Посвящается Преподобному Савве
Где ты, Адам?
Это создавший нас Бог зовет нас.
А Адаму по-прежнему милей в своем углу среди смоковного листвия из любимых привычек. На этой наследственной жилплощади все известно и рассчитано.
Только для Творца место не зарезервировано. Хотя вот, на книжной полке, и Его изображение.
А Он возьми да коснись тебя крылом Своего ангела…
Мыслимо ли – прожить от рожденья тридцать пять лет на крещеной Руси, спокойненько разменять с ней второе тысячелетие священного омовения наших пращуров в днепровских водах, наблюдать, посвистывая, давно состоявшееся вхождение в Церковь родных матери и брата, и – так и отводить Создателю декоративную, в лучшем случае, роль?
Но на тридцать шестом году моя конструкция на песке, в которой были (загибаю пальцы): удобная работа, счет в банке, для души хобби – несколько разных про запас, а до полного счастья еще и молодая, симпатичная и талантливая жена, – рухнула под ветром страстей, и моих и жениных, с которыми мы оба жили, не зная, куда их девать. Что? Ах да, еще дети... Детей не было. В наш быт они не вписывались.
Однажды, вернувшись с работы, я обнаружил следы мести своей благоверной за мое нетерпение ее слабостей. Превышала ли месть пределы необходимой обороны, теперь уже не скажешь, но я был – даже не то что раздавлен. Просто жить дальше было нечем и незачем.
Вот в этот самый миг, как я понимаю, меня в первый, может быть, раз коснулось крыло ангела. Я помню это чувство, но передать его невозможно. Это было нежное, легкое, без слов, но явственное сердечное извещение о том, что эта жизнь – еще не все. И – ободрение на предстоящий путь возвращения блудного сына к Отцу, путь, который легким не бывает, но в котором, как и в любом другом, главное – идти.
Замечателен дальнейший ход моих тогдашних мыслей: молниеносно и без сомнений – немедленно принимаю Крещение в нашей родной Русской Православной Церкви! (Что делать дальше, не было и догадки).
Мое счастье (хотя правильнее будет сказать – Божья милость), что на заре тысячелетия еще крестили всех подряд, без предварительных бесед, и на мой вопрос в храме, что нужно для крещения, ответ был изумительным: «Наличие желающих креститься».
Вы, наверно, подумали, что, потерпев катастрофу со своим уютным, но безбожным домашним мирком, я тут же помчался в храм?
Во-первых, так не бывает. Почти. А во-вторых... Может быть, для того мне надо было еще добрых полгода побегать со своим несокрушимо твердым решением, так и не исполняя его, чтобы при самом событии было явлено пусть скромное, но все же чудо – одно из неисчислимых Божьих чудес.
Я отдыхал в крошечном провинциальном городке, сбегающем деревянными улочками по складкам холмов к синему-синему озеру. Неуемная любовь ко всему новому и оригинальному не позволяла мне пойти в соседний с собственным домом храм или в тот, куда ходили мои родные. А потом, в традиционном путешествии в летний отпуск, «почему-то» так и не решился покреститься ни в милой-премилой сельской церквушке в березах над речкой Шачей, в котором упокоился один из святых исповедников эпохи, хорошо памятной еще нашим родителям, ни в вотчине великого Преподобного, хотя и там, и тут был священник и можно было договориться, а у Преподобного я даже имел беседу со старцем-архимандритом в его келье на верху угловой монастырской башни. Я жаловался батюшке на свою дражайшую половину. Помню, как удивило меня в старческом жилище сочетание обилия икон с меньшим, но тоже обилием современной электронной техники.
А теперь здесь, у озера, тоже был храм. И вот на вечерней прогулке захотелось подойти к нему...
На закрытой двери был прикреплен листочек со словами из проповеди известного священника, с которым спустя годы случилось и познакомиться.
«Времена наши последние... Сроки человеческой жизни и ее удивительная хрупкость подсказывают нам, что времена наши всегда последние. Но не убегать, не прятаться нужно... А “прибегать”. Не крепость строить, а спешить собрать в себе то, что не отнимется ни болезнью, ни войной, ни голодом, ни холодом, ни смертью. КТО СОБИРАЕТСЯ КРЕСТИТЬСЯ – ПУСТЬ СКОРЕЕ КРЕСТИТСЯ. Кто живет в браке, но еще не обвенчан, – пусть поспешит с венчанием. Кто еще не воцерковился – спешите жить церковной жизнью. Если вы можете оказать милостыню – спешите милосердствовать. Спешите прочесть духовные книги, спешите, пока они лежат на прилавках церковных лавок, читайте, пока глаза ваши могут прочесть, а ум принять прочитанное. Если вы задумали поклониться святыне – поезжайте, пока есть транспорт, пока есть дороги, пока есть здоровье. Если вы кого-то обидели – примиритесь, покуда вы не расстались навеки. Спешите оказать свою любовь близким. Спешите на Исповедь и Причастие, пока открыты храмы и пока совершается Литургия. Спешите молиться о продлении мирных времен. Готовьте себя не прятаться от Господа, а выходить навстречу».
Но почему я никогда еще не читал этих слов?
Должно быть, через эти полгода небесный вестник вот так напомнил мне о моем решении.
Храм, однако, был и вправду заперт – до выходных. А за озером сиял белый монастырь, откуда я только что вернулся с экскурсии, и добраться до него можно было только на такси или же пешком по долгой извилистой лесной дороге. От меня требовался не очень великий, но подвиг – наутро повторить тот же путь, что накануне, чего я отроду не терпел.
Но ангел из-за озера звал. И первого июля, в день Боголюбской иконы Божией Матери, меня вместе с несколькими верещавшими грудными детками крестили в монастыре, который тоже посвящен Небесной Заступнице. У синего-синего озера.
Вот так было «наверху» учтено и заветное желание «деточки» – чтоб непременно в необычном, особенном месте...
А потом прошло ровно десять лет.
Повенчаться с супругой я так и не успел и жил один.
Устав от ежедневных многочасовых разъездов, я подыскивал жилье по той железнодорожной ветке, где и мой храм. Искал и ничего не находил. Интернетом я обзавелся позже всех, и там, как известно, можно найти все – если сидеть сутками и Господь сподобит, – но как раз в ту пору поисков у меня интернета еще не было, он появится через считанные недели. А пока он ждет, уступая место Промыслу.
Но тогда я это не связывал, будучи банально измотан скитаньями. В один из дней уходящего бабьего лета за вечерней службой я поделился своими проблемами с певчей, о которой знал немногое, но главное: что она в Церкви много лет, а может, и десятилетий, и человек нелукавой веры. В ответ услышал:
– Надо молиться Трем святителям. Помоги вам Бог.
Спокойным, будничным тоном, как о чем-то самом обычном. Служба еще не отошла. Молилась ли моя старшая сестра во Христе за службой трем великим вселенским учителям Василию Великому, Григорию Богослову и Иоанну Златоусту, я никогда не узнаю. У меня есть причины никогда не спрашивать о таких вещах. Хорошо, они, Три святителя, всегда поминаются на праздничном богослужении, и в тот вечер, услышав звук их имен, я, как мог, мысленно воздохнул к ним – если только это можно назвать молитвой. В общем, сказать, что мы совсем не молились Трем святителям, будет неправдой.
Самое интересное было дальше. В тот вечер я не спешил и шел на электричку, какая придет. И дойдя до перрона, мог выбирать – благо их отправлялось целых две с разницей в четыре минуты. По каким-то соображениям я выбрал одну из них. И вот
в моем вагоне, а их в составе 10 – 12,
и именно в моем купе, которых в вагоне 15 – 20, –
– на сиденье лежала оставленная кем-то газета бесплатных объявлений для жителей окрестностей той ветки, по которой я искал жилье, притом, что поезда, идущие с этой станции, сходятся с трех разных направлений и потом уже вместе следуют в ту сторону, куда я в тот вечер ехал ночевать –
– но и это еще не все! Газета была не целой. Всего несколько страниц. Раскрываю. Да, именно те, где о найме жилья. Тут же, из электрички, звоню. Первое объявление. Третье. Седьмое... Да, это мы давали, но уже сдали. Восьмое. То же самое… Наконец, последнее в списке. Ну совсем не хочется звонить: и от станции далеко, и дороговато. На всякий случай набираю номер. Нет, еще не сдали. Приезжайте, посмотрите. На следующий же день еду. Местечко чудное. Цену сразу же сбавили безо всякого торга и ощутимо для меня – на целую тысячу рублей, и хоть и при этом все равно осталось дорого и я прикинул, что поживу немного и начну искать что-нибудь подешевле и поудобней, но вот уже прошел немалый срок, и каждый месяц откуда-то берется нужная сумма. Я уже почти перестал этому удивляться.
Никогда не думал, что буду жить в каком-то Дмитрове и обрету здесь столько нечаянных радостей.
Но почему года три назад, когда в наш храм принесли и оставили кучу ставших ненужными книжек, газет, календарей и я, как всегда, рылся в них, я сразу напал на брошюрку «Дмитров. Прогулка по городу»? Я давно не собираю краеведческой литературы, а этот путеводитель был невелик и так хорош, что невозможно было его не взять. Но ведь в церковь такие книги не приносят...
А из Дмитрова мне через год пришлось все же уехать.
Недели за две до того, как я, теперь уже вооруженный интернетом, засел за поиски новой квартиры, в одном из храмов, случившемся на нашем паломническом пути, в обычном ворохе бесплатных книг я присмотрел себе лишь одну, но какую! чудесную повесть о любимом святом, Савве Сторожевском. А потом были долгие просмотры десятков сайтов четырех российских областей и стольких же железнодорожных направлений. Купить или снять именно то, что тебе нужно, при всем современном обилии информации все равно не просто.
Мне выпало подмосковное Колюбакино – из-за своего удобства, сговорчивости хозяев, дешевизны и тишины.
В первый же воскресный день с утра отправляюсь, влившись в ручейки идущих с других улиц поселка принаряженных людей с простыми, «непарадными» июньскими цветами в руках, в местный храм Рождества Богородицы.
Икон в храме много. Повсюду – эти же самые васильки или незабудки. В каждом букетике – любовь. Все образа, конечно, или Царицы Небесной, или Николы-заступника, или целителя Пантелеймона. А наши-то родные, русские, ищу глазами, есть? Ну как же... На самом видном месте – он, преподобный Савва, Звенигородский и всей России чудотворец. Вспоминаю, что и обитель его – тоже во имя Рождества Богородицы. Зря, что ли, шестьдесят автобусов с паломниками туда сопроводил да о святом Савве в дороге рассказал, а потом в духовном училище реферат писал – тоже о нем, родимом. А от моего нового дома до Звенигорода – каких-то двадцать верст с малым.
В тихой своей комнате, под пение лишь птиц за окном (в кущах нашего поселка частенько даже и кукушка свое вещает), прочитываю немаленькую повесть за один день. И только после этого догадываюсь, что не только она, но и тот давнишний краеведческий путеводитель были посланы мне в благословение.
Радостно гостить на Твоей земле, Господи!
С кем – с кем, а с преподобным Саввой у нас все серьезно.
В конце той зимы, когда писался и реферат о Преподобном, я закончил работу о «философии брака» на примере нескольких живших незадолго до нас счастливых семей, и сам занимался ее изданием. Красивый макет мы с моим издателем Володей сверстали, смету на печать немалого тиража рассчитали. Оставался махонький такой штришок. Заплатить. А денег-то как раз и не было. Сколько-то, конечно, удалось скопить. Что-то пожертвовали мои путешественники и читатели. Все равно – крохи. Тысяч тридцать пять недоставало. Всего лишь.
Смешная для иных сумма, но где ее достать, я, человек далекий от бизнеса, не представлял.
На Вербное воскресенье в тот год пришелся наш поход к преподобному Савве, собравший десятка два участников. Под ярким мартовским солнышком рассказываю над обрывом к Сторожке-реке о Преподобном и делюсь со слушателями своей незадачей. Говорю, что наша новая, нужная книга как бы и существует уже, но...
Помочь не прошу – кто ж такую сумму пожертвует.
Но иногда, бывает, ищешь необходимое, с ног сбиваешься, а тут внутри какое-то блаженное спокойствие.
Под вечер приходим на гору Сторожу и становимся в соборе Рождества Богородицы, у самого гроба Преподобного, на вечернюю службу. А по пути домой подходит одна из паломниц, Вероника: «Пусть ваша книга увидит свет. Деньги у меня есть, договоримся, заедете, а вернете как сможете». Я, прикинув, назвал срок: полгода-год. Вышло – самую чуточку больше...
Я не собираюсь говорить о чудесной материальной помощи преподобного Саввы Сторожевского в издании моей книги, не дождетесь.
Хотя мало ли...
Но вот что знаю наверняка: случайным ход событий того дня не был точно.
Ведь и сам день-то был – благословенным...