Глава 8. Без единого выстрела румыны вошли в Одессу
То, что произошло, я помню так ясно, как будто это было вчера, а не много лет тому. Мы все собрались у забора, отсюда открывалась огромная панорама зеленых холмов. А по ним, сколько глаз мог окинуть, двигалась, буро-зеленая масса, издали похожая на больших жуков, тесно прижавшись друг к другу. Они шли молча, постепенно превращаясь в бурых человечков с квадратными булками на поясе и винтовками наперевес.
Стояла мертвая тишина. Никто не проронил ни звука, словно оцепенев. А они все приближались… Я стояла на заборе и не могла оторвать глаз от блестящего оружия, но больше всего меня заинтересовали квадратные булки на поясе. И вдруг я нарушила тишину:
- « А что это за булочки у них на поясе?».
- «Патронташи. Это смерть», - сказал папа. Все словно очнулись…
- «Быстро запирайте ворота и все в погреб. И ни звука!», - скомандовал папа. В погребе заранее было все приготовлено – на чем сидеть, где лежать, вода и свечи.
Без единого выстрела румыны вошли в Одессу. Никто не знал тогда, что нам придется жить с ними долгих три года, и что эта операция войдет в историю мировой истории как блестящая, единственная в своем роде. Но это будет потом… А пока мы оказались в оккупации, один на один с врагом… Многие говорили: «Одессе повезло, что ее заняли румыны, а не немцы - от них было легче откупиться» За смуглый цвет лица их презрительно называли «цыганами» и еще - «мамалыжниками».
Жили мы голодно и бедно, но румынские солдаты не гнушались забирать последнее в доме. Что на глаза попадется, то и запихивали в ранцы. Порой доходило до курьезов. Как-то к тете зашли два солдата и потребовали «яйки» и «лаптэ». Тетя вынесла яйца, а потом пошла в чулан и принесла пару старых шлепанцев, приговаривая:
- «Ну и народ, даже лапти им подавай». А румын не унимался – «лаптэ», лаптэ», - раздраженно требовал. Тетя вынесла еще пару, а он все: «лаптэ». Тогда тетя сняла с ног шлепанцы и швырнула ему:
- «На, подавись…». Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не вмешался второй солдат, шнырявший по двору:
- «Давай млеко, хазайка». Засунув пару столовых ложек и будильник в ранец, солдаты ушли.
Я наслаждалась свободой. Целые дни мы с Сашкой и соседскими детьми гоняли по скалам – так здесь называли холмы, пасли единственную козу, выкапывали маленькие пещерки, где устраивали игры. Румыны на нашей окраине появлялись редко.