто-то изо всех сил колотил по створкам ворот.
«Молодцы! Сообразили! Ну, ещё рывок!» - сквозь усталость и окоченение обрадовался Олег. Шагу, однако, не прибавил. Где-то тут должен быть крутой поворот, после которого можно идти прямо к воротам.
Он вывалился из серой круговерти как привидение, прямо в руки Михалыча. Тот накинул на него тулуп. Матрос, перестав колотить куском арматуры в створку ворот, бросился снимать с Олега снегоступы.
- Бегом, Олег! К тебе! – прокричал ему в ухо Михалыч и повернулся к Матросу, яростно сверкая глазами. – Внутреннего сала неси!
Пока Михалыч тащил ковыляющего Олега к дому, Матрос нагнал их. Уцепился в рукав с другой стороны. Тоже потащил, заставляя быстрее переставлять ноги. На крытой веранде вытряхнули его из бушлата и берцев с полукомбезом.
- Помогите свитер снять. Руки, кажется, отморозил, - прошептал Олег, рухнув на диван.
- Погоди со свитером, - рычал Михалыч, зажигая свет. Внимательно всмотрелся в кисти его рук. Облегченно вздохнул. – Обморожение есть, но излечимое! Матрос, дай свой шарф!
После растирания шарфом накатилась боль. Сильная, ноющая. Олег заскрипел зубами. Сквозь багровый туман услышал далёкий голос Михалыча:
- Давай сало, Матрос, и беги ко мне, попроси у Натальи перцовку! Терпи, Олег, уже заканчиваю!
Обильно смазав его руки внутренним свиным салом, Михалыч отыскал в комоде чистую простынь, безжалостно порвал её на длинные лоскуты. Стал профессионально бинтовать. Олег открыл глаза.
- Варвар ты, Михалыч! Где я теперь простынь найду?
- Свою тебе подарю, - огрызнулся Свиридов. – Что с ногами? Чувствуешь?
- Да. Всё в порядке. Руки вот только будто кто изнутри за нервы дёргает. Выпить есть?
- Матрос сейчас принесёт, но прежде растереть тебя перцовкой надо, потом уже внутрь примем! Мне тоже не мешало бы! О чём ты думал?! – пошёл в наступление Свиридов. – Увидел, что ветер меняется, сразу надо было назад возвращаться!
- Да я уже на трассе был, когда тучи с запада потянулись, - начал слабо оправдываться Олег. – Осмотрел местность и…
- Да пошёл ты со своей местностью б…дь! – взревел Михалыч.
Дальше, Олег услышал затейливые матерные обороты, которые практически не повторялись. Минуты через две, он взмолился:
- Михалыч! Я – слабый, больной! Мне покой нужен!
Стукнула входная дверь. В комнату влетел Матрос.
- Во! Принёс! Андревну еле успокоил. Побожился, что с Начальником всё ништяк, а то бы она сейчас со мной примчалась. Михалыч, - ехидно улыбаясь, повернулся к нему Матрос. – А что это такое музыкальное я слышал даже на улице? Научишь?
Багровый и надувшийся как огнедышащий дракон, Свиридов прошипел:
- Поставь бутылку на стол, да подбрось в печку пару поленьев! А ты, больной, - указательный палец угрожающе ткнулся в Олега. – Оголяй спину и грудь! Кара твоя пришла!
Олег подчинился. Лёг на диван. Широкие, крепкие ладони плеснули на спину перцовку, а потом пошли гулять по спине! Свиридов тёр, мял, да с такой силой, что Олег не стесняясь, взвыл!
- Ай, Михалыч! А щипаться то зачем?!
- Не умничай и переворачивайся!
- Может, одной спиной обойдёмся? – с надеждой спросил Олег.
Свиридов был не преклонен. Игнорируя вопли «больного», растёр и грудь. Закончив экзекуцию, он обернул Олега шерстяным пледом. Матрос тем временем достал два стакана, неуверенно плеснул чуть меньше половины.
- Матрос, чего перцовку жалеешь, не твоя же? – услышал он грозный окрик. – Лей до краёв! А себе чего не налил? Хапнули мы с тобой сегодня по вине этого… героя…
- Не буду, Михалыч. Я лучше чайку поставлю.
- Ну-ну, - Свиридов взял оба стакана, один протянул Олегу. Устало и грузно опустился в кресло.
- Спасибо тебе, Михалыч! И тебе, Матрос! – с чувством проговорил Олег. – Я уже совсем выбился из сил, когда ваш «гонг» услышал. Ни хрена ж не видно было! Я боялся в кювет улететь, поэтому пришлось еле-еле на ощупь идти.
- Это всё Михалыч придумал! – радостно сообщил Матрос.
- Чё тут было думать… пей, Олег, - тускло проговорил Свиридов и мощными глотками опустошил стакан.
Олег отставать не стал. Грудь и спина горели как в аду! К этому пламени присоединился жар изнутри. На лбу проступили крупные капли пота.
- Закусить… - сдавленным голосом просипел он.
- Вот ещё! – злорадно возмутился Свиридов. – Жратву переводить! Ты погоди, пусть сначала подействует, потом заешь! Матрос, поставь на плиту вон ту кастрюлю разогреть, там Наталья щей приготовила.
Олег пылал! И снаружи, и внутри. Но спиртное уже ударило в голову, замутив сознание, расслабило тело. Боль в руках постепенно притуплялась. Голоса Матроса и Михалыча отодвинулись, стали зыбкими, неразборчивыми. Уже не помнил, как хлебал что-то горячее, как сильные руки заботливо уложили, укрыли одеялом. Олег уснул.
***
Пробуждение было неприятным. В голове шумело, скреблось. Веки отяжелели. Руки горели. Возле его ворот раздавались громкие, до отвращения радостные голоса. Басовитый хохот Михалыча. Олег с трудом встал. В первую очередь добрался до туалета. Кое-как оделся. Накинув на плечи бушлат, вышел на террасу. Пурга утихла, но небо было всё таким же свинцовым, давило сверху незримой тяжестью. Олег зябко передёрнулся, просунул руки в рукава, застегнул бушлат. Мороз, похоже, только крепчал, даже и не думая давать людям послабление.
Олег прошёл к воротам, распахнул калитку. Матрос и Михалыч стояли к нему лицом возле запряжённой в великолепные сани, лошади. Они разговаривали с человеком, одетым в добротный, белый тулуп до пят, с высоким воротником. Он стоял к Олегу спиной. Увидев его Михалыч обрадовался:
- А-а, проснулся!
Человек в тулупе обернулся.
- Андрюха! Ты!!! – Олег метнулся к другу, смял в объятиях.
- Олежка! Да не дави меня, медведь! Гляжу, хоть и похудел, а здоровья вроде прибавилось!
- Откуда? Как добрался? – отстраняясь от Андрея, ошеломлённо спросил Олег.
- Я же написал тебе тогда, в записке, что приеду в твою глухомань. Ты, Олежка, погоди, всё расскажу в своё время. Что у тебя с руками?
- Геро-о-ойствовал вчера, - насмешливо протянул Михалыч.
- Ерунда, - отмахнулся Олег. – Обмороженная шкура слезет, новая нарастёт.
- Николай Михалыч, - обратился Андрей к Свиридову. – Наверное, будет лучше у вас в доме посидеть, а то у этого героя лачуга больно маленькая…
- Хватит уже обзываться, - возмутился Олег и ехидно добавил. – Что-то полтора года назад тебе было, где развернуться в этой «маленькой лачуге»!
- Уел, - смутился Андрей, потом повернулся к Матросу. – Будь другом, унеси этот рюкзак к Олегу в дом. Мы потом сюда вернёмся.
Матрос без лишних слов подхватил из саней увесистый рюкзак, потащил в дом. Олег внимательно глянул на друга, спросил:
- Ты с вестями? Надеюсь, добрыми?
Андрей неопределённо пожал плечами:
- Это как смотреть на предмет. Кто-то скажет, что всё плохо, а кому любое море по колено. Николай Михалыч, лошадёнку мою определить куда-нибудь сможем?
- Не проблема. У меня сараюшка есть… небольшая правда, зато добротная. Коняшке твоей там вполне от ветра и мороза укрыться можно. Надолго к нам?
- Суток двое в распоряжении точно имею. Наговориться и дела порешать - времени вполне достаточно.
Появился Матрос. Подошёл к лошади, ласково похлопал её по шее, провёл рукой по густой гриве. Лошадь доверчиво потянулась к нему, тронула ладонь губами.
- Что, Матрос, нравится? – одобрительно спросил Михалыч.
- А то! Мне бы вообще любую, хоть самую захудалую лошадёнку в хозяйство, - мечтательно закатил глаза Матрос.
- Может у тебя сено есть? – спросил Андрей. – Не кормил я её со вчерашнего дня.
- Да это - беспредел, Андрей Виталич! – возмутился Матрос. – Идите к Михалычу, а я, по шустрому к себе смотаюсь, тачку нагружу и сразу к вам.
Свиридов ухватил лошадь под уздцы, сильной рукой повёл к своему дому. Олег и Андрей шли рядом молча. Им хватило короткого переглядывания, чтобы оставить взаимные расспросы на потом, когда будут только вдвоём.
Во дворе, Михалыч умело распряг лошадь, отвёл в сарайку, унёс туда же ведро с чистой водой. Андрей махнул ему рукой, подзывая к саням. Михалыч подошёл.
- Я тут вам подарков привёз, хоть и Новый год давно прошёл, и Рождество, - хитро улыбаясь, интриговал Андрей.
- Нам, Андрюха, капризничать не приходится, - улыбнулся в ответ Олег. – Доставай гостинцы!
- Ну, ладно, - Андрей откинул брезент, прикрывающий дно саней. – Вот, это вам!
- Что тут?! – хором выкрикнули Олег и Михалыч, по-гусиному вытягивая шеи.
- Да так, по мелочи, - пожал плечами Андрей. – Мешок муки; двадцать банок тушёнки; десять – сгущёнки; десять килограмм гречки; ацетиленовый фонарь и к нему, вон там, в полиэтилене – карбид. Вот только с лекарствами туго – ничего не привёз!
- А это, что за блестящий бак? – насторожился Михалыч. – Это то, о чём я думаю?
- Да, Николай Михалыч, - рассмеялся Андрей. – Специально для тебя вёз этот агрегат!
- Вот спасибо, тебе Андрей! – шумно обрадовался Свиридов. – Мой то, самогонный аппарат, совсем уже на ладан дышит! Того гляди при следующей перегонке развалится!
На шум вышла Наталья Андреевна. Вгляделась в гостя. Всплеснула руками.
- Андрей! Вот радость то! Надолго к нам?
- Нет, Наталья Андреевна, дня через два надо обратно ехать – служба!
- Так в дом проходите! Чего в такую морозяку на улице торчать?
- Наталья, собери на стол! Мы пока здесь Матроса дождёмся, - строго оборвал её Свиридов.
Распахнулась калитка. Во двор ввалился Матрос, толкая перед собой тачку, доверху заваленную сеном.
- Успел? Не базарили ещё? – заволновался он.
- Тебя дожидались, - успокоил его Олег.
- Оставь сено в сарайке и сюда иди, у меня для тебя подарок есть! – поторопил Матроса Андрей.
Тот пулей укатил тачку и тут же вернулся. Замер в ожидании. Андрей пошарил под мешками, вытащил и сунул в руки Матросу старый, потёртый ИЖ-17* и пояс с патронташем.
- Что не так? – удивился Андрей, глядя на неуверенное выражение лица Матроса.
- Такое дело… не мокрушничал никогда…
- Ну, ты даёшь! – засмеялся Андрей. – Разве это – оружие? Да и патроны только с мелкой дробью! Может быть ворону и подстрелишь, когда на твоих цыплят охотиться будет! А главное – можно при случае пугануть кого, сигнал своим подать. Бабахает она громко.
По мере объяснений Андрея, лицо Матроса прояснялось, а когда он упомянул про ворону – вообще расплылось в довольной улыбке.
- Теперь ни одна падла на моих курей без ответки не наедет! Всем вышку** пропишу!
Грянул смех! Михалыч добродушно хлопнул Матроса по плечу, гоготнул:
- Патроны то, береги, охотник!
- Ты смотри! – раздался с крыльца голос Натальи Андреевны. – Вы, что уже и Матроса пытаетесь воякой сделать? Мало мне моего, да Олежека в придачу, а тут ещё и Матрос! Не слишком?
- Ничё-ничё, Наталья, зато все куры будут в этом году целы, - хохоча, успокоил жену Михалыч. – Пойдём в дом, мужики! Чего то и вправду мороз давит!
Смеясь, гурьбой вошли в сени, разделись. С мороза окунулись в ласковое тепло натопленного жилища. Из кухни доносились мясные ароматы. На широком столе в просторной комнате уже громоздились блюда, тарелки, глиняные миски, тарелочки и блюдца с соленьями, мочёными фруктами, морожеными ягодами и холодными закусками.
- Тётя Наташа! – воскликнул удивлённый Олег. – Когда же вы успели? Сколько вас знаю, а всё не перестану восхищаться, волшебница, вы наша!
Наталья Андреевна смутилась от похвалы. Слегка покраснела, и вдруг спросила:
- Опять пить будете?
- Да, Наталья, Олегу похмелиться надо, - коварно перевёл на него стрелки Михалыч. - Он вчера перебрал, лечась.
Олег оторопел от такой наглости, но смолчал.
* ИЖ-17 - Одноствольное внешнекурковое ружье, калибра 12мм, выпускалось с 1963г.
**вышка (жарг.) – высшая мера наказания, в данном случае подразумевается расстрел.
- Ну, тогда и я себе достану вишнёвочку, - покладисто закивала женщина.
- Андревна, я тоже твою наливку буду, - крикнул ей вслед Матрос. – За краснопёрыми всё равно по самогону не угнаться, даже пробовать не стану!
Уселись за стол. Михалыч схватился за горло запотевшего графина. Не глядя, стремительно разлил самогон в три стакана. Матрос, выказывая вежество перед Натальей Андреевной, налил в две стопочки рубиновой вишнёвки.
- За встречу, Андрей, - громыхнул Свиридов. – Добро пожаловать!
Чокнулись. Михалыч самозабвенно цедил самогон мелкими глотками, отставив в сторону толстый, волосатый мизинец. Олег чуть не поперхнулся от смеха, глядя на такое «изящество». Выпили. Застучали вилки, послышалось причмокивание. Андрей, ни сколько не тушуясь, ухватил щёпотью из миски квашеную капусту, отправил в рот. Прикрыв глаза от наслаждения, захрустел.
- М-м-м, - промычал он. – Я уже и забыл, какая она – домашняя капустка!
- Ещё по одной, потом рассказывать начнёшь? – спросил Михалыч.
- Давай, по-маленькой, а там продолжим под горячее, - кивнул Андрей. Взглянул на Свиридову. – Наталья Андреевна, горячее затеваете?
- Обижаешь, Андрей! Только ты уж рассказывай, не томи нас!
Михалыч разлил ещё по полстакана. Матрос отрицательно покачал головой, молча указав на недопитую стопку с наливкой.
- За хозяев! – провозгласил тост Андрей.
Выпив, Олег вдруг подумал, что Андрюха тянет время, определяя для себя, что можно рассказать, а что утаить от них: от Свиридовых и Матроса, но не от него. Об этом они поговорят позже, оставшись одни.
Андрей сосредоточенно жевал капусту. Все присутствующие напряжённо смотрели на него.
- Во-первых, - проговорил, наконец, Андрей. – Не стану пугать вас всякими безобразиями, творившимися в Городе в первые три недели. Лучше расскажу о своих впечатлениях, которые дают веские основания для оптимизма.
Олег затаённо усмехнулся. Андрюха и тут бережёт их моральный дух, намеренно обозначив ужасы хаоса, творящегося в Городе, таким легкомысленным словом: «безобразия»!
Андрей между тем продолжил:
- Когда всё это началось, объединённый оперативный штаб, собрался в первые же часы катаклизма. Руководство определённо знало: что происходит; кому и что должно быть поручено. Под охрану было взято множество стратегически важных объектов. Перечислять их не буду. Не зачем! Одна из основных проблем – пожары! Проклятую неделю все кто мог, в том числе и первые добровольцы, боролись с этой напастью. Беда в том, что люди, пытаясь отогреться в своих квартирах, мастерили из чего только можно примитивные очаги, буржуйки, не заботясь о мерах противопожарной безопасности. К слову, эта проблема не исчезла до сих пор, хотя подобные случаи становятся редкими.
- Вы, что ж, не предпринимали мер для обогрева людей? – удивился Свиридов.
Андрей взглянул на него с укоризной:
- Николай Михалыч, Олег не даст мне соврать: сразу же, на каждом крупном перекрёстке, любой павильон или остановочный комплекс, был переоборудован под опорные пункты! Туда подогнали полевые кухни, доставляли дрова; уголь; питьевую воду. Поставили большие, отапливаемые армейские палатки в качестве пунктов обогрева. Здесь же, сотрудники МЧС, давали рекомендации по обустройству отопительных систем в квартирах. Ты, не представляешь себе, сколько было задействовано людей! Но и этих сил оказалось слишком мало, чтобы навести хоть какой-нибудь, заметный порядок в Городе!
- Как же справились? – прищурился Свиридов.
- Ты не поверишь, Николай Михалыч, но всему, дали толчок пацаны и девчонки лет двенадцати - четырнадцати от роду!
- Как так?! – хором спросили Свиридов и Олег, не ожидавший такого поворота, ибо всецело верил в могущество силовых структур в экстремальных ситуациях.
- Очень просто! Пока их родители «заламывали руки» и кричали: «как быть», стайки никем не контролируемых тинэйджеров сновали по всем закоулкам Города, передавали увиденное и услышанное на опорные пункты военнослужащим и сотрудникам полиции. Стали глазами и ушами силовых структур. Понятное дело, сначала, всё происходящее казалось им забавной игрой. То обстоятельство, что представители «силовиков» относились к такой «игре» очень серьёзно, прибавляло личной значимости каждому подростку!
- Лишённые внимания в суетном Городе…, - пробормотал Олег.
- Безусловно, ты прав, Олежка! – кивнул Андрей. – Но, тем не менее, это – оказалось нам на руку. Ребята не ограничились предоставлением сведений, они, добровольно, взяли на себя функции курьеров, они помогали выжившим старикам с водой, пропитанием, разнося их по квартирам. Удивительно, как у них была налажена связь между собой! Соответственно, их деятельность не укрылась от глаз взрослых. За ними следом подключились уже старшие юноши и девушки. Те, взяли на себя более сложные задачи – обеспечение правопорядка, тушение пожаров, распределение продуктов на опорных пунктах, приготовление пищи в полевых кухнях, и многое другое по мелочи! Однако из таких мелочей складывался порядок! Здорово помогали патриотические клубы и кадетские образовательные учреждения…
- Ты нам баки не забивай*, Андрей Виталич! – вдруг перебил Матрос. – Чешешь так, словно там, в Городе - тишь и благодать! А как на самом деле? Куда делись убийцы, грабители, наркоманы и просто оху…шие дебилы? Кроме того, я точно знаю: прямо в Городе есть ИТК – 9. Там, окромя фраерков сидело с пяток приближённых к паханам**! Комсомолия***, чё там творилась – слабое утешение, когда повод для рывка**** есть!
Жёсткий, колючий взгляд Андрея продырявил Матроса насквозь.
- Ты, лучше не перебивай меня, - тихо проговорил Андрей.
Взгляд Матроса забегал. Он опустил голову и замер. Свиридов недовольно возразил:
*забивать баки (жарг) – приукрашивать действительность, скрывать правду
**паханы (жарг) – ставленники воров в законе, для поддержания порядка в местах заключения преступников
***комсомолия (жарг) – порядок в местах заключения, где всё подчинено власти администрации ИУ
****рывок (жарг) – способ побега, когда используется эффект внезапности.
- И вправду, Андрей! Ты, Матроса не тронь! Он – человек порядочный и разумный! Я, ему свою жизнь доверю не глядя, а сейчас, он правильные вопросы задаёт! Если не можешь ответить, так и скажи! Нечего на других своей властью давить!
- Он, прав, Андрюха! – горячо и сурово поддержал Свиридова Олег. - Если не хочешь – не говори, а на Матроса не зыркай!
- Мнение таких людей, для меня многое значит, - вроде бы сконфузился Андрей. Протянул руку. – Прости, Матрос, я погорячился!
Матрос не раздумывая, хлопнул своей ладонью по протянутой руке. Горячо проговорил:
- Ты, не думай, Андрей Виталич, эта дубка не раскиснет! Мы, такие кореша с Михалычем и Начальником, что горы свернём, а нужными людьми обязательно станем!
Всхлипнула Наталья Андреевна. Громко чмокнула Матроса в щёку. Тот, в смущении вытерся рукавом. Пробурчал:
- Ну, чё, ты Андревна, в натуре… ё-моё…
Все заулыбались. Однако, нагруженный печальными нотами голос Андрея, вернул их к действительности:
- Матрос наступил мне на больное…, - поморщившись, проговорил он. – Про ИТК – 9 рассказывать не буду! Что же до остального… Больше всего было проблем с наркоманами. Деньги ничего не стоили! Теперь за дозу, наркоторговцы брали продуктами! Столько молодых, здоровых, правильных ребят погибло от их рук, когда они носили провизию старикам!!! Б…дь!!! – Сухого телосложения, невысокий Андрей с такой силой ударил по столу, что подпрыгнула вся посуда, стоящая на нём!
Олег вцепился в плечо друга. Навалился. Горячо шепнул в ухо:
- Спокойно, брат! Им нужна трезвая оценка!
Андрей сразу принял спокойный вид. Высвободился от тяжёлой руки Олега.
- Мы не оставляли ни одно злодейство безнаказанным. Указом президента была организована Государственная Чрезвычайная Комиссия, с самыми широкими полномочиями.
- ЧК? – нисколько не удивляясь, спросил Олег.
- Да. И мы, эти полномочия использовали на всю катушку! Когда, толпы наркоманов, терзаемые ломкой, атаковали продуктовые гипермаркеты, несмотря на то, что вокруг стояли вооружённые люди, а на крышах располагались пулемёты, мы открывали огонь на поражение! И косили людей! Сотнями! По всему Городу!
- А вдруг, там, среди наркоманов, были просто голодные люди? – испуганно спросила Наталья Андреевна.
Андрей мрачно скосился на неё. Неожиданно, на помощь пришёл Михалыч:
- Ты, Наталья, не вникай! Не хер было лезть туда, куда тебя не звали! Есть порядок распределения провизии, вот сиди и жди! А громить магазины, значит – подрывать безопасность Города! Правильно мужики поступили!!! Я бы эту нечисть, только по одним сведениям участковых – сразу бы расстреливал, не дожидаясь, когда они неприятности учинят!!! Рассказывай дальше, Андрей, и не заморачивайся на таких пустяках, как естественные потери…
- Коля! Как ты можешь…, - в ужасе воскликнула Наталья Андреевна.
- Наталья! Помолчи! – жёстко оборвал её Свиридов. – Если не в силах слушать – уйди!
- Пойду, посмотрю, как там жаркое, - пробормотала Наталья Андреевна, удаляясь на кухню.
- Давай дальше, Андрюха, - кивнул Олег.
Андрей задумчиво двинул свой стакан к Михалычу.
- Налей! – равнодушно попросил он.
Свиридов разлил по стаканам. Неожиданно и Матрос подсунул ему свою стопку. Виновато пряча глаза сказал:
- Чё-то и меня проняло, Михалыч! Плескани!
Не задавая вопросов, Свиридов налил в стопку до краёв. Молча, без тостов выпили.
- Ты, прав, Николай Михалыч, - сказал Андрей, хрустя огурцом. – Были и естественные потери, и вынужденные, и неоправданные…, однако дело не в этом. Как-то так, вдруг сложилось, что люди сами взяли под контроль порядок. Они изгнали хаос из своих дворов, кварталов… Менее, чем через две недели, в ООШ появился пожилой человек - пенсионер. Он предъявил написанный от руки мандат, согласно которому, «дворовой комитет» домов таких-то и таких-то, наделял гражданина Зеленцова полномочиями вести дела с властью от их имени. Для руководителей Области, это было шоком! Однако, мы – ЧК, поддержали инициативу людей! Главы районов Города, показали себя не с лучшей стороны, да и люди, в беззаботное время голосовали только потому, что надо было! Сейчас же, наступили времена, когда власть реально должна принадлежать народу! Объяснение этому самое простое – без поддержки людей, которые живут «здесь и сейчас», не дожидающихся помощи от государственных структур, налаживающих жизнь в отдельном доме, дворе, квартале, зависел порядок и относительное спокойствие Города. Это давало возможность силовым структурам заниматься своей непосредственной деятельностью – безопасностью этих людей! И мы делали это! Так, вскоре, хаос и неразбериха стали постепенно исчезать! Сейчас, люди спокойно трудятся на разнообразных работах, и получают за свой труд, соответствующий паёк.
- Решение: не выпускать никого из Города, было абсолютно правильным! Вы, «переварили» банды внутри него? – вспомнив разговор с Никитой, спросил Олег.
- Да, так оно и было. Однако хочу вам сообщить, что неделю назад, мы начали выпускать людей, предъявляющих свидетельства о государственной регистрации права собственности на свои дома, за пределы Города. Очень много оказалось желающих жить и работать на земле. Конечно, кому позволяли условия проживания за Городом, и у кого оставался запас продуктов.
- Тут и удивляться нечему, - пожал плечами Михалыч. – Там ваш паёк может обеспечить только минимум существования, а на своей земле, в своём доме, человек – сам себе царь! Разве не так?
- Всё верно, - кивнул Андрей. – Я это к тому сказал, что возможно в скором времени количество жителей вашего посёлка увеличится.
- Замечательно! – воскликнул Свиридов. – Тут дел невпроворот!
- Да, погоди ты со своим хозяйством, Михалыч! – умерил его пыл Олег. - Как же люди в такую даль добираться будут?
- Тебя, в первую очередь благодарить должны, - улыбнулся Андрей.
- Я-то тут при чём?
- Благодаря тебе, установлена крепкая связь с надёжными людьми в Фатеевке и Косолапово. Мы им ГСМ привезли, а они нам трактор с прицепом выделили. Трассу почистили. Это нам здорово помогло в одном деле! Сейчас он типа автобуса работает, правда только до свёртка на Соболиную… потом, Олежка, - увидев его порыв, Андрей отрицательно качнул головой. – Всё остальное - потом!
- А угольком случайно не богаты? – не унимался Свиридов.
- На уголь не рассчитывай, Николай Михалыч! – категорично заявил Андрей. – Уголь нужен в Городе и запасы его не велики. Судя по всему, без электричества ещё жить долго! Недавно пытались ТЭЦ запустить, - Андрей тяжело вздохнул. – Полыхнуло, словно бомба взорвалась! Причины до сих пор неизвестны! Так, что пока, вам дровами придётся обходиться.
- Михалыч, если народу в посёлке прибавится, я смогу древесного угля нажечь. Я умею, но тут без помощников – дохлый номер! – попытался успокоить Свиридова Матрос.
- Будем надеяться, - угрюмо отозвался Михалыч.
- А вот и жаркое поспело! – в комнате появилась Наталья Андреевна с большим чугунком. – Ну-ка, освобождайте место на столе!
Мужчины засуетились. Водрузив чугунок на середину, Наталья Андреевна решительно заявила:
- Хватит уже о скорбном за едой разговаривать! Андрей, рассказал бы лучше, что удалось нового придумать. Или может быть, старые механизмы восстанавливаете?
- И то и другое, Наталья Андреевна, - кивнул тот, накладывая в тарелку парящее жаркое. – Восстановили и запустили несколько локомотивных паровозов. Пришлось помучиться со стрелками, пока в ручной режим их переводили, но справились и с этим. Первые составы уже ушли в Москву. Почтальоны заработали. Люди, как и прежде, пишут друг другу письма на бумаге. В клубах и кинотеатрах в свободное время не протолкнуться – в народе снова проснулась самодеятельность. Кто не участвует – с удовольствием слушает! Тяга к прекрасному никуда не делась. Может быть, она только сейчас и возрождается, когда исчезли другие, по моему мнению – пагубные развлечения! Что же касается изобретений… сейчас, лучшие инженеры ломают голову, как заново изобрести биореактор, работающий без электричества и пригодный для автономных котельных.
- Что за «реактор»? – заинтересовался Свиридов.
- В биореакторе идёт процесс перегнивания отходов жизнедеятельности, - пояснил Андрей. – При этом выделяется газ. Метан. Нужно каким-то образом создать необходимое давление газа в системе, без электрических насосов.
- Нам бы такой, - мечтательно поднял глаза к потолку Михалыч, и вдруг подался к Матросу. – Ты, куда свинячье говно выбрасываешь?
Грохнул хохот. Наталья Андреевна, утирая платочком глаза, укорила мужа:
- Фу-у, Коля! Мы тут едим, а ты!
- Николай Михалыч, зачем же тебе реактор нужен? – смеясь, спросил Андрей.
- Много вы понимаете! – недовольно проговорил Свиридов. – Такая вещь в хозяйстве всегда нужна! Можно было бы паровую мельницу соорудить. Топливо ведь не кончается! Да вот, хотя бы ячмень возродим и с мукой будем!
- Фантазёр! – махнула на него рукой Наталья Андреевна. Вдруг встрепенулась. – А что, Коля, давно ты в руки баян не брал. Может, сыграешь?
«Давай, Михалыч!», «Забацай музыку, Михалыч, жарь!» - раздались подбадривающие крики.
Свиридов, самодовольно ухмыляясь, сходил в комнату. Послышалось кряхтение и звук двигаемой мебели. Вернулся с инструментом. Важно разместился на стуле. Многозначительно пообещал:
- У нас хоть и не полноценная самодеятельность, а Наталья лучше всяких певиц романсы поёт. Заслушаетесь!
Смущённая похвалой мужа, Наталья Андреевна, робко придвинула табурет поближе к нему.
Остаток дня слушали семейный дует. Олег сразу ощутил то, о чём рассказывал Андрей – он вдруг утонул в звуках баяна, что извлекали из инструмента толстые пальцы Михалыча, и чистом, звонком голосе его жены.
продолжение следует...